Индекс Эстата

К огромному удивлению моя собственная реакция не стала катарсисом. Я ещё немного потупила, то отворяя, то закрывая дверцу. В итоге плюнула и занялась насущными делами: душем и едой. Саня не говорил о запрете на курение. В целом, насколько я могла помнить, парень вообще был немногословен вопреки его извечной и известной мне манере общения. То ли это шок от моего обращения, то ли радость от предвкушения совместного пребывания. А может всё менее прозаично и это защитная реакция на появление жертвы в логове маньяка. Я мысленно усмехнулась, представляя, что Саня реально помешался на мне, сняв квартиру и превратив свой шкаф в молебню. Не смотря на волчью усталость, я не смогла уснуть, так и промаявшись на диване. Сознание занимали насущные проблемы, мысли и додумки. В какой-то момент показалось, что в комнату кто-то вошёл. Хотела повернуть голову, но не смогла, оставшись прикованной к постели. Очнувшись, поняла, что словила сонный паралич. Дереализации были не частым гостем в моём сознании, но и не пугали меня своим появлением. Я считала это, вопреки всеобщему страху и панике, чем-то сродни перезагрузки. Когда мозг, гнавший под двести, внезапно даёт по тормозам. А после, пойманный за превышение, двигается пешком. Устало, понуро и медленно. Поднялась за порцией кофе три в одном. Поставив чайник и приоткрыв окно, забилась в дальний уголок дивана и закурила. Вода давно закипела, а я по-прежнему втыкала в одну точку, снова и снова без перерыва затягиваясь. На кухне меня застал Саня, вернувшись с работы раньше, чем заканчивался трудовой день. — Ну как, обжилась? — Прикрикнул с порога. — Чего-нибудь взяла в магазине? Тут пятерка есть недалеко, через пару домов гипермаркет… — Я в курсе, — осекла его познания о районе в котором и я живу. Жила. — Ничего не хочешь сказать? Парень не спешил проходить ко мне, болтаясь где-то по квартире. А я и не преследовала цель уколоть его и выкатить тачку нравоучений. Подбешивал только факт маньяческой одержимости. И главное кем? Не звездой с телеэкрана. Зашумела вода в ванной. Видимо пошёл отмываться от неминуемого, как он думал, позора. Я вяло глянула на чайник и так и не нашла в себе сил, чтобы пройти за отвратным кофе из пакета. Оставшись на месте, вновь закурила. — Как знал, — из душевой показался Санёк, которого я мысленно представила с голым пузом и болтающимся карасиком. — Вчера кран починил, а то плевался. Парень, одетый по-домашнему в футболку и спортивки, прошёл к чайнику. Наблюдала за его слегка дергаными и для него самого непривычно быстрыми телодвижениями. Он, как увалень, переминался с ноги на ногу, разбираясь на кухонной полке, хватаясь за посуду, чай, осматривая какие-то бакалейные коробки. — И давно? — Затянувшись крайний раз, выпустила дым кольцами. Парень медленно на меня обернулся. На щеках играл румянец, норовя вот-вот зардеть всё лицо. — Ев, я это, ну, ну того… — Неважно. Просто скажи, как давно? Лицо парня покрылось бордовыми пятнами и зардели кончики ушей. — Месяца три… — Ты следил за моей квартирой? — Нет! Ты что! Да я просто, да дурак… — Сань, ты клёвый парень, а сейчас очень кстати и клёво можешь помочь мне. Говори правду. То, что Санёк мог вести наблюдение, я поняла по охотничьему биноклю, стоявшего на прикроватном стуле. — Я не маньяк, Ев. Да просто, да все так делают. Ну знаешь, это, — парень почесал затылок, так и не глядя мне в глаза напрямую. — Меня интересует суббота ночь. После нашей попойки. Видел ли ты кого-то постороннего, не знаю, может тачки у подъезда, может кого-то в моей квартире. Не меня. И до этого, все три месяца. Был ли кто-то в моем доме? Глаза парня застыли в одной точке, а после посмотрели на меня. Саня слегка изменился в лице, то ли вспоминая, то ли решаясь, говорить мне или нет. — Сань, рожай. — Я едва подалась вперёд в ожидании важного ответа. — Ты не думай, что я озабот… — Саня! — У тебя окна занавешены всегда. А тут, месяца два