Всегда есть что-то еще

      Весеннее тепло мне не примерещилось: солнце светило изо всех сил, растапливая снег и выдавливая из-под него подснежники. В горах это было не так заметно — там зима пока сдаваться не собиралась, но чем ниже мы спускались, тем сильнее ощущалось дыхание весны. Со стороны озера Каленхад ветер временами доносил запахи талой воды и водорослей, но вокруг еще громоздились рыхлые, ноздреватые сугробы, изрядно мешающие ходьбе.       Контрастом к этой картине оживающей природы попадались ледяные проплешины — словно кто-то вымораживал кусок местности зимней стужей, развешивал сосульки, заставлял камни трещать от мороза. Собственно, это и были «кто-то»: мятежные маги вовсю куролесили в Ферелдене, отыгрываясь за годы вынужденного покоя. Иногда попадались и не слишком приятные «подснежники» — сугробы покрупнее приоткрывали свое нутро, демонстрируя замороженные трупы. В основном это были все те же маги, иногда их разбавляли храмовники, легко отличимые по доспехам. Мирных жителей почти не попадалось, а знакомых — ни с одной из сторон — не было вовсе, за что я мысленно благодарила Создателя.       Из Убежища мы вышли ровно тогда, когда я и сказала: на следующее утро после разговора. Лелиана все же решила, что расставаться нам пока рано, так что загрузила данными разведки по самую макушку; к счастью, не меня, а Кассандру, которая вызвалась сопровождать Вестницу Андрасте. Собирается ли она следить за моей безопасностью или местоположением, я не знала, но компании обрадовалась: в одиночку долететь до нужных мест мне бы никто не дал, а вдвоем с Варриком мы все же были не слишком живучей боевой единицей, даже не смотря на Бьянку. Четвертым к нашей команде присоединился Солас — не то опасался оставаться один на один с представителями Церкви, не то заинтересовался моими возможностями по закрытию разрывов.       Поначалу дороге я радовалась: чем раньше взяться за проблемы, тем быстрее они закончатся; но короткое путешествие по Ферелдену слегка поколебало мою уверенность. Слишком много было трупов, несколько раз мы натыкались на разоренные сторожки и хутора, однажды — даже на целую деревню. Обитатели этих развалин успевали уйти до катастрофы не всегда. Страшнее всего делалось от того, что находки были довольно старыми.       Виновата была не Брешь и не демоны. Грабили, убивали, сжигали, насиловали — люди.       Последнее я видела только однажды, но это произвело на меня неизгладимое впечатление. Поначалу Варрик не хотел впускать меня в очередной одиноко стоящий домик, а потом я уже и сама жалела, что вошла: внутри нашлась симпатичная девушка лет восемнадцати, замученная и безнадежно мертвая. Она лежала прямо на полу, со связанными руками, задранным, окровавленным подолом мантии… большего я не увидела, приятель вытащил меня наружу силой, и к лучшему: сердце и так билось как бешеное, в глазах от ярости плавали алые пятна, и сдерживать рвущуюся с пальцев силу оказалось внезапно сложно. Потом мне сказали, что в доме обнаружился еще и парнишка лет на пять младше, по виду — брат; его насквозь проткнули посохом и бросили в подвал.       После этого я мстительно радовалась каждому трупу храмовника, и если о чем-то жалела — так только о том, что нельзя убить их дважды, трижды… До тех пор, пока нам не попались храмовники, убитые магами. Тут сексуальным насилием не пахло, но и без него маги развлеклись неплохо, так что меня едва не стошнило. Трупы были обуглены, но не настолько, чтобы не видеть следы увечий и пыток. Казалось, что мир сошел с ума, и закрадывалась даже мысль — а так ли надо его спасать? Потом я смотрела на Варрика, вспоминала друзей, обоих братьев, Ванду, и меня отпускало.       До тех мест, которые были мне хорошо знакомы — окрестности Редклифа, берег озера, Имперский тракт, — мы не дошли, и я заранее боялась увидеть, что теперь творится там. И одновременно надеялась: все-таки Убежище находилось на отшибе, дорога к нему тоже была не слишком популярна, даже Храм священного праха не привлек достаточного количества людей — и здесь можно было развернуться воюющим сторонам, противостоять им было некому. В центре же страны были дружины баннов и эрлов, была стража, королевские войска, наконец. Не мог же Алистер проигнорировать такую проблему, как сражающиеся маги и храмовники?       И ещё там, на перекрестке, где Имперский тракт пересекался с дорогой до Редклифа, находилась некая мать Жизель, которая была готова пообщаться со мной и устроить нам протекцию в Вал-Руайо, если я ей понравлюсь. На мой вкус: не хотят церковники с нами сотрудничать — и демон с ними, пусть грызутся за власть между собой; но со мной, к сожалению, не согласился никто.       Помимо беседы с жрицей нужно было по дороге позакрывать разрывы, поискать знакомых или лояльных жителей, которые готовы будут помочь Инквизиции, перебить демонов, разобраться с воюющими сторонами и доехать до Денерима и Амарантайна. Задач было много, и мы долго не могли согласовать, чем стоит заниматься мне, а что можно возложить на плечи разведчиков и солдат. К счастью, с тем, что закрывать разрывы могу только я, никто спорить не стал, но все остальное стало настоящим камнем преткновения. Я не слишком хотела встречаться с незнакомой жрицей, Жозефина считала, что официально просить Денерим о помощи должна она как главный посол Инквизиции, Кассандра не желала тратить время на поездку в Амарантайн — все-таки другой конец страны, — а Каллен просто с тоской смотрел на этот женский базар и, кажется, боялся вставлять комментарии.       Он же и положил спорам конец, клятвенно мне пообещав, что солдаты разберутся с демонами, магами, храмовниками и разбойниками — все-таки сражаться в этом мире умела не только я; мне же стоит сосредоточиться на делах, способствующих закрытию Бреши. Пришлось нехотя согласиться, и Лелиана кинула на командора полный благодарности взгляд. Я его перехватила и тут же мстительно добавила, что договор с Кругом магов и поиск поддержки Ферелдена определенно помогут Инквизиции закрыть Брешь, так что в Амарантайн я поеду в любом случае, да и в Денерим по дороге заскочу.       С основной частью задачи мы худо-бедно справлялись: Кассандра вела нас довольно запутанным маршрутом, который, однако, цеплял очень большое количество разрывов; но они же отвлекали нас от всех остальных дел — путь был не только запутанным, но и долгим. На более-менее цивилизованную дорогу — остатки тевинтерского Имперского тракта, дотянувшегося даже до наших дебрей, — мы вышли только на второй день. Когда предгорья остались далеко позади, а под ноги легла дорога вокруг озера, я попросила:       — Может, зайдем в Редклиф? У меня там точно есть много знакомых. И переночевать нормально сможем.       — В деревню никого не пускают, — отозвалась Кассандра, и я встала как вкопанная.       — Что значит «не пускают»? У Тегана крыша поехала? — удивилась я. Кого-кого, а старого знакомого, приятеля Фергюса и несостоявшегося жениха я никогда бы не заподозрила в таком равнодушии к ближним своим. Его старшего брата, Эамона, еще могла бы — скорее всего, напрасно, просто мы с ним так и не нашли общий язык, — но только не Тегана.       — Я не знаю, но никто из наших разведчиков пройти не смог, — пожала плечами женщина.       — Надо проверить, — твердо отозвалась я. Дорога шла как раз чуть южнее Редклифа, и крюк вышел бы совсем небольшим. Кассандра задумалась, и я добавила:       — Свернем еще южнее, и можем вляпаться либо в болота, либо в Дебри Коркари. Про болота не знаю, а в дебрях до сих пор осталась скверна. И до того места, которое от нее расчистили, куда дальше, чем до Редклифа.       Варрик, глядя на меня, хмыкнул:       — А ты ведь так и не рассказала, Перчинка, чем сватовство твоего братца закончилось. Помнишь, когда ты сбежала к нам в Киркволл?       — Помню, — недовольно отозвалась я. — Теган разумный мужчина, и тринадцатилетняя соплячка ему была не нужна даже в перспективе. Особенно с моим характером — жениться на мне можно только по незнанию, а он меня как раз неплохо знает. Но мы дружим, и я хочу знать, что случилось такого в эрлинге, что он закрыл ворота. Это на него не похоже.       