Подарок Трикстера

      Последующие дни пугали тишиной и стабильностью. Ослеплённый жаждой крови вампир был где-то неподалёку, кружил тенью над городом и высматривал себе жертв. Вряд ли он затаится, скорее, просто понимал, что устраивать наглое пиршество в столь большом городе рискованная затея. Регис в той ипостаси мог назвать себя беспощадным, беспринципным и жестоким, но идиотом он никогда не был. Сильные пьянки он стал устраивать после того, как начал встречаться с Королевой Ночи, а потом болезненного расставания без объяснения причин вообще перестал видеть белый свет за выпивкой. Но, судя по встрече со своей копией, это время ещё не наступило, красный отблеск в черном цвете говорил о жажде, о зависимости. И всё же молодой вампир смог себя удержать от драки, а значит, кровь ещё не настолько застилала разум.       Стоило подумать, что всё идёт слишком хорошо, как на базарной площади поставленным голосом заговорил королевский глашатай:              Граждане Нильфгаарда и гости имперской столицы! Указом его величества Эмгыра вар Эмрейса, усиливаются патрули стражи и расширяются их полномочия. Теперь они могут останавливать вас и допрашивать, если возникнет такая необходимость.       За последние двое суток, было найдено пять тел, умерщвлённых чудовищем. Если вы увидите что-то подозрительное, сразу сообщайте на пост стражи. Не ходите по одному после наступления темноты и старайтесь держаться людных мест. Если вас заметят и сочтут ваше поведение подозрительным, то стража имеет право арестовать вас и провести к посту для допроса.       Будьте бдительны и сохраняйте спокойствие.              По толпе пробежало роптание. Кто-то оказался недоволен, поскольку теперь придётся платить некоторым патрулям больше отступных, чтобы они смотрели в другую сторону, когда воришки обчищают карманы зевак. Вторые, наоборот, подобное приветствовали и говорили, что наконец-то накажут ворюг, барыг и мошенников. Третьи и вовсе считали, будто чудовище выдумано и делается это только для того, чтобы горожане не роптали из-за беспредела.       Регис же про себя сразу отметил: «Пятеро за два дня… Скромно даже.» Но радоваться этому не слишком хотелось, благо сейчас у него был перерыв в работе, и решил зайти в городской морг. В эти часы он должен был зайти к Марку и в последний раз проведать его, но мать решила, что хватит его визитов, особенно после случившегося той ночью. Вампир не стал настаивать, хотя шок и несколько минут на холодном полу в пыльном помещении явно не являлись лекарством, но поделать ничего не мог. Сначала он подумал, что Марк проснулся и сказал, кто его похитил, но тогда в его лавке уже давно толпилась бы стража. Тот капитан, наверняка сам бы явился его арестовывать, слишком уж настойчив он был при допросе. Но это означало и хорошую новость, отказав Регису от дома, женщина обезопасила себя от проникновения туда его молодой копии. По крайней мере, там мальчик будет в безопасности.       Городской морг находился неподалёку от больницы для господ. Там можно было жить как в пансионе, не то что в лечебницах бедняцких кварталов. По счастью все доктора и целители друг друга знали, и Регис первым делом постарался влиться в их круг. Всё опять же было из соображений безопасности, ведь своё происхождение в крупном городе скрыть сложнее, чем в глуши. К тому же имперцы, особенно в столице, были в целом образованными людьми, даже бедняков тут начали учить основам грамоты и счёта. Потому следовало быть в курсе любых непонятных и неординарных смертей. Плюс нелюдимость и отдалённость от положенного круга общения наверняка вызовет подозрения у коллег по цеху, тем более в стольном городе.       – О, мастер Регис, – поприветствовал его Матвей, облачённый в длиннополую кожаную мантию. На груди красовался символ кадуцея, а маска с клювом небрежно висела на ремешках. – А я всё думал, когда вы явитесь.       – Рад встречи с коллегой, признаться, меня и правда это сильно заинтересовало, хоть словам глашатаев я склонен верить не больше, чем в клятву верности от продажной девки, но почему бы и не проведать при этом приятеля, к тому же вы знаете, у меня довольно неплохой нюх, – с дежурной улыбкой заметил Регис.       – Да, как только годы в окружении реагентов, трав и спирта вам его не отшибли, поражаюсь, но это даже и хорошо, – Матвей был добродушным, но довольно худым стариком. На руках его виднелись застарелые шрамы, которые он часто прикрывал, говорил, что раньше проводил операции живым, но после ранения, когда руки его потеряли твёрдость, перешёл на трупы. – Впрочем, свежий взгляд мне сейчас бы не помешал.       Это было против правил, но престарелого бывшего доктора все уважали и на некоторые вещи закрывали глаза. Оставалось только не быть пойманными руководством больницы или стражей.       Морг находился в обширном, холодном, подвальном помещении, а на рабочих столах и полках лежали страшного вида инструменты или стояли колбы с заспиртованными внутренними органами. Последнее использовали как наглядное пособие для студентов, прежде чем переходить к полноценной практике.       Все пять трупов лежали на столах в ряд, Матвей провёл к центральному.       – Раскладывали их по мере нахождения, а не по степени разложения, увы, но вот эти двое, – он указал на центральный стол и на крайний слева, – умерли первыми и почти одновременно.       Регис всмотрелся в них, судя по землистого цвета лицам и коже, испещрённой язвами, эти двое наверняка выходцы из бедняцких кварталов. Остальные трое умерли вчера и выглядели уже намного лучше, моложе и здоровее. И если первых двух почти разорвали на куски, а следы сабельных когтей и острых зубов в районе шеи Регис распознал без труда, то оставшихся убивали осторожно, следов насилия минимум.       – Последним умер этот юноша, – Матвей указал на мальчишку лет пятнадцати с распахнутыми тёмными глазами. – Его нашли сегодня поутру, мать – прачка в богатом доме не хватилась сына с вечера, потому что тот часто с ней ссорился и убегал из дома. Нашли его возле задней двери усадьбы, где та служит. И вот у него только след от укуса на шее. Две женщины перед ним сопротивлялись, имеются синяки на руках и гематома вокруг места укуса.       – А первых двоих это существо просто убило, – закончил за него Регис.       – Значит, я ещё не настолько ослеп и потерял квалификацию? Их убила одна и та же тварь?       – Несомненно, – сохраняя спокойствие подтвердил вампир. – Я довольно долгое время провёл в компании ведьмака и знаю особенности нанесения ранений многих монстров. Напал вампир.       Он решил не лгать, иначе можно запутаться в собственной лжи, а правда, приправленная толикой обмана, звучит даже более убедительно. Ведь в неё саму практически никто и никогда не верит.       – Это я и так подозревал, но почему сначала так жестоко, а потом осторожно?       – К какому он виду относится, затрудняюсь сказать, но это точно не низшая особь, те действуют из инстинктов, а здесь возобладал разум и желание остаться незамеченным. Возможно, этот был дезориентирован или же его застали врасплох во время обращения в одну из ипостасей и потому он просто решил убить незадачливых свидетелей. И, похоже, я всё-таки не вовремя.       Сверху послышались шаги, и звон сочленений доспехов, а потом в дверях показался тот самый капитан стражи, который и задержал Региса третьего дня.       – Мастер Регис, какая встреча, – ехидно заметил тот. – Извините, забыл представиться в прошлый раз, капитан Теодор Ранц. Позвольте узнать, доктор Матвей, что тут делает посторонний человек?       – Мастер Регис прекрасный целитель и хорошо знает анатомию, плюс ко всему он имел уникальный опыт знакомства с ведьмаком и его лечением. У меня подобного нет, потому посчитал необходимым послать за опытным коллегой.       – И что же вы можете нам поведать?       Регис не стал показывать раздражения, от этого человека воняло ложью за милю, начиная даже с имени. Теодор. Максиму, как его бы звали – Тед или Тод, но заострять внимания никто не стал. Хочется человеку чувствовать свою власть и быть Теодором, пусть будет.       – Я как раз был в процессе доклада, который вы прервали, но ничего страшного – помочь страже мой долг, – на удивление Теодор понял, что худощавый целитель над ним просто издевается, надул губы, но смолчал. Видимо, желание получить повышение и уйти в стражники императорского двора довлела над желанием сломать нос наглецу. – Всех пятерых убил высший вампир, об этом говорит то, что с каждой новой жертвой он вёл себя осмотрительнее и сдержаннее в нанесении телесных повреждений. Это говорит о преобладании разума над инстинктами, следовательно, гаркаины, экиммы и фледеры отпадают. Из когорты высших я бы исключил альпу.       – Почему? – поинтересовался Матвей.       – Альпы охотятся в основном на спящих, из всех вампиров они чрезвычайно скрытны, обычно их жертвы остаются живы, разве что ослаблены потерей крови, – Регису доставляло удовольствие видеть, как бесится капитан. Ему не хотелось выслушивать эту лекцию, но и устраивать скандал перед лицом уважаемого человека не желал. При попадании в императорский караул надо иметь безупречную репутацию и хорошие рекомендации. – Так что остаются катаканы и бруксы. И, по несчастливому стечению обстоятельств, оба этих вида прекрасно маскируются под людей, ни в одном из них вы не заподозрите вампира, пока не станет слишком поздно. Здесь нужен ведьмак или чародей, без них вы никогда не найдёте логово и не вычислите нападавшего, если не застанете, конечно, прямо на месте преступления.       – Тогда надо связаться с императорским двором…       – Не нужно, – тут же приказал капитан.       – Вы разве не слышали, что сказал мастер Регис? И я склонен согласиться с его выводами. Или же теперь для стражи неважно заключение уважаемого доктора и его рекомендации?       – Мастер Регис может преувеличивать, к тому же его присутствие во время похищения мальчика бросает на него тень, – высокопарно заметил тот. – Я обязуюсь передать эти сведения на другие посты стражи, но в официальных бумагах лучше не вдаваться в подробности. К тому же, сеять панику среди влиятельных лиц столицы пока не вижу смысла, ведь жертвами стали несколько бродяг и парочка слуг.       Это был ещё один повод для неприязни в адрес Теодора. Вот так делить людей на сорта Регис считал низостью, превозносить чью-то жизнь превыше других. И если подобные мысли и идеи в вампирском обществе ещё можно понять, то вот внутри общества людей, где никто друг от друга не отличается, считал мерзостью.       – Тогда не буду больше никого задерживать, у меня ещё есть дела, надо наведаться в лавку, – подавляя желание прорычать эти слова, Регис пошёл на выход из мертвецкой.       – Передавайте привет жене, – всё-таки капитан решил оставить последнее слово за собой. – Она вас, видимо, очень любит, раз так хамит страже.       – Всенепременно передам, капитан.       Из морга он вышел растерянным и злым, пока перед ним на землю не сел ворон. Птица сжимала в клюве жемчужную атласную ленту и явно хотела передать её Регису. Беспокойство удавкой сдавило горло, и первым порывом было нестись к дому, но понял, что никогда бы так не сделал, не стал бы сразу переходить к похищению или членовредительству. Сейчас его копии нужно совершенно другое – эмоции.       Эмпату нужны эмоции, они – важная часть его охоты, без них она теряет вкус. Это – всего лишь послание, страшное и угрожающее. А ещё ворон не спешил уходить, смотрел в глаза, ожидая приказаний. Похоже, кто-то очень хотел встретиться и Регис приказал ворону указывать путь, но торопиться не стал.       Он хорошо знал, насколько нетерпелив был по молодости и не желал, чтобы кто-то делал не так, как хотелось ему. А давать «себе» возможность уверовать в то, что все действующие лица будут играть по его правилам, не собирался.              Ворон сел на ветвь вяза и каркнул, Регис едва коснулся его своей волей и птица улетела. Что ж, северная оконечность Нильфгаарда никогда не была самой популярной. Много холмов и потому стояли в основном старые особняки, ещё тех времён, когда империя только зарождалась.       Сейчас сюда предпочитали селиться только некоторые семьи, слишком помешанные на традициях или же желавшие покоя и уединения. Город раньше стоял здесь, но потом всё-таки стал застраиваться ниже на равнине, а старую городскую стену потихоньку растаскивают крестьяне для своих нужд.       Но к чести сказать здесь всё ещё следили за порядком, и аллеи, хоть и были тёмными, были избавлены от зарослей кустарника, преграждающего дорогу. Дом, в который его привёл ворон, не был заброшенным, хотя явно нуждался в ремонте, да и сад внутри давно не видел ухода.       