Ненавижу

Икуто грубо подтолкнул Тадасе к стене, заставив возмущённо зашипеть. Тот зло глянул из-под растрепавшейся челки, но возмутиться не успел: Икуто поцеловал его, терзая губы и прикусывая их до крови. Чужие ладони мазнули по спине, царапая обнаженную кожу ногтями, и Тадасе ответил на поцелуй. Икуто едва подавил стон, когда парень легонько прикусил его язык. Иронично — даже самый обычный поцелуй у них превращался в подобие драки. Икуто нехотя оторвался от его губ и усмехнулся: — Ну и что ты скажешь теперь? —Ненавижу, — прошипел Тадасе, слегка прищурившись. Икуто хмыкнул, запуская ладони под его расстегнутую рубашку. Если бы похоть имела людское обличие, то это был бы Тадасе — покрасневший, растрёпанный, с припухшими от поцелуя губами и потемневшими от желания глазами. В них удивительным образом смешивались злость и возбуждение, и это сводило с ума. Икуто сейчас хотелось лишь одного — трахнуть его. Впрочем, к этому все и шло. Он запустил свободную руку в его волосы и грубо дернул, заставляя открыть шею. Никакой нежности и ласки — ей богу, он же не любимая девушка. Впрочем, вряд ли и сам Тадасе хотел, чтобы Икуто был с ним ласков. Он мазнул губами по обнаженной шее, отыскивая место, где быстро бился пульс, и грубо прикусил. Икуто отстранился лишь когда на языке стал горчить кровь, а Тадасе болезненно заскулил. Он обвел след языком, заставляя парня шумно засопеть. —Скотина, — выдохнул Тадасе, прикрывая глаза и перемещая ладонь на его шею. Он мазнул по ней ногтями, пытаясь хоть как-то справиться с нарастающим возбуждением. Завтра он будет жалеть о всем, что произошло между ними, но сейчас Икуто успешно не давал ему думать ни о чем, кроме желания чужих прикосновений. —Признай, что хочешь меня, — прошептал Икуто, проводя языком по острым выступающим ключицам. —Пошёл к черту, — зло прошипел Тадасе и следом болезненно охнул: Икуто грубо укусил его. Он терзал его кожу зубами, оставляя алые отметины, что будут долго сходить с его бледной кожи. — Перестань упрямиться, — насмешливо протянул Икуто, — ты хочешь, чтобы я тебя взял. — Я тебя нена-ха…— голос сорвался на тихий стон, когда чужая рука опустилась ниже и сжала вставший член. —А твое тело говорит обратное, — даже не пытаясь скрыть торжество в голосе, заметил Икуто. —Об-обычная физиологич-ческая реакция, — процедил Тадасе, закусывая губу. Чужая болтовня невероятно раздражала. А еще больше раздражало то, что Икуто был прав. Но признавать это Тадасе не собирался — обойдется. —Значит, не хочешь? — прищурился Икуто, вглядываясь в его лицо. —Не хочу, — подтвердил Тадасе, выдерживая его взгляд. Икуто усмехнулся и придвинулся еще ближе, вжимая его в стену сильнее. — Знаешь, а мне плевать, — выдохнул Икуто, слегка касаясь его губ своими, — я все равно тебя трахну. — Что и требовалось доказать, — хмыкнул Тадасе, — ты грязный. Он резко подался вперед, касаясь губ парня напротив в коротком поцелуе. — Озабоченный. Он опустился чуть ниже, перемещаясь короткими сухими поцелуями на его подбородок и линию челюсти. — Эгоист. —Маленькая дрянь, — довольно выдохнул Икуто, когда чужие зубы сжались на шее. За это и он любил Тадасе — это не приторно-сладкая, разнеженная Аму, с которой нужно быть осторожным, и которая едва ли что-то делала в замен — он на любую грубость отвечал еще большей грубостью, а на каждую ласку- дарил ее в ответ. Хотя, это едва ли можно было назвать любовью — скорее страстью, горячим и сжирающим желанием. Тадасе слишком гордый и упрямый — никогда не признается в собственных чувствах и желаниях, особенно таких. Но Икуто и не нужны были слова — он прекрасно понимал всё из его действий. Икуто усмехнулся и, когда парень наконец перестал терзать его шею, подцепил его за подбородок, поднимая голову, и вновь поцеловал. Он едва ли мог объяснить эту неправильную тягу, которая постоянно призывала касаться парня и целовать его. Но Икуто уже давно перестал бороться с собственными желаниями — с тех пор как Тадасе стал показывать, что чувствует то же самое. Они едва ли могут отказаться друг от друга — слишком крепко связаны, варящиеся в этом общем мареве из ненависти, злобы, страсти и любви. Икуто