Эскорт

Аппа исчез. Аанг безутешен. Они пересекают пустыню, но не раньше, чем Аватар в ярости чуть не сметает с лица земли покорителей песка, которые украли Аппу. Зуко тоже в ярости — он и Аппа провели много ночей в совместном дозоре, и бизон знал о нем то, чего не знал никто. Если бы Аанг не перешел в состояние Аватара, Зуко, вероятно, сам сжег бы покорителей песка дотла. Они празднуют выход из пустыни, проводя несколько часов в каньоне для купания, смывая песок, пыль и пот со своих тел и одежды. Катара наслаждается родной стихией, в то время как Аанг мрачно практикует собственное покорение воды, а Тоф брызгает себе под ноги. Зуко занялся своим оружием, регулярное техническое обслуживание успокаивает беспокойство, которое он испытывает из-за отсутствия Аппы и большинства их припасов. Другие высмеивали его за то, что он вошел в библиотеку Ван Ши Тонга во всеоружии, но теперь он рад, что сделал это. Он остро скучает по своей маске Синего Духа, а также по порошку огненного чили и свиткам с пьесами из Народа Огня и Царства Земли, но уткочерепашка Пандан в безопасности в потайном кармане в колчане, а дядин кинжал надежно спрятан в ботинке, и у него есть его дао, лук и метательные ножи. Все остальное можно заменить, кроме самого Аппы. Пока Сокка планирует их маршрут через Змеиный перевал, приближается группа путешественников — двое мужчин (один постарше и достаточно мускулистый, чтобы отжать лежа как Зуко, так и Сокку, другой моложе и тощий, как бобовый шест), три женщины (первая постарше и очень измученная, вторая моложе и очень-очень беременная — Зуко внезапно очень рад, что Катара продолжила обучение целительству в дополнение к своей боевой подготовке — и третья, возможно, всего на несколько лет старше Зуко), и ребенок, возможно, на год или около того младше Тоф. Все они одеты в оттенки зеленого и коричневого и выглядят очень потрепанными путешествиями. У ребенка схожие черты лица со старшими мужчиной и женщиной, и вся их одежда, кажется, сшита из одного и того же простого домотканого материала, в то время как трое молодых людей одеты чуть более изысканно. Значит, две семьи путешествуют вместе в целях безопасности. Они упоминают паром, скрытый от сил Народа Огня, который доставляет беженцев прямо в Ба Синг Се, и, когда Катара начинает подтрунивать над Соккой, Зуко приходится подавить дико неуместную ухмылку, которая хочет расползтись по его лицу. Одной из самых больших загадок для армии Народа Огня в Царстве Земли было то, как беженцы проникали в город-крепость. Азулон, а после него и Озай, потратили годы пытаясь найти трещину в Стене, через которую проскальзывали беженцы, но которая была невидима для Народа Огня. Теперь Зуко, бывший принц Народа Огня, собирается проникнуть прямо в самую сокровенную тайну Царства Земли. Ирония просто уморительна. В реальности все не так смешно. Первое, что бросается в глаза, — это запах. Тысячи тел, втиснутых в замкнутое пространство, даже такое огромное, как эта гигантская пещера, все в разной степени немытые и нездоровые. Готовящаяся еда, горящие костры, гниющий мусор — Зуко едва может дышать. Палатки, все в разном состоянии ремонта и аварийности, простираются почти до самого горизонта, а потолок пещеры почти скрыт дымом от сотен костров. Здесь действительно шумно, тысячи голосов разговаривают, плачут, смеются, кричат и поют, потрескивает огонь, звенят кастрюли, сковородки и инструменты, какофония жизни эхом разносится по пещере. Ощущение, когда стоишь у входа на паромный терминал, видишь тысячи бездомных и несчастных людей, семьи, члены которых пропали без вести, абсолютное удушающее отчаяние, пропитывающее сам воздух этого места… это поражает Зуко, как удар в горло. Это то, к чему привело славное Шествие Цивилизации Созина, и то, что увековечила культура войны Азулона и Озая. Ни у кого из этих людей нет дома, куда можно было бы вернуться. Они застряли здесь, на этой станции, ожидая своего шанса добраться до последнего