До ворот деревни мы шагали молча. На мой вкус — еще и медленно, я с трудом удерживалась от того, чтобы слетать в Редклиф самой, хотя бы на разведку. Удерживал только тот факт, что Кассандра была не осведомлена о моих способностях — не то чтобы я собиралась их всерьез скрывать, но торопиться с подобными откровениями не планировала. Кажется, до конца Искательница мне по-прежнему не доверяла, и я не хотела вызывать у нее лишние вопросы.       Знакомая дорога по склонам окружающих холмов казалась заброшенной: снег не утоптан, сугробы по бокам чуть ли не в мой рост, ни стражи, ни путешественников. До того места, где когда-то нас встретил Томас, мы так и не дошли: после Мора деревню пришлось отстраивать заново, и она удивительным образом стала только больше, а заодно обзавелась внушительной каменной стеной, и ворота теперь перегораживали дорогу еще до спуска непосредственно к домам. А на пристани теперь всегда было достаточное количество кораблей и лодок — второй раз оказаться запертыми в пределах деревни жители не желали.       Обычно ворота были открыты и при них стояла пара стражников — довольно ленивых, так что эрл Теган неоднократно грозился придумать им подходящее наказание, но, насколько я знала, угрозу так ни разу и не реализовал. Впрочем, и староста деревни, и командир рыцарей Редклифа следили, чтобы стражники были в форме, так что некоторую расхлябанность им прощали не на пустом месте.       Сейчас решетка оказалась опущена; за ней даже издали виднелось какое-то движение: люди в военной форме что-то делали, но разглядеть наверняка было сложно. Перед решеткой вышагивала смутно знакомая стражница: я определенно ее видела раньше, но очень давно и мельком. Особого значения это не имело: даже если она меня и запомнила с тех пор, как я гостила в эрлинге в последний раз, то узнает сейчас вряд ли.       Ни поздороваться, ни задать вопрос я не успела — стражница меня опередила:       — Стойте! Дальше дороги нет. Ворота закрыты для всех.       — И откуда же такая немилость к простым путникам? — поинтересовался Варрик. Женщина неприязненно отозвалась:       — Слишком много вокруг развелось любителей подебоширить. Куда ни глянь, то маг безголовый, то храмовник. И добра нет ни от кого из них.       — Я не маг и не храмовник, — холодно отозвалась я и представилась на случай, если стражница меня не узнала: — Леди Алиена Кусланд, младшая тэйрна Хайевера. И я хочу видеть эрла Тегана Геррина. Можно Коннора, я знаю, что он здесь.       — Здесь-то здесь, — согласилась стражница, мигом теряя свой хмурый настрой. — Вот только пускать никого не велено, ваша светлость, ворота закрыты. Я не могу их открыть просто так, у меня приказ.       — Каким образом я могу встретиться с эрлом?       — Этого я не знаю, ваша светлость, — она вздохнула, а потом как-то болезненно улыбнулась: — Вас давно не было. Здесь все… поменялось.       Я кивнула и развернулась в обратную сторону, не прощаясь. Беспокойство и раздражение только росли, но ругаться с женщиной было бы все равно бессмысленно, да и расспрашивать, кажется, тоже. Придется все-таки посвящать Искательницу в мои тайны.       Как ни странно, вопросов мне никто не задавал, пока мы не дошли до небольшой сторожки — когда-то здесь был еще один пост редклифской стражи, но теперь строение пустовало.       — Пойдешь туда? — поинтересовался Варрик, разбивая тишину. Я пожала плечами:       — Разумеется. Здесь творится какая-то хрень, и я хочу знать, какая. К тому же там Коннор, он мне расскажет как есть, без всяких намеков.       — Ты знаешь, как мы можем попасть в деревню, минуя ворота? — мрачно уточнила Кассандра. Кажется, она уже поняла, что я собираюсь отправиться одна, но еще надеялась, что ошиблась.       — Как я могу пробраться, знаю, — согласилась я. — А вы подождете меня здесь. Полагаю, отобьетесь в случае чего.       Напоминать, что уже вечереет и пора искать ночлег, я не стала, это и так было ясно. Хотя конкретно эта сторожка могла оказаться не лучшим вариантом: слишком близко от дороги.       — Что ты надеешься там найти? — поинтересовался Солас с интересом. Он нечасто с нами заговаривал, только наблюдал с заметным интересом, но на вопросы всегда исправно отвечал. Так что я решила ответить честно — поддержать стремление к диалогу:       — Не знаю. Но вы же видели, там явно солдаты что-то делают, ворота при этом закрыты, а эрл не отвечает. Я хорошо его знаю, он бы никогда не отказал в приюте беженцам — значит, так или иначе, он там больше не командует. С этим надо разобраться, по многим причинам.       — Это опасно, тем более в одиночку, — возразила Кассандра.       — Не думаю, — Солас улыбнулся. — Кажется, я предполагаю, каким образом можно пробраться в деревню. Достаточно безопасный способ.       — Знаешь, — я кивнула. — Я не собираюсь рисковать, осмотрюсь сверху и спущусь, если только увижу кого-то из знакомых.       — Сверху? — Искательница нахмурилась. Я криво усмехнулась, покопалась в сумке в поисках своего старого свитка и отдала его Варрику.       — Объяснишь, пока меня не будет? — и повернулась к женщине: — Выйди со мной на улицу. Проще один раз показать.       Дорога оказалась на удивление безлюдной: за все время, что мы шли к Редклифу, нам не встретился ни один путник. Вот и сейчас, хоть сторожка и стояла в прямой видимости от дороги, помешать нам было некому. Покосившись на Кассандру, я махнула на прощание рукой и в следующее мгновение взлетела с места ястребом. Сделав круг над ошеломленной женщиной, выбрала направление и полетела в сторону хорошо знакомого замка.       В Редклифе я бывала если не часто, то, по крайней мере, регулярно. Приезжала вместе с братьями, когда они навещали Тегана, пару раз оставляла в местной гавани «Ястреба», когда наведывалась в Круг — лететь до него было всего несколько часов, а в закрытой гавани самой цитадели Кинлох мне оставлять яхту запрещали, чтобы не соблазнять на побег магов. И, конечно, несколько раз сопровождала Коннора и близнецов, когда их отпускали на прогулку.       Но почему-то никогда мы не приезжали вот так, зимой, плавно переходящей в весну, когда снег ещё лежит, но потихоньку начинает сдавать позиции. В это время года я была здесь только однажды: в самый первый раз, во время Мора, когда эрл Эамон лежал, погруженный в навеянную кому, а управлять пытался его младший брат. Отчего-то воспоминание отдалось ознобом: то ли потому, что в небе ветер был куда злее и рвал из меня перья на лету, то ли из-за схожести обстановки — та же погода, те же обстоятельства, то же настроение.       Хотелось бы надеяться, что на этот раз обошлось без демонов. Или хотя бы без демонов среди правящей семьи.       Возле ворот и впрямь обнаружились солдаты, исправно месившие снег, отрабатывая построение. Ими командовал незнакомый мне офицер — что было неудивительно, все-таки всех воинов эрлинга я не знала, даже с замковой стражей была знакома постольку-поскольку. И все-таки это показалось плохим знаком.       Но в самой деревне жизнь текла своим чередом, ничем не намекая на возможные проблемы. Люди шли по своим делам, детвора собралась возле статуи Андрасте и внимательно слушала молодую жрицу — видимо, она рассказывала что-то более увлекательное, чем житие Пророчицы, раз никто не отвлекался. Чуть дальше, у таверны, громко препирались двое торговцев, споря о поставках риотта для варки пива. Видимо, переживали за будущее: фермер из меня всегда был никакой, но по зиме, как мне казалось, риотт еще не созревает. Или у него тоже бывают какие-нибудь озимые, как у пшеницы?       Замок тоже выглядел вполне мирным — на постах стояла стража, правда, на этот раз совсем незнакомая, но в форме эрлинга. Никого из хозяйской семьи я во дворах не заметила, но и в этом ничего удивительного не было: за десять лет ничего не поменялось, и замок по-прежнему выглядел неприступной цитаделью, каменной и суровой. Даже небольшой садик эрлессы Изольды в глубине владения казался поникшим. Слуг снаружи было не слишком много, но все же они были — и тоже занимались повседневными делами, как и жители деревни. Счастливых лиц я не видела, ну так на то и война, не до веселья.       В общем, на первый взгляд все было в порядке, и если бы не странный приказ закрыть ворота, я бы со спокойной душой полетела дальше, к матери Жизель. Но возвращаться с пустыми руками не хотелось, к тому же я так и не увидела никого из Герринов. Даже полетала возле окон, заглядывая внутрь, но толку из этого вышло немного: через эти бойницы и так-то рассмотреть внутренние помещения было непросто, а сейчас и подавно — факелы горели хорошо если через один, не давая достаточного количества света.       