Чёрный Дьявол

      «Чëрный дьявол» — громкое название мафиозной группировки; такое же громкое, как взрывы, раздающиеся в организованных ими террактах, как крики молящих о пощаде щенков, как пулемётная стрельба.        Такое же громкое, как стук её сердца.        (которое, поговаривают, уже давно не бьется)        «Ра-та-та-та», — в насмешку вторит она звуку автомата, порыкивает, перекатывает на языке разъедающее мягкую плоть превосходство и чужую кровь, случайно попавшую на губы.        Смеется так, что все её подопечные, её стая и семья, съеживаются от проникающего под ногти ржавыми иглами страха. Хохочет, наступает, давит туфлями чужие кисти рук, и не услышав воплей в ответ, теряет интерес. Жаль, что трупы не умеют визжать от боли.        Мелисса — босс этого пекла, у которого снесло крышу. Самую малость.        Мелисса та, что с полубольной улыбкой предложила объединить две семьи — золотых львов Подебрат и диких волков Портон — а после чего стала главой, Доном этого рвущего глотки без клыков нечто. Смогла прижать хищников к земле как сук и котят.        А те только и рады подчиниться — скулить, когда она прикажет и следовать за своим вожаком.        У волчье-львиной мафии настолько разношерстный состав — иронично — что смешно. Но смеяться над подобным опасно, даже летально:       Ни над слабым Наином — главным советником, консильери — который даже говорить из-за отрезанного языка не может. Тех, кто были причастны к этому хоть частично, обнаружили убитыми: изувечеными, со вспоротыми животами и разрезанными ртами. Мелисса же поднимала уголки тонких, как лезвие ножа губ и пожимала плечами.        Мелисса гладит Наина по голове, и с тихим, рокочущим шепотом говорит, как ценит его, как больше не посмеет дать в обиду; рассказывает, как смешивала кишки тех ублюдков с грязью и как его любит. Наин любил в ответ и восхищался, льнул к её ласке и верил каждому слову.       Ни над сахарной Юри — медиком, не ясно как оказавшийся в этом месте — с слишком наивным лицом и незапятнынными руками. Поговаривают, она пользуется своей белоснежной репутацией и влиянием отца, помогая организации. Единицы же знали — она способна на убийство так же, как и любой другой здесь. Просто иначе. Гораздо больнее и изящнее.       Так, что ты будешь выблевывать органы под действием яда, не способный даже молить о пощаде; давиться, задыхаться, плавиться изнутри и быть лишь подопытным в этих чистых, как море глазах       Ни над Йоной — пешка без роли — которую привела с собой Мелисса. Никто не знал, кто она. Никто не знал, откуда у неё такой талант к финансовым махинациям. Одно было известно — Йона была из тех, кто способна вырезать вам органы на живую, а затем очень прибыльно их продать. Для этого достаточно одного слова Главы.        За деньги она достанет Мелиссе и душу Дьявола.       Ни над тем, кого, казалось бы, сдаст офицерам Мелисса при первой возможности. Её Капо Бастоне — тот, кто является самым преданным семье, и одновременно тем, кто с готовностью выстрелить держит возле виска Главы заряженный пистолет. Тот, кто займет её место после смерти.        Мигель злился, Мигель давился желчью, Мигель ненавидел то, что он на втором месте. Мигель Портон хотел бы убить Мелиссу, забрать принадлежащее ему по праву, но покорно служил ей и семье.       (в тайне надеясь, что она сдохнет сама)        (в то, что это возможно, едва ли кто верил)       Ни над кем из них смеяться нельзя; с ними не связываются, их головы не заказывают — самый глупый способ умереть.        Тронешь одного из прайда, и за вами придет его глава. Найдёт вас, как бы вы не пытались спрятаться, сбежать и отмолиться. Найдёт, и тогда будут смеяться уже над вами: ломая кисти рук, вспарывая животы и вливая внутрь яд.        У вашей смерти будут золотые глаза.         И это будет очень, очень больно.