Всегда есть что-то еще

      Шершавые пальцы нежно скользили по обнаженной коже, обводя каждое перышко моей татуировки. Прикосновения, царапающие, ласкающие, вырвали из предутреннего сна, и это было приятное пробуждение. Я чувствовала каждое плавное движение, могла бы проследить изгибы рисунка: самые крупные маховые перья, протянувшиеся над лопатками до самых плеч, кроющие перья, что прятали почти всю спину, и мелкие, нежные, почти пух, — вдоль позвоночника. Каллен осторожно касался каждого из них, словно изучал, и следом за его пальцами стаей пробегали мурашки. Иногда к ним присоединялись поцелуи — такие же осторожные, но провоцирующие, рассказывающие, как наш командор скучал по своему Инквизитору, как волновался и ждал. Их тепло приятно согревало, особенно на контрасте с прохладным воздухом, забирающимся даже под одеяло. Я едва сдерживалась, чтобы не податься назад, прижаться всей спиной к теплой груди Каллена, ответить на провокацию и рассказать о своём волнении.       Но лежать вот так, позволяя гладить свои нарисованные перья, чувствовать на коже дыхание, предвкушать — было удовольствием само по себе, и я не торопилась. Хоть ночь уже и кончалась — сквозь тяжёлые шторы пробивались первые лучи солнца, — до утреннего совещания время ещё было. Все время мира в этой маленькой точке Вселенной.       — Мне кажется, они точь-в-точь такие же, как у твоего ястреба, — шепнул любимый, едва касаясь губами шеи.       На этот раз я все же не удержалась, качнулась назад, ближе, и повернула голову, подставляя под следующий поцелуй губы. Но мой командор выбрал иной маршрут: губ коснулся совсем невесомо и снова спустился к шее. Рука с крыльев перебралась на ключицу, ласково пробегая по второй татуировке, и закончила свой путь на груди. Я судорожно вздохнула, прижалась ещё крепче, но Каллен не терял так легко нить разговора. Легко прикусив кончик уха, поинтересовался:       — Откуда этот рисунок?       — Ты меня разбудил, чтобы спросить, кто видел меня сначала в птичьем облике, а потом без одежды? — я улыбнулась и откинула голову, позволяя поцелуям скользнуть дальше. На лицо упал луч солнца, утренним лазутчиком пробравшийся на территорию сумрака, и я зажмурилась.       — Очень провокационный вопрос, — пробормотал мой командор, чуть сжимая пальцы на соске и вырывая ещё один рваный выдох. Закрепляя успех, Каллен легко прикусил кожу над бьющейся артерией. — Оказывается, я очень ревнив. И кто же это был?       Мне нравилось чувствовать его губы на шее. Мне нравилось чувствовать их везде, но на самой уязвимой, нежной части тела — особенно, нравилось, как сила — и духа, и тела, — превращалась в ласку. Открывать горло красному льву и получать в ответ только нежность.       Жаль, не сегодня. Рука возлюбленного соскользнула на живот, и я невольно сжалась: от плеча Железного Быка у меня и правда остался синяк, да ещё какой. И если бы только он один… кусты на берегу безымянной реки у храма оставили на память царапины на лице и руках — остальное тело было скрыто доспехом и потому от колючих веток не пострадало. Многочисленные падения расцветили кожу сине-фиолетовыми пятнами, и где-то я успела то ли сильно растянуть, то ли даже вывихнуть руку — ныла она немилосердно. Как ни смешно, именно Корифей и его дракон не оставили мне ни одной травмы, по крайней мере, напрямую. Большая часть появилась благодаря моему телохранителю.       Впрочем, я не жаловалась. Лучше пару раз упасть, чем умереть. Вот только идти к целителям я постеснялась: из знакомых магов этого профиля в Скайхолде оказался один Джесси, который вместе с близнецами воевал в замке Эн, и сейчас он сбивался с ног и без моих синяков. Не-маги помочь могли разве что исцеляющим бальзамом, смысла в котором было немного. Но от храма до крепости, через Перекресток, я дошла практически на одном дыхании, на бурлящем после битвы адреналине не замечая ушибов, и сочла, что и дальше вполне смогу потерпеть. И терпела — ровно до этого момента. И что мне стоило покапризничать, я же Инквизитор? Утро стало бы куда приятнее.       Каллен, конечно, заметил мою реакцию и чуть отстранился.       — Прости, — невесомый поцелуй остался на моем плече, но на этом ласки закончились. От разочарования я едва не застонала, но настаивать не стала. Болело и правда почти все. — Почему ты не обратилась к магам? Думаю, синяк свести может и не целитель.       Любимый натянул одеяло повыше, окутывая меня нашим общим теплом, и я вздохнула: отчасти разочарованно, отчасти с удовольствием — утренняя прохлада, цепляющая разгоряченное после сна тело, мне никогда не нравилась. Повернувшись, чтобы удобнее было разговаривать, раз уж ничего другого не светит, я прижалась щекой к груди Каллена и ещё раз вздохнула. Пробормотала:       — Им и без меня есть чем заняться. А моим магам… тоже не до того. Ты видел Дориана? Он теперь похож на Вивьен.       Снова начал накатывать сон или, по крайней мере, дрёма, и я бы с удовольствием окунулась в нее, но голова уже заработала, да и воспоминание о Дориане отвлекло. Каллен тоже усмехнулся, похоже, успел встретиться с нашим альтусом, и невесомо коснулся моей скулы. Защипало — похоже, там была одна из царапин, — но я постаралась не подать виду.       ...Мадам Вивьен всегда выглядела безукоризненно, даже после ночевки где-нибудь посреди леса — и в первую очередь безупречной была ее одежда. И головной убор: серебристый, рогатый, к нему когда-то, при нашей первой встрече, крепилась маска. За год я так и не видела ее с непокрытой головой, даже когда мы бежали из Убежища; но побег от дракона принес нам больше потерь, чем даже разрушение первой штаб-квартиры. Чародейка потеряла свой головной убор, и оказалось, что волосы у нее острижены так коротко, что издали можно было бы счесть ее лысой. Надо сказать, ей удивительно шло.       А вот Дориану — ни капли, и он это знал. Ни мои убеждения, что волосы — не самая большая потеря из возможных, когда на тебя изливает раскаленный красный лириум безумный дракон, ни вполне дружеские насмешки Железного Быка не смогли вернуть ему хорошее расположение духа.       Из других потерь стоило упомянуть Кассандру: сама она до Скайхолда дойти не смогла. Похоже, ее способностей оказалось недостаточно для такого объема магии, и Искательница переутомилась — до обморока, что вызвало в отряде небольшой переполох. К моему удивлению, опекать ее взялся магистр Красс, даже нес на руках через Перекресток. Он же и обещал, что к утру женщина будет как новенькая.       Вроде бы больше никто всерьез не пострадал, хотя несколько привалов прямо на Перекрестке сделать все же пришлось: синяки и ушибы украшали не одну меня, да и сил у нас оставалось не так много после боя. Еще меня беспокоила Морриган, но мои вопросы она игнорировала, да и вообще говорила мало, а в крепости сразу ушла к сыну. Разбираться с ней — и с другими проблемами — мне уже не хотелось: раз по дороге колдунья не обратилась в какого-нибудь демона, то и за пару часов сна ничего не случится. Так что после краткой сводки о текущих делах, которую леди Дюсетта выдала мне прямо в коридоре, по дороге к спальне, я завалилась на кровать и отключилась. Кажется, даже не раздевшись.       А проснулась обнаженной и рядом с любимым мужчиной. Хорошее начало дня.       Каллен, подтверждая эту мысль, снова поцеловал, на этот раз нежно и почти не провокационно.       — С добрым утром, — шепнул он, чуть отстранившись. Потом улыбнулся и напомнил: — Так кто это видел тебя без одежды?       — Знакомый Антиванский Ворон с художественными способностями. И мне тогда было десять лет, так что это не в счёт, — я потянулась, разгоняя кровь по телу, и вдруг заметила, что не одна я могу похвастаться травмами. Левую руку Каллена охватывала тугая повязка. — Ты ранен?       Он посмотрел на бинт с таким удивлением, словно успел забыть о нем, и я сочла, что вряд ли тот скрывает опасное ранение. Но все же предпочла получить подтверждение вслух.       — Ерунда, небольшой ушиб, — мой командор приподнялся и уселся на подушках поудобнее, заодно убирая руку из моего поля зрения. — Подставил щит под удар красного чудовища.       — То есть подставился, — резюмировала я и прикусила кожу на боку возлюбленного, благо, тянуться далеко не пришлось. И задумчиво покосилась вниз, тоже недалеко. Мой командор решил не проверять, собираюсь ли я кусать или целовать другие части его тела, позвал:       — Иди сюда.       Пару мгновений я демонстративно размышляла, соглашаться ли, но потом все же перебралась повыше и получила в награду поцелуй. Жаль, всего один: Каллен словно боялся лишний раз прикоснуться ко мне, хотя в сумраке синяков видно не было. Разве что вчера насмотрелся? По ощущениям все было не так плохо, но настаивать я не стала. Вдруг рука у него болит, но упрямый и скрытный бывший храмовник старается не показывать вида? Так что с удовольствием позволила себя обнять, прижалась и прикрыла глаза, наслаждаясь близостью любимого человека.       — А подставился твой ученик, — добавил Каллен. Вряд ли речь шла о Брайане, он был серьезнее и спокойнее брата, а вот тот частенько увлекался. Ну, Дэррек… — Не сердись. На самом деле, они молодцы. Я оставил их в замке Эн, наводить порядок.       