оплота Царства Земли и начать жизнь заново. Очередь к билетной кассе тянется почти до входа в пещеру, и требуется несколько часов, чтобы добраться до кассы. Они пропускают Ганьсу, Тана и их семьи вперед, но, когда наступает их очередь, кассирша отказывается верить, что Аанг действительно Аватар (и, возможно, она права, поскольку указывает на целую толпу фальшивых Аватаров). Однако этого недостаточно, чтобы остановить Тоф. Несмотря на то, что столешница находится прямо над ее головой, она кладет на поверхность что-то такое, от чего глаза кассирши становятся огромными. — Золотая печать Летающего Кабана! Для меня большое удовольствие служить любому члену семьи Бэйфонг! — величественно заявляет она, и Зуко хочется ее заткнуть. — Конечно, — усмехается Тоф. — Видите ли, я слепая, а эти четверо идиотов — мои камердинеры и телохранители. — Аанг, Сокка и Катара сбиваются в кучу и глупо улыбаются, в то время как Зуко скрещивает руки на груди и делает вид, что не знает их. — Но… животное… — …это мой лемур-поводырь, — хладнокровно заканчивает Тоф, когда Момо с чириканьем приземляется ей на плечо. Кассирша на мгновение колеблется, но штампует пять билетов на паром и передает их ей. Охранник останавливает Сокку, и они немного разговаривают, прежде чем она кидается вперед и целует Сокку в щеку. Он моргает, а затем на его лице расплывается широкая ухмылка. — Суюки! Сокка поворачивается и машет Зуко и остальным. — Эй, ребята! Суюки здесь! — Суюки, рад тебя видеть, — говорит Аанг, подходя и спокойно кланяясь. — Привет, ребята! — девушка, Суюки, широко улыбается, обнимая сначала Аанга, а затем Катару. — Ладно, у меня перерыв. Пойдемте-ка сюда. — Она ведет их к пустой посадочной площадке. — Так приятно снова видеть вас, ребята, — говорит Суюки, прислоняясь к стене. — Я вижу, что семья выросла с прошлого раза. Приятно познакомиться, я Суюки, командир Воинов Киоши. — Тоф Бейфонг, величайший покоритель земли в мире и учитель покорения земли Легконогого, — говорит Тоф. — Я Зуко, учитель покорения огня и телохранитель Аанга, — Зуко складывает знаки, а Сокка переводит. Суюки моргает, переводя взгляд с Сокки на Зуко с растерянным выражением лица. — Ты покоритель огня? Как вы, ребята, нашли того, кто не хотел поджарить Аанга на месте? — Я дезертировал из армии Народа Огня, — показывает Зуко. — Аанг попал в плен, и я вызволил его оттуда. Эта война так же плоха для моего народа, как и для всех остальных, и я хочу помочь положить ей конец. — Мы доверяем ему, Суюки, он на нашей стороне, — искренне говорит Катара. — Хорошо, если вы так говорите, — отвечает Суюки, с сомнением пожимая плечами. Некоторое время они болтают, пока их внимание не привлекает голос снизу, с этажа терминала. Это Ин, почти в истерике, в слезах, с Таном и остальными. Ганьсу выглядит разъяренным, в то время как Села, Тан и сестра Тана, Кэм, безуспешно пытаются успокоить Ин. Ли повисает на тунике Ганьсу, выглядя маленьким и испуганным. — Аватар Аанг, ты должен нам помочь! — плачет Ин. — Кто-то забрал все наши вещи; наши паспорта, наши билеты, все пропало! — Я поговорю с леди для вас, — немедленно говорит ей Аанг. Кассирша ни в малейшей степени не проявляет сочувствия. Аанг спорит с ней по меньшей мере минут десять, но безрезультатно. Без паспортов семьи Ганьсу и Тана не смогут получить новые билеты, и их не пустят на паром. У Аанга серьезное выражение лица, когда он присоединяется к группе. — Не волнуйтесь, вы доберетесь до города в целости и сохранности, — говорит он Ганьсу и остальным. — Я провожу вас через Змеиный перевал. К ним присоединяется Суюки, и Зуко очень, очень хочет поближе познакомиться с ее боевыми веерами, которые она засунула за пояс своей лесисто-зеленой брони. Ее раскраска для лица тоже потрясающая, и, когда они выходят из терминала и направляются к возвышающемуся скальному выступу, выступающему из озера, Зуко хлопает Сокку по плечу. — Что случилось, придурок? — спрашивает воин. Зуко указывает