Всегда есть что-то еще

      Горячий сухой ветер не приносил прохлады. Ее здесь вообще ничего не приносило: ни тени скал, ни редкие перекрученные деревья, больше походившие на плод больной фантазии безумного краснодеревщика. Впрочем, через сутки пути исчезли и они. Облака тоже обходили это место стороной, так что солнце слепило и высушивало случайных путников с энтузиазмом начинающего энтомолога.       Ночи, в противовес, были такими холодными, что вода к утру покрывалась ледяной коркой.       Безмолвные равнины были пустыней со всеми вытекающими отсюда последствиями: жара и холод, отсутствие жизни, однообразные пейзажи. Впрочем, я бы не назвала эту местность совсем уж безжизненной: здесь обитали виверны, чему я не слишком порадовалась, и какие-то мелкие твари с серой кожей и огромными голодными глазами. Когда мы увидели такого впервые, я даже прониклась жалостью, но продержалась она до первого замечания Блэкволла:       — Пятеро таких могут и медведя завалить. Нас как-то наняли одного беглеца выследить, он решил, что в пустыне скроется. Только кости и нашли, опознали по металлической бляхе.       — А это точно он был? — заинтересовался Хоук. — Бляху и подкинуть можно.       Блэкволл в ответ пожал плечами и посмотрел вдаль. А я запомнила этот рассказ — просто на всякий случай. После того, самого первого, разговора с Лел о нашем лже-Страже мы больше на эту тему не заговаривали, и я не знала, до чего сумела докопаться наша глава шпионов. Если еще не до самого донышка, то, может, этот рассказ ей чем-то поможет?       Смотреть вдаль в Безмолвных равнинах получалось хорошо: препятствий для взгляда в окружающем пространстве практически не было, только ведущий из Вольной Марки в Тевинтер Старый Имперский тракт — высокий, двухарочный виадук, приподнимающий дорогу метров на семь от земли. Вдоль него взгляд мог скользить до самого горизонта, терявшегося в сером мареве — видимо, там ветер поднимал песок в воздух, пылевой вуалью закрывая край неба. Песок тут был серым и немного походил на золу. Камни, редко, но все же попадающиеся, тоже были серыми. И небо, вопреки законам физики, — серым.       Отсутствие красок нагоняло тоску, так что уже на второй день нашего пути я энтузиазм растеряла. Возможно, идея проследить за караваном из Тантерваля, в котором Шарада, кузина Хоука, подозревала помощников венатори, была не такой уж хорошей. С другой стороны, кто-то ведь должен? Из агентов Инквизиции мы были ближайшими, да и Маркус все равно собирался разведать все сам по пути домой. Я не то чтобы не доверяла главному юстициару, скорее, опасалась отпускать его в одиночку. Пустыня и так то ещё испытание, а он собрался лезть к врагу в пасть — а терять пусть и неприятного, но все же своего человека я не хотела.       К тому же снова активизировались Антиванские Вороны. К счастью, настоящие мастера, по всей видимости, одиночками не были и обещания своих Когтей чтили, а нахватавшие свободных заказов птенцы гильдии справиться с нами пока не могли. Одного Ванда даже отпустила: ностальгия по Киркволлу сделала ее добродушной, нападение было в меру продуманным, а прочих любителей доводить контракты до конца стоило предупредить, чтобы не лезли, так что юное дарование ушло от демонессы на своих двоих. Второй, нарвавшийся на нас в Тантервале, оказался наглее и глупее… в общем, сам себе дурак.       Караван двигался по тракту — как путешествовали через Безмолвные равнины все нормальные люди. Серокожие твари, Блэкволл назвал их упырями, попасть наверх то ли не могли, то ли не хотели, виверны так высоко тоже не поднимались, а подходящих возвышенностей, с которых они могли бы спланировать, вокруг не наблюдалось. На виадуке было безопасно — насколько вообще может быть безопасно путешествовать по пустыне, оставшейся от Первого Мора.       Мы же шли под виадуком, прячась от нескромных глаз в тени его опор: надумай мы последовать за торговцами, попались бы сразу же, просматривался Имперский тракт отлично. Я периодически взлетала посмотреть, что там, наверху, так что своими глазами сумела оценить перспективы. Можно было бы забраться на нижний «этаж» виадука, но его время потрепало куда сильнее, чем основной, верхний — некоторые арки рассыпались, другие служили площадкой для вьющихся вокруг опор лестниц, по которым можно было спуститься с тракта на землю, к ближайшему колодцу. Больше времени мы бы потратили на преодоление препятствий и попытку замаскировать свое присутствие, чем на прогулку по песку.       Внизу было не так уж плохо: упыри в количестве трех штук рискнули подойти только один раз, получили один огромный огненный шар на всех, и больше не приближались даже большими группами, а единственного виверна мы видели издали. Мне даже показалось, что тварей отпугивает сам тракт, и короткий взгляд правильным зрением подтвердил догадку — вся каменная конструкция была опутана плотной вязью заклинаний. Она потихоньку расплеталась, тускнела, но пока еще была вполне рабочей. Разобрать ее на отдельные элементы у меня не вышло, так что точно цели этого колдовства я не знала, но защитная составляющая там наверняка была. Можно было бы задать вопрос Маркусу, но лишний раз разговаривать с ним о магии не хотелось, слишком раздражал снисходительный тон.       — Песок Андерфелса красный, — поделилась я, пересыпая похожий на пепел песок с ладони на ладонь. Караванщики явно никуда не торопились: по утрам собирались медленно, словно осенние мухи, а вечером начинали обустраивать привал прямо на виадуке всего через несколько часов после полудня — так что на привалы у нас уходило много времени, можно было поболтать. — Но такой же мелкий, забивает и доспехи, и одежду, и еду, как ни берегись.       — Если бы не Стражи, таким мог бы стать весь мир, — угрюмо проговорил Блэкволл. Он сидел у костра и что-то строгал из небольшой, неизвестно откуда взявшейся деревяшки. Я согласно кивнула.       Вивьен с точно выверенным количеством укоризны и снисходительности заметила:       — Как это нескромно, хвалить себя. Впрочем, иного я не ожидала. А вы, цветик мой, бывали в Андерфелсе?       — В Вейсхаупте, — неохотно отозвалась я. Разговаривать с императорской чародейкой мне не слишком хотелось, и я мимолётно пожалела, что в дозоре сейчас Маркус, а не она. Юстициар, по крайней мере, иронизировал только лично надо мной, и то, только если дать повод. Мадам де Фер в этом плане была непредсказуемой, и доставалось от нее всем. — Когда пыталась выяснить хоть что-нибудь насчёт Корифея.       — И как вам родина ваших драгоценных Стражей? — женщина закинула ногу на ногу, поудобнее устраиваясь на камне. Несколько обломков виадука, обвалившиеся с нижних арок, служили нам в этот вечер и сиденьями, и укрытием; назвать их удобными мог только очень неприхотливый человек, но Вивьен выглядела так, словно возлежала на софе в своем поместье.       