Love?

— Юнги, ты слушаешь меня?— вкрадчивый тихий голос вырвал старшего из раздумий. По правде говоря, Юнги нихуя не слушает. Он пьян и просто любуется Чимином, мечтая его трахнуть или хотя бы поцеловать. Быть влюбленным в друга — очень тяжело, в лучшего друга — безумно тяжело, но ответил он совершенно не это. — Я немного перепил, поэтому чуть-чуть прослушал, прости,— старший растягивал гласные своим немного хриплым голосом и пьяно смотрел на Пака, восхищаясь его глазами цвета черничного чая, которые в огнях клуба казались почти нереальными. Еще и эти маленькие светлые веснушки на безумно милых щеках, которые хочется как минимум покусать... — Все хорошо, бывает, я тоже скорее всего перебрал,— остановив поток мыслей старшего, перебил ничуть не обиженным голосом младший, а потом неожиданно нахмурил свои черные брови, так сильно контрастирующие с русыми волосам, отводя взгляд в сторону танцпола, который было хорошо видно с их мест за барной стойкой.— Я расстался с Дэем. До Юнги не сразу дошел смысл его слов. Он пару мгновений молча их переваривал, а потом удивленно спросил: — Как же? Вы же идеальная пара? Почему?— в голосе Мина было искреннее непонимание. Эти отношения Чимина были самыми нормальными за все время их знакомства, то есть за шесть лет. Младшему, вроде бы, было достаточно комфортно в них, хоть о любви тут речи и не шло, они эту тему не поднимали, но Пак сам когда-то сказал, что не верит, что сможет влюбиться. С тех пор ничего особо не изменилось. Чимин не склонен бросать партнера просто так, он всегда ищет здоровый механизм решения внутренних проблем, разговаривает со своим избранником, жизненный опыт многому его научил, поэтому это заявление немного выбило старшего из колеи. Но внутри себя Юнги был рад этой новости, этот чувак ему никогда не нравился, было пару проблем из-за него. Тот слишком часто в начале их полугодовых отношений не отпускал Чимина к нему, ревновал, потому что младший всегда ставил Мина выше всего, сразу расставляя приоритеты. Пак пытался избегать скандалов, мягко объяснял, что Юнги его лучший друг, самый близкий человек, никакие отношения это не изменят, но этот Дэй, видимо, плохо понимал человеческую речь, поэтому устраивал ссоры первые три месяца, но потом смирился. У него особо и выбора не было, потому что Чимин всегда уезжал к другу даже после скандалов и криков, не мог не приехать к старшему, из-за чего постоянно ссорился с парнем и иногда плакал Юнги в плечо от бессилия, но все равно пытался выстроить хорошие, здоровые отношения с тем мудаком, что у него в итоге, вроде, неплохо получалось. Но, как оказалось, что-то пошло не так. — Я это и пытался рассказать. Трезвым бы на такое не решился,— тяжело выдохнув, ответил младший, будто собираясь с силами, прежде чем прыгнуть в омут с головой. — Я внимательно слушаю тебя, солнце,— нежно сказал старший, беря Пака за руку, выражая этим жестом свою поддержку. Юнги стал серьезным, в голове появилась тысяча предположений с не самыми радужными исходами. Чимин — самый прямолинейный человек, которого Мину довелось встретить в своей жизни, они поэтому, наверное, и сошлись так быстро, став друзьями. Младший просто говорит о проблемах или о том, что его не устраивает, а тут он заявляет, что не мог признаться в чем-то трезвым. Это настораживало, заставляя думать о не самых хороших вещах. — Спасибо,— Пак благодарно сжал чужую ладонь, привычно переплетая их пальцы.