ночи на Астрономической башне, или как Драко превратился в хорька

«День X». * * * * * Утро следующего дня встретило его весьма неприветливо, ибо на небе сгущались тучи, словно грозясь залить дождём всё, что не прикрыто крышей. Все ожидали дождь, подумывая, как провести дни в Хогвартсе, пока идет дождь. Однако такого до обеда не случилось, но после него ливень стучал так по крыше Хогвартса, что отголоски проносились между движущимися лестницами. МакГонагалл объявила о том, что тренировки и матчи по квиддичу в такую погоду отменились (а такая погода будет примерно месяц), что сильно расстроило учеников. Почти весь стол Гриффиндора гудел от негодований и разглагольствований, Слизерин недовольно хмыкнули, а Когтевран и Хаффлпафф лишь недолго повозмущались. Но все факультеты понимали, что в такую погоду вряд ли получится выиграть. Драко это не сильно беспокоило, ведь он своё свободное время проводил в библиотеке, где искал как можно больше информации об анимагии. Ему не терпелось узнать, увидеть, чем занимается Поттер у себя в комнате, просто наблюдать за ним, увидеть как он просыпается и как ложиться спать, о чем разговаривает с друзьями и своей девушкой. Малфоя переполняло желанием и предвкушением, когда он видел приготовленные ингредиенты и оборудование, стоящее на его тумбочке под дезиллюционными чарами, дабы никто не задавал вопросов. Хотя с ним и так мало, кто общался (только Панси и немного Блейз, не считая Тео). Серебристые глаза наливались просто сумасшедшей решимостью. Его друзья не одобрили его эксперимент, о котором он думал уже несколько недель. Панси все время твердила о смелых действиях с его стороны, которые должны помочь ему хотя бы выстроить подобие дружбы между ними. Однако сам идти на контакт Драко вряд ли смог. В отличии от гриффиндорца, он не настолько смел и храбр. — Ты уверен в этом? — осторожно спросила Панси, когда они обедали перед Трансфигурацией без Нотта и Блейза, убежавших куда-то. — Это очень рискованно… Что-то может пойти не так, Драко! Парень закатил глаза, поджал губы и отложил вилку. — Панси, перестань, пожалуйста. Я уверен в том, что всё будет хорошо. Не переживай за меня, потому что я слишком хорошо изучил все книги, чтобы допустить ошибку. — Я волнуюсь, дорогой, но… — она замолкла, глянув на свои пальцы, — поступай так, как считаешь нужным. Может, у вас всё сложится… Но ты же понимаешь, что ты ведешь себя, как дурак? Опять. Драко хлопнул ее по макушке, Панси засмеялась и тоже стукнула его. Ученики Слизерина косо поглядывали на них, что девушка прекратила. Подруга ободряюще улыбнулась и потрепала его по плечу, однако в её глазах плескалось беспокойство. — Спасибо, Панси, ты ведь знаешь, что замечательная. Та улыбнулась так тепло, что слизеринец ощутил спокойствие и уверенность в начатом. Он так благодарен Панси за поддержку и теплоту. * * * * * Уроки проходили долго, волнительно и тягуче, как липовый мёд. Драко казалось, что он вот-вот сорвётся с уроков, схватит всё необходимое и понесется в Выручай-комнату, где превратиться в свою анимагическую форму быстрее, чем он полагал. Все учителя говорили слишком скучно и тихо, что надоедало. Руки отказывались писать большие конспекты, пару раз Драко оставлял довольно-таки большие кляксы на пергаменте. Когда профессор Бинс увидел не интерес к его предмету и то, что тот практически ничего не пишет, витая в облаках, — подошёл и, нависнув над ним, громко сказал: — Мистер Малфой, не могли бы мне ответить, по какой причине Вы не пишите конспект по моему предмету? Вам совсем не хочется получить хорошую оценку, а не «Тролль»? Парень вздрогнул и выронил перо, вырвавшись из своих