Пожалуй, до ее умения вести себя в любой ситуации как королева мне ещё далеко. Не уверена, что Анора сумела бы выглядеть так величественно; впрочем, вряд ли Ее Величество стала бы так чваниться. Она обладала куда более важным умением — выглядеть сообразно ситуации. Вивьен посреди мертвой пустыни была даже более чужеродным элементом, чем любой другой живой человек.       — Правда ли, что они выпустили Корифея в мир? — не давая мне и рта раскрыть, продолжила чародейка.       Я чуть скрипнула зубами, но ответить постаралась вежливо:       — Они сумели пленить его после Первого Мора и удерживать в плену почти тысячу лет. К сожалению, способа убить его за это время Орден не нашел. Но если у вас есть мысли на эту тему, я с интересом выслушаю.       — Я обязательно поставлю вас в известность, — церемонно согласилась она. — Но как же так вышло, что сейчас он на свободе?       К счастью, отвечать мне не пришлось. Складывалось ощущение, что Вивьен поставила себе целью довести меня или, напротив, закалить перед общением с орлейскими придворными. Какая бы из этих версий ни была правдивой, мне разговор не нравился.       Зато якорь удавалось контролировать, и этим я определенно гордилась.       — Мой отец был последним магом, который обновлял печати на его темнице, — отозвался Хоук. До этого мне казалось, что приятель спит, но, как оказалось, я ошиблась. — Поэтому открыть их мог только я или моя сестра. Корифей решил, что может нам указывать. Я решил, что лучше будет его убить.       — Как мы все успели увидеть, вы ошиблись, — насмешливо заметила Вивьен. Хоук кивнул, но выбить Защитника Киркволла из равновесия было куда сложнее, чем меня, так что он тут же добавил:       — Мы оба. Не так уж плохо для начала.       Слушать этот разговор мне не очень хотелось, всё-таки снисходительное отношение чародейки к людям, рядом с которыми я провела всю жизнь, изрядно раздражало. Но меня отвлек Блэкволл:       — Каков из себя Андерфелс? Я так и не побывал в Вейсхаупте.       Я ещё раз мрачно покосилась на Вивьен и чуть повернулась — чтобы смотреть только на нашего будущего Стража.       — Огромный, неприветливый и пустой. Бескрайние, почти безжизненные степи и красные пустыни. И посреди них — горы, желтовато-белые, словно кости какого-то гиганта. И на одной скале по имени Сломанный Зуб стоит древняя крепость из белого и зелёного камня. Внизу дорогу к ней закрывают огромные ворота, так что одновременно в нижний двор может въехать несколько всадников, но наверх ведёт только узкая тропинка. Триста метров по серпантину, на самых крутых участках вырезаны ступени, но время стерло их… наверху вход в крепость — узкая калитка с огромным засовом.       Вспомнив, я улыбнулась. И калитку, и стену вокруг крепости, на которой кто-то рассыпал зерно, приманивая мелких пичужек, и огромный витраж с грифонами и виноградом. Отчаянно вдруг захотелось оказаться там, проверить, не обратил ли Корифей свой взгляд на Вейсхаупт…       — Перо скользит по бумаге, — тихо проговорил Коул, появляясь совсем рядом. На этот раз я даже не вздрогнула, кажется, привыкла к появлениям нашего духа. Ванда на него ревниво покосилась, но на этот раз останавливать не стала. — Слова ложатся, но не те. Музыка не смолкает, но если не слушать, легче. Надо начать ещё раз, может, теперь получится. Страх, боль, но на самом дне нежность. Девочка тысячи сюрпризов.       На этот раз удержаться не удалось, я не то что вздрогнула — упала бы, если бы стояла. К счастью, падать мне было некуда, но Коула я за руку схватила, чтобы никуда не сбежал посреди разговора, и взволнованно спросила:       — Откуда ты знаешь?       — Ты помнишь, — он пожал плечами. — Боишься, и твой страх соединяется с его. И я вижу.       Я вздохнула глубоко, прогоняя тревогу, и улыбнулась от облегчения. Если страшно и больно, значит, не под контролем Корифея. Потому что его марионеткам уже никак.       Это была, пожалуй, самая хорошая новость за последнее время. Даже Безмолвные равнины вдруг показались не такими уж безжизненными, да и Вивьен не такая противная — терпела же я Маркуса, и с ней как-нибудь уживусь.       Ванда поймала мою улыбку и ответила полным иронии взглядом. Кажется, она собиралась припомнить мне и самые прекрасные в мире голубые глаза с золотыми искорками, и музыку фонтанов и ветра, и поцелуи, горчившие расставанием… но я показала ей кулак, и подруга только молча хмыкнула. Хоук и Варрик наблюдавшие за этой пантомимой, рассмеялись — они-то знали, кого я могу вспоминать. Только вспоминать — с ностальгией, но без особой печали.       А на следующее утро Блэкволл принес мне цветок. На тонком стебле, с плотными, сероватыми лепестками, так похожий на розу, что его так и называли — «роза Безмолвных равнин».       — Фелицидус ария, — почти с благоговением проговорила я. Об этом цветке я читала в справочнике Инес Арансии и даже не надеялась когда-нибудь увидеть: слишком уж редким он был. Осторожно наклонилась к бутону, чтобы вдохнуть аромат — говорили, что пахнет он и правда похожим на розы запахом, но тоньше и слаще.       Не соврали — внешность у цветка была невзрачной, но аромат и правда кружил голову. А уж тот факт, что в мертвой тысячу лет пустыне можно найти такое чудо… на Блэкволла я посмотрела с искренней благодарностью.       Маркус, освободившийся от своего дежурства, удивлённо заметил:       — Любопытно. Давно их не находили.       Страж, явно смущенный этим вниманием к своему подарку — он-то его вручил украдкой, пока остальные, занятые завтраком, не смотрели, — почти небрежно махнул рукой:       — Да он прямо у лагеря рос. Странно, что больше никто не заметил.       На этом приятные события закончились. Караван двигался медленно, настолько, что я уже начинала терять терпение. Казалось бы, если верить карте, Безмолвные равнины по тракту можно было бы пересечь дня за три… ну, с учетом неблагоприятных условий, за четыре. Мы же плелись почти неделю, останавливаясь при каждом удобном случае. К счастью, хотя бы с водой в пустыне проблем не было: те, кто строил Имперский тракт, позаботились и о колодцах. Правда, ходить к ним приходилось ночью, чтобы не столкнуться с теми, кого мы выслеживали.       На восьмой день караван остановился и принялся разгружаться прямо на тракте. Вернее, из большей части телег перекладывали небольшие мешки, по виду, с припасами, на самую мелкую, выпрягали лошадей — в общем, явно собирались оставить свой товар прямо здесь. Я за этим наблюдала с неба, наворачивая круги над трактом и передавая информацию Ванде. Демонесса порывалась присоединиться ко мне и тоже последить за потенциальным противником, но ее не отпускали Маркус и, что важнее, Хоук. Ради последнего она смирилась с ролью связного, хоть и не без ругани.       Примерно через два часа с погрузочными работами было покончено, и один из торговцев прямо на виадуке разжег костер с таким пышным дымным шлейфом, что я заподозрила — секрет моих гранат ушел куда-то не туда. Надо бы узнать, куда в итоге делся Конлет, алхимик, с которым мы вместе возились со взрывчаткой — ни в Башне Бдения, ни в Амарантайне его не было, и как далеко могли уйти мои рецепты, я не знала. И ладно бы только мои, рецепт лириумной взрывчатки Дворкина он тоже видел.       