— Он... Он поднял на меня руку,— почти выплюнул Чимин тихим голосом, стараясь избавиться от вяжущего кома в горле. Худшие опасения старшего близко не стояли рядом с этим заявлением, даже казались нормальными на его фоне. Юнги был в настоящем ахуе. Его Чимини ударили. Какой-то хуесос ударил ЕГО Чимина. Мин почувствовал, как внутри поднимается волна злости, целое цунами. Он хорошо контролировал свои эмоции, поэтому ни один мускул на его лице не дрогнул, но рука крепче сжала чужую ладонь, а потом аккуратно отпустила ее. Старший начал подниматься со своего барного стула. Он достал кошелек, положил деньги за их напитки на стойку и спокойно посмотрел на Чимина, показывая взглядом, что ему пора идти. — Юнги, ты куда? Стой,— младший тоже начал слезать со стула, но Мин остановил его, положив ладонь на чужое бедро, обтянутое широкими коричневыми шароварами. — У меня тут дела появились, родной, я завтра тебя заберу с работы, мы трезво это обсудим, это важный диалог, я все понял,— старший старался вложить в свой голос как можно больше нежности, любви и поддержки, успокаивая Чимина.— Прости, что меня не было рядом в тот момент,— прошептал мужчина, поглаживая чужую ногу, а потом поцеловал в висок и направился к выходу. — Ты не виноват...— ошарашенно бросил вслед младший, не понимая, что только что произошло и почему старший так быстро ушел, скрываясь в толпе. Юнги уже вышел из клуба, стараясь по дороге не задевать танцующие пьяные тела. Он знал, где живёт этот мудак, поэтому в голове быстро сгенерировал план действий. Мин против насилия в любой форме. До тех пор, пока к нему или его близким не применяют физическую силу. Поэтому цель у него была логичная. По дороге он успешно протрезвел, так как идти было не очень близко, но запал у него не пропал, даже наоборот. Старший быстро поднялся на нужный этаж дома, благо код от домофона Чимин ему когда-то говорил, потому что какое-то время жил с этим Дэем. Юнги яростно позвонил в дверь нужной квартиры. Он долго жал на кнопку, ему было плевать, что это разбудит хозяина, этот ублюдок заслужил. — Да кто это блять?!— раздался раздраженный сонный голос. Мужчина злобно открыл дверь и тут же осекся, потому что был знаком с Юнги, им приходилось и раньше видеться. Старший был грозовой тучей, которая витала над Паком, лучшим другом, защитником, самым близким человеком, не зря Дэй даже ревновал к нему. — Ты реально охуел, выродок,— злобно прошипел старший, пугая мужчину напротив. Юнги, не церемонясь, за шиворот затащил его в квартиру и с грохотом захлопнул дверь, наплевав, что может побеспокоить соседей. У него в голове сейчас было только лицо Чимина, который боялся признаться в таком. Которому сделали больно, которого предали. Плохо использовать связи в корыстных целях, но ситуация обязывала, поэтому старший спокойно произнес, смотря в чужие непонимающие глаза: — Я работаю директором в агентстве по наему охраны, думаю, что твоя тупая башка способна сложить два плюс два. Ты посмел посягнуть на святое, на Чимини, поэтому я могу сделать твою жизнь адом. У меня куча способов и помощников в этом, ты даже заграницу выехать не успеешь, тебя достанут везде. Тебе не стоит приближаться к Минни, дышать в его сторону, а тем более касаться. Уяснил?— последнее Юнги практически прорычал в чужое испуганное лицо. Мин был холоден и зол, но здравая часть его мозга еще не до конца отключилась, поэтому он осознавал, что избивать до полусмерти не вариант, Чимин ему этого не простит, младший не хочет проблем для Юнги, особенно, если причиной будет являться он сам. — Да, — прошептал Дэй, пригвожденный к стене жилистыми руками мужчины. — Громче, я не услышал,— старший пнул его под колено, и тот грохнулся на пол как мешок с картошкой, но Мин за волосы поднял его лицо, заставляя смотреть себе в глаза. — Я понял! Не приближаться к Минни,— прокричал мужчина, скорчивая лицо от боли. — Не смей его так называть!