волнительных, предвкушающих фантазий. Недоуменно посмотрев на профессора, Драко спохватился и заговорил: — Я хочу получить хорошую оценку по вашему предмету, профессор Бинс. Такого больше не повториться, профессор Бинс. — Хорошо, надеюсь впредь я такого не увижу, мистер Малфой. Парень кивнул и попытался сосредоточиться на уроке, но у него снова не выходило, хоть он и делал вид, что пишет. Минуты всё продолжали долго идти, не спеша, игнорируя мольбы Драко о скорости. Дразнили и будто бы насмехались над ним, испытывая его терпение. Драко почувствовал лёгкое прикосновение на локте и повернулся к соседке. Панси спокойно разглядывала его лицо, ища хоть намёк на сомнение или страх перед его «экспериментом», но, увы, увидев лишь недоумение и вопрос, спросила: — Драко, всё хорошо? Просто посмотри на свой пергамент… Я могу потом дать тебе конспект. «Интересно, когда она перестанет спрашивать меня о моем состоянии? Может уже хватит таких вопросов, пожалуйста? Ведь со мной все нормально!» Переведя взгляд с Панси на пергамент, Малфой чуть не стукнул себя по лбу — пергамент был исчерчен еле видными ушками и лапками, по нему были разбросаны чернильные кляксы, ужасно смотрящиеся на чистом пергаменте. Что за ужас творился в голове у Драко, то у перешло на пергамент. Панси всё ещё смотрела на него, ожидая ответа, поэтому Драко тихо ответил: — Да, всё нормально. Просто задумался и вот… Что получилось. Я потом возьму твои конспекты. Спасибо, Панси. — Пожалуйста, дорогой. Буду рада тебе помочь, — девушка улыбнулась и продолжила писать, успевая за речью преподавателя. Однако спустя пару минут любопытство вынудило ее заглянуть в пергамент парня, чтобы посмотреть, что там за кляксы. Кажется, ее терпению пришел конец, ибо глаза ее сначала расширились, рот приоткрылся, после захлопала глазами и в конец громким, удивленным шепотом: — Дорогой, да ты сходишь с ума! Ты посмотри во что ты превратил пергамент! «Да почему ей вечно кажется, что я ненормальный?» — Что? - взгляд серебристых глаз метнулся еще раз на его "творение", - ам... Я не знаю, как так получилось. В его затылок прилетел мощный шлепок, который остановил его еле-еле уловимые метания, сомнения перед миссией. - Дорогуша, ты настолько влюблён в него, что отвлекаешься от уроков и создаешь вот такую "красоту" на пергаментах. А потом, - она тыкнула мне пальцем в грудь, - ты жалуешься, что не можешь написать самостоятельную работу! Может, ты уже начнешь нормально относиться к учебе? - Да ты так же себя вела. Хватит выпендриваться, Паркинсон. Ох, Малфой помнил все плаксивые самобичевания подруги, происходящие почти каждые два дня, поэтому ему приходилось идти к Помфри за успокаивающей настойкой. Когда девушки всё-таки начали встречаться на шестом курсе, то парень был счастлив за них, ибо его старания не пошли книззлу под пушистый хвост! (На пару минут он почувствовал себя матерью, отдавшей свое чадо во взрослую жизнь.) А похожая ситуация произошла у него, однако Драко не рыдал на плече у подруги. Слишком много чести на один квадратный метр, подумал он. Ему не нравилась эта дурацкая влюблённость в прекрасного, потрясающего, невероятного, космическо-красивого Поттера. Ведь от нее тысяча и одна проблема, а кто любит проблемы? В оконцове - Драко все-таки стукнул себя по голове, незаметно от Панси, смущенно отвернувшаяся от него. Слава Мерлину и Моргане, что История Магии была последним уроком в эту пятницу, иначе он бы не выдержал и сбежал с уроков. Подхватив сумку и запихав наспех туда пергаменты, он вылетел, как пуля, из кабинета, пробормотав извинения Пэнси, дескать, иди без меня и не жди. Пронесшись мимо учеников, пробежав