Точка опоры

Полёт стал таким резким, что от скорости вышибло весь воздух из лёгких, закончившись на менее резким торможением высоко-высоко во многих километрах над землёй. От торможения по телу Солдатика ударило перегрузкой такой силы, что на мгновение он отключился, зрение и восприятие погасли, и, возможно, несколько десятков секунд или несколько минут провёл безвольной куклой в руках противника. Факт того, что его не сбросили вниз и держали достаточно крепко, прижимая торс к торсу в вертикальном положении относительно земли, не помешал Солдатику с отчаянной силой вцепиться в единственную точку опоры в лице Хоумлендера и по-совместительству единственный источник горячего тепла в окружающем холоде. В следующий момент горячие губы Хоумлендера накрыли губы Солдатика, целуя уверенно и напористо; так же неожиданно Хоумлендер отстранился. — Что, даже не попытаешься ударить? — такая явная насмешка шёпотом на ухо. Солдатик её проигнорировал. Сейчас ему было не до споров и даже не до драки, имелись проблемы поважнее. Допустим, он вложит последние силы быстро слабеющего от недостатка кислорода тела в заслуженный язвительным позёром удар. Допустим, преуспеет и Хоумлендер его отпустит. Что дальше? Дальше будет свободное падение и Солдатик, несмотря на то, что он крепкий, не был уверен, что выживет при падении с такой грандиозной высоты. Лишиться единственной точки опоры в пространстве не хотелось, поэтому он не ударил, промолчал, прикрыл глаза и позволил: позволил над собой насмехаться, позволил второй поцелуй и третий тоже. Хоумлендер целовал его, согревая своим теплом, крепко удерживая в объятиях. На четвёртом поцелуе в глазах у Солдатика резко потемнело, его слабеющие руки соскользнули с плеч врага и безвольно повисли вокруг тела. Кислорода катастрофично не хватало. — Я… задыхаюсь… — тихо, с большим трудом сообщил он очевидное. Язвительный ответ противника он услышал уже в темноте: — Какие мы нежные. * * * * Солдатику было хреново. Так физически хреново ему нечасто бывало даже в лабораториях русских. Ужасное самочувствие немного облегчала мягкая постель, на которой он лежал и приятное ощущение чистоты, его искупали, пока он был в отключке. На этом плюсы заканчивались. На нём не было одежды. Он ненадолго открывал глаза, увидел лежащего рядом на широкой шикарной постели голого Хоумлендера и тут же закрыл глаза, желая развидеть увиденное. — Какого хрена я ещё жив? Хоумлендер ответил сразу, как будто уже заждался этого вопроса: — Ты мне понравился и мне нужен сторонник. Думаю, мы сможем договориться. Баш на баш, что скажешь? Например, ты больше не пытаешься меня убить, спишь в моей кровати, а я тебе помощь с местью, тёпленькое место в Семёрке, я смогу тебя отмазать перед обществом, реабилитировать и вернуть обратно на вершину, которой ты заслуживаешь. Что скажешь, по рукам? Солдатик задумался. Он сам бы на месте Хоумлендера прикончил бы врага, напавшего, пытавшегося убить. Билли Бутчер поступил бы в точности так же. А Хоумлендер не стал. Притащил его к себе домой, раздел, вымыл и… ждал согласия. Пощадил и не воспользовался слабостью. Преданный своей прошлой командой Солдатик знал цену поступкам. Враги так себя не ведут. Хоумлендер доказал свои намерения поступками, а Бутчер… что ж, Бутчер может нахер идти. В конце-концов Хоумлендер ничего плохого Солдатику не сделал, они не обязаны враждовать. — По рукам. Горячие губы накрыли губы Солдатика и он это позволил. Если не понравится, он в любой момент сможет спихнуть с себя Хоумлендера, но пока сопротивляться не хотелось. Хоумлендер проявил о нём неожиданную и оттого ценную вдвойне заботу; Хоумлендер классно целовался. Десятки лет не имевшего нормального тактильного контакта Солдатика повело от этой горячей сладкой близости, как от наркотика, и он решил дать шанс Хоумлендеру показать свои постельные навыки.