Сделав еще один круг над замком, я повернула в сторону деревни: сходу приземляться прямо во дворе не хотелось. То ли интуиция обострилась, то ли паранойя со времен одержимости Коннора во всех проблемах обвиняла жителей господской резиденции… то ли недавнее воспоминание всколыхнуло старые страхи. Лучше поискать знакомых все-таки в деревне, откуда бежать проще в случае чего, а уж если не найду, вернусь. Знакомую служанку — раньше она была при кухне и закрывала глаза, когда мы с Коннором и близнецами совершали набег на кладовку, — я глазами нашла, так что будет, с кем поговорить.       Пролетев над деревней еще раз, я заметила группу людей, среди которых обнаружился Коннор. Его и правда сложно было узнать, за три года приятель изрядно вырос — кажется, зря я сетовала на его лень и любовь к книгам, тренировками он явно в мое отсутствие не пренебрегал. Но пластика движений осталась та же, да и голос мало изменился; а вот одет он внезапно оказался в лёгкую кольчугу и плотную куртку, а не в мантию. На поясе висел меч, и о принадлежности к магической братии говорил только строгий металлический жезл с крупным кристаллом в навершии, покачивающийся на поясе с другой стороны от меча.       Дождавшись, пока приятель наговорится с подданными и отойдет в какое-нибудь неприметное место, я спикировала ему на плечо. Коннор вздрогнул и шарахнулся — может, тренировки он и не забросил, но воинской выучки ему явно недоставало. А ведь я периодически устраивала засады на приятелей… так и не привык.       — Это ты, — облегченно выдохнув, прошептал он. — Сиди так и не меняй облик.       Я решила ради разнообразия послушаться: что бы здесь ни происходило, Коннор об этом был явно осведомлен лучше. Сам он, не особенно торопясь, прошелся по деревне: с кем-то по дороге здоровался, с одной жрицей даже разговор завел, но в итоге всё-таки дошел до старой мельницы — той самой, где был потайной ход. После Мора от нее остались только фундамент и фрагмент стены, и эрл решил, что проще построить новую, чем рисковать открытием фамильной тайны.       Сочтя, что здесь нас некому будет подслушать, я все же приняла человеческий облик. Пару секунд мы друг друга разглядывали, а потом обнялись — как бы мне ни нужны были ответы, я слишком рада была видеть друга живым.       — Вернулась, — он отстранился, осмотрел меня и чуть смущенно отошел: раньше мы такими нежностями не страдали, да и выросли оба. Я тоже взгляда не отрывала, подмечая мелочи — усталый взгляд, едва заметную светлую щетину, которой три года назад еще не было, упрямо поджатые губы. Молчание затягивалось, а время поджимало, так что я заговорила первая:       — Ты вырос, Сычик.       — Меня теперь так и зовут, — он вдруг улыбнулся. — Я как-то сдуру ляпнул, что меня так называли в детстве, и приклеилось. Удобно было, когда сюда храмовники явились, и мы отбивались.       Несколько секунд еще рассматривал меня, потом снова подошел ближе и коснулся седой прядки.       — Ты тоже изменилась. Красивая. Зря дядя Теган не захотел на тебе жениться, — парень рассмеялся, но почти сразу нахмурился и отошел. Присел на уцелевший фрагмент стены и поинтересовался: — Зачем ты пришла? Здесь сейчас опасно.       — Уже догадалась, — проворчала я и присела рядом. — Вот ты мне сейчас и расскажешь, какого демона здесь происходит и где эрл Теган. И, кстати, я замуж тоже не рвалась, дурацкая была идея.       Коннор рассеянно кивнул, осмотрелся и пересел. Я не сразу, но поняла: чтобы меня не было видно снаружи.       — Он сейчас в Денериме, ну или подъезжает к нему. У нас тут… что-то вроде бунта. И лучше, если тебя никто не увидит. Я помню, ты всегда стремилась всем помочь, но сейчас тебе лучше уйти. Эти люди церемониться не будут.       — Коннор, — я встала со стены и отошла вглубь башни, раз уж видеть меня не должны. Указала в сторону Бреши: — Видел небо?       Он кивнул, но говорить ничего не стал, ожидая продолжения.       — Слышал про Инквизицию?       — Как ни странно, слышал, — он нахмурился. — Совсем немного, и хорошего — ничего. Появилась внезапно и неизвестно откуда, пригрела у себя какую-то еретичку. И обещает едва ли не всеобщее спасение.       — Вестницу Андрасте, — поправила я и не без труда стянула с руки перчатку. По ней тут же пробежали изумрудные искры. — Меня. Глава разведки у нас — Лелиана, а войсками командует Каллен, был в Кинлох такой храмовник, если помнишь. Так что Инквизиции можно верить, если ты все еще считаешь меня другом, конечно.       — Конечно, — подтвердил он и слабо улыбнулся. — Но раз так, то тебе и без наших проблем есть, чем заняться. А мы… разберемся. Правда вестница Андрасте?       — Да где там, — я махнула рукой. — Уж она тут точно не при чем. Но я всё ещё Белый Страж. И одной Брешью мои планы не ограничиваются, так что рассказывай.       Почти минуту он меня разглядывал, потом все-таки заговорил.       Около полугода назад в Редклифе объявилась группа магов под предводительством Великой чародейки Фионы, едва ли не зачинщицы всей войны. В последнем я, впрочем, сомневалась: Коннор говорил о женщине с таким недовольством, что объективностью в его мнении явно не пахло. Впрочем, как я поняла по мере рассказа, такое отношение было заслуженным.       Поначалу все шло хорошо: Теган, с королевского согласия, позволил магам остаться — от войны устали все, поскольку в стороне не удалось остаться даже крестьянам, и желание людей отдохнуть эрл понимал. К тому же перед глазами был собственный племянник, такой же маг, как и пришлые — рассказывать о страхе перед магией было бы слишком лицемерно. Но несколько дней назад, уже после появления Бреши, в Редклиф вдруг нагрянули неизвестные, но очень сильные маги, помогли отбиться от очередной кучки храмовников и осели здесь же.       — Не знаю, пригласила ли их Великая чародейка или они сами навязали свою компанию, — нехотя говорил Коннор. — Может, второе, наглости им не занимать. Но в итоге они выгнали дядю Тегана из замка и устанавливают теперь свои правила. В деревню никого не впускают и не выпускают, все маги пересчитаны по головам и, мне кажется, они к чему-то готовятся. В замке каждый день ведутся какие-то эксперименты, я пока не знаю, какие.       — Лучше и не суйся, — я вздохнула и снова подошла поближе. — Я передам это инквизиторским советникам, пусть что-нибудь придумают. Этот ход еще рабочий?       — У меня нет ключа, — грустно улыбнулся приятель. Я отмахнулась:       — У меня есть, я то кольцо эрлу так и не вернула. Дома только, но я туда и так собиралась заехать.       — Там сейчас наш Круг, — предупредил Коннор. — И еще… ты слышала про Винн?       Я нахмурилась. Судя по тону, ничего приятного сообщать мне приятель не собирался, а учитывая обстановку, думалось сразу о самом плохом.       — Я три года провела в Тевинтере, искала одного… А он взял и нашелся здесь, — я снова кивнула на небо. — Так что я всего несколько дней как вернулась, и большую часть этого времени провела без сознания. И знаешь… лучше говори сразу обо всех.       — Обо всех я не знаю, да и о Винн не слишком много, — он грустно улыбнулся. — Она погибла. Когда началась вся эта война… Ее ведь Фиона развязала, подняла магов на бунт. А Винн оказалась рядом.       — Я думала, это из-за Киркволла, — прошептала я, снова присаживаясь рядом. Увидят так увидят, слинять успею.       Коннор покачал головой и обнял за плечи, утешая. Раньше он всегда признавал во мне старшую подругу, хоть разница в возрасте у нас была небольшой, но вот в опыте… Теперь, кажется, мы сравнялись. Я благодарно прислонилась к плечу виском; новость о старой наставнице, подруге, женщине, которую я безмерно уважала… выбила почву из-под ног.       — Киркволл был только началом, — проговорил Коннор. — Я не знаю, что там точно произошло, но это только всколыхнуло Круги, не заставило восстать. А вот когда выяснилось, что усмирение обратимо, но храмовники не хотят об этом говорить… Фиона собрала всех Первых чародеев на совет и устроила мятеж.       — А… Ирвинг? — осторожно уточнила я.       — Он не поехал. Сказал, что уже стар для таких потрясений, да и рыцарь-командор не одобрил эту поездку. У нас решили, что Винн расскажет потом, что там было… Она в Круге нечасто появлялась, путешествовала много со своим големом. Но всегда возвращалась.       — Только не в этот раз?       Парень кивнул и замолчал. Некоторое время мы так и сидели, думая о своем, но едва я хотела спросить, как там сейчас остальные, как он меня опередил.       — Это ведь твоя идея была насчет Амарантайна? — я кивнула. — Спасибо. Грегор и Ирвинг поначалу не хотели уходить из башни, а остальные и не знали ничего. А после известий о Винн мы собрались почти моментально, словно все готово было заранее… Ваша Башня Бдения странная, но там было безопаснее. Я вскоре уехал сюда, помогать дяде, так что могу сравнить. Там и правда лучше.       Я снова кивнула, теперь благодарно. Эта новость легла бальзамом на душу, хоть и была немного устаревшей. Но я верила, что Первый Чародей и рыцарь-командор смогут договориться и со своими подопечными, и с жителями эрлинга — ведь все они разумные люди. К тому же, отправляя письмо дяде Грегору, я приложила инструкции и для сенешаля Гаревела, просила его помочь Кругу адаптироваться. В конце концов, амарантайнцы привыкли, что их защищают сильные воины — так какая разница, Серые Стражи это или маги с храмовниками?       — Мне надо идти, — с сожалением вздохнула я. — Брешь не ждет, да и о здешних проблемах надо как можно быстрее рассказать Лелиане. Ты, главное, не рискуй лишний раз — в Бездну их опыты, разберемся. Но погибнуть от руки своих же бывших союзников в шаге от спасения будет глупо.       — Я справлюсь, — Коннор улыбнулся. — Я ведь и правда вырос. И ты тоже береги себя. И еще… знаешь, мне кажется, эти пришлые маги — из Тевинтера. Слишком самоуверенные, слишком наглые, слишком сильные… не думаю, что такие могут появиться в Кругах.       — Но точно ты не знаешь?       — Я стараюсь держаться от них подальше. Я ведь наследник эрлинга и маг — мало ли, что им придет в голову. Но акцент у них тоже незнакомый.       Я кивнула, встала и снова обняла приятеля. Шепнула:       — Продолжай в том же духе. Но если они надумают уходить, постарайся задержать их. Расскажи про меня, тевинтерцев почему-то очень интересует возможность разрушать магию. А теперь я еще и разрывы закрываю… В общем, нечего им шляться по Ферелдену. Пусть ждут меня.       Коннор крепко сжал меня в ответ, но выпустил быстро и даже чуть подтолкнул и кивнул на небо. Слов больше не понадобилось: меня ждали в сторожке.       По потолку полз муаровый узор лунных теней, наполняя комнату какой-то потусторонней жизнью. Снаружи поскрипывал снег, иногда раздавались голоса стражников, в окно ветками стучало дерево — и все это не давало мне уснуть.       После встречи с Коннором минули всего сутки; ещё вчера я ночевала в рассохшейся старой избушке, кутаясь в тонкое одеяло и прижимаясь к спине Варрика — спать в одиночку, как приличествует леди, я отказалась наотрез, боясь попросту замерзнуть. В ней тоже было множество посторонних незнакомых звуков, пахло сырой землёй и отчего-то и кровью, хотя ничего подозрительного мы перед сном не нашли; тени также отплясывали на стенах и потолке, хотя и были едва заметными из-за набежавших на Сатину облаков, что делало их ещё более таинственными. Но уснула я практически мгновенно, словно провалилась в темноту без снов, чтобы открыть глаза уже при свете солнца.       Сегодня уснуть никак не получалось. Хоть и спать мы легли в настоящем, довольно теплом доме в небольшой деревеньке на перекрестке — как раз там, где нас ждала мать Жизель; и не сказать, что меня так уж напрягал узор на потолке или редкая перекличка, да и устала я знатно, — но сон не шел.       За один — всего один! — день навалилось столько, что мысли скакали по черепу с резвостью горных коз и наотрез отказывались выстраиваться в ровный рядок, чтобы провести подсчёты. Впрочем, утро выдалось не слишком хлопотным — от нашей сторожки до нужной нам деревеньки была всего пара часов пути, проснулись мы рано, так что настроение было приподнятым: я надеялась разобраться со здешними вопросами побыстрее, а потом идти в Денерим. Но уже скоро стало понятно, что надеждам сбыться не суждено.       …Звуки боя были слышны издали, и мы, не сговариваясь, ускорили шаг. Дорога петляла между холмов, так что воюющих мы до последнего не видели, я даже подумывала, не слетать ли на разведку: союзников у нас тут было мало, а противников много. И если дерутся последние, то лучше бы нам обойти это место стороной. Но Кассандра упорно шла вперед, сурово поджав губы, и я не рискнула лезть с этой здравой идеей.       А через десять минут дорога сделала очередной поворот, огибая холм, и внезапно разлилась широкой ровной площадкой, которую заняла миниатюрная деревня — с десяток домов, не больше. Два из них занимались пламенем, возле третьего блестела на солнце нашлепка льда размером чуть ли не с дракона, а посреди всего этого буйства стихий сражались три легко различимые фракции: одна обладала магией и носила мантии, другая — доспехи с узнаваемой символикой, а третьих я так сходу не узнала, никаких отличительных признаков у них не было. Зато узнала Кассандра:       — Разведчики Инквизиции. Надо им помочь.       — Разве не здесь должна была ожидать преподобная мать? — уточнил Солас. Воительница, нахмурившись, кивнула, и Варрик мрачно хмыкнул:       — Ну, будем надеяться, тут хоть кто-то в живых остался.       Я отвлекаться не стала, развесила щиты на своих спутников и занялась тем же самым для остальных членов Инквизиции. В общую свалку лезть не хотелось, так что я взлетела на крышу ближайшего дома — по крайней мере, ближайшего целого дома, — и принялась наблюдать оттуда, поправляя щиты и мешая вражеским магам колдовать.       Схватка отняла не очень много времени — наши разведчики в целом справлялись и сами: храмовники и маги предпочитали убивать друг друга, так что на третью фракцию реагировали только в момент прямого столкновения. Мне было досадно смотреть на эту бойню: все стороны казались умелыми, некоторые заклинания я даже не узнавала, хотя это и не была магия крови. Пожелай эти люди помочь нам, Брешь бы уже закрыли. Но они предпочитали воевать друг с другом.       Едва последний храмовник — рыцари сопротивлялись дольше — упал, я слетела вниз, поближе к Кассандре. Один из разведчиков, видимо, главный, как раз подошёл отчитываться Искательнице и снова схватился за меч, но опустил его сразу, едва женщина качнула головой. Я улыбнулась и похвалила:       — Хорошая реакция.       Не обращая на меня внимания, Кассандра сурово спросила:       — Где разведчица Хардинг? И где жители деревни?       — У нас лагерь тут, на холме, — указал мужчина. — Вас ждут там. А жители в соседней лощине, они уже привыкли вовремя уходить.       Искательница кивнула и взмахом отпустила собеседника. Я удержала его за локоть и поинтересовалась:       — Раненые есть? Я не целитель, но немного помочь могу.       — Среди наших нет, спасибо, леди. У беженцев много раненых.       — Сначала дойдем до Хардинг, узнаем сразу всю информацию, — поторопила меня Кассандра. — Люди вернутся в дома, и тогда будет понятно, кому помощь нужна в первую очередь.       Я на мгновение задумалась, потом кивнула: она была права.       Лагерь у Инквизиции оказался серьезным: несколько крупных палаток, хорошо оборудованный костер; на тропинке, ведущей к лагерю, несколько раз встречались дозорные. Вне тропинок пройти было сложно, пришлось бы пробираться через бурелом, смотревшийся здесь довольно чуждо, так что я заподозрила в нем еще один защитный барьер. Встреченные дозорные провожали нас любопытными взглядами, отдавали честь, причем я не поняла — мне или Кассандре. Возможно, обеим сразу.       Разведчица Хардинг оказалась серьезной гномкой, в доспехах, при оружии, со шрамом. Немного портили впечатление веснушки и улыбчивые глаза; окончательно оно развеялось, когда она увидела меня и рассмеялась:       — А я вас помню! Вы часто приезжали в Редклиф. Вестница Андрасте, да? Хорошо, что Брешь в знакомых руках. Рада с вами снова встретиться.       Я чуть смущенно улыбнулась. Гномку я если раньше и видела, то совершенно не запомнила, а, скорее всего, и не видела — сложно забыть такую жизнерадостную рыжину. Поинтересовалась:       — А вы из Редклифа?       — Вы меня не помните, — она улыбнулась. — Ну, это не странно: я вас всего пару раз и видела, и то издали. Нитка Хардинг, к вашим услугам. Я… мы тут помогаем, чем можем. И, если честно, дополнительная помощь бы очень пригодилась.       — Рада знакомству, — я кивнула и уточнила: — Помощь с чем конкретно? Рядом есть разрывы? Демоны? И, я слышала, среди беженцев есть раненые, я могу немного помочь с лечением.       — Это лучше у матери Жизель спросить, с ранеными сейчас она, — покачала головой Хардинг. — Но умирать от ран пока никто не планирует, а вот все остальное… Дороги небезопасны, так что многие даже уйти отсюда не могут: на западе разбили лагерь храмовники, на востоке — разбойники. В Ведьмином лесу прячутся маги, и тоже совсем не с мирными целями. Запасы в деревне кончаются.       — Что именно нужно? — я прикинула, что до ближайшего замка, где сидит кто-нибудь из баннов, лететь от силы пару часов. Да даже в Редклиф можно вернуться, не откажется же Коннор мне помочь… В конце концов, тут большинство — его люди, раз уж он счел себя наследником.       Разведчица Хардинг отправила нас к некоему капралу Вейлу: одному из солдат Инквизиции, который сумел организовать местных воинов, и теперь помогал беженцам. Он же и был лучше всех осведомлен, чего именно им не хватает.       Кассандра выглядела не слишком довольной такой задержкой, но не возражала. При сообщении о магах и храмовниках она и вовсе нахмурилась так сурово, что я почти испугалась; но вовремя вспомнила, что ни к тем, ни к другим не отношусь, так что и злость эта направлена не на меня.       Разведчики Инквизиции заняли очень выгодную позицию относительно деревни: лагерь встал на довольно высоком холме, так что окружающая местность была как на ладони. Единственным недостатком была необходимость для спуска делать большой круг: перед деревней холм резко обрывался, словно был срыт, а пологая его сторона уводила в противоположную сторону. Стоило нам выйти на дорогу, как Солас негромко поинтересовался:       — Собираешься остаться здесь и помочь?       — Отчасти, — подумав, ответила я. — Какие-то припасы у меня есть с собой, я ведь из Тевинтера так и так собиралась уезжать — и набрала еды в дорогу из расчета на всю компанию. Там, правда, только сухари, вяленое мясо и сухофрукты, но похлебку сварить хватит. И пусть поохотятся, что ли; если их пугает гнев местных эрлов, я договорюсь.       — Ты знаешь здешних аристократов? — уточнила Кассандра. Я махнула рукой:       — Я всех более-менее родовитых жителей Ферелдена знаю. Мне в свое время преподавали и геральдику, и историю. А конкретно здесь нам вообще повезло: часть этих земель принадлежит Редклифу, и с эрлом Теганом я дружу; другая часть — эрлингу Южный Предел, с эрлом Леонасом я тоже в хороших отношениях. Он глава дипломатической службы, а мне как-то пришлось влезть в его сферу интересов.       — Хорошо, что ты помогаешь этим людям. Судя по всему, больше помочь некому, — одобрительно заметил Солас.       — Сейчас узнаем, что им вообще надо, — я пожала плечами. — Потом разделимся: наверняка какая-то помощь нужна прямо здесь, на месте. А я полетаю: посмотрю, где там эти маги и прочие дебоширы, сгоняю к кому-нибудь за припасами. За день можно много успеть, еще только полдень. А потом поедем в Денерим уже с точными сведениями, пусть Алистер армию прогуляться заставит.       — Армия быстро собраться не сможет, — предположил Варрик. Я отрезала:       — Придется постараться. В способность нас четверых разобраться с такой кучей противников я слабо верю. В крайнем случае, Каллен собирался отправить наших солдат. Но, думаю, их ждать придется еще дольше…       Решить часть проблем беженцев оказалось несложно: я и правда слетала в Редклиф и попросту стащила необходимые припасы непосредственно из замка — не зря я бывала там так часто, знала, как можно безопасно войти и выйти. Это оказалось не только полезно, но и удивительно приятно: к полудню набежавшие облака снова разошлись, солнце пригревало, равно одаривая своим теплом и заснеженную землю, и синее небо, и даже Брешь. Та посверкивала зеленью, но не угрожающе, а как-то почти по-домашнему. Легкий ветерок легко оглаживал лицо прохладными пальцами, перебирал перья, лаская разгоряченное тело. Воздух казался плотным и эластичным, словно надувная горка, по которой легко было скользить, раскинув крылья.       За время моего отсутствия Кассандра не теряла времени даром: организовала солдат и охотников, так что к моему возвращению последние уже вовсю свежевали пойманных диких коз. До сих пор этим никто не занимался, и я даже задавалась вопросом — почему? Все-таки когда есть нечего, про любой возможный гнев землевладельцев забываешь, да и Теган никогда не слыл жестоким тираном.       Оказалось, что опасались люди вовсе не возможных санкций со стороны аристократии, все было куда банальнее — та же война магов и храмовников. Эти фанатики, к сожалению, не разбирали, кто страдает от их активности, так что опасаться за свою жизнь резон у простых людей был. Но с Искательницей Истины дело пошло на лад, и это заинтриговало меня еще сильнее. Пришлось приставать к Кассандре за разъяснениями — до сих пор я Искателями Истины особенно не интересовалась, и не знала об их возможностях, — и оказалось, что женщина легко может воспламенить лириум прямо в крови тех, кто его принял. С такой помощью и впрямь страх отступал; и не только страх, но и здравый смысл, потому что я воодушевилась и предложила с мятежными магами разобраться самостоятельно. Как ни странно, но меня поддержали все, даже Кассандра. Так что завтра нам предстояла вылазка в Ведьмин лес, и к ночи это стало беспокоить меня куда сильнее.       И это была не единственная причина для волнения. С матерью Жизель мне встретиться тоже удалось, она счастливо пережила нападение и теперь помогала раненым. Разговор вышел не то чтобы тяжелым, но многообещающим, и меня это даже почти пугало.       …Горящие дома к моему возвращению потушили, но жить в них теперь было сложно: как минимум следовало перекрыть обвалившуюся крышу, она почему-то оказалась наиболее уязвимой перед огнем. Ледяной наст так никто и не убрал — то ли не смогли это сделать, то ли сочли, что и так сойдет. Повсюду были люди, и в их глазах я читала обреченность, словно они успели сдаться. Некоторые были ранены, но не слишком тяжело — раны не мешали заниматься повседневными делами. Трупы нападающих уже куда-то убрали, но кровь по-прежнему алела на снегу, привлекая внимание. Жители отводили глаза, но никто не пытался присыпать ее хотя бы тем же снегом.       Все это вызывало горечь: сама по себе деревня была симпатичной, с небольшим прудом в центре, рядом с которым воздевала к небу руки каменная Андрасте, в окружении деревьев. Здесь наверняка было очень красиво летом, но и сейчас создавалось впечатление лубочной картинки. Тем контрастнее выглядело всеобщее уныние.       Мать Жизель я нашла не сразу. Сама бы и не справилась, мне указал торговец — единственный встреченный человек, который еще явно не сдался. Правда, особой веселостью и он не отличался, но с этим вряд ли можно было что-то сделать.       Жрица сидела в одном из домов, с ранеными — можно было бы догадаться, — и негромко что-то говорила лежавшему на куцем топчане мужчине, судя по одежде, ополченцу или охотнику. Куртка была разодрана на боку и испачкана кровью, но сквозь дыру виднелись бинты — похоже, сначала его раздели и как могли залатали, а потом одели обратно, чтобы не мерз. Рядом с ними топтался молодой парень в мантии и неуверенно косился на жрицу. Та негромко уговаривала обоих, явно стараясь успокоить перевозбужденного больного. Суть их спора я так и не услышала — стоило подойти поближе, как мать Жизель провела рукой по волосам мужчины и попросила:       — Позволь ему помочь тебе.       Одной этой фразы оказалось достаточно, чтобы ее собеседник сдался и обмяк на своей лежанке, а маг, бросив еще один неуверенный взгляд на жрицу, начал лечить. Самым простым заклинанием, я узнала его даже без правильного зрения, — похоже, целителем он не был, но стремился помочь хотя бы так. Досмотреть сценку мне не дали — мать Жизель поднялась на ноги и подошла ближе ко мне. Она оказалась смуглой, почти темнокожей, и заметно немолодой — морщины изрезали ее лицо контрастным узором. Предположить, сколько ей лет, я бы не взялась, но не сомневалась, что женщина окажется старше большинства моих друзей. Может быть, она была моложе эрла Эамона, но если и так, то ненамного.       — Тебя, должно быть, называют Вестницей Андрасте.       Я согласно наклонила голову и заметила, что при этих словах ко мне начали поворачиваться другие люди. Не все — кто-то уже стал равнодушен к любым внешним раздражителям; но любопытные еще оставались.       — Я бы хотела помочь, — негромко ответила я. — Я могу немного лечить, и у меня есть очень хорошие зелья.       — Ты маг? — чуть удивленно проговорила жрица. Я покачала головой и, чуть помявшись, ответила:       — Считается, что нет, потому что у меня нет связи с Тенью, как у магов. Но какие-то… не совсем обычные способности у меня есть.       Следующий вопрос пришел с неожиданной стороны, да и сам он был очень неожиданным. Пожалуй, такого предположения в моей жизни еще не было. Тот молодой маг, что пытался лечить раненого, заодно прислушивался и к нашей беседе, видимо, Вестница Андрасте вызывала у него большой интерес. И теперь он чуть ли не зачарованно поинтересовался:       — Тебя благословил Создатель?       Я едва не поперхнулась воздухом на вдохе и уклончиво ответила:       — Не думаю. Разве что в том смысле, что позволил выжить — но тогда он благословил всех нас, ведь мы живы.       — Не стоит сомневаться в воле Создателя, — мягко проговорила мать Жизель, и на это я хмыкнула куда увереннее:       — О, вот в ней я и не сомневаюсь. Просто я не уверена, что это благословение.       Скорее, плата за давнее соглашение, но это произносить вслух я не стала. Мать Жизель на это покачала головой, но ничего не ответила и молча направилась к выходу. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.       На улице женщина остановилась, окинула взглядом деревню и вздохнула:       — Люди отчаялись. Слишком много свалилось на них в последнее время, и в их душах надежда уступила место страху и безразличию.       — Ферелденцы сильные, — возразила я. — Мы пережили Мор, переживем и это. А я постараюсь, чтобы переживать пришлось недолго.       — Мор — хоть и ужасное событие, но с ним уже сталкивались, — отрешенно ответила жрица. — Для победы над Мором есть Серые Стражи, и пусть десять лет назад их было мало — они все же сумели внушить людям надежду. Сумеешь ли ты сделать то же самое?       — Стражей было всего двое, — я встретила ее взгляд спокойно и уверенно. — Один из них наш король, другой — мой брат. И я тогда была вместе с ним, видела архидемона в Денериме, защищала воинов в бою. Сейчас рядом со мной, в Инквизиции, Левая рука Верховной Жрицы, которая во время Мора воевала вместе с нами. И рыцарь-командор Киркволла, который помог отстоять город и от кунари, и от демонов с магами. Мы справимся. Я не знаю, действительно ли я Вестница Андрасте, но я по-прежнему Белый Страж. И мое дело — защищать этот мир.       Мать Жизель слушала меня серьезно и даже не попыталась улыбнуться на последних словах. Я мысленно поморщилась — снесло меня в какой-то пафос, который меня так раздражал в других. Но женщина указывать мне на него не стала, только кивнула в ответ без тени сомнений.       — Расскажи то же самое в Вал Руайо, — жрица снова отвернулась и посмотрела на небо. — Про тебя ходят разные слухи, и источник их слишком близок к Солнечному трону и слишком далек от тебя. Сходи к ним, убеди жречество, что тебя не нужно бояться. Твоим словам хочется верить, и они… засомневаются. Не поверят сразу, но эти сомнения дадут тебе время.       — Думаете, стоит? — я тоже посмотрела на небо, но ничего интересного там не увидела. Брешь была в другой стороне, за домом, на крыльце которого мы стояли, а перед глазами оставалась только безоблачная синева, мягко переходящая в индиго — солнце уже садилось. Хорошая погода, особенно для разведки. — Лелиана, Кассандра, Каллен… они все хотят если не одобрения Церкви, то хотя бы снисходительного отношения. А по мне — лишь бы не мешали. Простите, вам это, наверно, неприятно слышать.       — Ты не доверяешь Церкви, — мать Жизель не спрашивала. — Не могу сказать, что ты совсем не права, но все же тех, кто искренне заботится о людях, больше.       Я вспомнила Владычицу Эльтину и со вздохом кивнула:       — Вы правы. Хорошо, я попробую поговорить с жрицами.       — Я передам для сестры Лелианы список тех, на кого можно повлиять, — пообещала женщина…       Этот список у меня почти сразу забрала Кассандра, у разведчицы Хардинг оказались почтовые птицы — почему-то вороны, — которых можно было отправить в Убежище. Так что первый отчет о наших похождениях должен был отправиться Лелиане сразу же, как мы закончим с проблемами в Ведьмином лесу. Я попросила написать и про Редклиф: в конце концов, наш канцлер обещала мне быть в курсе происходящего и уже с этим не справлялась, стоило напомнить ей те слова.       Весь вечер мы посвятили помощи беженцам. Я поделилась зельями и принялась сама лечить раненых, если не магией, то иголкой и ниткой — все-таки Андерс меня обучал хорошо. Чем были заняты другие, я не интересовалась, но в какой-то момент из лазарета меня выдернул Солас.       — Полагаю, тебе стоит немного прерваться, — заметил эльф. Я попыталась возразить, но он только покачал головой: — Приятно видеть человека, которому небезразлична судьба других, но на тебе самой уже лица нет, Алиена. К тому же… Во время путешествий по Тени я видел воспоминания о кое-каких артефактах. Они не способны залатать разрывы, но могут укрепить Завесу так, чтобы не появлялись новые. И сейчас я чувствую, что, по крайней мере, один из них находится не слишком далеко.       — И ты сможешь его найти? — воодушевилась я, тут же проглатывая возражения. Может быть, маг прав и мне в самом деле стоит отдохнуть. А еще вспомнился тот шар, что для Ванды нашел Ксенон Антиквар, и та прорва магии, что таилась внутри него. Если мы и правда сможем подобное найти… Солас ответил согласием, и я попросила: — Тогда отведешь нас к нему. Очень полезная штука.       — Лучше идти прямо сейчас, пока не стемнело, — предложил он. — Артефакт где-то неподалеку, мы справимся быстро.       Идти пришлось и правда недалеко, зато впечатлений я набралась на весь оставшийся вечер.       …Знакомую арку я увидела почти случайно. Каменная, стрельчатая, ровно такая же, как я видела в Бресилиане, подземных руинах Киркволла и других местах, где когда-то бывали древние эльфы. За ней прятался небольшой дворик, раньше явно огороженный — с правой стороны сохранился фрагмент полукруглой стены, выложенной из песочно-желтых камней. Дверной проем темнел прямо по центру, напротив арки, но подходящим для входа не выглядел: был завален рухнувшими колоннами. Руины были щедро оплетены каким-то цепким вьюном, не отпускающим свою жертву даже по зиме, и другие проходы, если и были, скрывались под растением.       По самым скромным моим прикидкам, здесь бы пригодилась бригада каменщиков, хорошая взрывчатка или маг со способностями к перемещению предметов. Первого у нас не было, второе я демонстрировать Кассандре не хотела, чтобы не давать ей повода для новых подозрений. Оставался маг — но до сих пор я не слышала, чтобы кто-то отличался столь полезным умением, кроме Архитектора, Корифея и Ванды. В Тевинтере мне попадались летающие светильники, явный новодел, но они были совсем мелкими и легкими. Очевидно, на более массивные предметы сил магам все же не хватало.       Но Солас меня удивил: без особых усилий взмахнул руками, даже не задействуя посох, и обломки мягко отлетели с дороги, освобождая вход. Я успела только пожалеть, что не смотрела в этот момент правильным зрением, наверняка, заклинание было простым и изящным, раз так легко срывалось с руки эльфа. И совершенно незнакомым, потому что ни о чем подобном я даже не читала в древних хрониках, найденных в библиотеке Карастеса.       Внутри оказалось довольно светло: на стене плясал изумрудными языками факел с завесным огнем, которому я обрадовалась как родному. А вот Кассандра на всякий случай вытащила меч.       — Вы уверены, что нам нужна эта дыра? — с сомнением поинтересовался Варрик, разглядывающий вход без особого энтузиазма. Похоже, его знакомый факел порадовал куда меньше. Солас кивнул:       — Я чувствую, что артефакт рядом. Было бы очень полезно его активировать, чтобы укрепить Завесу.       — Это точно поможет? — напряженно поинтересовалась Искательница. Эльф снова кивнул, и она велела: — Тогда идем. Нельзя упускать такую возможность.       