Небо

Екатеринбург шагал вдоль домов. Его одежда насквозь промокла из-за Челябинских дождей. Чувство сырости не покидало его, противные ощущения в ногах, из-за промокшей насквозь обуви не добавляло ничего хорошего в столь серый день. Но Константин не обращал на это внимание. Его не смущали отвратительные условия вокруг него, единственное, о чём он думал, заворачивая в один из дворов, так это один конкретный человек, который не отвечал на звонки и сообщения последние несколько дней. Уралов был творческой натурой, несмотря на казавшуюся внешнюю грубость, поэтому будь у Кости несколько мгновений спокойствия, он, возможно, мог бы предположить, что состояние Юры влияет на погоду. Погода, на удивление, не была выразительной, скорее до бесконечности опустошённой. И даже сопутствующий дождю, запах азота не добавлял свежести. Скорее только дополнительно душил тонкую натуру. Бывший Свердловск шагал по двору к одному конкретному дому, лужи топили в себе ботинки Константина, а старые советские постройки дополнительно нагнетали ситуацию. Костя даже не пытался позвонить в домофон, он знал, ему не ответят, к тому же, соседка Татищева, милая старушка, всегда открывала Уралову дверь, они часто пересекались, когда друзья заходили домой к одному из них, чтобы что-то захватить. Вот и теперь, стоило только набрать номер её квартиры, поздороваться и наплести какую-то чушь про то, что они договорились встретиться, а Юра опять ничего не слышит, как дверь отворилась, словно по щелчку пальцев. Да, обманывать бедную старушку не очень красиво и Костя всерьёз задумался бы о своём поведении, да вот только ситуация была серьёзной, а в обычное время город чертей не промышлял подобными делами. Этажи пролетели так же незаметно, как и несколько часов между городами. И вот, он стоит перед дверью. Это всегда тяжело. Стоит лишь открыть дверь, и он будет у Татищева дома. Обычно это больно. Слушать Юрины рассказы о его любви к Перми, о том какая она прекрасная, светлая, умная и, в общем, самая лучшая. Да вот только, если Костя начнёт говорить о том, какой Челябинск хороший, тот воспримет это как шутку и не обратит на это внимание. Но сейчас не "обычно", сейчас за дверью город, который не выходит на связь уже несколько дней. Поэтому все, что оставалась сделать Екатеринбургу – это выдохнуть и попасть в квартиру. Дверь легко поддалась и пустила Кость в квартиру. Он не знал, связано ли это как-то, но каждый раз, когда Уралов пытался попасть в квартиру Юры во время его исчезновения, дверь всегда была открыта. Будто он знал, что Екатеринбург рано или поздно наведается по его душу (хотя так, на самом деле и происходило всегда). Квартира встретила столицу уральского округа необычной свежестью. Обычно, когда Костя приходил к Юре, неважно зачем, у него всегда было накурено, аромат сигаретного дыма был аксиомой этой квартиры, и было ощущение, что даже если Юра когда-нибудь захочет переехать, запах останется, несмотря ни на что. Но в этот раз что-то явно было не так. Екатеринбург решил для начала осмотреться. Мало ли что, и Юра просто решил проветрить квартиру, впервые за долгое время, хотя в это и не верилось. Шанс того, что это было правда был столь мал, что Уралов быстрее поверит в то, что Челябинск просто не выдержал и решил выпрыгнуть из окна. И это с учётом того, что за ним не наблюдалось никаких суицидальных наклонностей. В начале, Костя решил зайти на кухню, на кухне никого не оказалось, зато Уралов заметил в раковине след чего-то тёмного( на всякий случай, стоит отметить, что света не было, хотя Костя не проверял), не самая светлая догадка проскользнула в его голове, но он решил отмахнуться от неё. Огорчать самого себя раньше времени не самая хорошая идея. Ради внутреннего спокойствия Константина, Юра всё же нашёлся у своей кровати. Он сидел напротив открытого окна, пол около окна был мокрый и судя по каплям на одежде Татищева, он сидел там очень долго. Челябинск опирался спиной о диван, одна его нога была согнута в колене, на эту же ногу была уложена прямая рука, остальные конечности лежали прямо, голова была опущена, а короткие волосы раздувал ветер. Но видимо в какой-то момент ему не понравилось, что холодная вода попадала на его шею, поэтому он поднял голову и положил её на диван позади себя. Тем самым открыв своё лицо на обозрение Уралова, и указав ему на факт того, что он просто спит. Костя подошёл к Юре. На секунду Екатеринбург даже засмотрелся на него. Челябинск выглядел умиротворённо, давно он не видел его таким спокойным. Татищев – яркая звезда в жизни Екатеринбурга, и он полностью оправдывает это звание, согревая и освещая всё вокруг одним своим присутствием. Даже мысли о том, чтобы переложить Челябинск на диван была для Кости недопустима, поэтому он достал из шкафа плед и попытался аккуратно укрыть Юру им. После недолгого времени у него это получилось, Татищев лишь слегка поморщился, во время манипуляций, но не проснулся. Что же, им стоит поговорить, но это будет завтра, а пока Костя пойдёт отдохнуть в другую комнату, ну и прикроет окно, чтобы Челябинск не простудился.

