Мокрая

      Тарталья помнил каждый момент, проведенный с ней. Отчего-то, как бы он не хотел забыть их все, каждое слово, слетевшее с ее губ, все движения ее рук, взгляды, брошенные на него, запечатлелись в его памяти, выжглись в его подсознании раскаленным металлом.       Он даже не пытался отрицать свою зависимость. Как один из предвестников, он давно научился принимать свои недостатки и пытаться избавится от них ценой пота и крови. Но свою зависимость от Люмин, он не отдал бы не за что на свете. Вспоминая годы, проведенные за бесконечными боями в Бездне, Аякс был готов пройти через них еще раз, если в качестве награды ему дадут провести все оставшееся время на земле с ней.       Но Путешественница была чиста и невинна. Она не видела жадного блеска его глаз, дерганных движений рук, нервных улыбок и подрагивающего голоса. Она была самой собой, это было абсолютно естественно для нее: выражать свои эмоции и мысли, говорить, что она думает, и не стесняться своего порой растрепанного внешнего вида. Поэтому он завидовал ей с самой первой встречи. Потом он полюбил эту ее особенность, которой так не хватало ему самому. Полюбил ее всю. Без остатка.       Аякс знал, что он ужасен. Знал, что если не будет сдерживаться, то похитит и запрет Люмин в самом труднодоступном месте на земле, лишь бы быть с ней. Но он сдерживался, потому что точно знал, что маленькая Путешественница этого не одобрит.       От мрачных дум его отвлек звук открывшейся двери и ругательства. - Будь проклята эта зима и этот чертов снег! Когда уже это прекратится.       Тарталья вышел в небольшую прихожую в их временном пристанище, чтобы поприветствовать свою ненаглядную спутницу, вернувшуюся с охоты. Люмин стояла посреди лужи из подтаявшего снега с очень хмурым выражением лица и что-то яростно бормотала под нос, не замечая присутствия Предвестника. Он же, с усмешкой наблюдая за действиями девушки, облокотился на стену, скрестив руки на груди. - Да что ж такое! - вскрикнула Люмин, пытавшаяся снять с ноги шерстяной валенок, который явно был ей мал. Она схватилась за вешалку, чтобы удержать равновесие, но не рассчитала, и с оглушительным грохотом упала вместе с вешалкой на мокрый коврик.       Тарталья, безмолвно наблюдавший за этой сценой, не выдержал и расхохотался, выдав свое присутствие. Девушка, чьи щеки еще не отошли от мороза, снова покрылась алым румянцем, на этот раз от смущения. - Чего ты смеешься!? Это ведь совсем не смешно! - она вскочила на ноги, все же стянув злосчастную обувь, и метнулась в гостиную, где горел камин.       Парень поднял вешалку, не переставая улыбаться, и вернулся в комнату, где сидела надувшаяся Путешественница. - Пожалуйста, не обижайся, - он присел рядом с ней на небольшой и явно прохудившийся от долгой службы диванчик, - я не хотел тебя обидеть. - Ничего страшного. Я знаю, что ты меня никогда больше не обидишь, - она повернула свое все еще красное лицо к нему, - ты же мне пообещал. Но я просто смутилась от того, что ты подглядывал.       Тарталья скривился, понимая на что намекнула девушка, ему не хотелось лишний раз вспоминать Ли Юэ и Золотую палату. В их совместном путешествии это был самый неприятный момент, который едва не испортил их взаимоотношения, так тщательно выстраиваемые Чайлдом. Поэтому он всегда чувствовал себя особенно виноватым перед ней, когда Люмин упоминала что-то, касающееся того времени. Но тем не менее, Тарталья не мог забыть того азарта, который испытал в первые за очень долгое время, вступив в схватку с беловолосой Путешественницей. Она всегда вызывала в нем только самые яркие эмоции. - Мне холодно, - Люмин уставилась на него своими бездонными глазами, в которых отражалось пламя. Предвестник придвинулся ближе к ней, взял ее маленькие ладони в свои и покачал головой: - Ты замерзла с головы до кончиков пальцев, я боюсь, что в этой хижине нет даже нормальных одеял. - Я поймала зайца, он в снегу возле крыльца. Может зажарим его, когда поешь, всегда быстро согреваешься, - она с надеждой глянула на его сосредоточенное лицо.       Рыжеволосый натянуто улыбнулся на ее предложение. В его голову пришла идея получше. - Давай ты сначала отогреешься, а потом поешь. Я боюсь, что ты можешь простыть и наше путешествие станет на несколько дней дольше, - он сказал это голосом полным грусти, хотя был на самом деле совершенно не против еще пары дней, проведенных вдвоем в хижине, окруженной снежной бурей. - Но как я согреюсь, если здесь нет даже...       