Такое доверие и впрямь значило много: отвечать за целый замок, в котором остался красный лириум и, возможно, какие-нибудь пленные. К тому же вряд ли Каллен поручил такую задачу только им двоим, для таких неоднозначных ценностей нужен довольно большой гарнизон, чтобы в случае чего отбиться — вдруг кто нападет? А командовать, выходит, поставил близнецов. Учитывая, что еще недавно командор сомневался, можно ли доверить моим ученикам хотя бы небольшой отряд… наверняка парни потом загордятся. Да и мне тоже было приятно, что скрывать — все же мои ученики.       Но от близнецов мысль скользнула дальше, к замку Эн, храмовникам, Самсону и бою. Скольких солдат Инквизиции я больше не увижу в крепости? О жертвах леди Дюсетта мне толком ничего не сказала. А ведь есть ещё моя часть армии и Арборская глушь, есть Варрик, Коул и Сэра, которые остались по ту сторону элувиана. Что с ними? Когда у нас будут вести?        Я вздохнула:       — Знаешь, спать и просыпаться мне нравилось куда больше. В постели я не хотела собрать совещание прямо сейчас и узнать все новости.       Любимый тихо рассмеялся:       — Уже скоро, леди Инквизитор. А спала ты беспокойно. Что-то снилось?       Я напрягла память, но удовольствие от пробуждения смыло любые тревоги. Я и раньше сны запоминала плохо… раньше — за последние полгода, потому что когда-то, бесконечно давно, сны я любила и помнила прекрасно. Но это было до того, как я попала в мир, с которым у меня нет связи и который отказывал мне в ночных грезах.       В любом случае, если я и видела что-то волнительное во сне, там оно и осталось. Покачала головой в ответ:       — Не помню. Но точно не кошмары, они, твари, так легко не забываются. Да и рядом с тобой они мне не снятся.       — Мне тоже.       Каллен обнял меня чуть крепче, и я с удовольствием потерлась щекой о литые мышцы его груди. Лучей-лазутчиков становилось все больше, и в их свете я уже отчетливо могла разглядеть комнату. Свою одежду, аккуратно сложенную на диване, по-прежнему белую — не забыть бы все-таки сказать «спасибо» моей талантливой подруге. Издали лежащая сверху туника казалась даже целой, хотя я отчётливо помнила глубокие царапины на груди, да и брюки были из обычной кожи, наверняка поцарапалась. На столике возле дивана своего часа ждало большое блюдо, заботливо накрытое салфеткой — завтрак, наверно. Желудок намекнул, что от какой-нибудь булки или яблочка не отказался бы, но я поленилась вставать. Потом.       Взгляд скользнул дальше, и я, не сдержавшись, застонала вслух. На столе лежала довольно толстая пачка бумаги, в которой я угадала творчество моих советников. Возможно, высокомерные физиономии юстициаров и мрачный цинизм Логэйна были не так уж плохи…       — Только не говори, что это твой отчет об операции, — в полный голос взмолилась я. Каллен чуть удивился и пояснил:       — Жозефина просила написать что-нибудь, что она сможет приложить к письму хозяину замка. Я помню, что его интересовал штурм…       Я ошарашенно уставилась на нашего командора. Он что, правда расписывал всю операцию для герцога Сирила? В подробностях? Любимый посмотрел на мое лицо и неожиданно рассмеялся:       — Шучу. Жозефина действительно просила, но талантов Варрика у меня нет. Так что я обошелся краткой сводкой на полстраницы. Остальное — отчёты наших агентов. Если вкратце, то новости хорошие.       — Это какие? — тут же заинтересовалась я. Новости в последнее время были все больше хорошие, но таких вещей слишком много не бывает.       Но Каллен с улыбкой покачал головой:       — На совещании, леди Инквизитор.       Я попыталась щекоткой поощрить любимого к большей откровенности, но с ним этот номер не прошел: Каллен щекотки не боялся. Обнимать и целовать с точки зрения разведдеятельности тоже было бесполезно — командор перехватил инициативу, и в итоге я и сама забыла, что хотела спросить. Но ничуть об этом не пожалела.       Солнечные лучи быстро осваивались на вражеской территории и высадили уже полноценный десантный отряд. Скоро они дойдут и до окончательного завоевания, и сумрак сдастся почти без борьбы — достаточно будет раскрыть шторы, и силы тьмы падут перед победителями, позволив провести эту военную кампанию практически без жертв. Жаль, нам не удалось поступить также, но грела мысль, что, по крайней мере, Корифей… изолирован. Жаль, не мертв.       Утро вступало в свои законные права и, отправив отряд лазутчиков в мою комнату, занялось всей крепостью самостоятельно. Сначала едва ощутимо потянуло запахом горячего хлеба: повара уже разожгли печи и торопились накормить остальных жителей Скайхолда. А чуть погодя к запахам присоединились звуки — лязг металла, негромкие разговоры, короткие команды. Плац находился как раз под моим балконом, а тренировки там начинались рано — это правило ввел Каллен ещё в Убежище, и с тех пор ему безоговорочно следовали, хотя сам командор уже давно за этим не следил. По крайней мере, лично.       Нежиться под одеялом, рисуя пальцем на коже любимого узоры и обмениваясь нежными поцелуями, было приятно. После всего, что происходило за последние месяцы, такая передышка казалась даром Создателя, и отказываться от него было просто грешно. Но вместе с крепостью просыпалась и ответственность: надо было узнать о судьбе наших боевых действий в замке Эн, надо было узнать, что происходило в Скайхолде за это время, надо было узнать, не надумал ли кто высокопоставленный с нами неожиданно поссориться — вряд ли, мы сейчас побеждали, но вдруг? — и не нужно ли мое присутствие где-то ещё. Узнать, как мои друзья после боя и очередного перехода через Перекресток. Узнать все прочие новости, о которых я в постели даже подумать не могла. Отправить наших агентов на поиски корифеевского дракона — с тем количеством красного лириума, который в этом драконе плавал, отпускать его на свободу было просто нельзя.       Ах да, и показать Дагне нынешнее вместилище Корифея, вернее, его души. Вдруг можно его как-то… укрепить? Руна не выглядела надежной, все же это был экспериментальный образец.       И навестить Фейнриэля. И…       Каллен тоже потерял изрядную долю умиротворения, и вместо поцелуев все чаще косился на окна, но меня пока не торопил. Однако настроение уже сменилось. Я вздохом проводила утреннюю негу и предложила:       — Ну что, совещание? Ты обещал мне хорошие новости.       — Нам необязательно торопиться, — неуверенно заметил наш командор и снова посмотрел в сторону окна. Я рассмеялась и вкрадчиво поинтересовалась:       — Но мы ведь можем?       ***       Зима пришла окончательно и бесповоротно, это чувствовалось даже в Скайхолде: пусть на склонах окрестных гор снег лежал круглый год, а сад, напротив, радовал зеленью в любой сезон, но и здесь ощущалось что-то такое характерно-зимнее. Может быть, запах мороза? Или украшения, которые начали появляться в преддверии Первого дня года? Я запахнула поплотнее плащ и неожиданно для себя рассмеялась: надо же, вся эта война с Корифеем длилась всего год — а казалось, что уже целую жизнь.       Конечно, она ещё далека от завершения: остались красные храмовники, которых надо найти и либо перебить, либо попытаться вылечить — мне подумалось, что на них можно поэкспериментировать с извлечением скверны. Конечно, эксперименты над людьми могут завести совсем не туда… вспомнить хоть Авернуса, руки которого были в крови собственных товарищей не то что по локоть — по плечи. Но выбора у корифеевских последователей все равно нет: либо мучительная смерть от отсутствия лириума — кто ж им красный лириум даст, — либо попытка излечиться. Может, если в нагрузку Алексиусу дать представителя Церкви, удастся избежать лишней — невольной — жестокости? Это тоже надо будет обсудить с Лелианой.       А ещё оставались венатори, которые вообще ничем, кроме амбиций, с Корифеем не были связаны. Эти вполне могут продолжить деятельность и без своего недобога, и вряд ли только на территории Тевинтера. Да и там их бросать на одного магистра Красса было неправильно — все же именно Инквизиция обещала навести порядок.       Красный лириум — эта дрянь и вовсе расползалась по всему Тедасу, кроме, пожалуй, кунари, и как ее остановить, я пока не представляла.       И дракон. Не забываем о драконе.       Но это все будет потом, через час или через день, а если мне очень повезет — то даже через пару дней. А пока что на ступенях моей крепости искрился белоснежный снег, и его запах смешивался с ароматом цветов из сада, светило солнце, а воздух был кристально-прозрачен, без надоевших туманных щупалец. И впереди меня ждали хорошие новости.       — Посмотри вон туда, — шепнул Каллен, привлекая мое внимание к плацу. Я мимолетно подумала, что давно не тренировалась с моим командором, и надо бы это исправить, а потом замерла.       