на Суюки, идущую прямо перед ними, показывает Сокке знак «сс», затем прикладывает его к верхней части лба и обводит лицо по часовой стрелке. — Это знак имени для Суюки? — спрашивает Сокка. Зуко кивает. — Думаешь, ей это понравится? — спрашивает он. Суюки уже с подозрением относится к нему, и он не хочет усугублять ситуацию, оскорбив ее. — Быть Воином Киоши действительно важно для нее, я уверен, ей это понравится, — уверяет его Сокка. Они проходят через вход и начинают путь по узкой тропинке. У Зуко нет проблем с высотой, и он довольно сильный пловец, но падение в воду с такой высоты было бы вредно для здоровья, и он не стесняется признать, что он прижимается к стене утеса немного крепче, чем мог бы. Есть немного волнения с оползнем и кораблем флота Народа Огня, и Зуко проводит остаток дня, тревожно высматривая новые корабли. Слухи Суюки о том, что Народ Огня что-то делает в Западном озере, вызывают беспокойство, и, когда он не осматривает горизонт, он ломает голову, пытаясь вспомнить все, что он читал в крепости об этом районе. Но на данный момент его информация уже устарела, по крайней мере, на три или больше месяцев, и, кроме как найти командный пункт и проникнуть внутрь, он мало что может сделать, чтобы получить более свежие разведданные. В ту ночь группа разбивает лагерь на уступе, который тянется по всей ширине Перевала. Зуко разжигает костер, как он делает каждую ночь для своего отряда, и, хотя Суюки только бросает на него подозрительный взгляд, две семьи беженцев отшатываются в страхе, как будто Зуко только что превратился в Коха Похитителя Лиц прямо перед ними. — Эй, что случилось? — спрашивает Сокка, моргая на Ганьсу, который прикрывает Селу и Ли. — Молодой человек, ты в курсе, что твой друг — покоритель огня? — рычит Ганьсу. — Он учитель покорения огня Аанга, — резко отвечает Катара. — Он на нашей стороне. Зуко чувствует, как его сердце падает, поскольку две семьи продолжают смотреть на него со страхом и подозрением. Эти люди пострадали от покорителей огня, и Зуко знает, как трудно доверять после ранения. Он тихонько щелкает пальцами, чтобы привлечь внимание своих друзей, и быстро подает знак: — Все в порядке, я схожу осмотрюсь или что-нибудь… — Зуко, нет, — твердо говорит Аанг. — Частью восстановления равновесия в мире является восстановление доверия между народами. — Он поворачивается к беженцам. — Зуко из Народа Огня пользуется моим полным доверием. Он мой учитель покорения огня, и он один из самых добрых людей, которых я когда-либо встречал, и один из самых яростных защитников, которых вы могли бы иметь. Он никогда бы никому не причинил вреда без очень веской причины. Я обещаю своей честью Аватара, что с ним вы все в полной безопасности. Взрослые обеспокоенно переглядываются, но Кэм нервно улыбается и наклоняется вперед. — Зуко? Не мог бы ты показать нам покорение огня? — тихо спрашивает она. Зуко кивает и создает пламя на кончике пальца. Стараясь дышать ровно, он рисует в воздухе, пламя оставляет след, образующий маленькую карикатуру на Момо. Ли издает тихий смешок, и Зуко улыбается, рисуя еще одну карикатуру, на этот раз на свиноцыпленка. Затем следуют различные гибриды свиней, и лицо Ли загорается от восторга, когда он дергает за платье своей матери. — Мама, мама, смотри, это ферма! — взволнованно говорит он. Ответная улыбка Селы болезненна, и она крепче сжимает мальчика, когда он начинает вырываться, но он ускользает от нее и подползает ближе к Зуко и костру. — Сделай тигродилла! — требует он, и Зуко улыбается и подчиняется. Зуко рисует карикатурных животных огнем, пока Ли не засыпает, затем отступает, когда Ганьсу подходит, чтобы забрать ребенка. Огромный мужчина одаривает его непостижимым взглядом, когда поднимает Ли на руки, и Зуко задается вопросом, заботился ли его собственный отец когда-либо о нем настолько, чтобы так защищать. Отправив маленького ребенка спать, группа устраивается на ночь. Зуко заботится о костре, в то