Как бы то ни было, запалив костер, караванщики поспешили уйти как можно дальше от своих товаров — лошадей гнали во весь опор, словно их преследовал голодный виверн, а то и вовсе высший дракон. Лично мне это было только на руку: вряд ли дым был ядовитым, покупатели появляться пока не спешили, а продавцы уходили не оборачиваясь — отличная возможность узнать, что же за припасы доставляются едва ли не в самый центр Безмолвных равнин. Спикировав чуть сбоку от костра, я бросилась к ближайшей телеге.       Груз оказался упакован очень хорошо. Полог из плотной, чем-то пропитанной ткани, туго притянутый тросами к бортам телеги, под ним мешки, переложенные сеном — извлечь эти «припасы» было не так уж легко и совсем не быстро. К счастью, мне забирать изнутри ничего было не нужно: ткань, хоть и плотная, позволяла нащупать острые металлические предметы, в которых я легко опознала оружие. Во второй телеге тоже было что-то клинковое, в третьей, похоже, доспехи… осмотреться дальше я не успела.       Как-то внезапно налетел сильный ветер, поднявший небольшую пыльную бурю на виадуке. Я прикрыла лицо рукавом и хотела подойти к последней телеге — больше для очистки совести, — но тут в голове раздался напряженный голос подруги:       «Быстро к нам!»       Кажется, на этот раз случилось что-то из ряда вон, потому что обычно Ванда не позволяла себе такого тона, да и на других, кто пытался мной командовать, косилась недобро. Спорить я не стала — все равно все нужное уже узнала, так что встала на крыло… и едва не улетела вслед за караваном. Ветер вне виадука оказался куда сильнее, а стоило глянуть налево от моста, как я и сама со всех крыльев рванула к основному отряду: на нас шла стена песка, серая, клубящаяся… Кажется, назвав ветерок на тракте «бурей», я погорячилась или, скорее, предвосхитила события.       Найти своих удалось только благодаря связи с Вандой, сами они успели уйти от последней стоянки, а искать их сквозь налетающий песок оказалось непросто. Да и просто лететь — чем дальше, тем сильнее становился ветер, так что крыльями я работала изо всех сил. Мелькнула даже мысль вернуться в человеческую форму — не самое безопасное решение, в такой пыли я не видела, куда наступаю, да и идти смогла бы куда медленнее… но иногда приходится жертвовать скоростью ради безопасности. Однако не успела: демонесса тоже меня почувствовала и мягко подхватила левитацией, подтягивая к остальным. Против магии буря оказалась бессильна, так что добраться до своих мне все же удалось.       Едва я влетела чуть ли не в объятия Хоуку — в последний момент ветер швырнул меня вперёд как сухой листок, — над нами куполом замерцал зеленовато-голубой барьер, отрезая от поднявшегося в воздух песка. Обернувшись, я тут же добавила слой своей защиты — от звука, поскольку от ветра спасти не могла, а от песка нас уже прикрывал Маркус. Ветер же завывал так, что не получалось даже расслышать, как остальные откашливаются от мелкой пыли, которой успели надышаться.       — Это ведь не песчаная буря? — нервно уточнила я, невольно прижимаясь к приятелю. Оставалась ещё надежда, что я ошиблась: разве бывают такие внезапные бури? Или только такие и бывают? Я внезапно поняла, что ничего не знаю об этом, кроме общих ужасов: что песком может засыпать насмерть, что можно задохнуться, что от жара во время бурь падают в обморок и уже не приходят в себя, что песком может посечь так, что мясо с костей слезет… или это уже страшилка для доверчивых?       — Она, — хрипловато отозвался Блэкволл. — В прошлый раз мы только издали видели, проводник нас увел… Он говорил, надо подняться наверх, так безопаснее.       Кажется, испугаться успела не только я, но вряд ли кто-то стал бы винить в этом даже самого опытного воина, все-таки пустыня — не враг из плоти и крови, ее не победишь. Та же Сэра, самая языкастая и громкая в нашей компании, была бледной и хмурилась так сильно, что брови почти сходились на переносице. Ванда жалась к Хоуку с другого бока, хотя, кажется, не столько от страха, сколько из любви к искусству. Остальные вели себя сдержаннее, но Кассандра периодически касалась рукояти бесполезного сейчас меча, словно это прикосновение ее успокаивало, и даже Железная леди оглядывалась по сторонам чуть чаще, чем обычно.       — Не в этот раз, — задумчиво отозвался Маркус. Он, казалось, был единственным, кто практически не беспокоился о несущейся на нас стене песка. — Во-первых, наверху ветер доберется до нас быстрее, здесь же можно укрыться между опорами виадука. Во-вторых, что-то мне подсказывает, что это не просто буря. Скажите-ка, моя дорогая, давно вы ее заметили?       Я честно попыталась вспомнить, даже не обратив внимания на дурацкое обращение. Страх чуть отступил — всё-таки переживать и думать одновременно у меня получалось плохо. И выбор я обычно делала в пользу мыслительной деятельности.       — Когда они зажигали костер, ветра еще точно не было, — проговорила я. — И когда я спустилась, чтобы пощупать груз. Налетел буквально за пару мгновений до того, как вы меня позвали.       — А стена песка?       Я снова задумалась, перебирая в памяти каждое мгновение с момента взлета… Видела ли я ее, пока летала? И сама себе ответила отрицательно.       — Когда обернулась на зов Ванды, — уверенно ответила я. — И ее точно не было до того момента, как я приземлилась на тракт, сверху я даже горизонт чётче видела. Песок поднялся за те минуты, что я ощупывала оружие в телегах.       На сообщение о грузе юстициар никак не отреагировал, словно для него это новостью не стало. То есть мы все предполагали, что вряд ли такой караван снарядили ради мехов или благовоний, но одно дело предполагать, а другое — знать точно. Он же только кивнул и удовлетворенно проговорил:       — Думаю, наш таинственный покупатель предпочитает перестраховаться на случай любопытных глаз.       — Хочешь сказать, какой-то маг сумел устроить такую бурю? — недоверчиво поинтересовалась Кассандра. Юстициар пожал плечами:       — Усилить ветер и поднять в воздух песок в пустыне не такая уж сложная задача. Куда интереснее, как он управляется со столь хаотичным явлением. Поддерживать барьер постоянно — слишком затратно, а без него маг попросту задохнется.       — Ты уверен, Магистр? Я, конечно, не спец, но бури вроде так и начинаются, внезапно, — с сомнением в голосе заметил Варрик.       — Разумеется. Именно в тот момент, когда наши друзья из Тантерваля подали сигнал, внезапно началась буря, — насмешливо согласился маг. — Стоит пожалеть венатори, какая потеря для их армии.       — Но исключать этого нельзя, — Кассандра бросила на Варрика раздраженный взгляд, но все-таки, явно нехотя, согласилась с ним. В последнее время мне было вообще не слишком понятно, какие между ними отношения: в Киркволле Искательница зажала нашего гнома в одной из комнат фенрисовского особняка и едва не затеяла драку из-за Хоука… Успокаивать ее нам с Защитником пришлось вместе, и он, кажется, убедил женщину, что сам нашелся, а не Варрик его скрывал. Нельзя сказать, что она безоговорочно поверила, да и на Варрика слишком заметно злилась, как и он — на нее, но мнение по разным вопросам у них часто совпадало. Что, как мне показалось, бесило ее еще сильнее.       — Исключать нельзя ни один вариант, Кассандра, — ей юстициар ответил с меньшим количеством яда в голосе. — И все-таки мне представляется сомнительным, что это случайное совпадение. В конце концов, предполагала же наша леди Инквизитор, что Сарнию сумел заморозить Корифей, и вы соглашались. Поверьте, бурю поднять куда проще.       Договорив, Маркус обновил свой барьер — и вовремя, прошлый истаял буквально в тот же момент. Моему щиту этой доли секунды хватило, чтобы лопнуть под напором песка, да и нас успело слегка запорошить. Но, главное, нас успело оглушить: шум вокруг стоял такой, что я невольно вспомнила прошлую жизнь — аэропорт, взлетающие самолеты, гул турбин… было похоже, только казалось, что я стою под самой турбиной. Едва мы оба восстановили защиту, как следом за шумом обрушилась тишина. От резкой смены у меня закружилась голова, так что на Хоуке я едва не повисла. Правда, всего на пару мгновений — нащупать твердую опору под ногами удалось довольно быстро.       — Идти наверх, к каравану, полагаю, не стоит, — резюмировал маг. — Оставаться здесь тоже идея не слишком хорошая. Думаю, раз виадук за столько веков не засыпало, под ним нам будет вполне безопасно.       — Второй ярус? — предложил Хоук. Маркус пожал плечами:       — Там разберемся.       Путешествие к каменным опорам оказалось не слишком долгим, но утомительным: пусть поднявшийся в воздух песок не мешал нам дышать, идти по рассыпающимся под ногами холмикам, которые успел нанести ветер, было тяжело, а видимость изрядно упала. Не настолько, чтобы не видеть дальше своего носа, но каменные колонны, на которые опирался Имперский тракт, стали походить на призраков.       За эти минуты я успела засомневаться в словах Маркуса. Пусть никогда раньше я не видела песчаных бурь, но выглядела изнутри она настолько страшно, что поверить в ее рукотворность не выходило. Бьющийся безмолвно в нашу защиту песок ощущался почти физически, глухая тишина, которую разбавлял только шелест наших шагов, давила на уши. Ни солнца, ни неба не было видно — только мгла, серая, живая, несущаяся с огромной скоростью мимо нас. Что, если буря все-таки не связана ни с какими венатори, а мы из-за одних предположений сейчас сами себя загоним в ловушку? Не зря же проводник Блэкволла в его прошлый поход советовал подниматься выше… И почему мы не взяли какого-нибудь знающего человека с собой?       Но кончается все, в том числе и этот короткий, но жуткий переход. И оказалось, что тевинтерский маг знает своих соотечественников, хоть и древних, гораздо лучше. Я успела забыть о наложенных на Имперский тракт заклинаниях, а вот Маркус о них или знал, или догадывался — песок между опорами виадука почти не поднимался с земли и не залетал снаружи, ударяясь о невидимую защиту. Было почти спокойно, даже видимость стала получше — по крайней мере, я видела и соседние опоры, и верхний ярус. Света не хватало и здесь, так что дальше разглядеть ничего не получалось, но даже так было куда лучше, чем снаружи.       Свой барьер юстициар тут же снял, не пожелав тратить энергию. Налетел ветер, бросил в лицо пригоршню пыли, но силы причинить хоть какой-то вред ему не хватило — древние барьеры сдерживали стихию. Пытаться удержать звукоизолирующий щит в таких условиях я даже не пыталась: во-первых, пришлось бы постоянно обновлять его, во-вторых, сидеть плотной кучкой пожелали не все: и Хоук, и Маркус, и Кассандра разбрелись в разные стороны. Тут же снова появился гул, теперь уже приемлемого уровня — то ли защита виадука приглушала звуки, то ли так казалось из-за более-менее большого свободного пространства.       — Перчинка, — позвал через пару минут Варрик. Я едва успела прийти в себя и потому дернулась от окрика, но сразу же поспешила к приятелю. Ванда меня опередила, и мы вдвоем уставились на находку гнома, которую он подсветил небольшим фонариком — кажется, из тех, что используют гномьи шахтеры, очень уж характерный голубоватый свет.       Поначалу я не поняла, на что указывает Варрик — перед нами была одна из опор виадука: камень как камень, ни рун на нем выбито не было, ни рисунков, ни дополнительных украшений. К нам подошла Сэра и тут же озвучила мои мысли:       — И на что вы пялитесь? Мертвяки отсюда не полезут?       — Из камня? — чуть насмешливо поинтересовался Варрик. А я, поняв, что смотреть надо на сам камень, наконец вспомнила:       — Это же тот самый агат из Костяной ямы!       Опоры виадука и правда были облицованы знакомыми полосатыми плитами, только раньше их скрывала вездесущая серая пыль. Судя по следам, гном решил облокотиться и стёр часть налета, открывая ставшие едва ли не родными камни.       — Я видела в Минратосе особняки, облицованные им же, — с улыбкой припомнила я. И тут же нахмурились, попытавшись представить, сколько же камня натащили древние тевинтерцы из одного несчастного Киркволла — сам город почти полностью был облицован им же, центральные районы имперской столицы, теперь ещё и Имперский тракт… а он ведь по всему миру тянется. Эта мысль потянула за собой другую: возле Остагара я видела остатки этой дороги, да и весь север Ферелдена связывал именно Имперский тракт, и цитадель Кинлох с берегом тоже когда-то имела сухопутное сообщение по такому же виадуку… но они были просто серые, из привычного песчаника или гранита.       — Перчинка, я хотел тебя отвлечь, а не заставлять хмуриться по новой, — пожурил Варрик. Ванда глянула на меня, провела пальчиком по камню и глубокомысленно предположила:       — Представляешь, как далеко вниз тянутся подземелья Киркволла и сколько всего интересного там можно найти?       — Думаешь, Зибенкек — это было еще не самое дно? — уточнила я. Кажется, тогда я думала, что мы спускаемся к центру земли? Похоже, центр был немного дальше, и спуститься туда действительно можно было…       Ванда раздраженно фыркнула:       — Зибенкек — самое дно, а вот подземелья…       — Интересно, почему другие участки тракта из другого камня? — невпопад пробормотала я, но меня услышали.       — Потому что даже усиленный магией камень имеет свойство рассыпаться от времени, моя дорогая, — проговорил Маркус, подходя ближе. — Полагаю, облицовку заменяли местными аналогами.       — Или сразу строили из местных, — возразил Варрик, но маг с усмешкой покачал головой.       — Стиль, мастер Тетрас. За это в Тевинтере готовы убить сейчас, что уж было во времена Древних богов, один из которых, напомню, был Драконом Красоты? Кстати, к чему эти вопросы? Нашли что-то интересное?       Я покачала головой:       — Минутка ностальгии. Вам этот облицовочный агат незнаком?       — Разумеется, знаком, — чуть высокомерно бросил Маркус и хотел отойти, но я задумчиво добавила:       — А мы были в шахте, где его добывали. Там жил дракон.       Мужчина снова глянул на опору, на меня, и озвучил мои же мысли:       — Насколько глубока та шахта?       В ответ я пожала плечами. И добавила:       — Там вели какие-то исследования ваши древние магистры. И там была запечатана одна из Недозволенных. Там искали истоки появления магии крови Искатели Истины.       — И Черный магазин тоже там, — довольно добавила Ванда.       Маркус снова уставился на меня, теперь задумчиво. Я была готова поспорить, что он опять поинтересуется, почему я не сказала ему раньше, или высокомерно бросит, что это глупости, но маг промолчал. Отвернулся и скомандовал:       — Идем, переждем бурю наверху.       Центральный ярус виадука сохранился куда хуже верхнего, но все же найти более-менее целый участок дороги можно было. Как правило, они находились возле лестниц, ведущих с верхнего яруса вниз, их, видимо, лучше зачаровывали; как раз над одной из них караванщики и устроили свой костерок. Мы же выбрали куда менее удобный участок — здесь пол зиял дырами, охранные заклинания явственно работали хуже — внутрь залетал песок, хоть и в небольших количествах. Зато лестница, по которой таинственный покупатель мог подняться наверх, была в нескольких метрах, и полумрак надежно нас скрывал.       Потянулось ожидание. Рядом, буквально в паре метров от нас, завывал ветер, бился с шелестом песок в магические барьеры, наверху скрипели телеги — так громко, что слышно было даже в нашем убежище. Поначалу я еще боялась, но минут за двадцать привыкла и к незнакомым звукам, и к давлению — звуки казались приглушенными, словно доносились сквозь воду или заложенные уши. Темнота тоже была вполне привычной: в пустыне ночи наступали быстро, и я не взялась бы сейчас сказать, что светит на небе над стеной песка, солнце или луна.       Ждали мы, сидя прямо на полу, рядом — места было немного. То ли из-за этого, то ли из-за бури, но становилось и жарко, и душно, так что вскоре глаза начали закрываться. Несколько минут я откровенно «клевала» носом, а потом решила не мучить себя и подремать — кто знает, сколько нам еще так сидеть? Но с одной стороны оказалась Кассандра, с другой — Блэкволл, и ни с кем из них я не была настолько хорошо знакома, чтобы спать у них на плече. Варрик обнаружился у колонны напротив — туда надо было или перепрыгнуть, или обойти по краю ямы, перебираясь через всех остальных. Ванда сидела рядом с ним и поблескивала в темноте лавандовыми огоньками глаз. Из близких друзей рядом — сбоку от Кассандры, — сидел Хоук, но он о чем-то негромко переговаривался с Маркусом.       В итоге я все-таки задремала и, проснувшись, обнаружила, что прижимаюсь к плечу Блэкволла. Сам Страж сидел прямо, словно проглотил кол и, кажется, даже дышал через раз, так что мне стало неудобно. Но извиниться я не успела: обнаружила, что большая часть нашей команды свои места покинула и теперь во что-то всматривалась сквозь стену песка. Похоже, проснулась я как раз из-за этого, а не сама по себе.       — Как вы полагаете, дорогой мой, наш противник идиот? — негромко поинтересовалась Вивьен, и я скользнула ближе, чтобы не пропустить возможный ответ. Маркус негромко хмыкнул и ответил в том же тоне:       — Было бы прекрасно, дорогая, но рассчитывать на это вряд ли стоит.       Я нашла глазами Сэру и едва не рассмеялась вслух: эльфийка слушала этот обмен мнениями с таким кислым лицом, словно проглотила лимон, и иногда даже явно передразнивала говорящих. Но следующие слова чародейки вернули меня к этому обсуждению:       — В таком случае, будь я на месте нашего противника… зачем тратить силы и время на путешествие сквозь бурю, если можно отправить своих марионеток? Напоминаю вам, магистр, что именно сюда отправлялись морталитаси из вашего доклада.       Подобравшись поближе, я посмотрела в ту сторону, куда кивала только что Вивьен, и разглядела смутные тени, едва различимые сквозь завесу песка. Буря и не думала затихать, так что видимость все еще оставляла желать лучшего. Тем не менее, тени становились все крупнее и заметнее — то есть явно приближались. Правда, так медленно, что я засомневалась в словах чародейки: в Редклифе десять лет назад поднятые Коннором мертвецы были куда быстрее. Правда, ими тогда управляла демонесса, возможно, демоническая магия сильнее?       Странным это показалось не только мне: Хоук тоже разглядывал вероятного противника с заметным скепсисом на лице. И не удивительно: он и без Редклифа сталкивался с буйными покойниками. Вспомнить хотя бы того колдовского ужаса, которого мы нашли на Рваном берегу — летал он с хорошей скоростью.       Воспоминания именно об этом случае были забавными, но мысль, на которую они навели, вызвала скорее беспокойство. Я придвинулась еще ближе и поинтересовалась:       — Если это и правда покойники, которых оживляют морталитаси, среди них могут быть колдовские ужасы или ревенанты?       Сталкиваться с ними не хотелось: и те, и другие были куда умнее обычных мертвецов, и я боялась, что нас заметят. Драться было не слишком страшно, хотя количество теней и напрягало... Но мы-то хотели не воевать, а проследить. Главный юстициар коротко обернулся на меня и снова уставился в сторону теней. Поинтересовался:       — Вы, кажется, обучались в лучшем Круге Тевинтера, моя дорогая. Не напомните мне, кто такие колдовские ужасы?       Я чуть обиженно поджала губы, но все же ответила:       — Демоны гордыни или желания, которые вселяются в тела умерших людей. Между прочим, ни традиции, ни заклинания морталитаси в Карастесе не преподают, так что я не знаю, с какими духами связываются некроманты.       — Логично предположить, что с менее могущественными, иначе получили бы проблемы с Церковью, — наставительно ответил маг. И нехотя добавил: — Впрочем, в этом случае мы не можем знать. Сомневаюсь, что власть Церкви по-прежнему для них что-то значит.       — У Церкви той власти-то осталось… — пробормотал Хоук.       Несколько минут мы молча наблюдали: теперь уже было ясно видно, что сквозь песок к нам и вправду пробираются не слишком живые противники. Точнее, совсем не живые — подавляющее большинство было обычными скелетами, которым неизвестной магией придали целостность и подобие жизни.       Что меня больше всего насторожило: среди основной массы, светящейся зеленоватым и голубым светом, попадались скелеты с алым свечением. Хотелось бы надеяться, что это не красный лириум, но учитывая, что его свозили сюда аж с четырех точек…       Время было совсем неподходящим, но мне все равно пришла в голову пара вопросов.       — Почему лириум возили через четыре порта? — негромко поинтересовалась я. Маркус оторвался от наблюдений и повернулся ко мне:       — Простите?       — В том отчете, что принесла Бондарь, писали, что лириум завозят через четыре порта: Киркволл, Камберленд и две небольшие дикие бухты, — напомнила я. — Из Киркволла можно смело возить собственный лириум, судя по состоянию Казематов, к тому же из Устья Дэрвина ближе всего как раз Киркволл, на худой конец — лес Планасен. Из Эмприз-дю-Лиона удобно было бы возить и через Камберленд, и через Вал Шевин и его окрестности, можно выбрать любой порт. Но зачем выбирать оба? На перевозку и охрану потребуется больше людей, выше шанс быть замеченными.       — Хороший вопрос, — одобрил юстициар. — Сомневаюсь, что ради трудоустройства лишних храмовников, так что реальную причину было бы неплохо узнать. Могу вам задать еще один любопытный вопрос. Почему именно сюда? Храмовники и мертвецы не слишком прихотливы, но маги вряд ли привыкли к настолько суровым условиям. По крайней мере, наших бездельников, ратующих за возрождение Тевинтера, в такую глушь не заманишь.       Я глянула на стену песка, вспоминая все, что знаю о Безмолвных равнинах. Но не успела мысль сформироваться, как вклинился Хоук:       — Смотря что им предложить.       — Именно это меня и волнует, Защитник, — кивнул Маркус. — Что такого важного предложили поискать в Безмолвной пустыне, оставшейся от Мора. Насколько я знаю, никаких реликвий с тех пор в песках заваляться не могло. Труп архидемона, по словам нашей леди Инквизитор, Серые Стражи уничтожили сразу после поимки Корифея в ловушку.       Кассандра задумчиво проговорила:       — Это огромное пространство, которое никем не контролируется. Возможно, иных объяснений тут просто нет. Хотя… я помню Ванессу. Скрываться в подобной глуши она бы вряд ли стала.       Мертвецы, тем временем, все так же неторопливо, но методично забирались на самый верх виадука. К счастью, либо им предельно четко сформулировали приказ, либо какими-то остатками разума они все же обладали, потому что поднимались по лестнице, не пытаясь забраться прямо по опорам. Не факт, что сумели бы учуять нас — по сторонам скелеты не оглядывались, на посторонние звуки не реагировали, да и не прорывалось почти ничего сквозь гул ветра, — но рисковать не хотелось.       Вскоре в окружающем пространстве появился новый звук. Скрежет, лязг, непонятный треск… я мимолетно пожалела, что не могу взлететь и осмотреться. Но скоро мое любопытство удовлетворил сам противник: скелеты, поднявшиеся наверх, наконец отправились в обратную дорогу. За собой они тащили брошенные телеги. Ткань, которой был накрыт товар, выглядела потрепанной, но целой, а вот веревки местами словно погрызли зубами… впрочем, возможно, так оно и было.       За первой телегой последовала вторая, потом третья, четвертая. Скелеты аккуратно ставили их на песок, перехватывали поудобнее и утаскивали куда-то за пределы нашей видимости. Не знаю, как остальные, а я следила за этим, сцепив зубы от бессильной злости. Ведь уйдут! И ветер все следы заметет! А мы даже не знаем, куда потом двигаться, направление «куда-то на запад» слишком расплывчатое!       Наконец Ванда не выдержала — то ли своего любопытства, то ли моих мыслей, — и шепотом предложила:       — Я могу проследить. Мне-то буря не страшна.       И я, почти не думая, кивнула:       — Иди.       Путешествие через пустыню оказалось не из легких. Идти с двумя магами было несомненно проще, чем в одиночку, припасов мы тоже набрали с избытком еще в Тантервале. Вода проблемой тоже не была: дважды в день я возвращалась к Старому Имперскому тракту и заполняла наши бурдюки из колодцев. Но о длительном отдыхе пришлось забыть: скелетам отдыхать было не нужно.       Буря закончилась только к вечеру. Как мне сказала Ванда, армию немертвых вел один-единственный маг, он и управлял и ветром, и своими слугами. Проблему путешествия в бурю он решил легко — паланкин из плотной кожи, похожий на те, что были приняты у знати Тевинтера, прекрасно защищал от песка и ветра и позволял не останавливаться на отдых. У нас такой роскоши не было, так что отставали мы изрядно: полдня, пока мы дожидались окончания бури, и после этого разрыв только увеличивался — нам спать было все-таки нужно. Если бы не Ванда — не нашли бы мы логова Корифея в этих краях, даже если бы я облетела всю пустыню по кругу.       За три дня мы отклонились от Имперского тракта далеко на запад, словно собирались дойти до одного из трех приграничных городков — Нессум, Каймен Бри и Тревис. Сейчас они считались самыми южными тевинтерскими, но постольку-поскольку: на старых картах границу Неварры я видела севернее этих трех названий. Но когда до стен ближайшего, Тревиса, оставалось буквально полдня ходу, если верить Маркусу, нам вслед за демонессой пришлось повернуть на север.       Дважды мы пересекали некое подобие дорог — возможно, когда-то это были ответвления от Имперского тракта, но их поднимать над поверхностью пустыни древние строители не стали, так что камень был давно и надежно засыпан серым песком. Угадать здесь что-то рукотворное можно было только по более-менее ровной узкой и невысокой насыпи, устремляющейся к городам. И остаткам заклинаний, если кто-то мог бы их видеть так же, как я. Поначалу смене направления мы особого значения не придали: дневная жара давила на мозги, ночной холод заставлял меня едва ли не плакать — его я после исхода из Убежища переносила особенно плохо, — но когда еще спустя сутки на горизонте показались горы неестественно желтоватого цвета, я встала как вкопанная. Слишком уж характерным был цвет.       — Там, с той стороны гор… — я не сразу решилась спросить, но пересилила себя: — Андерфелс?       — Вы наблюдательны, моя дорогая, — рассеянно отозвался Маркус. Наверно, я изменилась в лице, потому что он тоже остановился и недовольно уточнил: — Почему это вас так взволновало?       — Вейсхаупт, — выдохнула я. Горы по цвету были очень похожи на те, в которых квартировали Серые Стражи, и я испугалась… мало ли, что мне там Коул сказал, мог ведь и ошибиться.       Но Маркус еще раз посмотрел на горы и перевел чуть снисходительный взгляд на меня:       — Эти горы несколько крупнее, чем кажется издали, леди Инквизитор. До Вейсхаупта отсюда несколько суток пути. А вот до Имперского тракта куда меньше. Надо будет проверить, не идут ли поставки еще и из Империи. Нам только красного лириума не хватало, то-то некоторые члены Магистериума обрадуются.       Я машинально кивнула, не столько одобряя его намерения, сколько показывая, что услышала, и выдохнула с некоторым облегчением. Может, до Вейсхаупта все же мы и не дойдем…       Ванда возникла в моих мыслях ближе к вечеру и обрадовала: до гор отряд скелетов не дошел. Лагерь морталитаси устроили непосредственно в пустыне. Причем скрыт он был почти гениально: небольшое подковообразное ущелье врезалось вглубь пустыни — то ли когда-то здесь находились подземелья, потолок которых обвалился, то ли подельники Корифея сами выкопали эту яму, но издали заметить ее было невозможно. Мало того, что края ущелья находились вровень с основной частью пустыни, так еще и сверху их укрыли тканью для маскировки и защиты от солнца.       