У невысокого заборчика, отделяющего боевую зону от остального двора, спиной к нам стоял самый лучший убийца Тедаса и наблюдал за тренировкой солдат. По одному развороту плеч я могла бы сказать, что у Зеврана нынешние бойцы вызывают разве что усмешку, но комментировать их действия он себе не позволял. Да и не успел бы: словно почувствовав мой взгляд, он обернулся — сразу в нужную сторону, так что взглядами мы встретились в тот же миг.       Сердце пропустило удар, а от веселья не осталось следа. Эта война и впрямь была длиною в жизнь, просто не для всех. Но мне об этом забывать не стоило.       Ко мне Зевран подходил медленно, и на этот раз ни один из нас не порывался задушить друг друга в объятиях. Лицо его лучилось привычной иронией, но в этот раз кожа цветом больше походила на воск, усмешка казалась застывшей, словно приклеенной, да и выражение глаз не позволяло обмануться. И под их взглядом внутренняя пустота снова растеклась по телу, изгоняя легкомысленный настрой, посторонние мысли и чувства. Все это время, все полтора месяца, прошедшие с проклятого штурма Адаманта, я помнила, кого лишилась, но в последнее время удавалось отвлечься на другие мысли. Зевран, похоже, узнал лишь недавно.       У Воронов не так много друзей…       Говорят, демоны не умеют любить. Говорят, и Антиванские Вороны отучиваются привязываться к кому-либо. Но мои лучшие друзья — демон и убийца — опровергали эти слова. Может, их любовь была не из тех, о которых принято слагать баллады, может, кто другой и любовью бы ее не назвал, но она все же была. Не такая, как между мной и Калленом, не такая, как между мной и Зевраном. Не такая, как между мной и Вандой. Не такая, как между Вандой и Гленом. Своя.       Когда Зевран остановился, не дойдя до нас какой-то пары метров, я не выдержала и шагнула навстречу сама — потому что смотреть в его глаза было невыносимо, а не смотреть я не могла. В них пылало отражение моей боли, двойник моей пустоты, и — я знала — даже если Ванда прямо сейчас окажется перед нами, следы этих чувств останутся с нами до конца дней.       Зевран все-таки обнял меня, даже, скорее, сдавил в объятиях, хотя со стороны, наверно, их силы было незаметно. Единственное, что выдало его чувства — глубокий вздох, полный и боли, и облегчения. Но, верный себе, заговорил убийца о другом:       — Хотел вспомнить старые деньки и проверить, так ли хороша леди Инквизитор, как раньше. Представь себе, chica, мне настоятельно посоветовали не влезать в твою спальню! И теперь я понимаю почему. Надеюсь, ты не станешь ревновать, comandante?       — Зависит от твоего художественного вкуса, — Каллен явно попытался пошутить, но улыбка у него вышла кривоватая. Вряд ли причиной тому была ревность, слишком много сочувствия плескалось в его глазах. Пусть я никогда напрямую об этом не говорила, но по моим рассказам, наверно, несложно было понять, как дорога была Ванда… всем.       Да и не только моим: вспомнился вдруг тот вечер, что вместо поминок организовал Варрик. Карты, вино и дурацкие истории… К горлу подкатил комок, и Зевран, чутко его уловивший, погладил меня по голове, словно мне все еще было десять лет. Хотя от убийцы я и тогда не видела подобной ласки, скорее, ее стоило ждать от Айдана. Мотнула головой, сбрасывая его руку, и отступила. Прошептала:       — Она не умерла. Она демон. Главное — чтобы она вспомнила нас.       — Тогда я спокоен, mi bella на память никогда не жаловалась, — Зеврану улыбки удавались куда лучше, чем Каллену, вот только в глазах боли меньше не стало. Он тоже понимал, что все не так просто. — Кстати, я не совсем уловил, причем тут художественный вкус? Chica, конечно, прекрасна, но ты вряд ли об этом?       — Это не он, — ответила я любимому, тоже улыбнулась, хоть и не без труда, и сморгнула выступившие слезы. Пояснила Ворону: — Выясняли утром, откуда у меня такие замечательные крылья на спине.       — А, мастеру Игнасио пора срочно паковать сундуки? — насмешливо прицокнул языком друг. — Но, должен заметить, больше необходимого руки он не распускал.       — Да и оборачиваться птицей я тогда еще не умела, — неожиданно вспомнила я.       От этого копания в прошлом стало чуть полегче, слезы отступили: ведь тогда у меня еще не было Ванды, а жизнь уже шла своим чередом, и в ней случалось множество приятных моментов. Значит, и теперь я смогу жить дальше. Пусть такой подруги у меня больше никогда не будет, и не забуду я ее тоже никогда, но у меня есть Каллен и Зевран, есть семья и друзья… да и Ванда не мертва, в самом деле. Ведь не схожу же я с ума, когда слышу ее голос? И та магия в разрыве…       Зевран посмотрел на меня с улыбкой, и на этот раз привычную насмешку удержать на лице не смог: в глазах его было слишком много нежности и заботы. Покачав головой, он проговорил:       — Похоже, тебе пора, леди Инквизитор. Снова вся в делах!       Я обернулась, проследив за его взглядом, и увидела Дагну. Гномка мешать нам явно не хотела, но и не уходила — явно давно, потому что, выскочив без теплой одежды, уже успела замерзнуть. Увидев, что я смотрю на нее, чаровница улыбнулась и помахала рукой. Я махнула в ответ и повернулась к Ворону:       — Ты ведь не уйдешь?       — Нет, — успокоил меня Зевран. — Не сейчас. Так что окончания всех важных дел вполне подожду.       Я кивнула, одновременно с облегчением, услышать другой ответ я откровенно боялась, но и с некоторой горечью. До чего же я тут докатилась с этой войной, что друзьям приходится ждать своей очереди, чтобы пообщаться? И кончится ли это когда-нибудь?       Ворон снова улыбнулся и подмигнул:       — Мне и самому стоит поговорить с Лелианой. Я ведь опять помогаю спасти мир. Самому не верится!       Я рассмеялась в ответ, хоть и немного натужно. Зевран еще раз коротко обнял меня, словно хотел убедиться, что я здесь и жива, и я с радостью прижалась к лучшему другу, тоже уверяясь, что с ним все в порядке. А потом убийца, вопреки своим словам, отправился в сторону таверны. Проводив его взглядом, я повернулась к нашему командору, но он опередил меня, напомнив:       — Совещание через полчаса. Я пришлю адъютанта.       — Отправь кого-нибудь за Морриган, — попросила я. — Похоже, поговорить с ней отдельно я не успею, да и вопросы к ней не только личные.       Каллен кивнул и направился в сторону своего кабинета, я же развернулась обратно ко входу в донжон. Может, и к лучшему, что Дагна сама меня нашла: Морриган вряд ли куда-то исчезнет в ближайшее время, а вот с Корифеем надо было что-то решать. Не нравилась мне одна-единственная руна в качестве защиты от возрождения противника. Может быть, чаровница сумеет придумать что-нибудь понадежнее?       Увидев, что я иду к ней, Дагна снова махнула рукой, теперь приглашающе, и вернулась в относительное тепло моего тронного зала. Вообще-то в нем было весьма прохладно: огромные витражные окна, просторные главные двери и сквозные коридоры с боковыми выходами на улицу не позволяли толком прогреть помещение — ни при помощи двух каминов, что расположились по обе стороны от центрального прохода, ни магией. Но с открытым пространством было, конечно, не сравнить — сквозняки не ветер, так сильно не морозят, да и температура внутри была все же плюсовая.       А я задержалась, зябко кутаясь в плащ. Снова возвращаться к делам… не то чтобы не хотелось, но утреннее возбуждение сошло на нет. Снова накатила тоска, глухая, с острыми когтями, впившимися в самое сердце. Увы, позволить себе отстраниться от дел и завернуться в свою боль как в плащ, я не могла, да и Ванда никогда в жизни этого бы не одобрила. Я все еще надеялась, что нам удастся еще хотя бы поговорить, если уж не вернуть все как было… ведь она в Тени, где смерти нет, и Вера должна за ней присмотреть, и она просто обязана все вспомнить, ведь она так боялась себя потерять! А значит, рано или поздно мы еще встретимся. И что я отвечу на вопрос «ну как вы там закончили с Корифеем»? Ванда ведь его задаст, обязательно.       И я поторопилась следом за Дагной.       Догнать подругу удалось только в ее кузне: притормаживать и ждать меня чаровница не пожелала, видимо, торопясь вернуться в тепло. Тоже весьма относительное: мастер Харрит еще не пришел, и его горн едва теплился подернутыми пепельной пеленой углями, а через панорамное окно-провал задувал ветер и заносил мелкую водяную пыль от падающего поблизости водопада. Но на рабочем месте Дагны и правда холода не чувствовалось: у гномки тоже был небольшой переносной горн, сейчас уже вовсю пышущий жаром.       — Ты всегда по утрам одна? — поинтересовалась я, осматривая помещение. Сколько раз я ни приходила сюда в первой половине дня, кузнеца на месте практически никогда не было.       — Харрит в основной кузне, проверяет начало работы, — подруга махнула рукой куда-то в сторону, видимо, той самой основной кузни. — И вечером тоже там. Здесь он, только если что-то новенькое изобретает.       Я кивнула: видела как-то Харрита в большой, общей кузнице, но внимания не обратила. А стоило бы догадаться, что наш главный кузнец не может постоянно торчать в личной мастерской, на нем ведь обмундирование всей нашей армии. Понятно, что кует не он сам лично — с таким объемом работы в одиночку просто не справиться, — но ведь командует подмастерьями он. И Харрит совсем не похож на мастера Вэйда, которому только покажи кусок драконьей шкуры, как он забывает обо всем остальном — наш главный кузнец был человеком ответственным. Даже когда я привезла ему остатки шкуры спектрального дракона, долго прикидывал, как улучшить мой доспех с минимальными затратами и не отвлечь от работы других.       — Кстати, о новеньком, — Дагна, как и всегда, шустро перескочила на более интересные темы. — Руна помогла? Тебе удалось?       Я достала из ножен кинжал и протянула подруге.       — Кажется, да. Она поменяла цвет, ближайший Серый Страж остался собой, — я запнулась. Несколько секунд наблюдений вряд ли можно было считать достаточной гарантией, а потом были дракон и взрыв… вряд ли тот парень выжил. И если Корифей все-таки смог в него переместиться, то сейчас ушел куда-то еще. Хоть бы руна сработала… ближайшим Серым Стражем в Арборской глуши был Андерс. У него, конечно, был защитный амулет, но… Я попросила: — Посмотри сама. Вдруг я что-то напутала.       Дагна и впрямь забрала у меня MiLin и внимательно осмотрела сначала невооруженным взглядом, потом натянула какие-то чудные очки с несколькими разноцветными линзами и принялась изучать руну в оголовье кинжала с их помощью — то меняя линзы перед глазами, кажется, все по очереди, и в разных комбинациях, то опуская их все. Я же заинтересовалась самим инструментом — никогда не видела ничего даже близко похожего, хоть и считала себя если не знатоком магии, то хотя бы достаточно подкованным любителем. Но ни в лабораториях на юге, ни в Кругах в Тевинтере не встречала похожего оборудования ни у магов, ни у ученых. Пару раз доводилось заходить даже в мастерские гномьих зачарователей, и за Сэндалом я наблюдала довольно много. Правда, меня никогда не приглашали в дома касты кузнецов — справедливости ради, в Орзаммаре меня в принципе приглашали только на аудиенцию к Его гномьему величеству Белену, да и то один раз, — возможно, эти очки принадлежат им?       Хотя выглядели они достаточно кустарно, слишком небрежно для гномьих мастеров. Линзы — на одном глазу, кажется, пять, на втором еще больше, — крепились к основе проволочками, одна и вовсе висела на кожаном шнурке. Голову Дагны охватывал широкий ремень, не позволяющий очкам свалиться, но и он был потрепанным, в одном месте поблескивала медью заклепок заплатка. Но, по всей видимости, работать как надо эти недоработки не мешали, потому что подруга через пару минут отложила кинжал, сняла очки и удовлетворенно проговорила:       — Получилось. Такой интересный фон из скверны и лириума, ты не представляешь!       — И красного лириума? — с подозрением уточнила я, легко складывая в уме лириум обычный и скверну. — Это не опасно?       — Да его тут так мало, что ты и не увидишь, — махнула рукой гномка. Снова взяла в руки свои необычные очки и похвалилась: — Без них я бы тоже не увидела, так что нам повезло, что я смогла сделать такую отличную штуку.       — Ага, значит, все-таки ты сделала, — пробормотала я. Беспокойство о Корифее временно отступило, и я поторопилась занять мозги чем-то еще: снова перенесла свой интерес на артефакт. Помимо цветных линз разной толщины теперь я заметила и несколько рунических камушков, вставленных в кожу крепления. — Расскажешь?       Дагна неожиданно смутилась:       — Пока особенно не о чем. Я давно размышляла над тем, как ты видишь магию: раз уж у тебя это получается, значит, сможет и еще кто-нибудь. Ну, тебе помогает твоя Вера, значит, мне тоже нужен какой-нибудь помощник.       Я мягко перебила:       — Мне не «помогает» Вера, Дагна. Я вижу ее глазами, она сама мне это сказала.       — Нет, — твердо возразила подруга. — Она дает тебе такую возможность, но видишь ты своими глазами, вот этими, которыми смотришь на меня. И раз наши глаза способны видеть магию при посторонней помощи… прототип я сделала еще в Тевинтере, но он был совсем слабенький. Я тогда думала, что вообще ничего не получилось, потому что видела только зеленоватое свечение, но теперь думаю, что это была Завеса. Не думаю, вернее, я уже проверила, и это точно Завеса. Потом мне в руки попала драконья кровь, и я смогла выплавить алую линзу. Сама по себе она ничем не примечательна, но в сочетании, к примеру, вот с этой, пронизанной лириумом, становится непрозрачной, если смотреть сквозь нее на магию крови. Ну, с правильными рунами, конечно. И тут много разных, я делала стекла на основе эссенций, что ты привозила после закрытия разрывов, и сестра Соловей заказала для меня стекло из Серо… ты видела их стекло? Любопытная вещица. А вот эта линза из сплава тронутого Тенью вулканического золота и лириумного песка, и я могу видеть духов!       — Погоди-погоди, — перебила я и невольно улыбнулась проснувшемуся у нашей чаровницы энтузиазму. — По-моему, тут очень даже есть, о чем рассказывать. Значит, ты теперь видишь магию, как и я? Вернее, даже лучше меня? И что значит «тронутое Тенью золото»? Про мой плащ Алистер говорил то же самое, про шкурки.       — Ну, это проще простого, — отмахнулась Дагна. — Открывается разрыв, и все, что находится рядом, немного меняется из-за близости Тени. Камни, растения, животные… Вот твой плащ, например, благодаря этому гораздо легче, чем был бы из шкуры обычных феньков. А, скажем, руна на основе вулканического золота создаст вокруг тебя небольшой барьер вроде твоего щита. Не такой прочный, но тоже неплохо, верно? А в виде линзы оно словно… отсекает все лишнее. Как шоры. В общем смысле это не очень полезно, но если хочешь рассмотреть что-то конкретное, то очень помогает.       — То есть это новые материалы? — уточнила я. До сих пор мне ничего подобного не попадалось, даже в падком на магические предметы Тевинтере. Но гномка покачала головой:       — Они давно известны, только встречались раньше очень уж редко. Мои очки и так вышли… — она замялась, по всей видимости, сумма была очень приличной, и большая ее часть легла на плечи Инквизиции. — Но еще год назад я бы не смогла их собрать вообще. Это как мечтать о прахе Андрасте: легенды о нем все слышали, кто-то даже сумел найти, а мне так и вовсе повезло с вами быть знакомой, но в руки и крошки не упало.       А ведь Маркус тоже говорил насчёт праха, когда мы исследовали Храм священного праха. Причем ровно то же самое: он слишком долго находился рядом с лириумом и потому изменился. Интересно, кровь титанов — лириум, — которая скрепляет реальность, не позволяя Тени в нее проникать, и сама Тень одинаково влияют на предметы реального мира или по-разному? Может, когда Дагна соберётся в Тевинтер, подкинуть ей этот вопрос? Если об этом влиянии знает Маркус, то в лучшем Круге империи и подавно знают. Знания магистра Аврарии и гений Дагны…       На мгновение я забыла обо всех наших проблемах. Из такого тандема должно выйти что-то очень интересное.       Дагна, не заметив моей задумчивости, продолжала:       — А теперь их довольно много, мне недавно ребята привезли со Штормового берега солнечный камень из-под разрыва, но я еще не успела его изучить. Но очки… они одни такие. Одни материалы стоят столько, что мне представить страшно, — Дагна вздохнула. — И я еще не до конца их доработала. Слишком много лириума, он фонит, и если я могу периодически ими пользоваться, и то нечасто, то обычному человеку и браться не стоит.       Я кивнула:       — Знаменитая гномья устойчивость?       — Да, она. И я действительно вижу магию лучше тебя, — подруга тоже, наконец, улыбнулась. — Правда, понять, что именно я вижу, не всегда просто, но к этому набору линз я уже привыкла. Так что насчет Корифея не сомневайся. Кстати, может, оставишь мне свой кинжал? Я хотела бы получше изучить, что у нас получилось.       — Оставлю, — согласилась я. — После совещания принесу, на него наверняка захотят взглянуть. А ты пока подумай, может, его можно как-то… улучшить? Укрепить? Я верю в твое мастерство, но не могу спокойно смотреть на одну маленькую руну… она еще мерцает иногда, — я виновато улыбнулась. — Корифей сделал меня параноиком.       — Зато ты жива, — возразила подруга.       Увы, продолжить разговор нам не дали: в кузню заглянула знакомая гномка, адъютант Каллена, и пригласила меня в ставку. Пришлось наскоро прощаться и бежать: раз уж все собрались, я наконец-то смогу получить долгожданный отчет.       А по дороге мне вдруг пришло в голову: если Дагна научилась видеть Завесу и духов, может, она сможет видеть и сквозь Завесу? Не уверена, что мне это как-то поможет в поисках Ванды, но если… когда я ее все же найду…       А потом пришлось срочно переключаться на более актуальные вопросы: первой, кого я увидела в кабинете, была Морриган. Сейчас ее лицо выражало безмятежность, довольно редкую для колдуньи, но серебро в глазах поугасло, и я не знала, радоваться ли этому. Но, по крайней мере, она была здесь, так что можно было рассчитывать на некоторые ответы — вряд ли старая подруга пришла просто помолчать.       Все остальные тоже собрались, и при этом поглядывали на Морриган кто с интересом, а кто с тревогой. Собственно, интерес проявлял только магистр Красс, мои же советники явно не знали, чего ждать, и потому переживали. Похоже, хотя бы о части произошедшего Маркус уже успел рассказать.       