время как остальные тихо болтают. — Эй, Зуко, покажи Суюки ее знак для имени! — внезапно говорит Сокка, он нетерпеливо наклоняется вперед. — Ух ты, ты уже придумал для Суюки именной знак? — спрашивает Катара. — Это было быстро, обычно на его создание уходит больше половины дня. — Что такое знак для имени? — спрашивает Суюки. Катара объясняет, что Зуко использует язык рук Юянь для общения и что знаки для имени похожи на сокращенные прозвища. — Считается невежливым, когда люди сами дают себе знаки для имени, его должен дать кто-то, кто свободно владеет языком, — говорит она. — Этот мой. — Она складывает обе руки в знак звука «кк» и опускает их вниз от линии роста волос к затылку. — Это изображает мои петли из волос и первый звук моего имени. — Хм, это довольно интересно, — задумчиво говорит Суюки. — Так какой у меня знак? Зуко нервно показывает ей, пока Сокка объясняет. Суюки, к счастью, в восторге и спрашивает, какие знаки у всех остальных. Она легко угадывает, какие знаки кому принадлежат, и даже быстро улавливает некоторые основные знаки. — У воинов Киоши есть код из ручных сигналов для скрытных миссий, так что это не так уж и отличается, — пожимает она плечами. — Но, Зуко, почему ты не говоришь? Ты получил травму? — Знаешь, мне это тоже было очень интересно, — говорит Сокка. Катара кладет руку на руку Зуко. — Ты не должен говорить об этом, если не хочешь, — тихо говорит она. Зуко улыбается ей. — Спасибо, но все в порядке, — складывает он, а Сокка переводит для Суюки и Тоф. — Я не пострадал физически, но… Со мной случилось кое-что плохое, когда я был ребенком. Я заговорил с кое-с-кем, кто не хотел слышать то, что я сказал. Когда я пытался молить о прощении… он причинил мне боль. Ему было все равно, что я пытался сказать, он изо всех сил старался причинить мне боль самым худшим способом, который только мог придумать, чтобы заставить меня замолчать, и теперь… каждый раз, когда я думаю о том, чтобы заговорить вслух, я боюсь, что мне снова будет больно. Я так боюсь говорить вслух, снова пострадать за то, что я говорю, что это заставляет меня паниковать всякий раз, когда я пытаюсь. Я замираю, и все, о чем я могу думать, это когда он причинил мне боль, как мне было больно, и то, как я был напуган. Ему приходится подавить дрожь, когда голос Озая повторяет в его голове: «Страдание будет твоим учителем», и он ценит успокаивающую руку Сокки на своем плече. Он делает паузу, чтобы выпить немного воды, запихивает голос Озая обратно в железный ящик в своем сознании, где ему и место, и продолжает: — Когда я присоединился к лучникам Юянь, они вернули мне мой голос, способ общаться без страха. Юянь дают обет молчания, когда достигают призывного возраста, и общаются только на языке рук. Они научили меня этому языку, и я научил Аанга, Сокку и Катару, и мы с Тоф используем звуковой код, потому что она не может видеть мои знаки. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова говорить вслух, но моя семья и мои друзья могут понять меня, и на данный момент мне этого достаточно. Хватка Сокки на его плече становится почти болезненной, а неприкрытая ярость на лице воина шокирует на фоне того, как он обычно уравновешен. Катара выглядит убитой горем, и даже тревожная пассивность Аанга уступила место беспокойству. Тоф выглядит готовой вызвать землетрясение, крошечные камешки у ее ног вибрируют. Ганьсу, Тан и Села задумчиво смотрят на него, и Села бормочет: — Трудно вспомнить, что первая страна, которую завоевал Народ Огня, была их собственной. — Мои люди не злые, их ввели в заблуждение, — устало складывает Зуко. — Если не считать отдельных людей, мои люди хорошие, благородные и преданные. Но огонь выживает только тогда, когда его подпитывают, а за последние сто лет нам скормили так много лжи и ненависти. В ту ночь Тоф отказывается от своей обычной палатки и сворачивается калачиком у его бока, а Сокка прижимается спиной к левому плечу Зуко. Заснуть все еще трудно, воспоминания