назад. Я, — парень откашлялся, собираясь с духом и на одном выдохе выпалил. — Одиноко так было. Подумал о тебе, навёл фокус на спальню, а там пацан какой-то ходит. Окна расшторены. Подумал у тебя появился кто. Потом в окне свет фонаря маякнул три раза. Так пик-пик-пик, типа сигнал, поняла? — А дальше? — Во рту пересохло. — Всё. Окна затворили. Подумал, что фигня какая-то. Может спьяну померещилось. А тачки? У меня не особо видно подъезд, угол дома мешает. — Рассмотрел того, что сигналил? Санёк вновь призадумался. — Я это… — Саня вновь провел ладошкой по затылку. — Приревновал типа. У меня выгнулась бровь в изумлении. — И не стал дальше смотреть. — Парень потупил взор. — Не густо. — Я задумчиво зависла с неприкуренной сигаретой. — Может башка кудрявая или лысая? Маска? Какого цвета одежда? — В чёрном вроде. Шапка что ли была. Да, точно! — Саня воспрял духом. — Шапка чёрная на голове и вся одежда такая как у ниндзя. Поджарый такой, спортивный… — А говоришь не смотрел, — хмыкнула, затягиваясь. Впервые моя привычка жить в полумраке вышла мне боком. Если отсюда выходил обзор на мою спальню, я бы могла контролировать движение в квартире. Хотя и так было ясно, что за гость меня навещал. Тим. Вне сомнений. На миг прикрыла глаза, вспоминая в чем ходит кудрявый придурок. Немного не сходилось, так как с чёрной шапкой шлялся и Сява. Да и моя униформа при попытке установки сниффера также была подстать описанию. Что если это своего рода дресс-код «Индекса»? — Я так-то в квартире не курю, но ты, ты можешь! — Вскликнул, видя непонимание и озабоченность на моём лице. Мне нужно было извлечь какую-то пользу из пребывания в этом храме меня, но информация от Санька не пролила ни капли света на произошедшее. Всё и так было очевидно. Кто приходил и зачем. Разве что теперь у меня были видимые сроки начала всей это операции по отлову. Два месяца назад. Затушив бычок о переполненное блюдце, зависла на нём взглядом. Шестьдесят дней я была под пристальным надзором «Индекса». Камеры, прослушка и как этот болван попал в мой дом? Как ни прискорбно было осознавать, но мне нужен Тим, чтобы ответить на все мои вопросы. Конечно, можно было бы забить болт на развитие всей этой истории. Отформатировать мозг, вернувшись к привычной жизни. Станет ли она прежней? И готова ли я сама отпустить от себя «Индекс»? Ответов не было. Не заметила, как Саня опустошил мою «пепельницу». Я осталась в забвенном одиночестве, выпав из реальности почти на час. Ну душе было гадко, впрочем как и во рту от количества выкуренных сигарет. И без того тяжёлая голова отягощалась грузными мыслями. Хотела было подняться и, может, выйти на улицу, но моим планам не суждено было случиться. Саня, шаркая тапками о потертый линолеум, со всей грациозностью, которая могла бы быть присуща его телосложению, вплыл в кухню и установил прямо напротив меня бутылку «Чиваса». — Жируешь, — оценив последующий масштаб трагедии из серии «за знакомство, совместное будущее и десяточек спиногрызов», всё же предприняла попытку встать из-за стола. — Восьмилетний, — констатировал парень, смотря на бутылку с нескрываемой горечью и обожанием одновременно. — Оставь до лучших времен. — Они уже наступили. — Санёк вяло улыбнулся и в два мига открутил крышку. — Разбавлять незачем. То, что было нечем, как-то не упоминалось. Я не сопротивлялась предстоящей попойке, да и возможные побочные эффекты меня перестали тревожить после первого стакана. Саня моментально разболтался, почувствовав оборвавшуюся нить напряжения. Вновь пошли монологи о его прошлом, о матери, танчиках, колледже, издёвках в школе. Парень явно признавался в том, что остался в свои «под тридцать» недолюбленным, раздробленным и неполноценным. Я и слушала его исповедь и одновременно не слышала. Поняв, что Санёк пьёт смакуя и не разделяет моего плана накидаться, принялась сама подливать в стаканы. Голодный и насквозь прокуренный желудок принял алкоголь так, как