Узнав об этом, Маркус тут же объявил привал и засел над картой, пытаясь определить точное месторасположение противника. Меня даже несколько раз гоняли в небо, чтобы точка на карте была максимально правильной. После чего главный юстициар заключил:       — На этом нам с вами стоит прощаться. Сомневаюсь, что в этом лагере проводят только допустимые исследования, а это значит, что я, как главный юстициар Тевинтера, не могу не отреагировать.       — Вы что, собираетесь явиться туда в одиночку? — я изумленно уставилась на мага. До сих пор он казался мне более чем здравомыслящим человеком, и такая выходка была максимально нехарактерна для магистра Красса. Стоило бы предположить, что ему солнце напекло голову, вот только день клонился к вечеру, и вокруг становилось все холоднее.       Варрик поддержал меня:       — Магистр, ты крут, конечно, но вряд ли некроманты так сильно впечатлятся.       Маркус выгнул бровь и холодно поинтересовался:       — В какой момент времени вы успели счесть меня идиотом? Я отправляюсь в столицу. Полагаю, Радонис не откажется выделить мне несколько легионов для поддержания порядка на наших землях. Если на этом вопросы окончены…       Я чуть пристыженно и молча кивнула. Внезапно, да еще так резко, прощаться с этим вредным, высокомерным, ужасно надоевшим мне человеком стало жаль — я привыкла, что он находится всегда рядом. Не то чтобы это так уж грело душу, чаще раздражало, но…       — Жаль, что столь опытный человек покидает Инквизицию, — церемонно проговорила Вивьен. — Была рада знакомству, магистр.       — Взаимно, мадам Вивьен, взаимно, — согласился Маркус. — Впрочем, я вообще не ожидал от этой поездки многого и приятно ошибся.       Так же церемонно, но быстро он раскланялся с Кассандрой, кивнул остальным и напомнил:       — Алиена, обдумайте мое предложение.       — Мой ответ «нет», Маркус, — я улыбнулась. — Вы же и сами это знаете. Но, возможно, когда-нибудь наведаюсь в гости.       — Надеюсь, что нет, — непреклонно не согласился юстициар. — Судьба магистра Фелициуса меня не прельщает.       Я только фыркнула возмущенно, и мужчина внезапно улыбнулся. Не сказать, что очень тепло, но это было лучше, чем ничего.       А потом Маркус пробормотал какое-то заклинание, и возле него появилась полупрозрачная круглая платформа, парящая в полуметре над поверхностью. Она была изрядно похожа на тот «лифт», который поднимал магистров в Круг Минратоса, только этот диск размером получился поменьше. Но как продемонстрировал юстициар в ту же секунду, функции выполнял те же — возил на себе желающих. У меня от удивления едва рот не открылся — до сих пор я не видела даже в Тевинтере заклинаний, основанных на левитации, за исключением древних, само собой.       Маг слишком заметно ждал моей реакции, но не позволил себе ни усмешки, ни иронии. Не дожидаясь моего вопроса, ровным голосом пояснил:       — Секретная разработка.       И не давая мне ни секунды на ответ, полетел куда-то в сторону моря и тракта, если я правильно поняла по карте.       После этого оставалось только ждать. Разворачиваться и уходить в обратную сторону, находясь так близко от логова противника, мне что-то не давало. Не здравый смысл точно: что мы смогли бы сделать малым отрядом? И не лучше ли было бы оставить эту проблему на легионы Тевинтера? Своих было не меньше, а то и больше... Но тащиться посреди ночи в неизвестность тоже было глупо, так что мы обустроили лагерь за небольшим барханом и стали ждать рассвета. В конце концов, взойдет солнце и будет видно: может, логичнее все-таки поворачивать домой.       А посреди ночи к нам вернулась возбужденная сверх меры Ванда. Она сумела подобраться ближе — не совсем в лагерь морталитаси, но хотя бы сверху осмотрела этот каньон-подкову. Нежить была там везде: прислуживала магам, выполняла какие-то технические работы, даже сортировала красный лириум, который в лагере и правда был. Впрочем, в последнем я не сомневалась: куда бы его еще девали? Самих магов подруга особенно не рассматривала, насчитав несколько десятков тех, кто мог отдавать приказы скелетам. Были ли все они морталитаси или только имели право командовать, она не поняла, но нам хватило бы и такого количества противников. К счастью, связываться с ними желания не проявил никто.       Но следующая новость поколебала наше мнение. Как минимум один из экспериментов морталитаси был выставлен практически напоказ — в основном потому, что спрятать несколько гигантских скелетов было попросту негде. И если один из них принадлежал дракону, то второй был целой мозаикой из человеческих костей — больше всего это походило на трехметрового голема.       — И все это приправлено красным лириумом, — закончила она. — И костей там целая куча, я так понимаю, на одной твари они останавливаться не собираются. А еще... помнишь Вейсхаупт? Пятый зал?       — Пятого Мора? — уточнила я. Она молча кивнула и уставилась на меня, ожидая, пока я угадаю, в чем связь нынешней разведки и зала памяти... Памяти. Архидемона.       Она довольно сощурилась и продолжила мою мысль вслух:       — А здесь убивали первого архидемона. А теперь тут раскопки и куча костей.       — Не хотите же вы сказать, что они ищут скелет Думата? — чуть насмешливо поинтересовалась Вивьен. — Не вы ли, цветик мой, говорили, что скелет уничтожен?       Я машинально кивнула — Страж Сашамири очень четко и недвусмысленно писала в отчете, что скелет уничтожен, как и заклинание, и все, что сопутствовало пленению древнего жреца... Но и подозревать такое количество людей в глупости тоже как-то сходу язык не поворачивался. Конечно, иногда слепой фанатизм творит чудеса — как правило, со знаком минус, — но Корифей, управляющий всем этим цирком, показал себя умным противником. Сумасшедшим, но умным.       Ванда развернулась к императорской чародейке и со скрытым ликованием согласилась:       — Уничтожили последний скелет Думата, тот, на котором закончился Мор. Но ведь архидемона убивали по меньшей мере два раза — чтобы понять, что он бессмертный, надо было убить. И что сталось с первым скелетом?       — Неизвестно, — пробормотала я.       Какое-то время мы переваривали новую информацию. Историю Первого Мора я помнила не слишком хорошо: финальная битва произошла точно здесь, на Безмолвных равнинах, тогда бывших чуть менее Безмолвными... Первый раз битву выиграли где-то на западе Андерфелса, но тогда Думат вроде бы смог улететь... И его точно убивали, тут Ванда права. Вопрос — где? И откуда об этом узнал Корифей? Он-то в тех битвах вряд ли участвовал, иначе знал бы, что его богу пришел конец.       А самое главное, зачем им мог понадобится скелет архидемона? Что в нем такого важного, что Корифей уже второй раз ведется на одну и ту же приманку?       И нельзя ли снова использовать этот факт?       