Побудьте хорошей шлюхой, мистер Брайтон.

Тусклый свет заполнял пространство стола. Пустой особняк был сплошь залит тьмой. В столь большом помещении всего два человека. Уоллес молча сидит смотря на пожилого человека перед ним. Его тело онемело. Он почти ничего не чувствует. Мужчина сидит порой поглядывая на нетронутую тарелку еды. Брайтон слишком голоден, истощëн как морально так и физически. Кроме ебанного чая с веществами и грëбанного напитка напичканого тем же подкастер ничего не пил. Он хочет есть, но понимает, что делать это опасно. Хер знает, что там ещё может быть. Голова страшно болит. Все мысли спутываются в одну, ему нужно отсюда валить, но как он не знает. У него нет ноги, он пристëгнут к инвалидному креслу, руки не поднимаются, ему страшно и он ничего здесь блять не знает. Человек перед ним спокойно ест, как ни в чëм не бывало. Человек, который попросил называть его просто Говард, мать его сранный Говард, ебанный псих, помешанный на ебанных моржах. Это не трудно понять, раз у него на почëтном месте висит кость моржинного члена. Уоллесу захотелось блевать от этого. — Почему не едите, мистер Брайтон? — будто-бы с усмешкой спрашивает старик кладя вилку на стол. Серьёзно? Он издевается? Брайтона переполняют эмоции, но сил выражать их не было. Возможно из-за наркотиков или чего-то подобного, он был спокоен не смотря на все мысли. — У меня руки не поднимаются, — дрогнувшим голосом произнëс подкастер. Если честно, то разговаривать не хотелось совсем. Говард произнëс что-то в ответ, но Брайтон его не слышал, звон в ушах заполнил всю голову. Что ему делать? Что он может сделать? Он беспомощен. Когда он сказал, что ему не нужна нога, если будет популярность, он не это имел ввиду. Ему нужна нога, никакая популярность нахер не сдалась. — Скажите, — Уоллес прерывает мужчину. — ведь не было же никакого паука, — измученным тоном спрашивает Брайтон. — О нет, нет, он был, — снова начал свою тираду Говард. Брайтон его не слушал. Это ведь бред. Полный бред. Не может же быть такого. «Почему паук укусил одного Уоллеса и съебался? Почему нужно было отрезать ему ногу? В КОНЦЕ КОНЦОВ НА КОЙ ХУЙ ЭТОМУ ГРËБАННОМУ ДОКТОРУ ПРИШЛОСЬ ЗАБИРАТЬ ВСЕ ТЕЛЕФОНЫ? ЭТО ЖЕ БРЕД!» Брайтон тряхнул головой. Она болит слишком сильно, чтобы мыслить здраво. Он посматривает по сторонам пытаясь зацепиться хоть за что нибудь, но почти ничего не видно. Порой кивает, чтобы сделать вид будто слушает этого ебанного сказочника. — Вы же понимаете? — наконец-то Говард закончил повторять свой рассказ, вероятно придуманный за десять минут. Уоллес понимает, он понимает, что ему пиздец. Возможно его убьют, возможно сожрут, а может и что похуже. — ОТПУСТИ МЕНЯ ПСИХОПАТ ДОЛБАННЫЙ! — Уоллес кричит изо всех сил, которые у него остались. Он знает, что ничего чëрт возьми не изменится от этих криков, но попробовать стоит. Ему хочется кричать ещё больше. Орать. Встать и разбрасывать вещи, но он не может. Он ничего не может. Он ничтожен. Говард оскорблëнный поднялся с кресла и направился к Уоллесу. Парень замолк, шокированный тем, что видит. Этот урод к тому же и не инвалид. Его наебали. Крупно наебали во всëм. В жизни Уоллес представить не мог, что такое случится. Мужчина подошёл к подкастеру, который вновь залился неразборчивыми криками и нехило ударил его по лицу, что на нëм останется яркий раскрасневшийся след. На глазах Уоллеса выступили слëзы. По телу прошëл холод, он задрожал. — Пожалуйста, прошу отпустите меня, я всë сделаю, я вам заплачу, прошу, отпустите, — Брайтон залепетал как в бреду, пока по лицу катились слëзы. — Заплатишь? — Говард усмехнулся. — Зачем мне твои деньги? Ты думаешь мне они нужны? — Хоув развëл руками, якобы показывая, что у него действительно есть всë. Огромный собственный особняк. Уоллес нужен ему только для одного. Хотя… — Нет, погоди, ты можешь сделать для меня кое-что. Побудьте хорошей шлюхой, мистер Брайтон, и тогда, возможно я вас отпущю. «Что он говорит мать его? Шлюхой? Этот дебил не может снять себе любую проститутку, которую захочет? Зачем ему он? Зачем, мать твою?» Уоллес начинает плакать, мысленно взвешивая за и против. «Что ему делать? Вдруг отпустит? А если нет? Но может стоит попробовать? " Прошла минута. Уоллес тихо поскуливал со слезами на глазах, а после тихонько