полагается. На полбутылке меня потянуло одновременно и в смех и слёзы. А ещё больше, как оказалось, в сон. Вроде бы Саня, после того как я пообнималась с белым другом, проводил меня в комнату. Или мы сначала поели суши? Или глядели через бинокль в окна соседнего дома, а потом мне стало плохо? Так или иначе, я точно помню проносящий перед глазами пеленг вертолетов, захвативших моё пьяное сознание в воздушный водоворот. Открыла глаза засветло. Во рту яркий привкус курева, помоев и прогорклости. Сушило. Почмокав губами, пытаясь при этом собрать слюну, пересушенным от алкашки ртом, вяло повернула своё тело. Я была одета, что радовало. У края дивана меня ждало два сюрприза: тазик и Саня, накрытый простынкой. Поводила взором по стенам в поисках часов, а после опустила взгляд на телик. На приставке светился индикатор времени в шесть тридцать утра. Откинув одеяло с ног, присела на краю и только после встала. Меня качнуло и я едва не завалилась на хозяина жилища. Голова, словно её разорвало осколочной гранатой, нещадно пылала болью. Перешагнув через спящее тело, прошлёпала босыми ступнями в ванну. В мыслях проскользнуло, не фетишист ли Санёк? Контрастный душ и отвратный кофе не спасли моего плачевного состояния. Зато я, кажется, в раз бросила курить. Не притронувшись к сигаретам, накинула куртку, обулась, но всё же вернулась за никотиновой зависимостью, смахнув пачку в карман кожанки. На кухонной тумбе оставались следы поедания роллов в виде пролитого соевого соуса и размазанного васаби по фартуку стены. — Картина едой, ты не знала? Это ж ёпрст культ культа! — Вспоминаю выкрикивания Сани, подхваченные алкогольными амбициями, и слабо улыбаюсь. Хорошо посидели. Без дури, обид и неловких пауз, хотя идея пребывания в логове помешенного Сани, сама по себе неловкая. Потому и дальнейшее действие не принесло бы мне плюсик в карму, да и за гостеприимство так не расплачиваются, но выбора у меня было маловато. Я пошарилась в Саньковских вещах и вытащила карту, которую он забирал вчера. Остаток мне был известен благодаря тому, что Саня демонстрировал фотки с какого-то Октоберфеста Воронежского розлива, попутно мелькая свернутым приложением Сбера. Класс Ева, «Индекс» обесточил твою человечность. Вместо того, чтобы восстановить в памяти последовательность действий перед сном, я только и помнила баланс карты нового приятеля. Мысленно попрощавшись с совестью, прихватила шлем и хотела выйти, как смекнула, что ключи от квартиры в единственном экземпляре. Надолго ли я собиралась обосноваться в этой берлоге, пока было непонятно. Да и имеющаяся возможность укрыться от напастей хотя бы здесь, мне не помешала бы. Поразмышляв не более минуты, всё же оставила связку в квартире. Застать Санька вне дома у меня или у кого-либо явно бы не получилось. Улица встретила меня зарождающимися лучами весеннего солнца. Можно было бы решить, что на моё восстание из алкоада, отреагировала сама природа. Первым делом я забрела в круглосуточную аптеку. После, закинувшись обезболивающими и попивая на ходу минералку, добрела до метро. ТТ, кажется, и не ложился спать. Встретив меня, с привычной отрешенностью кивнул и пропустил в офис. Ненадолго скрылся за дверьми. Вскоре вынес мой не мой сотовый и некий датчик в руке. Положил приборы на металлический стол и отступил на пару шагов назад. — Прослушка? — Смекнув, уточнила, забирая передатчик. — У-у. Удивленно глянула на ТТ, а потом снова на микрочип. — Маячок? — Угуг. Старое. Слушать новый. Да меня укомплектовали по полной программе. Выходит Тим намеренно передал мне телефон с отслеживанием геолокации и, сука, теперь знает, где моё тайное пристанище у интерната. С другой стороны нафига он интересовался моим местоположением там, когда я была на заправке, если мог с лёгкостью вычислить это? Не складывалось. Прослушка? Я продиктовала адрес той кафешки в разговоре. Вадим перехватил сигнал? Похоже на правду, но что мешало и