ревут и рычат, как дерущиеся карликовые пумы, в глубине его сознания, но физическое напоминание о друзьях помогает, и он высыпается достаточно, чтобы быть работоспособным. Помогает то, что следующий день почти скучен в своем однообразии, хотя у него чуть не вянут уши от вопросов и болтовни Ли и Кэм. Это длится до тех пор, пока они не достигнут огромного разрыва на пути, по крайней мере, четверть мили воды, отделяющей их от другой стороны. Какое-то мгновение они все стоят в тишине, пока Катара не делает глубокий вдох и не приказывает всем идти парами. Идти под водой — это так чертовски круто. Катара и Аанг работают вместе, чтобы обойти воздушную яму, в которую они входят, и, если бы это чертово морское чудовище не выскочило на них, они, вероятно, легко добрались бы до другой стороны. Но это происходит, и только быстрая реакция Тоф спасает их всех от утопления. Катара перебрасывает ледяной мост на противоположный берег, а Сокка и Суюки ведут беженцев через реку. Тоф колеблется, но Зуко поднимает ее на руки и бежит. Хвост змея врезается в мост позади них, разрушая его и сбрасывая их в воду. Зуко едва пропускает удар, прежде чем перекидывает Тоф на спину и плывет изо всех сил. Будет чудом, если все его клинки не заржавеют, но это менее важно, чем их жизни. Аанг и Катара прогоняют морского змея и возвращаются как раз к тому времени, когда у Ин начинаются роды. Сокка бесится, потому что на Сокку всегда можно положиться в том, что он бесится из-за самых глупых вещей, но Катара берет командование на себя, и вскоре на руках у Инга появляется красный, морщинистый, громкий маленький комочек, завернутый в одеяло. Тан выглядит так, словно вот-вот упадет в обморок от радости, а Кэм, похоже, с радостью смирилась со своей участью постоянной няни. Зуко, Сокка, Тоф и Ли с любопытством собираются вокруг. Аанг подходит, когда новоиспеченные родители пытаются придумать имя ребенку, и слезы наполняют его глаза, когда он бормочет о том, что снова полон надежд. Ин тут же цепляется за слово «надежда», и Тан соглашается. Они поворачиваются к Зуко. — Зуко, у Народа Огня есть имя, которое означает «надежда»? — спрашивает Тан. — Мы хотим назвать ее как в честь нашей надежды на лучшую жизнь в Ба Синг Се, так и в честь надежды, которую ты внушаешь как человек из Народа Огня, работающий над прекращением войны. Мы не должны забывать, что установление баланса в мире означает весь мир, включая Народ Огня. Зуко чуть не задыхается от собственного дыхания. Они хотят, чтобы он дал имя их ребенку? Он в панике смотрит на Катару и Аанга, но ободрение, которое он видит на их лицах, не помогает. У Сокки злобная ухмылка на лице, когда он вручает Зуко палочку, чтобы писать на земле, и Зуко использует каждую унцию упрямства, которое у него есть, чтобы не сбить своего брата-воина с ног. — Есть несколько, о которых я могу вспомнить навскидку, — нерешительно пишет он. — Кадзуки, Мизуки, Саки, Юки. — Саки… Это мне нравится, — тихо говорит Ин. — Спасибо тебе, Зуко. Он кланяется в ответ и сбегает вон, чтобы встать на страже. Как только все отдохнули и привели себя в порядок, а Зуко проверил свое снаряжение на предмет повреждений от воды (чудесным образом, ничего не пострадало, и Зуко посылает быструю благодарственную молитву Охотнице Акаи за ее благословение), они снова готовятся начать движение. Но Суюки колеблется. — Было замечательно видеть вас всех снова, и познакомиться с вами, Зуко и Тоф, но мне нужно вернуться к другим Воинам Киоши, — тихо говорит она. Она бросает многозначительный взгляд на Сокку, который берет ее за руку. Они уходят вместе, и Сокка возвращается один, выглядя одновременно блаженным и убитым горем. Они отправляются в путь, Аанг идет впереди, а Зуко прикрывает тыл, Ганьсу несет Ин, а все остальные по очереди с ребенком. Это занимает большую часть оставшейся части дня, но, когда солнце начинает опускаться за горизонт, они замечают массивные стены Ба Синг Се. Они сделали это.