Обменявшись приветствиями с теми, кого сегодня еще не видела, я повернулась к колдунье:       — Морриган, ты как?       — Тебе не о чем переживать, — она улыбнулась, к счастью, с привычной насмешкой, что меня и впрямь успокоило. Раз Морриган насмешичает, значит, с ней все в порядке. — Это… странное ощущение, но скорее полезное. Я слышу их голоса, всех жрецов, что отдали свою память Источнику. Их знания — это настоящее сокровище.       — Не мешает такое количество собеседников? — полюбопытствовал Маркус, украдкой сворачивая какое-то заклинание.       Мне вдруг вспомнился рассказ Кирана о том, как его мать превращается сразу в рой насекомых: нечто слишком сложное, более объемное, нежели один разум, более сплоченное, нежели множество разумов — улей, одновременно единство и множество. Пожалуй, если кто и мог подчинить себе знания Источника Скорби, то только она. Даже мне, с моим опытом мысленного общения с посторонними, ловить, скорее всего, было бы нечего: что такое два духа одновременно по сравнению с десятками жрецов? Об остальных и говорить нечего.       Ведьма, подтверждая мои мысли, холодно взглянула на юстициара и отрезала:       — Я справлюсь. Уже справилась. И, к слову об этом…       Морриган снова повернулась ко мне.       — Как я и говорила, эти знания могут помочь победить Корифея окончательно.       — Окончательно? — повторил Каллен. — А что с ним сейчас?       — Да, надо рассказать, — пробормотала я. И действительно выложила свой кинжал на стол, чтобы рассказ был наглядным. — Вот это и есть Корифей сейчас. Вон та маленькая руна, вы знаете, ее для меня Дагна сделала. Я только что от нее, и чаровница подтвердила, что руна сработала как надо, душа Корифея сейчас привязана к ней и не может уйти в другое тело.       Первой успела забрать MiLin Лелиана, внимательно посмотрела на вместилище нашего противника, словно могла рассмотреть там что-то, чего не увидели мы с гномкой. Руна мигнула именно в этот момент, и мне вдруг почудилось, что она моргает как… глаз. Неужели Корифей даже в таком виде что-то соображает и пытается сбежать? Нет, точно надо будет отнести его обратно в кузню, пусть Дагна сделает что-нибудь.       — Как прошла битва с армией Корифея, я не знаю, — признала я, наблюдая за тем, как оружие пошло по рукам. — Нам пришлось разделиться. Но план, кажется, был хорош, наши отряды собирались ударить со всех сторон, и резерв был…       Тайный канцлер протянула кинжал Жозефине, но леди-посол брать его в руки не стала. Зато Каллен изучил вдоль и поперек, даже гравировки. И, кажется, пытался что-то прочувствовать в нем как храмовник, но тут потерпел поражение, судя по досаде, отразившейся на лице. Зато Маркус не стеснялся с заклинаниями, и я забеспокоилась, что он все же выпустит древнего жреца на волю. Но напрасно — магистр сумел остановиться вовремя. Возможно — увидев мое лицо, поскольку очередное заклинание моргнуло в ответ на подмигивание руны и рассыпалось ворохом искорок, а юстициар протянул кинжал мне.       — Магистр-легат Кассий не дурак, — рассеянно отозвался он, явно обдумывая то, что смог «увидеть» в работе Дагны. — А мы не могли предусмотреть все. Но вы, кажется, говорили, что ваш Логэйн хорош в неожиданных идеях? Это определенно будет хорошим подспорьем. Да и долийцы — неплохой козырь при войне в подобных дебрях.       — Но это не окончательная победа? — уточнил командор, едва я спрятала MiLin. — Вы знаете что-то ещё, Морриган?       Колдунья обвела нас чуть насмешливым взглядом, и остановилась на мне. Озарение пришло не так чтобы внезапно, я ведь и сама думала об этом все утро.       — Дракон?       — Верно, — согласилась подруга. — Они связаны, Корифей и дракон, и эта связь такого рода, что ни одна руна не поможет тебе удержать пленника.       — Значит, мы должны убить дракона, — подытожил Каллен. — Вы знаете, как найти его?       Морриган усмехнулась, и в глазах у нее снова вспыхнули серебряные блики.       — В поисках нет необходимости. Он прилетит сам, прибежит за своим хозяином. Ваша задача — не пропустить его. С убийством помогу я.       — Морриган, у нас достаточно магов, — негромко проговорила Лелиана, встревоженно разглядывая давнюю соперницу. — Тебе необязательно рисковать собой снова.       Я с изумлением уставилась на нашего тайного канцлера. Да и не только я, даже сама колдунья выгнула одну бровь, демонстрируя удивление.       — Ну и ну, вот это забота! Ты беспокоишься обо мне или сохранности замка? — бросила она, но как-то без запала, не иронизируя. И куда мягче, чем я могла бы ждать, продолжила: — Едва ли кто-то из ваших магов сумеет превратиться в дракона. Я же… познала это искусство.       — Как Флемет? — не сдержалась я. Пока что я слышала только об одном человеке, который умел превращаться в дракона — как раз матери нашей советницы по магии, — а не видела и вовсе ни одного. Так мне и не повезло встретиться с Флемет… Может, хоть на Морриган удастся посмотреть?       Сама же колдунья на мгновение задумалась, а потом чуть изменилась в лице и медленно проговорила:       — Как матушка. Занятно. Но нет: эльфийские эванурисы, и Митал в их числе, имели определенную связь с драконами. Поэтому мне и стало известно о связи Корифея со своим питомцем — он не был первым.       — Причем здесь Флемет? — нахмурилась Лелиана, но ведьма снова вернула на лицо маску безмятежности и покачала головой:       — Не ищи связей во всем. Совпадение. Что ж…       Ложь колдуньи не распознал бы только совсем незнакомый с ней человек, каковых в комнате не было, но Морриган беседовать на эту тему явно не хотела — она уже успела повернуться к выходу и даже сделать шаг. Но и ей завершить намерение не позволили: в дверь постучали, а потом внутрь заглянул мой племянник. Обвел присутствующих взглядом, на мгновение остановился на матери, но потом все же решил начать с меня:       — Извините. Леди… Алиена, там через зеркало пришел эльф, и он настаивает, что вы захотите его срочно выслушать.       — Элувиан активирован? — Маркус бросил на Морриган осуждающий взгляд, но она и ухом не повела. Но мальчик покачал головой:       — Я услышал, как он пришел с той стороны, и впустил. Но сейчас он открыт, так что я пойду?       — Иди, Киран, — согласилась я, опережая остальных. — Спасибо, что пропустил эльфа, все правильно. Но элувиан лучше погасить.       Племянник согласно кивнул, но сначала глянул на мать и ушел, только получив от нее подтверждение. Вместо него на пороге появился Талим. Судя по всему, в замке, да ещё в присутствии верхушки Инквизиции, он чувствовал себя менее уверенно, чем в лесу: на лице застыло смятение, в руках он поначалу крутил довольно большой кинжал, но в какой-то момент вздрогнул и порывисто спрятал его в ножны. Я даже успела испугаться, что эльф поранится, но разведчик для этого был слишком опытен. Зато в его руках появился плотный конверт.       Но смотрела я на эльфа. Он выглядел уставшим, под глазами залегли круги, но — целым. Конечно, вряд ли к нам послали бы увечного гонца, тем более через Перекресток — или уместнее сказать «даже»? — но все же я была рада видеть, что адъютант Логэйна не ранен. Можно было надеяться на хорошие новости: вряд ли наш полководец стал бы отсиживаться в тылу, а с передовой здоровыми возвращаются только победители.       Под взглядами моих советников Талим чуть стушевался, неловко отдал честь и только тогда заговорил.       — Я с докладом, леди Инквизитор. Птицам долго лететь, а мы через зеркала за ночь успели.       «Зеркала» он произнес с заметной заминкой и даже плечами передернул: похоже, не посвященному в тайные искусства эльфу наследие его далеких предков не нравилось так же, как и не-эльфам.       После краткого вступления он снова замолчал, и вцепился теперь уже в конверт. На моих советников он не смотрел, то ли стеснялся высокого внимания, то ли так безоговорочно признавал мое главенство. Или, скорее, сказывалось знакомство: в ту неделю, что мы ждали Корифея, я частенько ошивалась в лагере эльфов, и с Талимом сталкивалась не раз. Да и он возле штабной палатки мелькал, все же адъютант одного из командиров.       — За ночь? — я нахмурилась.       Когда мы уходили из храма Митал, снаружи было еще светло, а в Скайхолде мы оказались уже глубоко за полночь, ближе к рассвету — я спала-то всего пару часов. Правда, мне и их хватило — по всей вероятности, адреналин не отпустил до сих пор, от известий о драконе у меня начали подрагивать руки и отнюдь не от страха. А Талим, успел ли он хоть немного отдохнуть? На первый взгляд так не скажешь…       — Мы вышли в путь, как только Великий герцог сумел подвести хоть какие-то итоги, — пояснил эльф, смял конверт, явно случайно, потом опомнился и протянул его мне. — Вот, он записал.       Конверт я приняла, посмотрела на свое имя, выписанное красивым, но без завитушек и прочих орлейских украшательств почерком… и отложила.       — Почему письмо передал Великий герцог? Что с Логэйном? Расскажи на словах.       