марафон до слизеринских спален, парень собрал всё необходимое для проведения эксперимента и убежал на седьмой этаж, дабы скорее попробовать. Радостные выходным ученики спокойно и непринуждённо разговаривали, хихикали и шли на ужин, а Драко нёсся, как бешеный фестрал. Добежав до той самой стены, ни разу не напоровшись на неадекватного Пивза (с чем ему несказанно повезло), он наконец отдышался. Дыхание было шумным и прерывистым, что в итоге он пытался восстановить дыхание около трёх минут. Ждать больше не хотелось ни капли, и Драко наконец открыл появившуюся дверь, оглянувшись в две стороны, проверяя не видит ли его кто-нибудь. Руки потряхивало, дыхание было частым. Войдя, он улыбнулся — комната выглядела как лаборатория Северуса в Малфой-Мэноре. Длинный стол, заваленный пергаментами, баночками, фиалами, трубками и ложками, деревянными палочками. Шкафы с разнообразными ингредиентами для зелий. Стулья и котлы, одно окно, заколдованное на осенний пейзаж с накрапывающим дождём. Стеллаж с книгами по трансфигурации, зельям и ЗОТИ. Рядом со стеллажом стояло удобное, большое, мягкое кресло с тёмно-коричневой обивкой. Комната была такой родной и уютной, навевая ностальгию детских лет, когда Снейп водил его в лабораторию, показывая техники и рецепты разных зелий. Сердце затрепетало от счастья и облегчения, что человек, научившего Драко словесно защищаться, владеть сильной окклюменцией, варить разнообразные зелья, жив и здоров. Снейп, конечно, все такой же язвительный и строптивый, однако стал более терпимым и мягким к слизеринцу, поддерживая в трудную минуту и помогая с уроками, если становилось совсем уж сложно. Когда Панси в детстве обозвала его высокомерным павлином и стукнув по макушке на первом курсе, — Малфой побежал сразу к нему, чтобы пожаловаться и услышать, что тот все-таки не павлин. Ведь Северус всегда был на его стороне, не смотря ни на что и ни на кого. И даже когда профессор кричал или говорил не очень приятные вещи для гордости парня, он все равно его любил. И кажется Снейп больше похож больше на его отца, чем его биологический. Из прекрасной ностальгической неги и раздумьях о «втором отце» его выдернул чуть не упавший из руки пергамент с тщательно прописанным рецептом анимагического зелья. Встряхнув головой и убрав выбившуюся прядь волос с лба, парень прошел к столу, где вытащил уменьшенные ингридиенты и толстый фолиант. Вернув их в исходное состояние, он пробежался взглядом серебристых глаз, казалось, блестящих от горевшей в них уверенности и идеи, кивнул и приступил к готовке зелья. Драко устало прикрыл глаза, сидя в кресле и попивая горький кофе с минимальным количеством сахара, дабы не уснуть стоя. Усталость обволакивала парня, завлекая в теплые, железные объятья, чтобы унести в мир сновидений. Однако, проведя несколько часов за варкой столь сложного зелья, он не хотел спать, но его тело ужасно тянуло от желания спать. Поэтому он выпил уже три кружки крепкого, горького кофе. Растрепанные волосы, уморившийся взгляд, замедленные движения, спящий Драко. Слизеринец был уверен, что отец бы его отругал, что тот «ради чертового Поттера» убивал свой режим сна. Но Драко было абсолютно плевать, что скажет его отец на этот поступок, ибо он просто хотел посмотреть за Поттером. И только эта мысль, что он все-таки будет видеть его постоянно, будоражила и заставляла проснуться на пару десятков минут, чтобы варить зелье дальше. Спустя еще один час Драко услышал шорох у дверей Выручай-комнаты, будто она тоже кому-то понадобилась. Но он был уверен, что незнакомец/незнакомка его не увидит, так как Выручай-комнате придется закрыть для него дверь, он