Друг, дружище, товарищ!

Меня зовут Джейкоб, и я охуеть как запутался. Начало как в херовой романтической комедии. Ты такой приезжаешь в лагерь, располагаешься. И бам! Крутая, супер крутая девчонка предлагает тебе летний роман на два месяца, пока вы здесь тусуетесь. Ну, типа, мне! Да, я выгляжу неплохо, охренительно даж. Накаченный, сексуальный, сообразительный... Да кого я обманываю? Себя? Эмма клюнула на внешку, а мои закидоны нашла... милыми? Это странно. Я в душе не еб... Чаял, как с ней разговаривать. Я и целовался до нее только пару раз, прикиньте, как мне страхово стало! Она всегда будто играла, и я никак не мог подловить ее. Наверное, ума мне все-таки не хватало. Она - горячая штучка. Прям как солнце, на котором загорает. И она меня выедала. Но это я понял потом. Я влюбился, позволил себя раскрутить. Обычное дело, когда это твои почти первые отношения. Единственной моей отдушиной стал Ник. Мой друг. Я уверен, что считал его другом. Мое сердце решило иначе, предатель! Ник - одна большая катастрофа, европейская, загорелая и кудрявая. Я был уверен, что у него обрезан член. Ник напоминал наш тихий берег утром. Не в смысле, что на нём хорошо! Он прохладный, умиротворенный, что ли. У нас все началось с нелепой шутки. И осталось постоянной кост.. Конс... Осталость постоянностью! Мы перекидывались отстойными смехуечками. Поймали общую волну, со слов Райана. Ник заведовал кухней в лагере. Готовил целыми днями, а в помощники брал старшего из оравы. Руки Ника обладали волшебной способностью. Из обычных блюд у Ника получалась та стряпня, которую ты годами помнишь. Ещё руки красивые такие, тонкие. Он в принципе смазливый, от похожих рож - сопливо. Будто они целыми днями закидываются дорамами (я их точно не смотрю!). Сладкий малый. О Нике мечтает почти каждая несовершеннолетняя, зуб даю. Ник как-то накрасил ногти. Красивым бордовым цветом, взял у Эммы. Но Эмма никогда не красила ногти этим лаком. Она взяла кучу склянок на любые случаи жизни, и конкретно этот не понадобился. Эмме нравилось крутить мной, но ей следовало быть внимательнее, чтобы ущипнуть за яица. Я мог видеться с Ником три раза в день. Поэтому я использовал время с максимальной пользой. Постоянно крутился рядом со стойкой выдачи, иногда - помогал. Ник не казался смущенным от моего внимания. Наоборот, он веселел и начинал чаще улыбаться. Мне нравится его улыбка. Заразная. Обычно говорят по-другому, наверное. Но он однозначно был заразен. От Ника повышалась температура. Редко мы пересекались вечером, потому что мы с Эммой гуляли в это время. Говорила, в основном, она. Мне нравилась её речь. Белый шум. Я ловил несколько интересных мыслей и старался отвечать впопад. Это все, что требовалось от меня. Одной проблемой стала Эмма, с которой я не мог и не хотел расставаться. Другая проблема - Эббигейл. Да, я любил придумывать проблемы. Потом стало очевидно, сколько слов могли склонить Ника в мою сторону. Больше расставания я боялся признания. Типа, всё. Приехали, ты любишь черные ходы и парадные двери одновременно. Это почему-то казалось постыдным, но я знаю, что никто бы и не осудил. Разве что стебались над Эммой. Я искренне переживал за ее самооценку, хотя и знал, что она рада избавиться от меня в конце. Я подозревал. Больно смотреть на правду. Однажды я пошёл на пробежку рано утром. Люблю соскочить с утра пораньше, пока никто в лагере не проснулся. В эти моменты "Куори" спокоен. Только шумит листва и я, бегущий по земле. Пробежка помогала с мыслями, выжимала силы на время. Я мог думать только о восходящем солнце и глади озера. В тот раз я решил обогнуть лагерь по кругу, чтобы разнообразить маршрут. Меня ждал приятный по всем меркам сюрприз. Ник сидел без майки. С мокрыми волосами. Смотрел вдаль и курил (сигареты Мистер Х запретил для вожатых и даже осмотрел наши вещи). В его руке - алюминиевая кружка, и та дымилась. Первой мыслью пришло пошутить про вероятность просраться. Но я быстро про неё забыл, потому что уставился как осёл на забор. Непреодолимый такой. У меня скакал пульс от нагрузки, а от увиденного я и вовсе начал задыхаться. Мне казалось, что я прямо на месте умру. Ник выглядел охуеть эстетично. Он жилистый, складный. А ещё он заметил меня... Заметил! Блять! Ник рассказал, что вшил под подкладку чемодана кофе и сигареты. Мозг. Он нашёл турку мистера Х и тайно пользовался ей. В ней Ник сварганил мне кофан. Его спина блестела от пота, и я еле отвёл глаза. У Ника на лопатке проглядывались несколько белых пятен. Вроде наследственное. Я никогда не интересовался больше, чем мне позволяли. Я понимал, что некоторые вещи