Люмин не успела договорить, как Тарталья начал расстегивать свой утепленный мехом мундир. Пока девушка не успела возразить, он набросил свою форму на дрожащие плечи и, совсем осмелев, притянул на свои колени. В комнате повисло молчание.       Девушка была ошеломлена. Ее спина прижималась к крепкой груди Предвестника, его руки обхватывали ее с двух сторон, а нос утыкался в местечко за ухом. Она слышала его участившееся дыхание и чувствовала твердые мышцы рук, напряженно обнимающие ее за талию. Мех мундира немного щекотал ее шею и щеки, одежда пахла Тартальей. Он шумно вдохнул ее запах и хитро заметил: - Вот видишь, есть куда более действенные способы согреться.       К своему удивлению и стыду, Люмин поняла, что ей действительно больше не холодно, а даже начинает становиться жарко. Она попыталась сделать вид, что совершенно спокойна, и спросила: - Разве тебе не будет холодно? Ты ведь практически раздет, - она пыталась сохранять хладнокровие, но ее голос все равно подрагивал. - Ох, не беспокойся. Я отлично себя чувствую, - протянул он в ответ.       На какое-то время в комнате повисло молчание, слышалось только потрескивание дров в камине и завывание холодного ветра за окном. Темнело, Путешественница попыталась отвлечь себя наблюдением за пейзажем. Она поерзала, чтобы поудобнее устроиться на бедрах Аякса, и потянулась поправить накинутый на плечи мундир, который немного сполз. В этот момент она внезапно почувствовала, как руки, обнимающие ее, сжались крепче, а их обладатель шумно выдохнул рядом с ее ухом. Она слегка дернулась в сторону от неприятной щекотки, возникшей от этого действия. - Если не прекратишь дергаться, случится то, о чем потом будем жалеть мы оба, - неожиданно прошипели ей на ухо.       Она удивленно обернулась на столько, на сколько это было возможным, чтобы увидеть лицо своего собеседника, совершенно не понимая о чем идет речь. - О чем ты? - Царица дай мне сил, - Чайлд втянул воздух сквозь стиснутые зубы, - Люмин, ты непомерно добра и сильна, но на столько же недогадлива. - Что ты имеешь в виду? - возмущенно воскликнула девушка, оборачиваясь еще больше. Это стало последней каплей.       Тарталья опрокинул ее на диван, подмяв под себя. Он поставил свои руки по обе стороны от ее головы и хмуро уставился на нее. Как же давно он хотел лицезреть ее милое личико в таком положении. - Я ведь говорил тебе больше не ерзать, - она моргнула, все еще не понимая, что происходит, - я тебя предупредил, так что теперь вся ответственность на тебе.       Девушка потянулась к его лицу, собираясь поправить сбившиеся огненно-рыжие пряди, но ее кисти были перехвачены крепкой рукой Аякса. Он закрепил ее ладони над светловолосой головой и приблизился своим лицом к ее. Щеки девушки мгновенно окрасились в розовый, она отвернула голову, пряча взгляд. - Теперь ты понимаешь в какую ситуацию попала по своей же вине? - голос Предвестника был обманчива спокойным, - Бежать поздно.       Люмин резко вернула голову в первоначальное положение, встретив его взгляд своим, не менее твердым: - Я никогда не бегу от опасностей!       Аякс расхохотался: - Ооо, я прекрасно знаю это, маленькая Путешественница. Ты и в этот раз готова к битве?       Напряжение натянулось между ними, как тонкая нить, готовая в любой момент лопнуть. Тарталья ждал ответа, не двигаясь, но продолжал крепко сдерживать свою жертву и самого себя. Внутри он очень сильно желал не медлить. Но ему так хотелось узнать ответ, он прямо таки слышал, как скрежетают шестеренки внутри блондинистой головы, пока она отчаянно пытается сохранять самообладание и придумать достойный ответ.       Достойный ответ последовал. Люмин приподняла голову и робко соприкоснулась с его сухими обветренными губами своими, нежными и теплыми.       В следующую секунду Тарталья яростно сминал ее губы в самом глубоком и мокром поцелуе, который могла себе представить Путешественница. Ей было отчего-то стыдно, ведь это был ее первый поцелуй, несмотря на долгие века ее жизни, но она старалась об этом не думать.       