***
Где-то через полторы недели тебя всё-таки выписывают, и ты этому крайне недовольна. За пару дней успела уже свыкнуться. Просыпаешься рано утром, на кресле-каталке едешь до столовой, забирая свою порцию каши, которая на вкус была, как чья-то блевотина, но даже это не особо мешает тебе не спеша поглощать непонятную жижу. Постоянно угрюмые и недовольные бабушки уже не кажутся такими ужасными, наоборот, ты находишь с ними темы для общего негодования и вызываешь у них уважение к себе. Даже несмотря на свой возраст, мыслишь трезво и ведёшь себя, как настоящий взрослый. Уже привыкла к своему странному соседу по палате, который предпочитает молчаливую тишину. Этот странный парень никогда не начинал разговор первым, никогда. Что-то нужно - кивал или издавал характерный звук. Помниться даже, что ты считала его глухим, пока на пятый день он не пожелал тебе доброго утра. Стены в этой больнице серые, облекшие и дряхлые. Кажется даже, что они вот-вот обвалятся. Персонал здесь не самый профессиональный и доброжелательный, но тебя всё устраивает, ведь это лучше, чем лежать дома в таких же условиях. Правда там всегда есть такие люди, как «мама», которая была бы не прочь сравнять тебя с землёй ещё раз. Но всё хорошее когда-либо заканчивается, так ведь? Ты перешагиваешь через территорию больницы, покидая её на определённое время. Знаешь же, что всё равно сюда вернёшься.***
Девочка, перестань бегать от проблем и прикидываться дурочкой. Ты уже пятый раз после выписки слышишь, как тебе в спину кричит хранитель порядка, пытаясь привлечь твоё внимание. Прекрасно знаешь ведь, для чего она кричит и знаешь, что рано или поздно тебя всё равно поймают. Потому что играть в кошки мышки со своей соседкой, так тем более с полицейским - плохая затея априори. Но ты упёртая, и первой в руки никогда не сдашься. Будешь думать, что если и продолжишь так убегать, то от тебя, наконец-то, отстанут. Так и было, пока в один день, ты снова не услышала крики за спиной. По привычке увеличила громкость музыки на телефон, накидывая на голову капюшон Ускоряешься в шаге, пытаясь не концентрироваться на шуме позади. Видела бы ты своё лицо, когда почувствовала чужую руку на своём плече. Видела бы ты своё лицо, когда поняла, что в этот раз убежать не получилось. — Куда так спешишь? — спросила у тебя тогда девушка с чёрной толстовке. Вид у неё был максимально домашний, уютный. Мягкая и приятная на ощупь кофта с пижамными штанами в клетку. На голове у неё небрежный пучок, а глаза всё такие же стальные. — Хочу одна прогуляться, — бесцветно произносишь, кивая плечами. — И часто ты так гуляешь в одиночку? — опешила, вопросительно выгибая одну бровь. — Ну да, — думаешь уже было уйти, но мягкая рука снова останавливает тебя, разворачивая лицом к себе. — Мне не с кем, — честно признаёшься. — Тогда потрать своё время на тренировку, — не советует, а утверждает офицер, кивая в сторону своего дома, — пошли, будешь учиться основам самозащиты. Тогда ты впервые посетила её дом. Она впервые угостила тебя чаем и вкусными блинами своего приготовления. Тогда тебе впервые пришлось бить по груше, чуть ли не разбивая костяшки на руках. На первой тренировке офицер не гоняла тебя. Показала на примере некоторые приёмы, которым ты сразу же научилась. Тогда она впервые похвалила тебя. — У тебя хороший, поставленный удар и явный талант в плане боевых искусств, — улыбается после того, как тебе удалось в очередной раз уложить её на лопатки. Ты эти слова себе в сердце прижигаешь, в памяти, кажется, навечно оставляешь, бетонируя. Ловишь каждую смену эмоций на её лице. Впервые подмечаешь, что она до безумия красивая. Тренировки становятся чем-то обыденным. Приходишь