***
Уже на кухне Лора с аппетитом жевала испеченные Трэвисом панкейки. – Не думала, что ты можешь приготовить что-то сложнее яичницы. Да ещё так вкусно! – нахваливала она, отправляя в рот очередной кусочек панкейка, обильно политый карамельным сиропом. – Это единственное, что я могу готовить лучше, чем яичницу. Что-то вроде скрытого таланта. – Второй день подряд ты открываешь мне свои скрытые таланты. Лора бросила на него многозначительный взгляд. Трэвис сделал вид, что пропустил подкол мимо ушей, но всё же смущенно утонул в кружке с кофе и спешно закрылся газетой. Закончив завтракать, Лора вымыла за собой посуду и подошла к шерифу сзади, положила руки на широкие плечи, смяв их. Трэвис издал довольное мычание, когда она начала массировать с большим напором. — Давай чуть пониже, – отодвигаясь от спинки стула, он наклонился вперёд, чтобы дать Лоре возможность спуститься ниже. Но Лора ею не воспользовалась, только оставила быстрый поцелуй на его темноволосой макушке и отошла к окну. — Поверить не могу, что через несколько дней начну обучение в колледже, — она провела пальцем по оконной раме, загребая тонкий слой пыли, скатала его на подушечке. – Я уже нашёл машину. В голосе шерифа звучала нескрываемая тоска. Лора обернулась, чтобы увидеть его лицо в этот момент, но оно, как и всегда, ничего не выражало. – Когда успел? – Пока готовил завтрак. Это очень просто - пришлось всего один раз позвонить. – И когда эта машина приедет? – Сегодня вечером. – Хорошо, – не зная, куда себя деть Лора рассматривала собственные ноги. Повисло тяжелое молчание. Трэвис даже перестал читать газету. — Мне бы... Мне бы одежду какую-нибудь приличную, а то не хочется возвращаться в город в таком виде, — она оттянула края футболки, которую вытащила из его шкафа, прежде чем выйти на кухню. — Мы можем съездить в магазин, тут не далеко. Купим тебе чего-нибудь. — Ладно. Тогда я в душ, а потом поедем. Он никак не отреагировал на её слова, только продолжил деловито таращиться в газетный лист, на котором и текста-то не было, только фотографии с короткими подписями. — Да, Трэвис? Вздрогнув от собственного имени, шериф очнулся, будто ото сна, и активно закивал. Лора выпустила воздух через приоткрытые губы. Не желая больше продолжать разговор про отъезд, она напоследок скользнула рукой по чужому плечу и поплелась в душ.***
Осознание случившегося кошмара не всегда приходит сразу. Оно подкрадывается незаметно, со спины, заносит секиру над твоей головой и замирает. Ты не знаешь, когда именно оно ударит, ждёшь, изматываешься, потом привыкаешь и смиряешься, начинаешь жить обычной жизнью, порой даже чувствуешь себя сносно. Порой даже кажется, что счастлив. А потом оно бьёт. Бьёт безжалостно. Лора поняла всё, когда вела рукой по волосам, смывая густую пену. Поняла, что случилось. Два месяца лета пронеслись в голове ускоренным видеорядом. Пелена густого тумана рассеялась, обнажая все непрожитые эмоции, всю грязь, наполняющую её черепную коробку. Она не шла к этому намеренно. Просто решила не думать о Трэвисе хотя бы в душе. Отключила голову, стоило только встать под струйки горячей воды. Ей так сильно хотелось отпустить ситуацию хотя бы на время, но, стоило ей перестать забивать голову шумом насущных переживаний, в памяти всплыло то, о чём она так старательно пыталась забыть. Горло сжала ледяная рука воспоминаний. Сырая камера полицейского участка, дикие, бегающие глаза существа, которого она когда-то считала своим другом. Кровь. Густая. Ощущение неминуемой опасности, ярость, тяжесть огнестрельного оружия и запах пороха. Пытаясь вдохнуть, Лора закашляла. Воспоминания накрыли, утащили с собой в то время. Всё