Я мысленно согласилась с женщиной и внутрь снова вошла первой. Правда, далеко уйти не успела: едва ли не из пола вынырнул призрак, и я едва не застонала с досады. Щиты с пальцев слетели машинально, и тут же мимо меня просвистел болт. Первый призрак растаял, но его место тут же занял второй. К счастью, надолго противники нас не отвлекли: второго превратил в ледяную статую Солас, а завершила дело снова Бьянка.       Пройдя все-таки внутрь, я огляделась и мрачно заметила:       — А мы ведь даже не в Киркволле. Почему опять призраки?       — Полагаешь, Перчинка, они водятся только у нас? — хмыкнул Варрик. Солас заметил:       — Призраки — наиболее слабые из духов Тени, но при этом им проще других проникнуть сквозь Завесу. Не стоит удивляться их появлению.       — Я не удивляюсь, я не люблю, — проворчала я и сочла нужным все-таки пояснить: — Призраки тянут жизненные силы из нас, и от этого мои щиты не спасают. Если уж выбирать из демонов, я предпочитаю демонов гнева или колдовских ужасов. Они сильны только магией, а ее я умею уничтожать. К тому же Enansal может замораживать, так что демонов гнева я люблю особенно.       Холл, в который мы попали, был небольшим, но занимательным: из него уходили два прохода, направо и налево, а прямо напротив нас встречала безголовая статуя очень древнего вида, которой кто-то решил вернуть привычный облик, подвесив рядом на цепи каменную голову. Правда, почему-то бычью — и от такого сочетания я слегка опешила, до сих пор в Тедасе мне не встречалось подобных изображений. И еще одно привлекло внимание: пропорции фигуры подходили скорее человеческому творчеству, причем более позднего, чем тевинтерский протекторат, периода.       — Кажется, и здесь эльфы и люди могли жить вместе, — пробормотала я, изучая окружение. Вспомнились руины Бресилианского леса: эльфийские арки и человеческие стены, статуи, принадлежавшие вере долийцев, и саркофаги, в которых находились предметы нашего быта. И филактерия того, кто еще помнил, как две расы жили в мире и воевали против общего врага.       По ассоциации с древним боевым магом вспомнился мой собственный, из Круга. Сердце на мгновение сжалось, но потом я тряхнула головой. И Дэррек, и Брайан оставались в самом — последнем в мире — вменяемом Круге. И к нынешней ситуации они и вовсе должны быть отлично подготовлены, все-таки демоны — их прямая специализация.       — «И здесь»? — удивленно поинтересовался Солас. — Полагаю, ты говоришь не о тех отношениях, что царят в эльфинажах?       — Нет, — я отвлеклась от статуи и посмотрела на мага. — Относительно недалеко отсюда находится лес Бресилиан, и в нем много похожих руин. И архитектура смешанная — стены тевинтерской постройки, а дверные проемы и арки эльфийские, и артефакты внутри лежат обеих рас. Мне как-то встретилась филактерия с душой эльфа, очень древняя. Он уже не помнил своего имени, но смог рассказать мне, как люди и эльфы сражались вместе против общего противника. И там же я нашла путевой знак гномов, на котором на двух языках была надпись «в память о взаимовыгодном сотрудничестве».       — С такой формулировкой — практически признание в вечной дружбе, — хмыкнул Варрик. Я согласно кивнула, а Солас удивленно покачал головой:       — Поразительно. Думаю, когда история с Брешью закончится, отправлюсь в этот лес. Я видел многие отголоски историй в Тени, но ничего подобного встречать не приходилось.       — В том лесу особенная атмосфера, — предупредила я. — Завеса нестабильна, и магия практически повсюду. Говорят, это очень опасно, но лично я никаких опасностей не видела. Там было интересно.       Солас благодарно кивнул, принимая предупреждение, а Кассандра вдруг заметила:       — Сейчас происходит то же самое. Мы четверо — прямое этому доказательство.       Я осмотрела спутников — гнома, эльфа и человека — и рассмеялась:       — И правда. Но я не в счет, так что вы трое.       — Ну, ты и демона уговоришь подружиться, — хмыкнул Варрик. Кассандра тут же нахмурилась, и я поспешила замять тему: вспоминать дружественно настроенных демонов в компании представителя Церкви лишний раз не хотелось.       Тем более что нас впереди ждал таинственный эльфийский артефакт, а мы по-прежнему топтались в прихожей.       Факел на стене оказался съемным — его удерживал небольшой зажим из неизвестного мне металла, явно очень ценного: за столько веков механизм не заржавел ни на миллиметр. Легко вынув факел из гнезда, я первой шагнула в левый проход — за ним начиналась лестница, — и на всякий случай обновила щиты. Если нас у входа встречали призраки, то кто может попасться внутри?       Предосторожность оказалась не лишней: лестница имела всего десяток ступенек и вела в обширный темный зал, в котором слабо фосфоресцировали еще несколько призраков. Подземелье чем-то напомнило мне те руины, в которые пришлось спускаться в имении Хариманнов, и еще неизвестный храм на пиратском острове, где были спрятаны сокровища «Пятого ветра» — везде лежали черепа, скалящиеся на нас зубастыми челюстями. Они появлялись в свете факела по мере того, как мы проходили вглубь зала, и словно провожали нас взглядами слепых глазниц. К счастью, никакой незнакомой магии здесь не чувствовалось, только ставший привычным трепет Завесы. Я даже проверила правильным зрением, но единственным магическим явлением оставался завесный огонь — он же горел на свечах, расставленных тут и там на полу.       На стенах несколько раз попадались потухшие старые факелы более простой конструкции, чем у меня в руке: вместо изящного жезла с кованой клеткой для огня была деревянная палка, обмотанная пропитанной чем-то тряпкой. Первый же заставил меня удивленно замереть: вместо изумрудных всполохов ткань окутали более привычные, рыжие, едва я решила зажечь и его тоже.       — Занятно. Солас, ты не знаешь, почему от завесного пламени загорается обычный огонь?       Эльф посмотрел на меня удивленно и покачал головой:       — Ты удивляешь меня почти каждым вопросом, Алиена. Мне не приходилось встречать людей, которые знали бы о завесном огне. Ответ на твой вопрос достаточно прост — эти факелы пропитаны специальным зельем, которое загорается при контакте с определенного вида магией.       Я кивнула — и правда, все просто, — и отправилась осматриваться дальше. Под ногами шелестели опавшие листья, носились какие-то насекомые, которым и зима не была помехой, алели краской рисунки… На последнем элементе я снова застряла. В центре зала обнаружились не просто рисунки, а полноценная руническая печать зловещего вида, в центре которой лежал выбеленный временем скелет. Его голова и руки явно были отделены от тела еще в те времена, когда наносили руны, и аккуратно уложены на лучах рунического многоугольника. Ног не было совсем.       — Мда, реквизитец здесь так себе, — проговорил чуть ли не мне на ухо Варрик, и я вздрогнула.       Руины как-то сразу потеряли все свое очарование и стали казаться опасными и недружелюбными. В воздухе словно разлилась угроза, и я снова обновила щиты — рефлекторным движением, отработанным за многие годы. Подумала даже, не достать ли шест, но этому мешал факел, к тому же я была все-таки не одна: Кассандра меч так и не убирала, да и Варрик Бьянку давно перезарядил.       Из центра зала стало заметно то, что я пропустила из угла: искомый артефакт, скромно спрятавшийся в небольшой нише возле… алтаря? Алькова, внутри которого пряталась массивная статуя из трех стилизованных черепов один над другим. Охраняли этот альков еще две скульптуры, и от них вдоль позвоночника пробежал холодок: тело больше всего походило на гофрированный конус с непропорционально длинными человеческими руками, голова — не то лежащий на боку кувшин, не то… противогаз, старый, с крупной шайбообразной коробкой на лице; такие я видела еще в прошлом мире. Вот только вместо дыхательных клапанов у этой «коробки» было отверстие, полное мелких острых зубов. Таких же, которыми могли похвастаться глубинные охотники и миноги.       Если бы не Солас, об артефакте, ради которого мы пришли, я бы забыла. Но эльф оказался более морально устойчивым, а может, не стал тратить время на рассматривание старых статуй — пока я приходила в себя, он успел активировать знакомый мне по логову Отваги шар. Трепет Завесы моментально затих, и я пришла в себя, удивленно оглядываясь.       — Так странно. Я уже почти привыкла, что Завеса неспокойна, а теперь этого нет. Так тихо.       