Солнце беспощадно палит на бледные лица исполнителей, расписывая их красными пятнами. Пикник должен был проходить в более спокойно-прохладной атмосфере, но жара забирала все силы, не давая отдохнуть двум изрядно вымотавшимся подросткам.
Чуя лежал на коленях Осаму, перебирая в руках ромашки и одуванчики: он плёл венок для шатена, вкладывая в него всю свою привязанность и доверие.
— Тебе нравится? — спустя 10 минут спросил Накахара, давая возможность разглядеть Дазаю венок. Тот лишь естественно улыбнулся, перебирая медные волосы Чуи, собранные в хвост, с небывалой нежностью, какую он только может дать.
— Мне нравится всё, что ты делаешь, чиби, — ответил Осаму, забрав из рук Накахары цветочный венок. Осаму не лгал, когда утверждал, что он любит всё, что Чуя творит. С ним он не позволяет себе сладкую ложь.
Чуя резко встал, отряхнувшись от мошек и упавших с цветов стебельков, чем напугал зависшего на пару секунд Дазая. Они лежали в поле. Совершенно одни, сопровождающиеся только жарой и парой фруктов, которые парни купили пополам. Присев рядом с Дазаем на колени и взяв из длинных пальцев венок, он надел его на голову напарника, умиляясь его видом.
— Да ты прям милашка, Осаму, — пролепетал Чуя, прежде чем Дазай утянул его в невинный поцелуй со вкусом персикового сока, вишневых сигарет и костра.
— Спасибо, Чуя, — для полной благодарности Осаму поцеловал Накахару в обе щёки. Он слишком сильно влюблён в этого рыжего мальчика с карамельными глазами, который напоминает ему картинный экспонат. Он бы кричал о любви, но предпочитает выражать её лишь через гитарные песни.
— Ты сентиментален, скумбрия, лучше бы спел песенку, я зря тащил эту гитару из кабинета босса? — возмущался Чуя, так как Дазай утверждал, что споёт ему, ведь его голос бархатист, словно создан для пения; так считал
только Чуя, ведь Осаму поёт
лишь ему.
Дазай подскочил с мягкого пледа, чуть не раскидав красные яблочки, которые Чуя любезно резал в их квартире. Гитара уже настроена, так что Осаму осталось лишь спеть, зачаровывая рыжего своим волшебным голосом. Вытащив из защитного чехла гитару, Дазай начал петь, перебирая пальцами струны.
Ты — моя судьба
Не могу объяснить это словами
Ты — спасение, спасла меня от усталости
Чуя завороженно наблюдал за своим парнем, ведь
такой Дазай был самим собой. У него много талантов, о которых никто и не думает, он чудесен. Чуя готов писать стихи о том, как он любит шатена, но оставляет это лишь на клочках учебных тетрадей.
Легко ли объяснить это слово?
Единственное слово, которое спасло меня.
Даже после долгих ночей
Я буду на твоей стороне
Голос Осаму убаюкивал, отчего Чуя положил свою голову ему на плечо. Рыжие кудри приятно щекотали чувствительную часть открытой кожи под бинтами, делая этот момент ещё более незабываемым. Они слишком сильно привязаны друг к другу, готовые петь и писать стихи, лишь бы выразить свою любовь.