к ней домой день через день. Иногда позже, иногда раньше. Не замечаешь даже, как начала нуждаться в этих постоянных походах. Не замечаешь свою привязанность к ней. Все чаще и дольше остаёшься после тренировок на чай, обсуждая очередные проделки хулиганов и все события в городе за последние несколько лет. Спустя полгода таких занятий, ты уже полностью готова дать сдачи кому-угодно. Ужасная худоба уже не так режет глаза, а мышцы стали более чёткими и рельефными. Результаты на лицо - синяки и гематомы пропали, а шрамы стали потихоньку заживать. В школе уже не так травят душу, кажется даже, что всё налаживается. Но стоило проблемам решиться, как появилась новая. Не похожая на другие, с которой ты сталкиваешься впервые. И проблемой этой становиться девушка в полицейской форме с ярко-голубыми глазами. Даже оглянуться не успела, как упала с самого высокого обрыва вниз головой в омут, дна которого не видела. Последние полгода прошли для тебя слишком быстро и спонтанно. Но переломный для тебя момент произошёл на четвёртый месяц ваших тренировок, когда новый год вот-вот уже был на носу. Ты как обычно пришла на тренировку. Уже было постучалась в дверь, чтобы снова встретиться глазами со своим личным палачом. Какое-то время тебе не открывают, но со второй попытки ты слышишь шаги за дверью, расправляешься в плечах, уже было улыбаясь. Дверь открывается. А перед тобой стоит молодой парень, выше тебя на голову точно, если даже не на две. На нём большая по размеру футболка и шорты. Ты уже думаешь, что ошиблась домом, пока он не заговорил. — Ты к кому? — удивляется, продолжая смотреть на тебя тупым взглядом. — К офицеру Желточенко, — коротко отвечаешь, пытаясь избежать делительного зрительного контакта. Парень на секунду замолкает, наклоняя голову в бок. — Сейчас позову, — закрывает дверь перед тобой, оставляя, как брошенного щенка. Тогда ты впервые лично встретилась с её ухажёром. Тогда ты впервые узнала, что такое ревность. Что-то неприятное, щекочущее происходит у тебя в груди. Знаешь, что это глупо и совсем по-детски, но ничего с собой поделать не можешь. Плевала ты с высока на это, просто для тебя такое было впервые. Когда от чужих прикосновений, даже случайных, у тебя в животе рой гнилых бабочек оживает. Когда от чужих слов приятно внутри становится. Когда по-дурацки улыбаешься каким-то старым анекдотам, рассказанными просто так. Когда тебе хорошо с кем-то другим. Когда любишь кого-то. И Крис по правде кажется тебе идеальной, абсолютно, без каких-либо изъянов. Она с первых занятий сказала тебе не обращаться на «вы» и называть себя «Крис». Всеми возможными силами обошла неловкость между ними и с трепетом(тебе так кажется) относилась. Взгляд у неё обычно стальной, серьёзный. Но с тобой она по правде становилась мягче, спокойнее и дружелюбнее. Ты никогда не думала о том, что полицейские могут катать кого-то по ночному городу без причины, а она так делала. Желточенко все твои личные границы для себя стёрла, не заметив даже. Быстро узнала все твои секреты и делилась с тобой своими. Ты многое о ней знала и знаешь. Например, в детстве у неё была нормальная, обычная семья. Правда с возрастом она поняла, что родители не такие уж и святые. Измены на стороне матери привели к скорому разводу. Девочка решила остаться с отцом, пожалев об этом. Родом она из маленького городка в другом конце страны, а приехала сюда, наугад указав пальцем на карте. Это было маленькой частью всего, что Крис тебе рассказывала. После этого случая ты стала чаще пропускать тренировки, находить всевозможные причины, по которым ты не сможешь ходить к ней неделями. Она, кажется, даже встреч с тобой не искала. Может ты просто была развлечением на время, пока не появился парень? Может быть, но это не точно. Даже не смотря на отсутсвие словесного подтверждения твоей догадке, ты придерживалась именно этого сценария.***
