Она всегда была такой, моя Ай

      Она всегда была такой. Такая храбрая и такая хрупкая одновременно, всегда готова жертвовать собой, ради других, даже ради того, кого уже нет рядом. Мне очень жаль, что жизнь не повернулась так, что я встретила Ай раньше, ведь все могло бы кардинально поменяться. Я бы просто так не ушла из жизни, да и мы бы с ней точно сдружились, хотя думаю, что сначала, я бы показалась ей выскочкой. Хотя так всегда происходит. Думаю, Ай тоже первое время так думала, но это не столь важно, если сейчас мы рядом. Я обнимаю её и перебираю волосы, она громко и увлеченно о чем-то говорит, активно жестикулируя и показывая разные жесты. Это у нее такая своя распальцовка? — А ещё они издавали громкие звуки и бегали вокруг меня. Я боялась их раздавить, они же мне по коленки! Ей, ты меня вообще слушаешь, Рика? — Люблю запускать в твои волосы пальцы. Ну и что, не наступила ни на одного? — Пришлось обходить, не хотела бы наступить на своего «сородича», — она коротко хихикнула и повернулась ко мне, пристроившись между ног. Я только улыбнулась, совсем не произвольно, как это часто бывает, и потрепал её по голове. — Так ты про цыплят рассказывала? — Что? Нет, я про маленьких ягнят! Они были такие пушистые и немного желтоватые! — А почему тогда они твои «сородичи»? — Как-то в начальных классах кто-то назвал меня ягненком из-за пышной прически, но я не обиделась, да и вспомнила про это только там, на месте, — она гладила мой живот, выводя на нем пальцами какие-то непонятные узоры.       Да, Отто точно всегда была такой. Приятная, пахнет солнцем и теплотой, забывает давние обиды и превращает их во что-то смешное и позитивное. Люблю смотреть на ее глазки, которые теперь не скрываются под челкой, ведь с ней всегда заколка, которая не даёт волосам залезть на глаза. Она все ещё крепко держит меня за руку, когда видит взгляды других людей на ней, думая, что все обязательно смотрят на её глаза, а я только в ответ сжимаю руку и напеваю какую-нибудь веселую мелодию, чтобы она расслабилась. Однажды я закружила её в танце, прям перед большой толпой на главной улице и она так отдалась всем этим движениям, что совсем забыла про стеснение. — Слушай, Рика, а ты помнишь, когда ты совсем завязала с самоповреждением? — Она снова сжала мою руку, прям как в те разы, но сейчас это был больше жест поддержки. Я понимаю, почему она спрашивает, поэтому совсем не боюсь говорить об этом. — Все-то тебе расскажи! Но… Это было даже не перед тем днём, когда я оказалась с этой сектанткой, нет. Все же, это произошло позже, потому что отказаться от этого очень не просто. Давай лучше не будес о грустном. Предлагаю пойти печь панкейки! — И заливать их кленовым сиропом? — Именно так, моя любимая Ай! — Громко сказала я, поцеловала любимую коротко в губы и, взяв за руку, вела ее на кухню.