Талим бросил нерешительный взгляд на остальных присутствующих и кивнул:       — Как скажете. Битву мы выиграли… хотя я бы сказал, что выиграл дракон. Он несколько часов метался над рекой и над лесом и плевался огнем. Красных храмовников почти всех выкосил он, в нашей армии получше было… многих успели прикрыть маги, но воевать уже не получилось — отсиживались по укрытиям. От лагеря ничего не осталось, но он почти пустовал, солдаты успели отойти — на них еще до дракона напали с тыла.       Солдаты… людей, не числившихся в основном войске, в нашем лагере было немного, но они были. Интенданты, две преподобные матери, связные, лекари — все они должны были находиться в лагере. Успели ли они спрятаться?       Эльф сглотнул, похоже, корифеевский питомец произвел на него неизгладимое впечатление. Неудивительно: не будь у меня моих щитов, я бы тоже боялась крылатых ящеров. Тем более конкретно этого: с красным лириумом, со скверной, с безумием.       Переведя дыхание, Талим продолжил:       — Сейчас ещё не всех собрали, но больше трети войска раненых. Многие — тяжело.       — Андерс? — уточнила я, тоже сглотнув ставшую вязкой слюну. Талим кивнул:       — Жив. И если кто из раненых выживет, то только благодаря ему. И второму вашему другу, парнишке в большой шляпе. Он не лечит, но как-то не позволяет умереть до прихода целителя.       — Дух сострадания, — пробормотала я и прикрыла глаза. Сил смотреть на эльфа не было, грызла совесть.       Я оставила войска без своей защиты, так мне хотелось отомстить. Я спровоцировала дракона на нападение. Да, в том моменте иначе от Корифея было не избавиться, и об их крепкой связи с драконом мы не знали. Но я могла остаться, отдать кинжал Маркусу, или Коулу, или Кассандре… хоть Быку. И остаться с войском. Или придумать другой план. Или…       — Алиена, вы, надеюсь, не себя укоряете? — прервал мои мысли юстициар. — Даже останься вы с войском, смогли бы спасти только ближайший отряд. А нас бы в это время заживо зажарил Корифей.       Несколько мгновений я еще молчала, обдумывая слова юстициара. Но стоило признать, что насчёт своей участи он был прав — на обычное стихийное заклинание пламя жреца походило примерно как мабари на левретку. И все же…. Я любила моих друзей, ценила, но больше ли, чем целое войско? Сколько людей не вернётся домой? Скольких женщин должно будет утешить то, что их муж умер ради победы над Корифеем? К тому же…       — Это ведь Вера, — тихо проговорила я, открывая глаза. — Ее сил хватило бы на всех.       — А твоих? — негромко спросила Лелиана. Подошла ближе и взяла меня за руки, раскрывая мои ладони наверх. — Ты уже забыла свои ожоги?       Я покачала головой: ожоги я помнила прекрасно. Вот только… стоит ли одна моя жизнь жизней стольких людей? В конце концов, я живу взаймы.       «И сполна отрабатываешь этот долг, — вдруг проявилась в моих мыслях Вера. — Ты не смогла бы сделать ничего. Предел есть даже у моих сил, но ты погибла бы задолго до того, как я бы к нему подошла. Смертные тела не приспособлены к моей силе».       Слова духа меня не слишком сильно утешили, но изменить уже все равно ничего было нельзя. Талим, заметно смущенный этой сценой, пробормотал:       — Когда я уходил, нашли ещё не всё отряды. Возможно, выживших куда больше. Лучше письмо прочтите, леди Инквизитор.       Я кивнула, собрала мысли в кулак, запихивая эмоции подальше, и решила все плохие новости узнать уж одним блоком. Повторила свой самый первый вопрос:       — Что с Логэйном? Почему письмо только от герцога Гаспара?       Эльф сник окончательно и снова отвел глаза. Но молчать не стал.       — Наш отряд выжил. Пока мы брели через дебри, дракон нас не трогал, а потом… мы его успели заметить первыми и спрятаться. И… Логэйн велел под прикрытием его огня напасть на отряд венатори. Потом на другой. Потом мы столкнулись со своими, появились маги и… наверно, мы были одним из немногих отрядов, который рисковал высунуться практически под самое пламя дракона. Нам долго везло, но…       Эльф снова вцепился в свой кинжал и судорожно вздохнул, прежде чем продолжить рассказ:       — Мы зря с ним встретились. И вспоминали Мор зря. Логэйн во время очередной атаки оттолкнул меня, а сам попал под это красное дыхание.       — Логэйн Мак-Тир погиб? — переспросила Лелиана.       Новость ее заметно опечалила: даже десять лет назад, когда бывший регент был нашим врагом, настоящей ненависти наш тайный канцлер не испытывала. Да и никто из нас, кроме Алистера. И сейчас мы обе, пожалуй, были в ответе за его смерть — ведь я озвучила идею пригласить его, а она реализовала. Может, он и не был хорошим человеком… как и Авернус…       И все же поверить было сложно. Тот Логэйн, которого успела узнать я, пусть и немного, вряд ли обменял бы свою жизнь на жизнь простого солдата. Распланировать атаку так, чтобы обойтись минимальными жертвами — да, но подставляться самому?       Его адъютант, похоже, имел иное мнение, потому что удивленным не выглядел. Скорее, раздавленным? Виноватым?       — Он жив, — Талим снова спрятал кинжал и поднял глаза. — Пока жив. Но столько ожогов…       — Там остался Андерс, — попыталась утешить я. И его, и себя, потому что к Логэйну успела привыкнуть, да и Аноре потом в глаза смотреть придется. — Однажды он вылечил мою подругу, которая попала под пламя Корифея. Почти половина тела была сплошным ожогом, а в итоге даже шрамы почти везде смогли свести.       Эльф равнодушно кивнул, поколебался и напомнил:       — Раненых много. Очень. И погибших… ему говорили, что лезть к дракону в пасть опасно. А он ответил: план хорош, не отказываться же от него только потому, что я могу умереть. И… он следил за всеми, чтобы мы выжили. Кроме себя.       Что ответить на это, я не знала. Замолчал и наш разведчик, видимо, больше сказать было нечего, да и задавать вопросы уже не хотела: конкретику, насколько она сейчас возможна, опишет Гаспар, а главное — что мы победили — я уже услышала. И цену этой победы — тоже…       — И быстро же ты сумел оказаться здесь, — Морриган чуть прищурила глаза. — Неужели эти упрямые эльфы открыли для вас свой элувиан?       — Мы прошли через храм, — чуть поколебавшись, подтвердил Талим. — Никаких посторонних эльфов там не было, только ваш товарищ, Солас. Он открыл для нас путь и дал инструкцию, как найти Скайхолд.       — И остался там?       Я попыталась вспомнить, когда видела Соласа в последний раз, и выходило, что ещё в храме, перед дверьми. Как раз когда он говорил…       — Да он прощался! — ошарашенно выдала я вслух. Это открытие оказалось столь ошеломляющим, что я даже о терзаниях ненадолго позабыла.       Теперь слова о нашей дружбе виделись мне совсем в другом смысле. Но куда он пошел, решил остаться с этими древними эльфами? Не то чтобы я его совсем понять не могла, но почему сейчас? Неужели я бы не помогла ему найти соплеменников? Хотя бы из собственного любопытства.       — Похоже, наш таинственный специалист по Завесе решил нас покинуть? — озвучил мои мысли Маркус. Но я качнула головой: это обсудить точно лучше без лишних ушей, тем более таких длинных. Да и не только о Соласе я хотела узнать:       — А больше ты никого из моего отряда не видел?       — Я видел Сэру и мастера Тетраса, — проговорил Талим, на мгновение задумавшись. — Он, кажется, по голове получил, ссадина огромная. А с ней все в порядке. Ну и парень тот, что лечить помогает.       Я с облегчением выдохнула: хотя бы мои друзья в порядке. Это не отменяет всего остального, но хоть немного снимает с души груз. Кивнула разведчику и обернулась к Жозефине:       — Отправьте просьбу всем нашим союзникам. В Арборской глуши нужны целители, как можно больше и как можно быстрее. Зелья, бинты, ну, вы понимаете… И надо попросить наших магов. Если солдаты в Скайхолде могут обойтись без магического исцеления, пусть все свободные маги отправляются к пострадавшим. Морриган…       — И без меня они пройдут, — предвосхитила мою просьбу колдунья. — У них есть инструкции Соласа, вот пусть ими и пользуются. Нам надо сосредоточиться на драконе.       Я на мгновение заколебалась, но все же признала ее правоту и повернулась к Талиму:       — Ты сможешь пройти тем же путем обратно?       — Если зеркало кто-нибудь откроет, смогу, — уверенно кивнул он. А потом снова замялся, но все же спросил: — Леди Инквизитор, а Корифей… он мертв? Это все было не зря?       — Не зря, — тихо, но твердо ответила я. — Корифей больше не причинит нам вреда. И никому.

