Сорок золотом

Странный город забытых имён… Странный город затихших молитв… Слуги жизни не помнят о нём И не знают о нем слуги битв. Тишина на сухих площадях. И деревья устали шуметь. Стены скоро рассыплются в прах, Фонари перестанут гореть. Городок небольшой и немой Занесён полусном и песком. Только ветер над чахлой травой В тишине напоёт о былом… Это было когда-то давно… Странный всадник приехал верхом Твёрдой поступью, словно в окно Меж миров на коне вороном. Чёрно-алые всполохи лат, Волка пасть – на навершье меча. Слишком гордый для лиги солдат, Слишком яркий, чтоб жить сгоряча… Странный всадник… И странная весть – Под мостом обитает упырь. Но у странника чёрного есть То, что нечисть рассеет как пыль. Сорок золотом – плата за труд. И вперёд – через мост у реки. Горожане за ним не пойдут. «Слишком страшно!», – шепнут смельчаки. До рассвета просил не звонить – В колокольне не трогать цепей. И к мосту заверял не ходить, Не пускать ни собак, ни детей. Были вопли и был звон меча. И заклятья летели во тьму. Кто-то думал, что будет кричать. Кто-то молвил: «Не жить одному…». От моста расходились волной Боль и злоба, агония Сил… Обходили тот мост стороной, Не тревожили – как и просил. До рассвета весь город затих, Даже птицы не пели в ночи. Только слышен был жёрнова скрип… Только слышно, как всадник кричит… С первым проблеском алой зари, Что лилась из седых облаков, Спохватились все враз звонари, И забили на семь голосов. Под удары последних звонниц, Гулким эхом по серым камням Разлетелась, тревожа всех птиц, Дробь копыт вороного коня. Утра хмарь расступалась легко Перед всадником, чёрным как смоль. У кого-то с души отлегло, Кто-то хмыкнул: «Пропащая роль…» Сорок золотом – плата за труд, За той платой – к воротам Главы. А мальчишки по следу бегут, Обгоняя все крики молвы. У седла – притороченный меч, Под седлом странный тёмный мешок. Скинут плащ с кровью залитых плеч. Под ногтями – багровый песок. Перед домом с коня соскочил И промокший мешок развязал. То, что скрыто, народу явил – Упыря знатно он искромсал. Отсечённые кисти – к ногам. Ошарашен Глава – не вздохнуть. Больше мост не опасен коням, И прохожим. Свободен им путь. Ошарашен Глава. Говорит: «Благодарность прими, и поклон». Только вот оплатить не спешит. И на всадника зло смотрит он. Желваки ходуном на лице. Губы сжаты и сомкнут кулак. Всадник видит узоры в кольце. И беззлобно роняет «Дурак…» Развернулся и снова в седло – Как пружина беззвучно взлетел. У Главы вмиг с души отлегло – Слишком много ведьмак захотел. Сорок золотом – плата за труд? Жирно будет. Спасибо – и в путь... Всадник слышит, как сбоку идут. Остаётся лишь тихо вздохнуть. И пришпорить коня под бока, Выбивая дробь по мостовой. Жаль его – жадного дурака. Не сумел рассчитаться за бой. Проскакав меж притихших домов И оставив толпу у ворот. Всадник молча прошёл меж костров, И умчался за тот поворот, Что по тракту петляет на юг… Странный всадник и странный финал. Сорок золотом спать не дают. Над домами кружит карнавал Из теней и седых облаков. Облетает с деревьев листва. Город проклят. Ведь всадник суров. Не пустая крадётся молва – Заплати за работу ему, Пусть запросит великую дань. Закрома растревожь и суму, Вот где хочешь, а деньги достань. Или будешь смотреть из окна, Как сгорают под небом сады. Расплатись за работу сполна. От проклятья сбежать сможешь ты. Странный город забытых времён… Странный город затихших молитв. Всадник больше не помнит о нём – Ни к чему вспоминать глупых битв.