Ты стала чаще сидеть одна у берега, снова рисуя понятные лишь тебе каракули. Руки уже машинально рисовали стража порядка, а разум добавлял рядом тебя. Каждый раз истерично стираешь всё карандашом, чуть ли не разрывая блокнот. Кидаешь его куда подальше, прижав колени к груди. Обнимаешь себя, прикрывая глаза. Музыка в наушниках давно закончилась, а шум воды приятно обволакивал слух. На улице уже вечереет, дует приятный бриз, обдувающий твою спину. — Домой собираешься? — слышишь из-за спины, пытаясь игнорировать. Всеми силами строишь из себя мертвеца, почти не дышишь даже. — Я знаю, что ты не спишь, — родной-чужой голос приближается. А через пару секунд ты чувствуешь, как девушка накрывает твою уже замёрзшую спину собой. Девочка, ты слышишь своё сердце? Слышишь ведь? Тебе же тоже кажется, что оно вот-вот выпрыгнет? Всем телом чувствуешь чужое сердцебиение, дыхание, улавливаешь каждое движение. Чужая грудная клетка двигается то вперёд, то назад. — Долго будешь меня игнорировать? — шепчет тебе в шею, прекрасно зная, что это твоё слабое место. Ты улавливаешь запах алкоголя, вслушиваешься, слышишь, как заплетается чужой язык. Голос у Крис осевший и хриплый. И только сейчас ты понимаешь, что несёт от неё на километр. — Вы пьяная, — почти брезгливо отвечаешь, но двинуться себе не даёшь. — С каких пор ты обращаешься ко мне на «вы»? — слышишь, как почти обижается старшая. Девушка ещё ближе прижимает тебя к себе, утыкается тебе куда-то в шею, почти сопя. А у тебя, девочка, все внутренности скручиваются в тугой узел. Дыхание Желточенко не даёт тебе ни сосредоточиться, ни думать о чём-либо вообще. Мурашки табуном бегают по всему телу, а кровь несдержанно подступает к щекам. — Я видела твои рисунки. И тут тебе захотелось провалиться под землю. — У тебя хорошо получается. Молишься всем возможным Богам, чтобы она не подняла тему о рисунках с её участием. Некоторые рисунки, по правде, были довольно непристойными. А ты, дурочка, забыла вырвать листы с этими рисунками. — Я хочу тебе предложить кое-что, но, пожалуйста, хотя бы посмотри на меня, — почти умоляет. Хоть и речь у неё несвязная и непонятная. Ты, наконец-то, поднимаешь голову из «укрытия», которое прекрасно служило тебе последние несколько минут. Сразу же выбираешься из чужих объятий, разворачиваясь лицом к Крис. Потом понимаешь, что сделала это очень зря. Глаза у неё всё такие же ясные, а щёки красные от количества алкоголя в крови. Она сидит перед тобой в белой рубашке и чёрных брюках, волосы у неё убраны в неизменный хвост. — Ты когда-нибудь целовалась? Отрицательно мотаешь головой. — Хочешь научу? Это точно происходит наяву? Ты сидишь какое-то время, смотря на Крис. Пытаешься уловить по её взгляду, не шутка ли это. Ей ответ и не нужен был, потому что знает, что хочешь. Она видела все твои рисунки, пока ты спала. Высыпаешься на песок уже хрипло и вполголоса. А самой не верится, не понимается. Это как на ощупь после пробуждения — еще не соображаешь полностью, что-то в голове происходит, программы какие-то грузятся. Вот сейчас думаешь только о губах. Что они у тебя сухие, обветренные, мало, наверное, привлекательные. Не для поцелуя. Она осторожно касается пальцами твоей шеи, щекоча, поднимаясь к подбородку. Теми самыми пальцами, длинными, красивыми, которыми ты любовалась и рисовала у себя. Они нежно-нежно оседают, почти невесомо, с легкой грацией передвигаясь по твоей коже. — Дыши, — почти тебе в губы напоминает, приближаясь всё ближе и ближе. Ты жмуришься. Не