тело охватила дрожь, невозможно было даже пошевелиться. Паника. Собрав остатки разума, она смахнула шторку в сторону, вывалилась из ванны и открыла щеколду, закричала что-то. Дальше всё как в тумане. Суетящийся Трэвис, его крепкие руки, прижимающие мокрую Лору к груди, беспокойный шёпот. Она убила почти всех его родных. Мать, племянница, брат. Они все мертвы по её вине. — Всё нормально, Лора, всё хорошо... Не нормально. Всё не нормально. Всё просто ужасно. Она убийца. Она зверь не меньше, чем оборотни, в которых она стреляла на поражение. Пришла в себя Лора на диване, крепко хваткой сжимая стакан с водой. Трэвис сидел в кресле напротив, как и в первый день её нахождения в этом доме. — Как ты? — обеспокоенно поинтересовался он. От Лоры не укрылось, что шериф дернулся, будто хотел коснуться её, но почему-то не сделал этого. — Хреново, — призналась она, делая глоток воды. Собственный голос казался чем-то нереальным. Как и всё происходящее. Тело наполнилось гудящей усталостью, голова ныла. Она растеклась по дивану, даже не заботясь о том, насколько жалко выглядит сейчас. — Что случилось? — Не знаю. Я мылась, а потом меня накрыла какая-то паника. Я вспомнила всё, что случилось этим летом. И Макса, и тюрьму, и... То, что убила твоих родных, — она отставила стакан и закрыла лицо руками, — Боже, Трэвис, я наконец осознала, что всё произошедшее было реальным. До этого всё казалось мне сном или чем-то вроде того. А теперь я понимаю, что действительно убивала людей. Мои руки по локоть в крови. Шериф потянулся к ней, чтобы обнять, но Лора остановила его жестом. — Я их убила. Я убийца, Трэвис. Преступница. И это действительно была я, а не кто-то другой. И, как бы я не бежала от эти мыслей, они всё равно меня догоняют, — она говорила, захлебываясь хрипами и слезами, — Я понимала это и раньше, но теперь... Боже, не знаю, как объяснить. Как будто раньше я видела кровь на руках и не придавала этому значения, а теперь вижу кровь и понимаю, как она оказалась на моих руках. Трэвис молча слушал её исповедь, заламывая пальцы. Лора почти не смотрела на него, пока говорила, только чувствовала на себе обеспокоенный взгляд. — Я думала, что сильная, думала, что справлюсь, если буду глушить эмоции и делать вид, что всё хорошо. Но это не так. Всё просто ужасно, Трэвис, всё просто ужасно... Сжавшись в комочек, она снова поддалась эмоциям и разревелась с новой силой. Трэвис сел рядом и обнял её, прижал к себе. Лора не знала, сколько продлился очередной приступ истерики. Когда она обрела способность ровно дышать и отстранилась, шериф провёл рукой по её волосам и наконец заговорил: — Я повёл себя как дурак, Лора, прости меня. Я думал только о себе, когда переживал, что меня накроет, стоит только мне остаться одному, а про тебя совсем забыл. Это тебе нужна была помощь. Тебя нужно было спасать. Он гладил её по волосам, по спине, и от каждого его прикосновения её тело расслаблялось. Лора впервые за долгое время чувствовала себя в безопасности. — Ты держалась слишком хорошо, и я забыл, что ты тоже участвовала в этом кошмаре. Я жил в нём так долго и успел привыкнуть, моя психика за все годы приспособилась. А ты не должна была столкнуться с этим, это была не твоя война. Шериф прижимал к себе хрупкую девушку и давал ей всю ласку, которая только была в нем, в надежде хоть как-то её успокоить. – Я бы соврал, если бы сказал, что не держу на тебя зла за всё, что произошло, – его губы стали тонкой полоской, – И понимаю, что это взаимно. Но это уже случилось, и мы не можем переделать нашу судьбу. Лора старалась всхлипывать как можно реже и тише. По её щекам снова катились неконтролируемые слёзы, которые