выдал: «Я согласен» - Так то лучше, — всратое ебало этого урода растянулось в ухмылке и Говард подошëл ближе. Уоллес сжался, он действительно не думал, что тот это сделает, но чëрт, похоже ему действительно придëтся стать женщиной для этого старика. Хоув принялся расстëгивать ремень и Уоллес инстинктивно отвернулся, дабы не видеть этого, но он конечно же осознаëт, что ему придётся делать. Когда-то Тедди шутил, что Брайтону нужно будет сосать ради интервью, а тот лишь смеялся. Ему действительно нужно это сделать, но для того, чтоб выжить. Говард достаëт из штанов свой вялый сморщенный член и тянет лицо Уоллеса в свою сторону. Подкастер дëргается пытаясь освободится от удерживающего его в коляске ремня. От одного вида у Брайтона ком тошноты в горле, но хуже всего то, что ему даже не дают минуты выдохнуть, лишь бы не чуять этого отвратного запаха. — Открой рот, — почувствувший власть Говард начал командовать, что Уоллесу не понравилось ещё сильнее. Хотелось послать старика нахер, но тот промолчал и послушно открыл рот. Ему придëтся делать всë, что скажут. Выбора нет. Брайтон решил действовать сразу, ведь сказано было быть хорошей шлюхой. Он придвинулся насколько мог и взял член в рот, пытаясь хоть как-нибудь сосать, вспоминая, как это делала Элли, но получалось у него хреново, хотя бы потому что ему было страшно, и он не мог нормально двигаться, чтобы дать дополнительную стимуляцию. Хотелось просто откусить член этому ублюдку, но это вылилось бы в худшие последствия для самого Уоллеса. Говарда это лишь рассмешило, и он схватил Брайтона за короткие пряди волос, фиксируя его голову в одном положении. Хоув начал двигать бëдрами, дабы задать хоть какую-то стимуляцию и темп, что выходило не очень хорошо по началу с учëтом возраста и состояния здоровья, но позже давалось лучше. По лицу Уоллеса стекали слëзы, он пытался делать хоть что-то, но мог лишь скулить и плакать в попытке не задохнуться. Старик вбивал свой член дальше в горло подкастера, от чего второго тошнило. Хоув шептал всякие гадости. Урод возбуждался, его член истекал смазкой прямо в горло Брайтона. Всë это было так отвратительно и грязно. Уоллесу было по-настоящему страшно. Он вспоминал всех своих девушек и шлюх, вспоминал Элли, его прекрасную Элли, которую он не ценил. А ведь девушка была права, не надо было ехать в эту сраную Канаду. Конечно же он делал так же. Конечно же он так трахал, и ему стыдно за все те поступки. Он бы извинился перед каждой, если бы мог, но он может только рыдать и чувствовать себя отвратительно беспомощным, пока старый хер трахает его своим уродским членом в горло. Всë это не может продолжаться долго в силу, опять же, возраста, и Говард на стадии оргазма с удовольствием произносит: — Да, мистер Бивень, это, то чего я хотел, — У Брайтона расширились глаза от ужаса. Как он его назвал? Именем того моржа? БЛЯТСКОГО МОРЖА? Этот ублюдок и зоофил к тому же? Что происходит? Что блять здесь происходит? Хоув кончает Уоллесу на лицо, пачкая вязкой спермой лицо и усы парня. Он натягивает штаны и со смешком уходит в другую комнату. Уоллес в слезах и сперме, так нагло использованный. Его лицо красное, а горло болит. Брайтон блюëт на пол попавшей в рот спермой и желчью, частички рвоты попадают на кресло и одежду, и обессиленный он откидывает голову на спинку в попытках отдышаться. — Отпусти меня, я ведь всë сделал, прошу, — взмаливается Уоллес, глядя на старика. — Посмотрим, мистер Брайтон, посмотрим, — усмехается Говард закрывая дверь. Уоллес плачет и кричит какое-то время, пока не засыпает от усталости. Через время он просыпается в полностью тëмной комнате и пытается вспомнить, что произошло, оглядываясь по сторонам. Резко звонит телефон и это его последняя надежда. Он пытается подъехать к нему, но чëртово кресло слишком медленное и звонок успевает прекратится. Брайтон набирает ещё раз, но никто ему не отвечает. Он оставляет голосовое сообщение, умоляя друзей забрать его, говоря о том, что не шутит и рассказывая, что с ним сделали. Не успевает он закончить, как сзади подходят и вырубают его. Это пиздец. Всë то, что с ним происходит. Он очнëтся и поймëт, что ничего не сработало. Никто его не отпустит. Никто ему не поможет. Никто не облегчит его страданий. Он никому не нужен. Теперь. Таким.