не мог представить свою жизнь без него — парень у него слишком глубоко, его сладкий-сладкий яд, дурманящий разум. Ведь как можно было отказаться от него, особенно когда он такой: стонущий, открытый и доступный. Но таким Тадасе мог быть только рядом с ним — Икуто бы убил любого, кто бы увидел его мальчика в таком состоянии. И парень об этом прекрасно знал, потому и позволял себе этот глупый флирт с другими парнями. Все, чтобы разозлить вечно спокойного Икуто и заставить его перейти от слов к действиям. — Встанешь на колени? — насмешливо поинтересовался Икуто, отстраняясь. — Обойдёшься, — прошипел Тадасе. —Тогда раздевайся. Парень шумно вздохнул, нервно вцепившись в пояс брюк. Отступать было глупо — уже слишком поздно, да и не хотелось показаться трусом в чужих глазах. Но он едва ли мог побороть эту раздражающую робость, что возникала каждый раз, стоило ему встретиться с насмешливым взглядом темно-синих глаз. У Тадасе сотни и тысячи причин его ненавидеть — в главную очередь из-за того, что Икуто никогда не ответит взаимностью на его глупую любовь. Единственное, что ему оставалось — раздражать его сильнее, зная что тот не упустит шанса доказать, кому он принадлежит на самом деле. Брюки упали на пол и насмешка в чужих глазах сменилась желанием и практически звериным голодом. Это заставило Тадасе усмехнуться. Рычагов давления у него было ровно столько же, сколько и у самого Икуто на него. Ведь не зря говорят, что отношения двух манипуляторов — самые крепкие и здоровые.  Он поддел резинку белья, обнажая выступающую тазовую косточку и добиваясь чужого шумного вздоха. Икуто явно себя сдерживал, пытаясь показать, что он хозяин положения, но Тадасе прекрасно знал, что еще немного и он сдастся. Поэтому он отпустил ткань, возвращая ее на место. —Знаешь, а я что-то передумал, — невинно заметил Тадасе, внутреннее торжествуя от того, как дрогнули чужие губы. Он практически физически ощущал, как трещит чужое терпение. —Ты…— прорычал Икуто и,  грубо схватив его за предплечье, подтащил к близстоящему столу, заставляя вжаться в него поясницей. —Я, — согласился Тадасе, выворачиваясь из его крепкой хватки и избавляясь от последнего элемента одежды. Он подался вперед, кротко касаясь его губ своими, — ты слишком предсказуем. —Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен быть аккуратен, — прорычал Икуто, заставляя его сесть на стол, и сжал ладонью его член. Тадасе сдавленно застонал, ощущая, что задыхается, и подался вперед, толкаясь в грубо ласкающую ладонь. Он был уже на грани, но Икуто, как истинный садист, убирал руку ровно в тот момент, когда Тадасе хотел кончить. Тадасе обхватил его руками, прижимаясь ближе, и ткнулся носом ему в щеку. Он слегка потерся об него, напоминая самому себе изголодавшегося по ласке кота, и выдохнул на ухо: —Ну ты же хочешь, чтобы это был наш не последний раз? — Хочу, —хмыкнул Икуто, — раздвинь ноги. Тадасе покорно обхватил его ногами, позволяя придвинуть себя ближе к краю и давая больше доступа. Он невольно вздрогнул, когда чужие холодные от смазки пальцы скользнули ниже, проталкиваясь внутрь. Тадасе всегда поражался его привычке везде с собой таскать смазку и презервативы. Вот же хренов любитель потрахаться в экстремальных местах. —Расслабься, — выдохнул Икуто, слегка касаясь губами его виска. Он постоянно сдерживал себя, напоминая, что спешить нельзя, но он был такой покорный, послушный и тесный, что желание забить на подготовку и взять его прямо так было практически непреодолимым. Тадасе слабо кивнул, вжавшись лбом в его плечо. Неприятные ощущения гасили возбуждение, но он терпеливо ждал. Икуто протолкнул пальцы глубже, слегка сгибая их и касаясь стенок. Тадасе тихо застонал на это действие, слегка кусая его за плечо, в попытке справиться с нарастающим возбуждением. Икуто тихо хмыкнул, вновь надавливая на это место и наслаждаясь его дрожью и легкой болью, порождаемой чужими укусами. Несмотря на порой излишне дерзкое и раздражающее, но невероятно возбуждающее поведение, в такие моменты парень всегда становился болезненно покорным и вызывал прилив нежных чувств, которые порождали неправильные желания