люди не доверят. Но Ник доверял свою спину. Хотя это не являлось большим актом доверия. Я не стал разжевывать. Чтобы не расстраиваться. Мы с Ником сели на деревянной лестнице за кухней. Я не взял у него сигарету и попросил не курить. Потому что я ненавижу запах сигарет. Но в сочетании с шампунем Ника ощущалось не противно. Я не сказал этого вслух. Сидели мы бок о бок долго, пока кофе не остыл. Мы не обменивались дурацкими приколами, а тихо разговаривали. Боялись, что атмосфера треснет. Он рассказал мне важные вещи. Сказал, что у него есть портак на пояснице, умерла сестра-близняшка два года назад, и он не знает, в какой колледж поступать. Его речь напоминала ручей, а не белый шум. Пахло кофе, шампунем Ника. Вода зеркалила лучи, а дерево над нами шелестело. И мне казалось странным, что я сосредоточил все внимание вокруг Ника. Вокруг моего бро, приятеля. Я не должен был отнестись трепетно к ситуации. Моё сердце обмануло меня, будто его украла Эмма. Эмма не крала его, просто одолжила. Она все ещё важна для меня. Но она говорила о себе много, при этом не доверив ничего. В то утро я понял. Нам с Эммой пора перестать играть роль качка и красавицы, разойтись и найти утешение. Эмма нацепила маску снова. Натянула улыбку, а я чувствовал исходящее от нее раздражение. Я бросил ее первой, не дал поставить точку. И теперь она имела право злиться на меня. Я находил странным злиться на правду, но некоторым она просто не нравилась. Может, я слишком легко смирился с симпатией к Нику? Потом я вспомнил как весело устраивать с ним мини-соревнования. Как он провожал меня в медпункт, когда я посадил несколько заноз. Ник отдавал мне фрукты из компота и срывал мне дикие ягоды на вечерних прогулках. Он всегда на подмоге, когда не был занят на кухне. Он захватывал все вокруг себя, до чего я мог дотянуться рукой. Это было стремно. По-настоящему стремно, что я не мог представить без него лагерную смену. Кейтлин удивилась моей инициативе. Она-то думала, что я без ума от Эммы. Я не стал говорить ей про Ника. Наблюдал, как он кружится вокруг Эбби, но не решается подойти. Это утомляло. Я хотел намекнуть ему. И не мог быть честным. Я подумал, что признание может повлиять на наше общение. На наши моменты. Лишь когда я застал бегущих в лес Эмму и Эббигейл, я понял, что судьба дала мне зелёный свет. Теперь не имело смысла играть идиотскую роль, придуманную для меня театральщицей Эммой. Ник сидел на поваленном дереве в сумерках. Мне некого было сопровождать, поэтому я присел рядом и долго ждал прежде, чем начать. Ник терпеливо ждал, пока я начну. Он не напрягся, но мое поведение заводило в тупик. Я кашлянул. Потом ещё раз. И нервно рассмеялся. Случилась истерика. Я словно нежная барышня плакал ему в плечо, пока Ник утешал меня. Ник говорил, что в любом случае поможет, но ему нужно знать чем. Я обнимал его и сопливился прямо на футболку. Мои мускулы не помогали мне выстоять перед тупой душевной проблемой. Меня это бесило. Я оказался плюшевым медвежонком, которого требовалось затискать. И Ник оказался рядом. Я говорил без остановки. Девчонки видели во мне защиту. Что я могу избить мудака, который приставал к ним. Один мой вид дает понять, чего стоит опасаться. Но я был слаб перед своими эмоциями. Велся на провокации, принимал близко к сердцу. Я не мог решить свои проблемы при помощи силы, хотя другим - пожалуйста. Ник гладил меня по голове, и я понимал - я сучка. Я самая настоящая нюня. Но, бля, как приятно было стать размазней. Я доверял Нику и успел привязаться к нему собакой. Бедняжка я, золотистый ретривер. Окажи мне любовь - и я полностью в твоих руках, готов рвать врагов. Я утыкался в шею, потому что не хотел демонстрировать зареванное ебло. Накопился стресс от отношений с Эммой и невысказанного Нику. Но теперь я все сказал ему. И молча ожидал его решения. Знаете, типа как когда гильотина должна отрубить вам голову. Мама, правда, говорила, что повинную голову не секут. Мне не в чем было каяться. Ни капли вины в том, что Ник такой хороший. Я освободился от своих переживаний. Тогда Ник поднял мое лицо за подбородок. Я подумал, что мы пососемся как в мелодраме. Ник не оправдал моих ожиданий. Он стер слезы и сказал, что нам нужно выпить чая. Ник не устроил мне эмоциональных качелей, а взял за руку и повёл из леса. И я поплелся за ним. Ветки трещали над головами, а сова ухнула мне на удачу вслед. В тот день я запомнил только смущенную улыбку, плед и ту самую деревянную лестницу. Мы обусловились все обсудить, когда будем готовы. Когда романтическая комедия стала мелодрамой? Наверное, когда смехуечки кончились.