— Юнги пнул его в живот так, что тот согнулся пополам, отпустив его блондинистые волосы. — Не приближаться к Пак Чимину,— прохрипел парень, пытаясь разогнуться. Юнги умел наводить страх и причинять боль, но старался не делать этого. Но в жизни бывают ситуации, в которых это требовалось. Потом старший просто врезал ему еще раз в живот, после чего пнул в лицо ногой в тяжелых армейских ботинках. Низко, по животному, но только так можно с этим тупоголовым. Мин спокойно вышел из квартиры, на этот раз аккуратно закрыв дверь, и спустился вниз. На улице он вскинул голову и посмотрел в звездное небо, думая о Чимине. Так он пытался подавить в себе злость, которая, кажется, и не собиралась утихать. Но мысли о младшем и его состоянии быстро привели в чувства, а потом Юнги задумался, как его побег выглядел со стороны. Черт, он в такую трудную минуту оставил своего мальчика одного. Старший быстро направился обратно в клуб, надеясь, что с младшим все в порядке. Он вбежал в помещение, стараясь отдышаться и найти парня глазами. Чимин одиноко сидел за стойкой, попивая виски, будто даже не поменял положение за все это время, только бутылка рядом с ним уже почти опустела. Он был угрюм, не расстроен и обижен, но старший все равно почувствовал укол совести и растекающуюся по крови вину. — Ты ещё здесь,— облегченно сказал Юнги, оказавшись у барной стойки. — Ты вернулся?— младший удивленно на него обернулся. Он не был пьян и опечален, в его глазах даже появилась искорка радости от вида старшего. — Быстро разобрался с делами, теперь могу отвести тебя домой, был уверен, что ты не уйдешь,— ответил Мин, забирая из чужих рук полупустой стакан. — Хорошо меня знаешь. Переночуешь у меня?— тихо спросил младший, но во взгляде была всепоглощающая надежда. — Конечно, с радостью, маленький,— ответил старший, за руку стягивая его с барного стула. Обнимать Чимина во сне — сильнейшее искушение, потому что приятно безумно, но нельзя переходить границу. Они молча шли домой к младшему, благо было недолго. Оба просто наслаждались комфортной тишиной и теплом, которое чувствовали из-за переплетенных пальцев. Пак так и не отпустил его руку. Чимин быстро ввел код от домофона, и они спокойно поехали в лифте на нужный этаж. Пока младший открывал дверь, Юнги просто любовался его немного неуклюжими движениями. Когда Пак справился с замком, то открыл дверь, пропуская старшего внутрь. — Дамы вперед,— съязвил парень, а Мин по-детски показал ему язык и гордо вошел в квартиру, но неожиданно получил смачный удар по заднице. Он схватился за нее руками и обернулся на улыбающегося Чимина,— а надо быть вежливым, неприлично показывать язык людям, мальчик. Старший беззлобно потрепал его по русым волосам, в который раз поражаясь их мягкости, и начал раздеваться. Потом Пак опять взял его за руку и повел в свою спальню. Чимин привычно вручил ему голубую пижаму, которую купил специально для Юнги себе домой. Они быстро переоделись, не включая свет, и легли в кровать, забравшись под огромное одеяло. Младший положил голову на его грудь и слушал размеренное сердцебиение, а Мин нежно обнял его обеими руками. — Ты же ходил к нему,— утвердительно сказал Чимин, не обвиняя, просто констатировал факт, но Юнги все равно ответил. — Да,— в его голосе не было сожаления, скрывать это он и не планировал. — И что сделал?— спокойно спросил младший, потираясь носом о чужую шею. — То же, что и он с тобой,— отозвался Мин, стараясь не умереть внутри от нежности к этому восхитительному человеку. — Теперь у него такая же гематома на пол спины?