быть с ним намного ласковее. Икуто вытащил пальцы и отстранился, избавляясь от мешающей одежды. —Поцелуй меня, — прошептал он, касаясь губ парня и крепко сжимая его бедра. Тадасе шумно вздохнул и покорно прижался к его губам в медленном поцелуе. Ему хотелось хоть на мгновение обмануться, поверив в то, что это все происходит не только из-за того, что Икуто хочет его. Что есть какой-то скрытый смысл в его действиях. Первый толчок заставил его тихо застонать, вцепившись в его спину. Он отвык от этого, и каждое движение члена внутри ощущалось слишком ярко, и нервные окончания словно било короткими разрядами тока. Ощущений было слишком много, и он невольно подался назад, пытаясь уйти от проникновения, но крепкая хватка чужих пальцев на бедрах не давала этого сделать. Икуто было плевать на его состояние, он грубо брал его, тихо шипя что-то сквозь стиснутые зубы. Тадасе мысленно укорил себя за эту бессмысленную наивность — в самом деле, с чего он взял, что Икуто будет с ним хоть сколько то ласков. —Ненавижу, — выдохнул Тадасе, крепче вцепляясь в его спину в надежде хоть как-то справится с гложущими его чувствами, — ненавижу. —Если я еще хоть раз увижу тебя с тем парнем, — прорычал Икуто, накрывая ладонью его член и слегка царапая ногтем головку, заставляя парня в объятьях сдавленно захрипеть и вновь вцепиться зубами в его плечо, — то я куплю тебе ошейник. Тадасе невольно заскулил — Икуто сменил угол проникновения и теперь при каждом толчке попадал по простате. Он тихо всхлипнул, ощущая как слезы текут по щекам — кажется, нервная система не выдержала напряжения. —С поводком, — продолжил Икуто, мажа губами по его щеке и ощущая, как солоноватый привкус слез горчит на языке, — привяжу к себе и буду таскать за собой, как верную собачонку. —Обойдешься, — усмехнулся Тадасе, отстраняясь и голодно целуя его. Он уже едва ли мог хоть что-то соображать и хотел лишь кончить, но Икуто не позволял ему. — Будешь хорошим мальчиком? — хрипло поинтересовался Икуто, чувствуя, что ему осталось совсем немного. —Пошел к черту, — чуть ли не плача, отозвался Тадасе, покорно поддаваясь бедрами на каждый толчок. Икуто усмехнулся — иного ответа он и не ожидал- и пару раз двинул ладонью, заставляя парня застонать и кончить. Тадасе расцепил ладони и рухнул на стол, не находя в себе сил держать тело прямо. Оргазм был слишком ярким и резким. Икуто еще пару раз толкнулся, давя стон — парень слишком сильно сжал его — и навалился сверху, вдавливая парня в стол под тихий хриплый стон снизу. Он слабо мазнул губами по истерзанной до красноты тонкой коже на ключицах, пережидая, пока жаркая волна оргазма схлынет, оставляя лишь слабость во всем теле. — Я тебя ненавижу, — прошептал Тадасе, прикрывая глаза. Шевелиться не хотелось, хотя он прекрасно понимал, что нужно было хоть как-то скинуть с себя чужое тяжелое тело. —Я тоже люблю тебя, солнце, — хмыкнул Икуто, приподнимаясь на локтях и коротко чмокая его в щеку, — сходим на свидание? —Ты, кажется, перепутал порядок действий, — заметил Тадасе, пытаясь сдержать улыбку, рвущуюся наружу после чужого признания. —Я, кстати, не шутил насчет ошейника, — протянул Икуто, отстраняясь и выходя из парня под его тихий стон. Тадасе наградил его недовольным взглядом из-под прилипшей к лицу мокрой челки, заставив Икуто тихо рассмеяться. Ну вот как можно было быть таким очаровательным? — Иди ты знаешь куда… — отозвался Тадасе. —Серьезно, — Икуто легонько ударил его ладонью по бедру, — еще раз заставишь меня ревновать, то я тебя привяжу к кровати и буду трахать до тех пор, пока ты не потеряешь возможность связывать слова в предложения. —Только угрожать и горазд, — насмешливо заметил Тадасе, за что получил еще один удар, — боюсь, боюсь. Он сел, морщась от противной тянущей боли в пояснице и мысленно зарекаясь больше никогда не заниматься сексом в таких неудобных местах. Икуто резко подался вперед, целуя его и гладя ладонью по щеке. Тадасе прикрыл глаза и ответил на поцелуй. Ему бы отучиться вестись на эти приступы ласки, но это было слишком сладко. И в такие моменты Тадасе был готов простить ему все что угодно. Даже эту бессмысленную ревность.