***

      Надолго совещание после ухода Талима не затянулось. Морриган, которой слушать про замок Эн было неинтересно, ушла следом за эльфом — то ли отдыхать и набираться сил перед превращением в дракона, то ли готовить элувиан.       Я тоже слушала рассеянно: о том, что мы победили, я знала и так, потери — этот вопрос меня интересовал особенно — оказались не так уж высоки, по крайней мере, по сравнению с Арборской глушью. В предгорьях Виммарка не было лириумных драконов… Красные храмовники в первую очередь пытались выбить магов, благо, уже-не-очень-святая кара все еще была им доступна и на магов действовала по-прежнему; доставала она далеко, так что били храмовники из-за стен и почти все попавшие под нее маги, хоть и отключились, но так и остались вне пределов досягаемости мечей противника. Да и оборонять хорошо подготовленный замок было куда проще, чем драться в чистом поле. Пленников после осады осталось не так уж много, зато среди них был сам Ралей Самсон. И теперь предстояло решить, что с ним делать дальше.       Хорошие новости нашего командора заключались в том, что противника не видно было ни в одном из охраняемых нами регионов. Свистящие пустоши стали по-настоящему пусты, в Западном пределе закончили изучение остатков Адаманта и, хоть выживших не нашли, сумели докопаться до Глубинных троп и исследовать ближайшие участки, а потом надежно запечатать обратно. Капитану Райлену удалось также запечатать некую пещеру с обитающим там демоном и запустить две шахты, заброшенные, но не выработанные. В Долах полным ходом шло строительство разрушенных деревень, так что беженцев уже смогли расселить на зиму по вполне пристойным домам. И так далее, и так далее…       Письмо Великого герцога Гаспара тоже ничего нового не открыло. Сама я его читать не решилась, отдала Каллену, но командор меня утешил: все действительно было плохо, Талим не ошибся, но все же чуть лучше, чем я успела вообразить. Красных храмовников и впрямь едва ли не в полном составе выкосил дракон, так что захватить вражеского командира, который отирался среди рыцарей, труда не составило — он сумел защититься от дыхания дракона, но не от наших мечей. Часть венатори сумел проредить отряд Логэйна, остальных добили уже после отлета дракона: собраться с силами наши войска смогли быстрее, чем противник. К тому же, заметив отряд бывшего регента, взяли себя в руки неварранские маги и сумели на скорую руку слепить небольшой отряд нежити. Победить профессиональных тевинтерских магов голые скелетики не могли, но отвлекали хорошо.       Потери и впрямь были очень большими. Дракон сумел атаковать в первый раз так стремительно и тихо, что его не замечали до того момента, когда стало уже поздно: вместе с красными храмовниками погиб практически весь наш передовой отряд. Выжили только маги и те, на кого они сумели растянуть защиту. Больше нанести настолько серьезный вред у дракона не вышло, но хватило и первого нападения. К тому же местность сама по себе изобиловала ловушками: крутые склоны оврагов, ямы от взрывов, множество деревьев, тоже павших жертвой проклятого ящера. Пока что поиск выживших продолжается, но Гаспар не слишком надеется.       Я слушала, прикрыв глаза и вцепившись в кинжал, как и Талим до этого. Радовало хотя бы одно: без командования и в растерянности люди не остались — главный шевалье Орлея быстро организовал какой-никакой лагерь, при нем лазарет, и не позволил остальным впасть в отчаяние. К тому же, к моему облегчению, выжили те, кто находился в лагере — и в том числе целители.       Новости от Лелианы и Жозефины и вовсе ничем не выделялись, даже с приглашениями на вечера и жалобами на происки венатори аристократы попритихли в ожидании развязки. Пришло послание от Айдана: он только-только добрался до Вейсхаупта и предупреждал, что быстро вернуться не сможет — стоило разобраться с орденскими делами, поскольку Первый Страж, не изменяя себе, так и не обратил внимания на мировые проблемы, сосредоточившись на местных. О потере орлейской части Серых Стражей он даже не знал.       После этого мы обсудили, куда лучше приманить дракона — раз уж он связан с Корифеем, то и последует, скорее всего, за кинжалом. Я предлагала уйти в какую-нибудь безлюдную долину, чтобы никто непричастный точно не пострадал, но этому воспротивились все мои советники, да и Маркус тоже.       — В крепости есть баллисты, укрытия и возможность подняться выше дракона, если леди Морриган собьет его во двор, — напомнил командор. Леди-посол его поддержала:       — Наши рабочие так старались вернуть Скайхолду былое величие, укрепить, чтобы ни один враг не смог больше выгнать нас отсюда. Позвольте им насладиться результатом работы.       У меня из аргументов был только страх за жителей крепости, и он явно проигрывал остальным. Но я все же попыталась возразить:       — После этого боя Скайхолд, возможно, придется восстанавливать заново.       — Ничего, восстановят, — высокомерно бросил магистр Красс. — Послушайте, наконец, того, кто командует вашей армией. Это будет куда полезнее, чем устраивать панику на ровном месте.       Маркуса мне уже в который раз захотелось стукнуть, но по существу возразить было нечего: тактиком и стратегом в этом кабинете была не я. Так что пришлось все же согласиться, и Каллен первым покинул кабинет, отправившись выставлять дозоры — не хватало только пропустить дракона — и планировать предстоящий бой. Жозефина, неожиданно вместе с Маркусом, засела за переписку с теми, кто мог помочь нашим людям в Арборской глуши, а Лелиана взялась организовать магов Скайхолда.       Я же, как и всегда в крепости, осталась не у дел. Хотела снова зайти к Дагне, оставить ей кинжал, но чаровницы на месте не оказалось, а бросать вместилище Корифея просто так, без присмотра, я не решилась. Особенно если вспомнить, что по Скайхолду бродит как минимум двое шпионов венатори. Потом спустилась в тюрьму: Сэрбиса отсюда уже выгнали и отправили приносить пользу, так что отца он, к своему счастью, не дождался, а на его место водворили Фейнриэля. Но полуэльф все еще пребывал то ли в обмороке, то ли в оцепенении, так что поговорить с ним не вышло. Подумала, что надо бы собрать свой отряд — или найти хоть кого-то из него, чтобы оповестил остальных; ближайшей точкой, где реально было кого-то найти, оказалась таверна. Туда же пару часов назад направлялся Зевран, и я надеялась застать его там.       Как выяснилось, зря. Кабо, бармен, скучал почти в одиночестве: в углу, за стойкой, молча пил Железный Бык, а больше в зале не было никого. При виде меня кунари оживился и поманил на соседний стул. На его кружку я покосилась с подозрением, но на этот раз в ней, кажется, плескалось что-то менее ядреное, нежели maraas-lok.       — Как оно, босс?       Я кивнула в ответ. Не сказать, что ответ «хорошо» оказался бы правдивым, но расписывать наше положение посреди таверны, пусть бы и пустой, мне не хотелось. На стул я садиться не стала, еще не успела до конца решить: может, стоит все-таки придерживаться первоначального плана? С Зевраном нам было, о чем поговорить и о чем помолчать. Но убийцы в поле зрения не нашлось, и я не представляла, где его теперь искать. Так что в итоге все же уселась рядом с кунари, кивнула Кабо, который тут же поставил передо мной кружку с легким вином, и поинтересовалась:       — А где остальные?       — Кас отсыпается, — тут же отозвался приятель. — Я, кстати, заметил, наш лордик тевинтерский с ней до утра сидел. На рассвете только ушел.       Я замерла с недонесенной до рта кружкой. Не то чтобы я не могла представить, что у Маркуса есть личная жизнь, да и у Кассандры, если на то пошло… но одна на двоих?!       Железный Бык заржал и хлопнул меня по плечу.       — Не, вряд ли там будет, о чем сплетничать, — со смаком проговорил он. — Готов поспорить на последний глаз, что Искательница так и не просыпалась со вчерашнего дня.       — С Варриком поспорь, — чуть смущённо пробормотала я и уткнулась в кружку. Даже если что-то и было, я в достаточной мере уважала Кассандру, чтобы не сплетничать о ней во весь голос посреди таверны. Вот если бы Маркус выходил от Сэры… я представила эту картину и со смеху подавилась вином. А потом сообразила: — А ты-то что в такую рань делал в коридорах?       Бык подмигнул:       — Тоже кое-кого утешал.       Уточнять я не решилась. Из женщин нашего отряда свободной оставалась только Вивьен, и о ней в таком ключе я думать не хотела. А что, рогатая женщина, по крайней мере, когда со своим головным убором… Но что-то внутри противилось этой мысли — такая пара выглядела бы еще более дико, чем Кассандра и Маркус. К тому же чародейку утешать необходимости не было.       Дойдя в своих рассуждениях до утешений, я резко передумала их продолжать. Не хочу знать.       — Блэкволл с утра уже какое-то чучело мочалит, — продолжил тем временем кунари, сделав хороший глоток из своей кружки. Это и правда был не maraas-lok, но, судя по запаху, ему пойло мало уступало. Гномий эль с какими-то добавками, похоже. — Дориан то ли отсыпается, то ли прячет лысую башку. Соласа вот, кстати, не видел. Но в его ротонду твой убийца отправился, так что сама спросишь.       — Солас ушел, — тихо ответила я. Железный Бык недоверчиво глянул, допил одним глотком и только после этого уточнил:       — Далеко?       — Он остался с эльфами в храме Митал, — я тоже сделала глоток, хоть и не такой большой. — Не пошел с нами в элувиан. А мы даже не заметили.       — Ну, незаметным он быть умел. Может, с армией вернётся, — кунари покосился на меня и усмехнулся.       Я обдумала эту мысль: мог ли Солас остаться, чтобы помочь нашим солдатам? В теории, конечно, мог, в теории и Андрасте вернуться могла… но мне что-то не верилось. Ни в то, ни в другое.       