Химера

***

Каждый раз, выходя из своей комнаты, Виктория ненамеренно смотрит на дверь комнаты напротив. Она принадлежит заядлой чудачке и странной девчонке — Максин Колфилд. Она смотрит на эту дверь, как тот человек, который терпеть не может её обладателя, но почему-то задерживает взгляд на секунду дольше положенного. Это всё меняет. Эта единственная секунда переступает через грань ненависти и идёт куда дальше, туда, куда не хотелось бы идти Виктории. Виктория наблюдает за Колфилд всегда. На уроках, в коридоре, на перемене, в кампусе, везде. И Виктория списывает это на ненависть, и на подозрения того, что эта хипстерша, как бы не хотелось это признавать, может стать её серьёзной соперницей. Но, когда Виктория сгорает от ревности каждый раз, когда с Колфилд рядом крутится её верный пёсик Уоррен, смотрящий на неё, как на ту, кто является для него всем, она понимает. Понимает, что за её пристальным наблюдением и всеми оскорблениями в сторону Колфилд, которая почему-то до сих пор пытается завести с ней дружеские отношения, скрывается не просто злость. А злость оттого, что не может быть рядом. Быть той, для кого Максин не станет возражать быть тем самым всем. И Виктория сгорает от своих чувств, потому что хочет обладать. Хочется показать всем, что Максин Колфилд лишь её. Прикасаться, целовать, кусать, оставлять доказательства. Написать жирным шрифтом, обрамляющим шею Максин, как ошейник, который ей нацепила её хозяйка: «Это собственность Виктории Чейз» И она могла бы попробовать, но каждый раз думая о том, что Максин так близко, но так далеко, отступает. Отступает и продолжает кидаться оскорблениями и язвить Максин, уже считающей, что зря пытается общаться с Викторией по-человечески. Возвращается к роли той, которая ненавидит Максин Колфилд всем своим сердцем. К роли той, которая не собирается томно вздыхать в своей комнате, пока удовлетворяет себя, параллельно представляя целующую и водящую руками по её телу Максин. Потому что, ни одна Виктория Чейз не станет мечтать о такой глупой, носящей безвкусную одежду Максин Колфилд, так ведь? Виктория пыталась достать рукой Максин, но она всегда ускользала от неё, подобно фантому. И лишь изредка, когда сама Колфилд протягивала ей руку, Чейз будучи слишком гордой, чтобы сделать шаг вперёд, плевалась кислотой и ядом прямо Максин в лицо. Отталкивая этого человека всё дальше, всё же в тайне желая, чтобы Максин уловила её сигналы и осталась. Но она никогда не видела намёков и просьб Виктории, Максин, никогда не оставаясь, уходила обиженной на чрезмерную надменность и гордость Виктории. Виктория никому никогда не скажет, что у неё есть мечта. Потому что такие, как она не станут мечтать. Так ещё у них никогда не будет несбыточных мечт. Но Виктория Чейз не та, за кого себя выдаёт. Она мечтает ночами: о слегка приоткрытых губах, голубых глазах, мягких волосах, одежде, опрысканной духами запаха мяты. Иногда пахнущей старыми полароидами, потому что только такими фотоаппаратами пользуется Максин Колфилд. У Виктории Чейз есть химера, и имя ей — Максин Колфилд.