Как оказалось, не все думали о Думате. Кассандра долго что-то обдумывала, потом мрачно выругалась. На мой вопросительный взгляд пояснила:       — Я слышала, как подобные эксперименты обсуждались еще много лет назад. Мы с Энтони жили под покровительством дяди Весталуса, в Великом Некрополе. Там обсуждали многое из того, за что Церковь могла бы объявить Священный поход на Неварру, но дальше кабинетов эти обсуждения никогда не выходили. Прелат морталитаси — мудрый человек, а в Неварре слишком уважают мертвецов, чтобы сотворить что-то подобное. Но Ванесса с его мнением не соглашалась, желая продолжать исследования... Полагаю, именно поэтому своим преемником дядя назвал не ее. В какой-то момент все эксперименты закрыли, исследователям велели отказаться от этих идей. Это было как раз во времена смены Верховной Жрицы.       — Как видите, дорогая моя, не все о них забыли, — усмехнулась Вивьен. — Да и момент выбрали подходящий, Верховной Жрицы больше нет.       Кассандра мрачно кивнула и уставилась вдаль, в ту сторону, откуда пришла Ванда. Сейчас, в ночи, там была лишь тьма, но мне показалось, что Искательница все же что-то видит. Возможно, только в глубинах памяти, но менее внимательной ее это не делало.       Хоук, выслушав обеих дам, усмехнулся предложил:       — Посмотрим поближе?       Мы все уставились на него как на заговорившую табуретку. А Варрик тяжело вздохнул и поинтересовался:       — Хоук, тебе жить надоело? Маргаритку пожалей, она же рыдать будет.       Но на разведку мы все-таки пошли, едва забрезжил рассвет.       Укреплений у лагеря почти не было. Его и найти-то было не так просто, тут Ванда оказалась права — идешь по серому песочку, идешь, а потом на следующем шаге — отвесный обрыв в то самое ущелье, прикрытый серой, пропитавшейся пылью тканью. То ли была она такой же, как та, что укрывала оружие в телегах, то ли любая ткань становилась похожей после пребывания в пустыне, но я отличий не нашла. Даже растянут этот полог был на таких же веревках. И так же надежно: заглянуть внутрь возможным не представлялось, а ощупыванием здесь мало что можно было узнать.       Весь день мы потратили на то, чтобы подобраться незамеченными к ущелью сначала с одной стороны — ближайшей к нам, — а потом обойти с другой, откуда было бы хоть что-нибудь видно. Было это не так просто: пустыня была плоской как доска, ни одной скалы, ни одного укрытия — нам приходилось ползти по песку, скрываясь за малейшей кочкой. И при этом ни одного охранника или дозорного вокруг не наблюдалось, так что лично я чувствовала себя какой-то бандиткой из пьесы, ползая по пыли с замотанным по самые глаза лицом. Я даже предлагала слетать на разведку в одиночку, но этому воспротивилась Кассандра — мало ли кому, кроме красных храмовников, был отдан приказ отстреливать птиц? К тому же, по словам Ванды, здесь храмовники тоже присутствовали, хоть и в небольшом количестве. Приходилось терпеть и ползти, ползти и терпеть — и награды за это никакой не предвиделось. По крайней мере, когда мы первый раз подползли к защитной ткани, я едва не взвыла от досады.       После этого мы отползли едва ли не к самому подножью гор: отсюда открывался хоть какой-то вид на лагерь морталитаси, а самих нас, хотелось бы надеяться, на таком расстоянии искать никто не станет. Все и сразу мы, конечно, отсюда увидеть не могли, но хотя бы обещанные скелеты были на виду: по всей видимости, в каньон они не влезали.       Скелет дракона меня лично почти не впечатлил. Вспомнилась спектральная драконица из Черных болот, тоже, по сути, скрепленный и оживленный магией скелет — она была куда крупнее, да и первый раз производит всегда более мощное впечатление. Зато мне пришло в голову, что здесь Корифей вполне мог сотворить того дракона, которого теперь таскает с собой: место для пленения такого крупного существа есть, красного лириума навалом, да и наверняка где-нибудь неподалеку есть выход с Глубинных троп — хотя бы потому, что они есть по всему миру… Конечно, практической пользы это знание не принесло, но хотя бы одной загадкой стало меньше… наверно.       На архидемона скелет тоже не походил: ни размером, ни цветом. По крайней мере, череп Уртемиэля и рога Андорала радовали глаз темным, почти черным цветом, насквозь пропитавшись скверной. Эти же кости выглядели привычно-белесыми.       Куда большее впечатление производил голем. Его и правда собирали по кусочкам от разных тел, но было видно, что работал мастер своего дела: кости идеально сочетались друг с другом, образуя вполне естественного вида скелет. То есть, на мой вкус, в скелетах вообще было мало приятного, но, скажем, пожинатель, со своими многочисленными рахитичными ручками и уродливой физиономией, которая могла и сама становиться отдельной боевой единицей, выглядел куда более неестественно, чем этот голем.       Насчет красного лириума Ванда тоже не ошиблась: даже издали был виден алый блеск на костях, словно в них светились на солнце кровавые прожилки. Разобраться, чем еще пользовались в создании этих тварей, возможным не представлялось: с такого расстояния вся имеющаяся в лагере магия смешивалась в единое многоцветное поле, так что разобрать я ничего не могла. Даже сказать, пользовались ли там магией крови. Зато и демонесса, и Коул учуяли духов, запертых в немертвых телах. Оставалось только гадать, вселили ли их только в антропоморфные скелеты или уже во все.       Зато довелось понаблюдать, как именно морталитаси управляют своими подопечными. На край «подковы» спустя пару часов наших наблюдений вышли два мага — их легко было различить по одежде: венатори предпочитали брюки и кожаные куртки с характерными капюшонами, морталитаси одевались в дорогие мантии и золоченые головные уборы, — и о чем-то заспорили. Наконец неварранец, явно потеряв терпение, что-то забормотал, размахивая посохом, и перед ним, явившись из лагеря, выстроился десяток скелетов. Они стояли ровненько, как на построении в строгой армии.       Закончив заклинание, морталитаси посмотрел на коллегу с заметным даже с такого расстояния превосходством. Тот что-то ответил, махнув рукой в нашу сторону, и неварранец передал приказ мертвецам.       — Думаю, нам пора валить, — заключил Хоук. С этим не согласиться было сложно, и мы начали отползать ближе к горам.       Вот только возможности уйти нам не дали. К счастью, в какой-то момент мы затормозили — то ли почувствовали, что происходит что-то не то, то ли все одновременно решили выдохнуть... Песок в пустыне зашевелился, подрагивая как при землетрясении — и впереди, там, где остался лагерь, и, что куда хуже, сзади, между нами и горами, — а потом из-под него начали выбираться скелеты. И все они разворачивались в нашу сторону.       — Хоук, — серьезно поинтересовался Варрик. — Почему у нас вечно какая-то жопа, стоит только выйти из дома?       — В этот раз вопрос не ко мне, — тут же отозвался приятель. Я покосилась на обоих и в ответ на их взгляды пожала плечами. По крайней мере, в этот раз есть, куда отступать. Не совсем в ту сторону, куда хотелось, но выбирать не приходится. Единственный вопрос, который оставался: почему нам не перекрыли дорогу в сторону Минратоса? И не будет ли это очередной ловушкой?