Входная дверь была закрыта, но не заперта. Стоило отворить створку, как в воздух поднялись клубы пыли и забились в нос. И даже при замершем дыхании Регис чихнул, оповещая о своём прибытии. В обширном гостиной стояли кресла и диван, почерневший от копоти камин давно не разжигали. Но сквозь запахи плесени, начавших гнить досок и пыли явно проступал аромат крови и шёл он со второго этажа. Скрипнувшие под ногами ступеньки выдали с головой, но Регис решил не скрываться, не выдавать волнения от встречи.       – Не думал, что стану пренебрегать скрытностью, – заметил его визави, когда Регис поднялся на второй этаж.       Это оказалась спальней с обширной кроватью, на которой лежала дорого одетая девушка. Возможно, новая хозяйка дома приехала осмотреть полученное наследство или купленный актив, и по неосторожности пригласила вампира.       Молодая копия сидела за столом и потягивала кровь из бокала, девушке же уже ничем не помочь.       – Пришёл бы раньше, может и спас бы её, но я не жадный и готов поделиться. Молодой букет, правда, девчонка слегка увлекалась фистшехом, потому послевкусие так себе.       Регис взял протянутый бокал тонкой работы и раздавил его, брызнувшие во все стороны осколки, зазвенели по столешнице и деревянному полу. И вампиру очень понравилось, как скривился от этого он-молодой.       – Ты скушен и до невозможности пресен, – заметил тот, когда его старшая копия села за стол перед ним.       Он пренебрежительно оглядел его неброскую одежду, резко контрастирующую с дорогим нарядом собеседника, и брезгливо покачал головой.       – Только не говори, что я стану таким по своей воле?       – Станешь, когда извлечёшь довольно неоднозначный, но весьма ценный жизненный урок, – пояснил Регис, стараясь вести себя спокойно, остановил сердце, разве что дышать не перестал. Эмпату легко видеть эмоции, улавливать их в запахе, потому надеялся, что хоть замершее сердцебиение немного собьёт его с толку.       – Такая манера речи, действительно, раздражает, но чего не сделаешь ради удобного образа, ведь так? – усилившийся красноватый отблеск в чёрных глазах говорил о начавшемся хмеле, эта девушка – не первая его жертва, но всё-таки молодой вампир предпочёл оставаться в более-менее ясном сознании.       – Зачем звал?       – А ты не понял намёка? Хорошо, раз придётся всё объяснять… Я узнал эту девчонку, пару лет назад напал на неё, правда, тогда она была совсем малышкой, и хорошо запомнил синие глаза и рыжую прядь в волосах. Так понимаю, что попал куда-то… не знаю, в другую реальность или будущее? – он засмеялся от этого предположения и подался чуть вперёд. – Надеюсь, что первое, потому что я не могу поверить в то, что стану таким куском дерьма, растоптав себя самого.       – Всё зависит лишь от точки зрения, мой юный друг, – вкрадчиво пояснил Регис. – Потому что, сейчас, глядя на себя такого с высоты перенесённых испытаний и приобретённого опыта, считаю дерьмовым свой тогдашний образ жизни, но не себя.       Глаза полупьяного молодого вампира полыхнули красным и тот угрожающе зашипел:       – Не смей сравнивать меня с собой, я – не ты.       – Вот в этом и кроется проблема, я могу принять своё прошлое, каким бы оно ни было. Оно часть меня, и никуда не денется, а вот ты не можешь воспринять иную точку зрения, считая её глупой, впрочем, это свойственно всем молодым особям и не только нашего вида.       – Я тебя позвал не для этого, – раздражённо отмахнулся он.       – А для чего же?       – Женщина, – пожала плечами молодая копия. – Уступи мне, и возможно я даже не стану сильно бесчинствовать.       – И ты всерьёз решил, будто я пойду на подобную сделку с совестью? А даже если бы и пошёл, я не хозяин и не повелитель, чтобы кому-то отдавать или передавать человека со своим характером, мыслями и желаниями. Она со мной по доброй воле, потому только ей решать, как поступать и что делать дальше.       – Что ж, тогда ты не оставил мне выбор и да начнётся игра.       Он засмеялся, показывая острые зубы, и растворился в фиолетовой дымке.       Регис тяжело вздохнул и подошёл к убитой девушке. Её следовало хотя бы похоронить, а не оставлять гнить вот так, являя пустому дому воплощение об увядающей красоте. Пусть этот жест в мире людей он считал бессмысленным и до сих пор слабо понимал концепцию памяти об усопшем. Но она точно не достойна превратиться в гниющий труп или беспокойного призрака из-за того, что один молодой пьяница не счёл нужным провести обряд погребения.