Удивленный взгляд Соласа преследовал меня весь оставшийся вечер. Похоже, он знал куда больше, чем мои знакомые долийцы, и искренне удивлялся, что я столько всего вижу и чувствую, даже если порой и не понимаю. Это слегка настораживало и одновременно будоражило — если он столько знает, то может рассказать и мне. Возможно, при помощи Соласа мне, наконец, удастся разобраться со своими способностями и научиться чему-то большему?       В общем, уснуть я смогла только под утро, а уже через пару часов проснулась от собственного крика. Ко мне снова вернулись старые кошмары.       Погода снова стояла солнечная, почти безветренная, и мысли о ночных переживаниях быстро выветрились из головы, особенно когда настала пора лететь на разведку — идея разобраться с мятежными магами самостоятельно нас так и не оставила. Некоторое время я кружила высоко над полями, но на белом фоне разглядеть что-то не позволяло даже птичье зрение, так что пришлось снижаться.       Под крыльями раскинулся Ведьмин лес. Он был небольшим, особенно по сравнению с тем же Бресилианом, но укромных мест в нем оказалось достаточно: овраги, так густо заросшие кустарником, что не проглядывалось даже их стены; густые ельники, в которых могла прятаться целая армия; холмы, изрезанные пещерами. Все это усугублялось густым снежным одеялом — похоже, зима в Ферелдене выдалась богатая на метели. Но все же я, кажется, нашла подходящее место, так что развернулась и полетела к своим.       Между несколькими холмами неподалеку от леса находилась небольшая лощинка, где сейчас засели силы Инквизиции под предводительством Кассандры. С нами отправился едва ли не весь отряд разведчицы Хардинг, на Перекрестке остались только дежурные по лагерю. Капрал Вейл тоже выделил часть своих рекрутов — из них пришлось даже выбирать, добровольцами рвались все, но оставлять деревню без охраны не следовало. Вход в лощинку был всего один, склоны холмов тоже не способствовали подглядыванию, и мы надеялись, что противник о нашем карманном войске пока не знает.       — Кажется, нашла, — сообщила я Искательнице. Она тут же развернула ко мне карту, и я замялась. Карта была хорошей, подробной, но разобраться вот так сходу я не могла. Варрик, зная о моих способностях к ориентированию, предложил:       — На словах объясни, а мы найдем.       Я кивнула и начала подробно описывать. Групп магов я увидела несколько — на земле они, возможно, маскировались хорошо, но сверху были видны отлично, — и чем ближе к одному из холмов, тем чаще они встречались. Общими усилиями холм на карте все-таки опознали, благо, рядом с ним протекал довольно приметный ручей, о котором я вспомнила только благодаря наводящим вопросам. Я предупредила:       — Там не только маги. Похоже, они додумались нанять профессионалов; по крайней мере, каких-то не то охотников, не то бандитов я в лесу видела, и они явно заодно.       Кассандра кивнула, но мне показалось, что всерьез она это предостережение рассматривать не стала. Впрочем, меня это не особенно смущало: все равно засады я с неба покажу, а в бою щиты повешу. Привычное же дело?       Оказалось, что во всем есть свои нюансы. Во-первых, с неба было видно все-таки не всех дозорных, так что пару раз мы влипали в неприятные ловушки и засады. Во-вторых, большой отряд требовал от меня особенной внимательности: пока наложишь щиты на последнего, с первого их уже сбивают. К счастью, дозорные отряды противника редко превышали трех человек, и, если бы не ловушки, прогулка по лесу могла бы выйти даже приятной.       Пещеру я, как оказалось, угадала верно, вот только вход в нее затягивал незнакомого вида барьер. Алый, как пламя, он ярко выделялся на фоне ледяных сталагмитов и наростов, щедро украшавших всю поляну перед искомым логовом. Впрочем, как показало правильное зрение, от любых других он не слишком отличался.       — Солас, ты сможешь открыть проход? — хмуро поинтересовалась Кассандра. Я удивленно повернулась на ее голос: Искательница изучала магическую преграду с таким выражением лица, словно та была ее личным врагом. Настроение у всех было не очень — несмотря на весь опыт разведчиков и мои щиты, раненые у нас были. Замаскированный в снегу капкан оказался куда более опасным противником, чем любые маги.       — Полагаю, да, — кивнул он. Я вмешалась:       — Я могу точно.       — Хорошо, — кивнула женщина. — Немного отдохнем, а потом отправимся внутрь.       Я спорить не стала: отдохнуть и правда не мешало бы, я за это время могла успеть обработать раны попроще. Те, что оставляли капканы, моими силами до конца все равно не вылечишь, и я мысленно досадовала, что с собой нет лекарских инструментов — зашить было бы проще, чем тратить сейчас силы. Загадав себе обязательно собрать походную аптечку, я уже было развернулась к нашему отряду, но меня остановил Варрик.       — А что, Перчинка, твои чудо-гранаты при тебе?       — Чудо-гранаты? — переспросила Кассандра и тоже повернулась к нам. В ее глазах легко читалось вновь появившееся сомнение, и я нехотя ответила:       — Ты ведь слышала эту историю о взорванном сарае. Раньше я увлекалась алхимией, изобретала новые виды взрывчатки. Ну, не то чтобы изобретала, экспериментальной частью занимался опытный алхимик, но идеи были в основном мои. В том числе свето-шумовая — при взрыве она дает яркую вспышку, которая слепит на несколько минут, и очень громкий звук. Иногда такая граната доводит до контузии. Но Завесу не рвет.       — Я не собиралась снова тебя обвинять, — твердо отозвалась женщина. — Но такая вещь и правда может оказаться полезной.       — От ситуации зависит, — я пожала плечами. — Но да, сейчас, пожалуй, поможет. У меня есть две.       — Нам и одной хватит, — заверил гном. Я отдала ему боеприпасы и все-таки сбежала к солдатам: объясняться с Кассандрой не хотелось. Может, вслух она меня больше и не обвиняла, но в своем решении слишком заметно сомневалась. Конечно, Лелиана меня в любом случае в обиду не даст, но прятаться за ее спину — значит, расписаться в собственном бессилии.       Нападение прошло как по маслу: барьер я сняла, правда, опять улетела в ближайший сугроб, гранату внутрь забросил один из разведчиков и едва успел отскочить, когда в ответку прилетела молния. А потом раздался громкий хлопок, усиленный сводами пещеры, и холм заметно просел. Солас вскинул руки, готовясь, судя по всему, к какому-то заклинанию, но необходимости в этом не возникло — земля все же удержалась на месте, только несколько комьев и камней осыпалось вниз.       Внутрь я заходила первой. Во-первых, я же Вестница Андрасте и это вроде как мои люди, значит, мне и быть впереди. Во-вторых, десяток щитов я до сих пор удерживала только на себе. Кассандра поначалу пыталась возражать — моей основной обязанностью по-прежнему было дожить до закрытия Бреши, а не вести солдат в бой, но второй аргумент ее убедил.       Однако предосторожность оказалась излишней: ни один из мятежников не клюнул на приманку, зато почти сразу я разглядела десяток людей — некоторые лежали без сознания, другие вроде и были в себе, но держались за головы, стонали, да и вообще не проявляли какого-либо желания воевать. Откуда-то из глубины пещеры тоже раздавались стоны, так что на этом десятке мятежники явно не заканчивались.       Искательница зашла следом, осмотрела пещеру взглядом полководца, взявшего несговорчивую крепость, и велела:       — Пленников связать. Проследите, чтобы колдовать они не могли, но дождались местного эрла. Думаю, суд следует проводить ферелденским властям.       Наши солдаты за дело взялись так споро, что некоторые маги больше стали напоминать мумии. Досматривать за процедурой мы не стали: в пещере пованивало гарью, потом, пригоревшей едой, а на улице светило солнце.       Из деревни мы вышли еще до восхода — зимнего, позднего, но к полудню все успели добраться до леса. От ловушек и засад мы избавлялись около полутора часов, может, даже дольше. А весь «бой» с основными силами мятежников отнял хорошо если минут десять. Умом я понимала, что это очень удачный расклад, и солдат мы сберегли — вряд ли внутри было бы проще, чем в лесу, — но какое-то чувство незавершенности осталось. Впрочем, едва ли стоило печалиться по этому поводу: впереди ждала поездка в Денерим и домой, и я надеялась, что там новости меня ждут более приятные.