она иногда собирала ладонью и размазывала по коже. — Ты одна из самых сильных людей, которых я встречал. И ты справишься с последствиями той ночи. Не знаю, сколько времени и сеансов с психотерапевтом это займёт, но ты обязательно справишься и снова будешь жить нормальной жизнью. У тебя всё будет хорошо, Лора, ты слышишь меня? Лора кивнула. Она хотела верить, что его слова - правда. Они так и просидели на диване до самого вечера, обнявшись, и обсуждая всё, что случилось с ними этим летом. К концу разговора Лора чувствовала себя как выжатый лимон, но ей определенно стало легче. Не так она представляла себе последний день в Норт-Килле.***
Когда Лора выгрузила на кассу несколько вещей, женщина с бейджиком на внушительной груди смерила её заинтересованным взглядом, а потом перевела его на Трэвиса и как-то слишком приторно ему улыбнулась: – Шериф, вы не говорили, что у вас есть дочь. Трэвис вытянул губы уточкой и скосил глаза на Лору, которая, в свою очередь, натянуто улыбнулась, моргая глазами. – Не в моей компетенции рассказывать о своей личной жизни гражданам, – как можно более вежливо протянул Хэккет и достал купюры, чтобы оплатить покупку. — Да бросьте, шериф, вы как не родной. Всем же известно, что город у нас маленький, и подобные вещи обыденность, — женщина продолжила оценивающе рассматривать Лору и тянуть время, которого уже и так оставалось не много до приезда машины, — Давно гостите у нас, юная леди? Тут Лора не выдержала. На неё слишком много свалилось за этот день, а бесцеремонная продавщица стала рубежом её терпения. — Слушай, пробей-ка поскорее эти вещи, хватит трепаться, — Лора хлопнула ладонью по новеньким джинсам и подвинула их ближе к женщине, — Мы торчим на кассе дольше, чем я нахожусь в этом чёртовом городке. Шокированная и пристыженная, женщина сконфуженно опустила глаза и, больше не говоря ни слова, принялась пробивать вещи. – Зря ты так с ней, – уже на улице Трэвис зарылся свободной от пакетов рукой в карманах, пытаясь найти ключи от машины. – Нечего совать нос в чужие дела. Ты вообще её слышал? «Вы не говорили, что у вас есть дочь», – Лора спародировала интонацию женщины, – Какой бред, Трэвис! — Обычная городская сплетница, что с неё взять? Лора, охладив пыл потоком ругательств в сторону продавщицы, наблюдала за тем, как шериф загружает пакеты в машину. – Репутация шерифа сильно пошатнется, если его дочь поцелует его прямо посреди города? – всё ещё полыхая недовольством и желанием сделать что-нибудь гадкое, Лора привстала на носочки и небрежно-легко приобняла руками Трэвиса за шею. – Лора, не делай глупостей, – в его голосе не было ни капли укора, казалось, он только «за», а сопротивляется из вежливости. — Глупостью больше, глупостью меньше, какая разница? Я и так сегодня упала на самое дно. — И меня хочешь за собой утянуть? — рассмеялся он. Закатив глаза, она опалила губы шерифа горячим выдохом и невесомо коснулась своими, тут же отпрянув, когда он попытался получить больше. Лора уже была готова отстраниться, но её остановили чужие руки, обхватившие талию. Трэвис притянул девушку к себе и поцеловал так настойчиво и уверенно, что Лора опешила от неожиданной потери контроля над ситуацией. Теперь шериф полностью контролировал процесс, целовал так, будто они были наедине, а не на людной улице. Они наслаждались каждой секундой близости. Оба понимали, что могут позволить себе такое в последний раз. Уже в машине Лора сконфуженно ковыряла заусенцы на пальцах, пока картинка за окном медленно плыла, сменяя друг на друга лес и редкие дома. Она концентрировалась на ощущении чужих губ, которое кожа хранила до сих пор. Ужасно не хотелось