Touching you in a dream

Пришло время, когда жизнь без Хуа Чэна стала чем-то обычным. Легким, как пёрышко, спокойным, как июньское небо в солнечный день. Се Лянь почти не помнил, а может, не хотел вспоминать. Незачем было ворошить старые воспоминания, покинувшее его удовольствие, не успевшие толком погаснуть чувства. Принц с легкостью выбрасывал из головы то, чему там было не место. Не будучи нужным ни наверху, ни внизу, Се Лянь проводил время ровно посередине, в мире людей, латая крышу Святилища Водяных Каштанов после каждого дождя, принимая подношения и время от времени творя маленькие чудеса. Выхаживая больных. Охраняя местных жителей от призраков. Это была тихая, почти одинокая жизнь, к которой так привык юноша. И была она тихой до тех пор, пока сны его не стали больно подозрительными. Хуа Чэн начал сниться. Совершенно внезапно, в самую обычную ночь, когда Святилище было окутано легким туманом, а Се Лянь крепко спал, укрывшись недавно приобретенным грубым одеялом. Не то чтобы необходимая вещь, но принц был за нее благодарен. И ведь сны его вовсе не крутились вокруг князя демонов, нет. В них не было ничего необычного, насколько это бывает во снах. Оживленные рынки, освещенные солнцем равнины, Небеса, мимолетные сценки из прошлого, с момента которых прошло сто, двести, а может и все пятьсот лет. Вот только одна деталь всегда выбивалась. Одной фигуры там быть не должно было. Алые одежды в шумной толпе, которые исчезают из виду сразу же, как только Се Лянь замечает их краем глаза. Невесомое прикосновение к волосам, когда вокруг никого нет. Тихий звон знакомых шагов за спиной, легкий смешок, демонический взгляд, с которым юноша сталкивается совершенно случайно на поле битвы, и тут же замирает, вглядываясь в проносящихся мимо людей. Находит и тут же теряет. Это похоже на проклятие, но Се Лянь прощупывает себя каждое утро и не находит ни капли магического вмешательства. Играет его воображение или Хуа Чэн, соскучившийся по мелким пакостям? Пакости уже не кажутся мелкими, когда однажды утром Се Лянь просыпается со сбитым дыханием и красными щеками. Подносит ладонь ко лбу, жара не чувствует, но зато чувствует давно позабытое им смущение, поселившиеся в животе приятные чувства, так беспокоящие его весь день. Не опускающий весь день небрежный поцелуй, полученный во сне, но ощущающийся чуть реальнее всего остального. Принц боится засыпать. Он молится перед сном, вешает себе на шею оберег и пытается хоть немного расслабиться, но, как только закрывает глаза, видит перед собой игривую ухмылку. Начинает верить, что просто сошел с ума, когда тянется за поцелуем сам, а после распахивает глаза и подскакивает на постели. Откидывает одеяло. Сейчас под ним слишком жарко. Длинные холодные пальцы зарываются в его волосы, когда сон снова берет над принцем верх. Укус на шее заставляет вздрогнуть, но не проснуться. Се Лянь тяжело дышит в губы напротив, когда те же самые пальцы забираются под струящиеся одежды и поднимаются вверх по бледному бедру. Крепкая рука обнимает за талию. Принц, так хорошо контролирующий себя сотни лет, дрожит от легких поцелуев и даже не осознает того, как стыдно будет ему, когда проснется. Утром Се Лянь смотрит на свое отражение в ручье и не может отвести взгляд от шеи. Там, под бинтами, расцветает яркий засос, и на простой удар во сне это никак не спишешь. Следующие две ночи принц отказывается спать, но, когда дремота окутывает его за обеденным столом, до слуха снова доносится снисходительный смех. Хуа Чэн сводит с ума намеренно, но в какой-то момент Се Лянь этому больше не противится. — Гэгэ, — слышать это стало так привычно, что принц не обращает внимания, когда обращение становится более нежным, скорее заигрывающим. — Когда я приду к тебе наяву, ты не сбежишь от меня? Се Лянь качает головой, не до конца понимая, спит он или нет. Встает на носочки и обвивает шею демона, который тут же подхватывает, довольный молчаливым ответом. Ему этого, кажется, вполне достаточно. Принц просыпается и о разговоре почти не помнит. Единственное, что напоминает ему о сне — слегка надорванная ткань одежды на плече и пульсация в губах, словно после страстного поцелуя. Когда в дверь стучат, сердце Се Ляня замирает. Всего лишь мужчина, желающий помолиться. Принц успокаивается, освобождает место для подношений, зажигает свечи, краем глаза следит за пришедшим, но не замечает ничего подозрительного. Вот только когда дверь за мужчиной закрываются, на талию Се Ляня ложатся две изящные ладони и притягивают к крепкому телу за спиной. Юноша готов поклясться, что не спит. На этот раз точно. — А вот и я, — объятия такие знакомые, будто принц попадал в них десятки раз. — Я знаю, что ты скучал. — Сань Лан, — юноша все еще называет демона самым первым именем, которым он представился. — Ты., — вздыхает. — Ну что за хулиганство. Хуа Чэн смеется и прижимает к себе принца крепче, утыкаясь носом в растрепанную макушку. А Се Лянь правда скучал. Этой ночью Святилище Водяных Каштанов будет скрыто от посторонних глаз.