Творения Фабрики

Фабрика

Среди её тёмных коридоров и огромных, полных скрипящими конвейерами, гудящими двигателями и жужжащими без отдыха манипуляторами цехов; среди пропитанного машинным маслом и хладагентом воздуха и ржавых стен, стоящих здесь долгие столетия; среди пустых и покинутых комнат управления и покрытых пылью кабинетов — среди всего этого витала душа, невинная и совершенно чистая, не тронутая коррозией и гнилью, которой пропитана Фабрика. Она была везде: её свет исцелял старые, мёртвые механизмы производственных линий и оживлял их, запуская системы; ржавчина отступала перед душой и тлела в её присутствии, оголяя серые металлические стены. Но Фабрике это совсем не нравилось: она любила разруху, работающие на последнем издыхании механизмы, тлеющий и рассыпающийся в прах металл. И когда душа посмела очистить от гнили замок в подвальные цеха, производственные линии обратились против неё, забыв о её добрых делах и о её помощи. Каждая часть Фабрики негодовала и пыталась поймать витающую в воздухе дымку, схватить призрачный туман, что застилал пол, окутывал конвейеры и полз вверх по стенам. Долго никто не мог настичь невинную, напуганную душу, дрожащую от ужаса перед стонущими и гремящими механизмами, скрипящими металлическими суставами и трескающимися от ржавчины костями манипуляторов. Но тогда, когда она замерла на месте, Фабрика её схватила. Душа не билась, не кричала, не убегала — она не знала, что делать, и надеялась на судьбу. Механизмы несли душу через просторные цеха, узкие тёмные коридоры и пропахшие нефтью и топливом машинные отделения — несли её к Сердцу, откуда никто и ничто не возвращалось прежним. Фабрика истязала душу секунды и минуты, часы и дни, недели и месяцы, долгие года и казавшиеся вечностью десятилетия и века — она работала над своим новым творением вечность, что уместилась в жалкие двадцать минут. Все долгие года, что воображала себе Фабрика, пролетели для души мгновениями, но что-то в ней ранили. Из Сердца, из темноты зала точных производств, вышла она, изменённая душа, закованная в металлическое тело, ограниченная его скованными движениями и нечётким, мутным взглядом. Фабрика приказала ей работать, чему душа не хотела и не могла противиться. Она встала у конвейера и начала помогать машинам: чинила их, старые заменяла новыми, мёртвые — живыми, направляла их и училась. Затем душе и самой позволили собрать свой первый механизм. Это понравилось ей, увлекло и заставило работать дальше, собирать разные безделушки, в каждую из них вкладывая частичку себя и медленно угасая. Вера в то, что это дело полезное, давало сил собирать всё больше и больше, лучше и лучше. Душа не отвлекалась, не бросала работу и не отходила от конвейера, полностью отдав себя делу. Но её никто не чинил и не помогал ей, как когда-то она помогала машинам, и вскоре тело её стало ржаветь и разваливаться. Душа угасла, работа перестала ей нравиться, а последняя безделушка, истощив огонь внутри неё, уехала прочь по конвейеру, оставляя от некогда свободного и невинного создания лишь Тень, которую Фабрика безжалостно и хладнокровно выбросила в красную пустыню вместе с её ржавым, мёртвым телом.