***

Пыль. Она летала по комнате. Исполняя только ей известный танец, оседая повсюду. Обычно, её не видно, но только луч света, который пробивались сквозь закрытые шторы гостиной, как будто подсвечивал все, даже самые маленькие частички, которые попадались ему на пути. Этот же самый луч спустя некоторое время начал попадать на закрытые глаза Екатеринбурга. Солнце было бескомпромиссным, поэтому, слегка поморщившись, ему пришлось проснуться. Изношенный временем, диван, в гостиной Юрия, не способствовал хорошему сну. Костя привык вставать рано, даже если сам уснул буквально пару часов назад, всё-таки звание столицы, хоть и только федерального округа добавляло некоторые коррективы в жизнь, например маленький промежуток сна в сезон сдачи отчётов, возможно, поэтому он смог безошибочно сказать что сейчас ранее утро. Первое, что решил сделать Костя после своего нелёгкого пробуждения, это проверить Юру. Подойдя к двери его спальни, Уралова решил постучаться, ситуация больше не казалась опасной, поэтому и нужды в том, чтобы врываться в чужую комнату, Екатеринбург не видел. Константин был готов к тому, что ему не ответят, всё-таки Татищев, из-за своего далеко не самого лучшего состояния, любил поспать. Нет, он и до этого любил это делать, но теперь это как будто отдушина для Челябинска, возможно это потому, что во время сна он не чувствовал той слабости, которую ощущал пока бодрствовал. Но на удивление Екатеринбурга вместо тишины до него донёсся ответ с разрешением войти. Когда дверь открылась, на Уралова обрушился шквал холодного ветра, что заставило Костю застыть на пороге, ощущая мурашки, которые пробежали по коже. Да и, в общем, температура в комнате была низкая, будто Костя перед своим уходом не закрывал окно. Кстати, о нём, окно было открыто нараспашку, открывая вид на многоэтажное здание напротив. Сам же виновник торжества сидел на том же месте, в той же позе, а плед, которым его укрыл Екатеринбург, перед тем как уйти спать, лежал с боку. –Не присядешь? – в голосе Юры промелькнуло что-то неуловимое, такое, что заставило Костю отмереть и присесть около Челябинска. Татищев, на удивление Екатеринбурга, выглядел неплохо. Нет, привычная для него бледность и огромные круги под глазами не исчезли. Просто он выглядел лучше, свежее. От него не несло куревом, что говорило либо о том что он воздерживался от курения последние пару дней либо о том, что ветер, гуляющий по его комнате, обдувает его уже больше часа. Юра не спрашивал, что Костя делает в его квартире. Он знал о том, что если не будет выходить на связь, некоторое время, Уралов первым рейсом отправится к нему. И он был ему за это благодарен, Челябинск не знал, где бы он был, если бы не Костя. Тот не только спасал его из многих передряг, но и помогал тогда, когда Челябинску просто нужна поддержка. Когда ему настолько плохо, что ему не просто больно дышать, само существование его, как живого существа, мучительно. Но теперь ему хотелось верить, что подобное время позади и всё подходит к своему логичному завершению. Взгляд Екатеринбурга был направлен на Юру, в то время как тот смотрел в открытое окно, Челябинск смотрел в открытое окно, не отвлекаясь ни на что. Невольно заставляя самого Уралова перевести взгляд туда же. В отличие от предыдущего его взгляда в эту сторону, ему открылось небо. Оно было чистым, без единого облачка. – Только посмотри, оно голубое, – Юра усмехнулся, – знаешь, временами, стоя на улице и вдыхая очередную дозу никотина, я смотрю на небо, не очень люблю это делать, обычно расстраиваюсь, смотря в его сторону. Но вот, несколько дней назад я вернулся домой днём, сел на кровать и уже думал закурить, как кинул взгляд на небо, и в тот момент у меня выбило все мысли из головы. Знаешь, я уже думал, что у меня нет шансов, но…. Возможно, ещё не всё потеряно. По мере того, как Челябинск говорил, до Кости доходил смысл его слов. Екатеринбург не часто смотрел на небо, по крайней мере того количества не хватало, чтобы почувствовать разницу между цветом неба сейчас и, например, год назад, но сама мысль, что в будущем всё может наладиться, вдохновляла. Возможно поэтому Костя, как бы подхватывая воодушевлённое настроение Юры, уселся удобнее рядом с ним, и уже с надеждой на лучшее смотрел на более голубое, чем раньше, небо.