***

      Готовили мы вместе не часто, несмотря на совместную жизнь в год, ведь обе сошлись на том, что лучше не совмещать в одном маленьком помещении две убийственные силы за работой. Поэтому мы готовили по очереди, то, что выбирали вместе. Ай обычно предлагала что-то простое, не слишком вычурное и сложное, чтобы было легко и вкусно. Она всегда была такой.       Я искала в интернете нужный рецепт, чтобы они были красивые и пышные, а моя любимая подготавливала посуду и ингредиенты, которые точно будут нужны. Найдя нужный рецепт я диктовала его Ай и она постепенно добавляла ингредиенты в миску. Когда нужно было все это размешивать, я взялась за дело. Это всегда было моим любимым ритуалом, потому что так расслабляет. Я никогда не готовила с кем-либо вместе, матери было не до этого, а тут появлялась такая возможность проявить себя, поэтому мне всегда было приятно, когда мы все же решались приготовить что-то с Ай вместе. — Рика, вмешивать нужно нежнее, вот так, — она встала позади меня, её руки обняли мои и она стала аккуратно, заминающими движениями, смешивать все друг с другом. Тесто будто сразу наполнилось нежностью, прямо как и она сама. Она всегда была такая. Прелестная, нежная настолько, что кажется, будто вот-вот сломается, но в то же время стойкая, как скала и невероятно находчивая. — По моему, тесто сейчас полностью растает от такой нежности, — проговорила я, от чего получила небольшой щелбан. — Должна была уже привыкнуть, — девушка отстранилась и поставила разогреваться сковороду, налив туда немного масла и отлив его в небольшую пиалку, чтобы можно было смазывать сковородку после каждой партии. — Долзна узе била пливыкнуть! — Повторила ее фразу я, искажая слова. — Рика!       Я звонко рассмеялась, обняла девушку и закружилась с ней по кухне, чуть не снеся все со стола. Она всегда была такая, моя Ай. Говорила и делала что-то зная, что я что-нибудь сделаю с её фразой и действием, как-нибудь обязательно подшучу. Она всегда громко смеялась вместе со мной, потому что понимала, что это все шутки и никаких злых помыслов я не имею. Хочу, чтобы она смеялась вечно, у неё безумно красивая улыбка и оглушающе звонкий, приятный ушам смех. — Пора готовить первую партию, — важно проговорила Ай, вооружаясь ложкой и лопаткой. — Предлагаю тебе выкладвать тесто, переворачивать его, убирать готовое со сковородки, а я буду пробовать! — Конечно! Стоп. Эй, я же делаю всю работу. — Да я прикалываюсь, — я посмеялась, окунув мизинчик в тесто и отправив мини-порцию прямо в рот. — Скажу, как Нейру: «у тебя плохо получается, не позорься.» — Че. — Видела бы ты свое лицо, Каваи, — Ай чмокнула меня в нос и отправила первые четыре штуки на сковороду. — Ладно, поняла, буду переворачивать, — я сошлась на не самой трудной работе, всего этого процесса.       После 20 минут кряхтения над сковородкой, перед нами лежало 16 чудесных пышных панкейков, которые мы смачно залили кленовым сиропом и стали кушать, громко смакуя каждый кусок во рту. Такой приятный вкус и текстура, все прямо тает во рту. Я набирала еды в рот, как только могла, будто у меня их кто-то украдёт, а вот Ай наоборот ела неторопливо, рассматривая кусочки, прежде чем положить их в рот. Я открыла бутылочку классического Рамунэ и стала понемного отпивать оттуда. Моя прекрасная сидела, поджав под себя обе ноги, и смотрела в окно, глазками провожая закат. Кажется, будто сейчас в её глазах отражается весь мой мир, все то, чего у меня не было раньше, но что я обрела, заслуженно, пройдя долгий путь становления. — Предлагаю переместиться на балкончик, миледи, — предложила я и подала даме руку. Милашка искраснелась, но все же положила свою ладонь в мою и мы встали, прихватив вилки и тарелку с лакомством.       В 140 солнц закат пылал. На 12 этаже мегаполиса это ощущалось особенно жарко, будто ты чувствуешь тепло, исходящее от закатного солнца. А может это просто Отто меня грела? Не знаю точно. Мы устроились за маленьким столиком, наблюдая, как ярко-красные закатные лучи освещают высокоэтажные здания, которые отражали их свет, прямо в глаза. На это не было больно смотреть, это вызывало только чувство того, что то, что будет завтра неизбежно. Я глянула на свою прекрасную, на глазах которой, будто выступили слезы. Это просто очи сверкали, от такой красоты, улавливая каждый лучик и кладя прямо под сердце. Она всегда была такая. Такая сентиментальная, будто плачет, наблюдая закат, но при этом такая серьезная, не хочет упустить ни лучика, чтобы никому не было обидно. Горячие панкейки, залитые кленовым сиропом, любимая девушка и алый закат под рукой — это ли не сказка? Особенно, когда тебе досталась та самая девушка, которая даёт тебе надежду на завтра, делясь сохраненными лучиками закатного солнца, чтобы ты могла ощутить это тепло, чтобы ощутить то же, что чувствует она.