дышишь, не отвечаешь, не двигаешься вообще. Не можешь. Потому что чувствуется всё. Чужая напористость и глубина желания. Всё кажется тебе каким-то не настоящим. Вкус алкоголя и сигарет чувствуется в поцелуя, придавая ему какую-то взрослость (тебе так кажется). Ты так и сидишь истуканом, ловишь каждое мгновение, пока всё не останавливается. — Поцелуй - это когда двое, — выдох прямо в губы. Горячо и наповал: падай и никогда больше не вставай. — Не бойся быть нелепой. Закрываешь глаза, беря инициативу в свои руки. Накрываешься ладонями чужое лицо, притягивая к себе. Накрываешь чужие губы своими, отдаёшься полностью, делаешь, как чувствуешь. Ты спешишь, хочешь попробовать двигаться, а выходит приоткрыть, и где-то здесь что-то застревает в запертом горле, то ли всхлип, то ли полустон полуудивления полупоражения. Потому что чужой влажный язык во рту — слюна к слюне, мокро, горячо, устрашающе медлительно. Остаётся время предположить, что дальше смерть, и на нее согласиться. Двигаешься языком навстречу, сама по часовой стрелке или против, сбиваешься, начинаешь заново, сбиваешься, толкаешься, поклоняешься. Это и называется поцелуй? Так ты думаешь после. У тебя внутри всё полыхает до самого дна. Только сейчас приходит осознание того, что ты отдала свой первый поцелуй. Что ты смогла. Девушка молча берёт тебя за руку, проводя до самого дома. После этого вы почти не общаетесь.***
С твоего первого поцелуя прошло уже довольно много времени. А ты всё так же с восторгом касаешься своих губ подушечками пальцев, накрывая себя волной воспоминаний по новой. После этого Крис сама начала тебя частенько избегать. Однажды тебе удалось поймать её возле дома, отвести в тёмный угол и поговорить, узнать, понять. Ты долго готовилась к этому, репетировала каждую свою фразу и обдумывала все возможные ответы. До сих пор помнишь, как у тебя тряслись ноги, а руки стали холодные, как у мертвеца. — Ты мне нравишься, — на одном дыхании выговорила, не смея дышать после. Стоишь так, смотря на чужую реакцию. Кажется, она нисколько не удивлена. — Поверь, ты мне тоже, — своим ушам не веришь, — и я правда не знаю, что с этим делать. Тем более, Никита может неправильно понять. — Так расстанься с ним, — чувствуешь, как наглеешь, но ничего поделать не можешь. Слишком долго ты себя мучала, слишком долго страдала от своих чувств. После поцелуя на берегу сидела в своей комнате, почти не выходя никуда. Каждый раз заливалась краской и оживляла рой бабочек. Бывало такое, что пускала скупые слёзы, тихо скуля в подушку. Потому что невыносимо. Потому что любишь уже до безумия. — Даже если я расстанусь, то как мы сможем развивать наши отношения? Соседи и так все думают, что я тебя с не самыми добрыми намерениями к себе зову. Представь, какие слухи пойдут, когда узнают, что я парня бросила, а твои приходы станут постоянными. — Плевать мне на это! — тебя на эмоции пускает, как капризного ребёнка. Разве что ногой не топнула. — Если мы нравимся друг другу, то почему нас должно ебать мнение других?! Поздравляю, девочка, ты открыла новую себя. Истеричную, эмоциональную и несдержанную. — Во-первых, потому что чужое мнение может плохо отразиться на твоей репутации, а я этого не хочу. — Совсем спокойно отвечает, поглаживая твоё плечо. Тебе бы у неё уравновешенности подобраться. — А во-вторых, откуда ты узнала такие словечки? — Перестань, сейчас все на каждом шагу матерятся, — хмуришься, обиженно надувая губы. Мало того, что показала себя с ужасной стороны, так ещё и ясного ответа не получила. — А если мне плевать на свою репутацию? — по новой начинаешь, за чужим спокойствием наблюдаешь и восхищаешься. — Дождёмся твоего совершеннолетия, а там посмотрим, — тепло улыбается краями губ. Её касания для тебя как успокоительное в чистом виде. — Обещаешь? — с наивной надеждой в глаза смотришь. — Обещаю, — в подтверждение своих слов оставляет лёгкий поцелуй на губах, улыбаясь. — А теперь беги домой, холодно ведь.***