Железный Бык жестом попросил у Кабо добавки и после очередного глотка заметил:       — Ты так не думаешь. На самом деле, я тоже. Будешь его искать?       Мне вспомнились все странности замкнутого эльфа, все, что говорил о нем Маркус, Морриган, Ванда… Отрицать, что в нем была какая-то загадка, было бы бессмысленно. К тому же он откуда-то знал такие вещи, которые вряд ли кто-то смог бы повторить.       А ещё мне вдруг вспомнилось, что он слишком уж редко говорил «я не знаю», обычно «я не могу тебе сказать». А ведь я изворачивалась, чтобы не давать ответы и при этом не врать, точно так же. Но это ведь не делает его врагом?       В любом случае, пока не до него. Я пожала плечами и так и ответила:       — Не сейчас, у нас есть более срочные дела. И, кстати, об армии… они вернутся нескоро. Много раненых. Дракон, не добравшись до нас, отправился мстить им.       Наемник чуть помрачнел, но пробормотал:       — Ладно, мои знают, что с драконами делать. Убили его?       Я покачала головой и тоже допила — вино походило на то, что мы пили на Священных равнинах, так что опьянеть не боялась. Потом пояснила:       — Морриган говорит, скоро он явится за Корифеем, то есть моим кинжалом. Так что готовься.       — К драконам я всегда готов, — заверил Бык, и я тут же предупредила:       — Их будет два. Морриган научилась оборачиваться в дракона. Так что не попади случайно по союзнице.       Но кунари только отмахнулся и первым отошёл от стойки.       — Пойду наших предупрежу. Знаешь, когда он будет?       Я только качнула головой. Сколько лететь дракону от Арборской глуши до Скайхолда, я не знала. Я бы долетела за пару суток, может, быстрее, особенно если без остановок и подгоняемая яростью. Сколько времени нужно такой здоровой твари? К тому же нас он, стоило уйти в элувиан, потерял, если я правильно поняла Абеласа. От нашей армии отстал еще до того, как мы вышли в своей крепости. Значит, между этими двумя событиями подался куда-то еще. Куда и зачем? И как надолго?       Бык успел уйти, и я не сомневалась, что найдет он всех. Раз и это дело у меня забрали… прогуляться, что ли, в ротонду? И Зеврана найти, и на фрески ещё раз взглянуть. Мне вдруг подумалось, что, пусть и схематичные, они все же закрепляют облик Ванды, словно для того, чтобы не забыть его. Но, учитывая знания Соласа, для кого он их рисовал? Не для нее ли?       В главном зале Скайхолда было также пустынно, как и в таверне, только Гаци полировал какую-то медную чеканку со сложным рисунком. Но гном на меня внимания не обратил, больше отвлечь было некому, и я замедлила шаг.       Обычно через тронный зал я пробегала на полной скорости, чтобы никто не попытался задержать, а частенько и игнорировала его — все интересующие меня помещения крепости обладали окнами, так что я легко могла влетать туда, куда хотела. Пожалуй, кроме мастерской Дагны: пусть альтернативный «вход» туда и занимал всю стену, падающая сверху ледяная вода не позволяла им воспользоваться. Единственное событие, при котором я задерживалась надолго в этом зале — суд, — отнимало все мое внимание само по себе. А вот сейчас выдалась в кои-то веки свободная минутка, и я притормозила.       Когда мы только добрались до Скайхолда, эти стены пестрели трещинами, сквозь разбитые окна гулял ветер, а от когда-то роскошных занавесей оставались лишь обрывки. Поначалу я удивлялась, что ткань вообще сохранилась — если прошлым хозяином был Фен’Харел, то времени утекло уже очень много. Много позже, когда у меня появилась леди Дюсетта, я узнала от нее, что замок пустовал не так долго: здесь успели пожить и ферелденцы, и орлесианцы, и даже гномы — статуя их работы скрывалась в подвале. Вероятно, занавесь принадлежали кому-то из них.       Ремонт шел полным ходом практически с самого нашего появления, но я отмечала его как-то краем сознания. Теперь же рассмотрела как следует: все трещины, само собой, исчезли, обрывки ткани сменились стягами Инквизиции, а над каминами я заметила и два трофейных: красных храмовников и морталитаси-ренегатов. Камины находились друг напротив друга, а оба стяга были выполнены в красных тонах, создавая цветовую симметрию. Помимо них по стенам теперь висело и оружие, тоже, похоже, трофейное, и головы редких тварей, которых моим солдатам приходилось убивать. Тот, кто обставлял зал, обладал тонким вкусом: не было лишней вычурности или помпезности, помещение не казалось перегруженным объектами, а световой рисунок и вовсе настраивал на позитивный лад.       Окна, под которыми находился мой трон, обзавелись витражами, кидающими внутрь золотистые копья света. Гул голосов обычно разбивал их, расщеплял на мелкие лучики, весело отражающиеся от украшений наших гостей, и все помещение играло солнечными зайчиками, как шкатулка драгоценностей, забытая на подоконнике в ясный день. Сейчас, когда людей вокруг не было, тронный зал Скайхолда больше походил на храм: витражи с льющимся сквозь них светом, полумрак в глубине комнаты, объемная тишина и высокие потолки. Вместо идола стоял мой трон… должна была сидеть я. Это было так странно, что пробирало до дрожи: не могу же главной здесь быть я?       — Леди Алиена, хорошо, что я вас нашла, — разбил тишину голос моего секретаря.       Иллюзия божественности зала разлетелась осколками, и мне подумалось, не игры ли это Фен`Харела? Если каждому, кто здесь жил, мерещились подобные картины величия, то неудивительно, что у крепости не было постоянного хозяина. Кто-то был достаточно скромен, чтобы уйти, кто-то, напротив, верил увиденному и, ослепленный гордыней, находил свой конец самостоятельно.       Или этими мыслями я обязана странной пустоте и безлюдности, с которыми все утро сталкиваюсь в обычно самых посещаемых местах Скайхолда? Ведь здесь всегда кто-нибудь находился — обменивался сплетнями, договаривался о чем-то, ждал меня или моих советников. Сейчас же крепость словно затаилась в ожидании, и меня изрядно волновал вопрос — в ожидании чего?       — Леди Алиена? — леди Дюсетта подошла поближе и вопросительно заглянула мне в глаза. Я машинально кивнула — и приветствуя, и отвечая на незаданный вопрос о самочувствии. Все было в порядке.       Мой секретарь солнечно улыбнулась и негромко проговорила:       — Вам письмо от Ее Величества Аноры Тейрин. Я не рискнула оставлять его в вашем кабинете…       …моей спальне, совмещенной с кабинетом, где в последние месяцы отчеты могли валяться сутками, ожидая моего внимания…       — …позволите отдать сейчас?       — Позже, — попросила я. — У нас скоро ожидается нападение, и я не готова заниматься перепиской. Кстати, а где все?       — Солдат увел командор. А наши гости не встают так рано, — леди Дюсетта негромко рассмеялась, прикрыв губы планшетом на манер веера. — Зал наполнится только через пару часов. Но тогда все будут ждать вас и претендовать на ваше внимание. Слухи о победе над Корифеем уже пошли.       Я поморщилась от озвученной перспективы; надо бы уйти из тронного зала и до появления дракона больше не заходить. Только этого мне не хватало: отвечать на дурацкие вопросы вместо подготовки к битве.       — Рановато. Вы не могли бы оповестить всех наших гостей, что им не стоит в ближайшее время покидать внутренние помещения? Или хотя бы пусть будут готовы быстро вернуться внутрь донжона.       — Я могу узнать, чье нападение ожидается? — уже серьезнее проговорила девушка.       — И мне тоже расскажи, Инквизитор, — довольно громко попросил Гаци, не пытаясь делать вид, что не слышал наш разговор. Впрочем, мы и не скрывались. На голос я повернулась, и гном неторопливо направился в нашу сторону, убирая тряпку в карман. — Я, может, и не солдат, но здешние укрепления получше собственных подштанников знаю.       Я согласно кивнула. Даже странно, что гном ещё здесь, он ведь и правда тут каждый камень знает. Может, Каллен пока занят инструктажем дозорных?       — К нам летит корифеевский дракон, — не стала я тянуть резину. — Командор счёл, что лучше принять бой под защитой крепости, так что скоро, мастер, вам снова работы привалит. Сколько до его прилёта, мы не знаем: может, счёт на минуты пошел, а может, и до завтра подождем.       — Ничего, Скайхолд готов, — отозвался гном. — Пойду-ка я вашего командора поищу, есть тут пара хитрых штук…       Ответа мастер дожидаться не стал, сразу же развернулся и направился в сторону выхода. Я перевела взгляд на секретаря и велела:       — Все, кто захочет помочь в битве, должны явиться к командору, он найдет для них занятие и расскажет о некоторых нюансах. Остальные во время боя должны быть под защитой каменных стен. Да, к слову об этом… схожу-ка я на конюшни.       Мне пришло в голову, что конюшни у нас деревянные, то есть в нынешних условиях небезопасные. Надо бы предупредить Деннета, может, лучше лошадей отправить в нижний лагерь? Или тоже в донжон? Пустующих помещений много.       — Я предупрежу всех, леди Инквизитор, — секретарь снова мне улыбнулась. — Удачи.       Я ответила тем же и поспешила к конюшням, заодно оглядываясь по сторонам: вдруг ещё что в голову придет?