попросит. А то, что больше никаких шорохов и шагов слышно не было (что весьма странно, будто бы незнакомец/незнакомка просто стоит на месте, не двигаясь), потому Драко успокоился, помешивая зелье по часовой стрелке и добавляя крылья скоролетки. Ее желтоватые крылья с розовыми прожилками, больше похожие на крылья бабочки, ложились на гладь сиреневого зелья и постепенно растворяясь. Действие было завораживающе-красивым, что отвлекло слизеринца от разнообразных, навязчивых мыслей о Гарри. О его бесконечно-прекрасных глазах оттенка малахита и пухлых красноватых губах; ровных, длинных пальцах и черных, смоляных вихрях, многие из которых закрывали причудливый шрам в виде молнии и ярко выражали глаза парня… Блядство! Брюки натянулись под давлением члена, желающего разрядки, но Малфою не до этого. Вот поэтому он и не хотел думать о чертовом Спасителе Магической Британии. Продолжая мешать зелье, становившиеся багровым с вкраплениями, словно блестками, желтого. На пару сантиметров оно уменьшилось в размере, и Драко добавил измельченный рог единорога, зелье поменяло цвет на бирюзовый с теми же вкраплениями. Результат получился точно такой же, как и описывалось в фолианте, что подняло самооценку слизеринца чуть выше. Поэтому, расслабившись, он уселся в кресло, на мгновение прикрыв глаза, казалось, облегченно, а не устало. Часы показывали пять часов утра, а в тишине Выручай-комнаты слышалось сопение. * * * * * Теодор медленно (якобы незаметно) перебрался поближе к Малфою и Паркинсон, сидящих на диване в общей гостиной, обсуждая домашнее задание по ЗОТИ. Девушка что-то доказывала парню, который закатывал глаза и втолковывать ей, видимо, обратное. Прошло пару секунд и Паркинсон уже повалила слизеринца на диван, чтобы начать шутливо душить, пока тот дрыгается и псевдо-умирает. «Детский сад, ей-Мерлин.» И только спустя около десяти минут Теодор слышит то, ради чего он пришел сюда: — Где ты планируешь делать это, Драко? Вдруг тебя поймают преподаватели? — О… Мгм, думаю можно в Выручай-комнате, я могу попросить никого не впускать туда и всё. Либо в заброшенной комнате Зельеварения. Дверь просто не появятся, они могут решить, что Выручай-комната думает, что им она не нужна… Скорее всего. А кабинет вряд ли кто зайдет, просто закрыть ее заклинанием. — Понятно, может быть, тебе нужна какая-нибудь помощь? — Нет, не нужна. Да и что там сложного вообще? — отмахнулся Малфой от подруги и принялся шуршать пергаментами, собирая их в сумку. А девушка вздохнула, захлопывая книгу нового издания (ого!) и что-то ворча о напускной самостоятельности парня. «Только ты, милый Драко, поймешь, что не стоит отказываться от помощи друзей. Ты даже не поймешь, что зелье неправильное…» Идя по коридору на седьмом этаже, Теодор боялся наткнуться на чертового Пивза, орущего где-то вдалеке коридоров. И когда он дошел до той самой стены, у него упал пергамент, в который был завернут червь, использующийся в различных лечебных отварах, а также — он прочитал, что это сможет спровоцировать длительное действие. Значит, Драко должен был находиться в анимагической форме довольно-таки долго. Пробравшись в комнату, он дождался, когда парень заснет и тихонько подошел к котлу, бросив туда червя, который задвигался в зелье, однако позже застыл и распался на кусочки, после и вовсе рассыпался в нем. Удовлетворенно хмыкнул, Нотт повернулся к мирно сопящему слизеринцу. — Ты все-таки прибежишь, когда ты будешь по замку и тебя поймают, чтобы отправить в питомник, — проихихикал он. Хоть он и не хотел продолжать игру, обида взяла своё над Ноттом. И с чувством выполненного долга и довольным Теодор отправился в спальню.