ему воспользоваться гео-датчиком, если он, допустим, причастен к его установке. Присмотревшись поближе увидела окисленные края на чипе. Действительно потребовалось бы и время и хреновое отношение к телефону, чтобы привести датчик в негодное состояние. Стоп. Может сигнал и не передавался? Ну нет. Я не хотела убеждать себя в том, что Тим невинная овечка в пасти акулы-Вадика. Вот же чмо невезучее. Нет, это на него похоже: быть уверенным в своей продуманности, сунуть мне телефон с маячком, и просраться на том, что он неисправен. Меня это позабавило. Даже предполагаемая невиновность кудрявого не так сильно стала вымораживать. — Выручил. — Обратилась к ТТ, забирая сотовый. — Теперь исправен? Парень утвердительно кивнул. — Сколько? — Иди. — Махнул в сторону двери, выказывая этим, что не нуждается в оплате. Понятное дело, что пострадала бы карта Санька, но и опрокинуть ТТшку я не имела права. — Не дури. Говори сколько должна? Гений электроники отвернулся от меня, взявшись за какие-то чипы на другом столе. Вероятно разговор был окончен. Я ещё пару секунд попереминалась с ноги на ногу. В итоге поблагодарив парня и пообещав, что больше за так не сунусь к нему, покинула помещение. Я словно проходила какой-то квест, собирая данные по крупицам. Вот казалось бы стала понятна история с телефоном, с другой стороны это ни на йоту не приблизило меня ни к «Индексу» и его делам, ни к возврату моих документов, ключей от квартиры, да и в целом картина выходила паршивая. На улице потянулась в карман за сигаретами, зажав шлем между ног. В тот же момент какой-то полоумный, реально взявшийся из ниоткуда налетел на меня сбивая с ног. Чудом ли или при помощи моего ангела-хранителя, который на секунду отвлекся от блэкджека и шлюх, чтобы спасти меня, я устояла на месте. — Дебила кусок! — Крикнула вслед, удаляющемуся от меня в беге парню. Пачка сигарет свалилась на неочищенный от снега асфальт. Ругнувшись ещё разок, присела на корточки за потерей. Аккурат рядом с пачкой примостился сложенный вдвое листок бумаги. И всё бы ничего и я бы не обратила на него внимание, если бы не вся эта ситуация с бегуном. Подняв записку, раскрыла её, смотря на мессендж. Строка двоичного кода. Иисусе Христосе, как это банально для «Индекса». Однако, несмотря на мой скепсис, идея меня порадовала. Осталось вспомнить значения букв в бинарной азбуке. Я посмотрела вслед удалившемуся с поля зрения бегуну и поставила на то, что это затеял кудрявый болван. Так и позабыв покурить, прошествовала к метро, вытаскивая из своей подкорковой Википедии данные для раскодировки. Уже у самой подземки до меня дошёл смысл написанного. Сначала посчитала это именем или второй кодировкой, но оказалось всё менее прозаично - название ТЦ на Курской «Атриум». С кем бы мне не предстояло там встретиться, в людском потоке это уже не веяло опасностью. Вновь ненавистная дорога, пересадка, эскалатор. Я намеренно проехала лишний круг и сменила ветку, чтобы наверняка избавиться от хвоста. А он был и думаю не один. То, что я остановилась у Сани, вряд ли осталось в тайне от «Индекса», в худшем случае от Вадима. Знать, чо я навещу ТТ нужно было еще накануне вечером. Вездесущие проггеры, влезающие в твою жизнь, номера, телефоны, счета. Хотела бы я быть одной из них? В многолюдном торговом центре я почувствовала себя зерном овса, брошенным в открытом поле на съедение птицам. Кожу пробрали мурашки и лёгкое головокружение прибавилось к непрошедшему похмелью. Я была открытой целью и явно тот, кто ждал меня, уже уловил моё передвижение по залу. Решив уединиться, насколько это было здесь возможным, тронулась вдоль линии бутиков. С нескрываемым скептицизмом взглянула на манекены ряженные в длинные юбки, пальто и в жопонатягательные джинсы. Поняв, чо притормозила, осматривая одежду, вновь шагнула вперед. — Присмотрела себе что-то? Резко обернулась на голос, готовая зарядить его обладателю увесистым шлемом по башке. — Ты?