спугивать это чувство разговорами. – Чем планируешь заниматься после всего этого? – наконец прохрипела Лора, когда молчание переросло в тянущую тишину. — Что значит “чем”? – Трэвис вскинул брови. Он пристально смотрел на дорогу, даже не повернул голову на Лору, — Продолжу выполнять свои обязанности шерифа. Теперь меня ничего не будет отвлекать. — Будешь ловить правонарушителей и сажать их в камеры в полицейском участке? Что-то я сглупила, нужно было им оставить что-нибудь от меня. Слова поддержки написать, что ли. — Или инструкцию о том, как сбежать, — хмыкнул шериф, поворачивая руль. — Типа того. Они снова замолчали, погрузившись в свои мысли. Лора наблюдала за проезжающими мимо машинами, бегала взглядом по стволам мелькающих деревьев. — Знаешь, Трэвис, — начала она, не отводя глаз от окна, — хочу сказать тебе спасибо. За всё. Если бы на твоём месте был кто-то другой, я бы не выжила. Вчера я сказала, что наше общение - это “терапия”, и для меня это действительно так. А для тебя? Он молчал некоторое время, обдумывая ответ. Лоре уже начало казаться, что она сморозила неуместную чушь, но Трэвис прервал её сомнения: — И для меня тоже. Мы были посланы друг другу, чтобы спастись после всего пережитого. Мы вместе учились делать первые шаги, а теперь, когда наши ноги окрепли, разбредаемся в разные стороны. Так что, я тоже должен сказать тебе спасибо. — Сначала сломали друг другу ноги, а потом помогли вылечиться и заново научиться ходить. Какую-то идиотскую схему выбрали, да? — Какая есть, — на его лице скользнула ухмылка, — С тобой только так. Облегченно вздохнув, Лора искренне и легко рассмеялась. Да, несомненно, они не вылечили друг друга до конца, обоим предстоит ещё много работы по восстановлению. Но как же приятно было, что, даже после убийств и многочисленных перепалок, они не отвернулись и протянули руку помощи, когда нуждались в этом.***
Старенький пикап ожидал у дома шерифа. Трэвис поздоровался с водителем и ещё раз поблагодарил, что тот согласился отвезти его знакомую. Лора, пошевелив мозгами, поняла, что за рулём сидел хороший друг Хэкетта, а это значило, что домой она доедет в полной безопасности, волноваться не о чем. Пока они разговаривали, Лора мысленно прощалась с Норт-Киллом и несколько раз пообещала себе никогда больше не вспоминать дорогу сюда. Слишком много плохих воспоминаний было связано с этим местом, которые не покрывало даже общение с шерифом. Больше никакого Норт-Килла в её жизни. – Теперь животные Америки будут в надёжных руках? – на лицо Трэвиса падали лучи закатного солнца, заставляя его забавно щуриться. Лора только усмехнулась, отвечать не стала - сегодняшний день выжал из неё все соки, и сил на шутки попросту не было. – Ведь всё, что нас не убивает, делает сильнее? – растягивая губы в кривом подобии улыбки, она пыталась удержать внутри волну тоски от прощания. Как же невыносимо сильно, до тошноты и боли, было тяжело расставаться. – Нужно двигаться вперёд, – ответил Трэвис, отзеркалив её улыбку. Он стоял напротив и всё мялся, будто хотел что-то сделать, но не решался. Лора выжидающе смотрела на него. Рассматривала морщинки, нервно бегающие глаза. Ждала. Ждала долго, а потом, чтобы не мучить ни его, ни себя, развернулась на пятках и пошла в сторону машины. Лора устроилась на переднем сиденье и смотрела в окно. Погружённый в свои мысли водитель вёл пикап, не обращая внимания ни на что, кроме освещенной огненно-красными лучами трассы. Он не сказал ни слова после того, как Лора села рядом с ним, продолжал сохранять молчание и до сих пор. Она закрыла глаза, вслушиваясь в рёв двигателя, и стала представлять, какой будет её студенческая жизнь.