— тихо спросил Пак, теперь уже боясь получить ответ на свой вопрос. Юнги распахнул глаза в ужасе и резко сел на кровати. Он быстро вскочил, включил свет и перевернул опешившего Чимина на живот, стягивая с него верх пижамы. На чужой спине и правда была куча синяков огромного размера. — Как?— обессиленно прошептал Мин, невесомо касаясь повреждений на чужой коже. Старший просто старался не заплакать, потому что до сих пор винил себя во всем произошедшем, а теперь это чувство стало еще сильнее. — Он толкнул ногой меня в шкаф, я упал, а на меня свалились вещи с него, тяжёлые,— тихо ответил младший, когда мужчина перевернул его обратно и посмотрел в глаза. — Твою мать, я должен был не только запугать его, но и убить,— обреченно прошептал Юнги, качая головой. — Тебя бы посадили,— отозвался Чимин, за руки сажая старшего обратно на кровать, усаживаясь на его колени, чтобы заключить в крепкие объятия. — Пережил бы,— ответил Мин, прижимая маленькое тельце Пака ближе к себе, аккуратно поглаживая его по спине. — А я нет. Чимин повернулся к нему, заставляя смотреть себе в глаза. — Я бы не выдержал эту жизнь без тебя, солнце. Какое-то время они продолжали смотреть друг на друга, а потом Пак тяжело выдохнул и взял чужое лицо в свои маленькие ладони. — Давно стоило начать этот разговор, но я не решался,— младший во все глаза смотрел на Юнги, во взгляде парня Мин заметил толики страха и вины.— Я не знаю, что такое любовь. Это непонятное для меня слово, я всегда думал, что никогда не смогу ее почувствовать. Я знаю, что не любил своих бывших, это была лишь привязанность и привычка, ощущение нужности и внимания, ласки,— парень снова сделал глубокий вдох, но продолжал смотреть в чужие глаза. Их лица были так близко.— Но это все мне давал и ты. Я не умею любить, для меня это химия какая-то, а я в ней не разбираюсь, но я испытываю к тебе слишком много всего, Юнги-я. И я не знаю, имею ли право называть это любовью. Чимин не выдержал и положил голову на чужое плечо, пряча свои глаза. Ему было тяжело, старший чувствовал, поэтому старался поддержать, сжимая сильнее в своих объятиях. Пару минут они молчали, потому что Юнги пытался подобрать правильные слова. — Минни,— младший вздрогнул от ласкового прозвища, а потом, наконец-то, расслабился, понимая, что его не оттолкнут.— Никто не знает, что такое любовь, у каждого она своя. Многие даже ошибочно называют некоторые свои чувства ею. Если ты считаешь, что любишь меня, то я рад, потому что я тоже люблю тебя. Пак неверяще посмотрел на него, вскинув голову. В его взгляде был ураган эмоций, но сильнее всего была видна надежда. — Ты имеешь в виду... Но старший не дал ему закончить, нежно накрыв его губы своими. Целовал он аккуратно, целомудренно даже, ожидая, что в любой момент его могут оттолкнуть, но Чимин положил руки ему на шею, вплетая пальцы в чужие черные волосы, а потом приглашающе приоткрыл рот. Юнги издал довольный звук, который будто бы шел из глубины, и проник языком в чужой рот. Они неспешно изучали друг друга в новом для себя плане, скользили руками по телам друг друга, стараясь поверить в реальность этого момента. Потом Пак отстранился, медленно открывая глаза. — Ты только не подумай, что это из-за алкоголя, я правда давно хотел тебе признаться,— прошептал младший, не убирая руки с чужих плеч, в его глазах больше не было страха. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы так думать. Все в порядке,— ответил Юнги, нежно проведя пальцем по чужой нижней губе. Чимин ярко ему улыбнулся и уверенно сказал: — Я люблю тебя, Мин Юнги. Ты не представляешь, как сильно,— младший нежно взял чужое лицо в свои ладони и поглаживал скулы большими пальцами. — Я бы поспорил с тобой, Пак Чимин,— с улыбкой ответил старший.