Время летит слишком быстро, слишком незаметно. До твоего дня рождения осталось совсем ничего, а у тебя уже за спиной крылья порхают. Твой характер за это время перенёс огромное количество изменений, что не сосчитать даже. Ты стала намного эмоциональнее, нервы твои, как оголенный провод. Потому что организм меняется. Возможно, у тебя возраст такой, что каждая незначительная мелочь становилась чем-то большим. Теперь ты ревнивая до жути. Парня Желточенко на дух не переносишь. Случилось такое, что ты на эмоциях сломала стеклянный столик в её доме в гостиной. Алый засос сразу же привлёк твоё внимание, стоило вам сесть за просмотр фильма. — Ты трахаешься с ним?! — глупый вопрос задаёшь непонятно для чего. Ладонью бьёшь по столу, не дожидаясь ответа. Осколки впиваются тебе в кожу, но тебе глубоко плевать. Стекло разлетается по полу с громким звуком. — Львёнок, успокойся, — приобнимает тебя за талию, пытаясь успокоить. Но ты не слышишь, не пытаешься. Чужие руки сразу же отталкиваешь, вставая с дивана. Хоть и ладонь твоя вся в крови, ты так и стоишь, тяжело дыша. Только потом до тебя дошло, какую ужасную вещь ты сотворила. Перевязала свою руку бинтом там же, извиняясь. Кажется, ты тогда сказала «прости» где-то тысячу раз? Может быть и больше. А Крис каждый раз твои замашки терпела, успокаивала и решала всё простым разговором. Потому что любит тебя так же безумно. Потому что полностью понимает. Делить человека с кем-то тяжело. А когда это твой любимый человек - тем более. На свой день рождения ты никого не зовёшь, кроме Крис, конечно. Она стоит в чёрной толстовке с иероглифами на японском и спортивных брюках. Просто, но со вкусом. Вы оба решили, что будете праздновать у неё. Поскольку Никита давно уехал по работе, а по приходу его ждёт довольно серьёзный разговор. Тебя с порога встречают жадным, влажным поцелуем. Желточенко ждала этот день так же сильно, как и ты. Вы стоите на кухне, в голос смеясь со внешнего вида друг друга. Одна с ног до головы в муке, а другая обронила на себя кувшин с водой. Найдя какие-то рецепты в интернете готовите торт, курицу в духовке и блинчики, которые ты так обожаешь. Больше и не надо было. Большую половину дня вы проводите именно за столом и плитой, обмениваетесь забавными историями из жизни и сами же смеётесь с них. Девочка, тебе крупно повезло со второй половинкой. Ведь не каждый готов терпеть постоянные истерики и сцены ревности, сопровождаемые разбитой посудой или дальше больше. Ведь не каждый готов слушать обидные слова в свой адрес, сказанные тобой на эмоциях. Ведь не каждый готов рискнуть своей карьерой и репутацией ради тебя. Она пообещала тебе, что после твоего совершеннолетия и окончания учёбы, вы переедете отсюда при первой же возможности. Это будет трудно, тяжело и сложно, но ты готова к этому на все сто процентов, потому что любовь полностью затуманила твой здравый рассудок. Потому что любить = сходить с ума. Где-то к полуночи твои глаза уже закрываются от усталости, зеваешь ты чаще, чем говоришь. Вы вместе идёте в кровати, ложитесь туда, как самая настоящая пара. Как ты и хотела, правда? Она целует тебя куда-то в шею перед сном, крепко обнимая. Засыпаете вы в тишине. Это ваше одиночество вдвоём. Это что-то большее, чем просто любовь. Это нельзя брать в какие-либо рамки и думать о границах ваших возможностях ради друг друга. Девочка, ты, кажется, по-настоящему счастлива именно сейчас.