Он отпустил ее руки, так что она обняла его за шею, прижимая еще ближе к себе, хотя между ними и так не оставалось свободного пространства. Ладони Чайлда исследовали ее нежное тело, которое больше не дрожало от холода, а жаждало ласк и прикосновений. Юркие длинные пальцы проникали все глубже под одежду, форменный мундир Фатуи был уже давно откинут в сторону, белое платье быстро расстегивалось рыжеволосым. Девушка отчаянно цеплялась за его тонкую рубашку, как за спасательный круг, продолжая целоваться будто в последний раз.       Язык Тартальи казался ей через чур быстрым, юрким и длинным. Он вылизывал ее рот, параллельно трогая ее доведенное до пика чувствительности тело, заставляя ее извиваться от ощущений, которых она никогда прежде не знала.       Внезапно Люмин почувствовала, как ладонь, до этого сжимавшая ее грудь, начала стремительно опускаться вниз по ее подрагивающему животу. Она протестующе замычала, но звук был заглушен поцелуем. Пальцы Предвестника добрались до края ее нижнего белья и скользнули внутрь. - Стой, подожди, я... - её снова грубо прервали на середине фразы. На этот раз Чайлд решил уделить внимание её шее.       Он тщательно вылизывал, как самое сладкое лакомство, бьющуюся жилку за её ухом, постепенно спускаясь ниже к ключицам. Покусывая её нежную кожу и оставляя красные метки, он не давал ей сосредоточится ни на чем другом, кроме его языка. Люмин настолько растворилась от его умелых действий, что не могла связать и двух слов, одна из его рук ласкала её левую грудь, сжимая и перекатывая между пальцами твёрдый сосок. Правая рука, про которую она уже успела забыть, неожиданно оказалась в её трусиках, скользящей вдоль её мокрых складок.       Тарталья оторвался от её плеча, где оставил особенно яркий красный укус, чтобы посмотреть на раскрасневшееся лицо Путешественницы. - Ты так сопротивлялась, а теперь закатываешь глаза от удовольствия и не можешь сдержать свои миленькие стоны, - он хитро прищурился, отчего стал похож на кота, - что если я сделаю вот так?       Люмин, отвлекшаяся на слова рыжеволосого, совсем ослабила бдительность. Длинный, мозолистый от долгих тренировок с мечом палец проник в её жаркую и мокрую глубину, преодолевая сопротивление в виде сжимающихся стенок.       Маленькие руки сжались на плечах Аякса, оставляя царапины даже сквозь ткань рубашки. Её сияющие от слез глаза закатились, а светлые брови приподнялись, тонкая спина выгнулась дугой от слишком сильных чувств, подобно электрическим разрядам прошедшим по её позвоночнику.       Чайлд внимательно всматривался в лицо своей партнерши, улавливая каждое, даже самое малейшее изменение в её мимике. Его искусанные и опухшие от поцелуев губы растянулись в неподдельно счастливой улыбке, когда он, согнув палец внутри, заставил Путешественницу издать громкий несдержанный стон. Почувствовав, что она готова, он добавил второй, начиная массировать большим пальцем клитор. - Посмотри, какая же ты милашка, мне так нравится заставлять тебя терять контроль, - промурлыкал Предвестник ей на ухо, начиная вылизывать ушную раковину и покусывать хрящики через тонкую кожу. - Я, я... Я хочу чтобы ты тоже разделся... - едва выдавила из себя девушка, подняв на рыжеволосого свой умоляющий взгляд. - Оу, если этого желает дама, - Тарталья мгновенно отстранился, вытащив свои длинные пальцы из её влагалища, также с удовольствием отметив разочарованный стон, раздавшийся, когда Люмин ощутила такую неприятную пустоту внутри. - Однако у меня есть условие, - продолжил парень, ловко расправляясь с пуговицами на уже порядком мокрой от пота рубашке, - я разденусь, а ты позволишь мне вылизать тебя.       Он подмигнул ей. Поняв о чем идёт речь, Путешественница схватилась за щеки, прикрывая горящее от стыда лицо. Ей никто никогда в жизни не говорил столько пошлостей за раз. Прожив всю свою осознанную жизнь с братом, Люмин осталась совершенно не просвещённой в сфере любовных утех. Ей были чужды истории о бурных романах, которые с таким удовольствием слушали и обсуждали остальные, и неприятны окрики, которые она порой слышала на улицах.       Поэтому то, что говорил ей сейчас Аякс, казалось нарушением всех возможных правил приличия. Однако, она вскоре осознала, что совершенно не против стать нарушительницей, если будет это делать с ним. Наверное, всё будет в порядке. В конце концов, брата сейчас нет рядом, и никто на свете не узнаёт о том, что возможно произойдёт. Поэтому она, всё ещё закрывая своё лицо, смущаясь эмоций, которые она не могла контролировать, пробормотала: - Хорошо, но... - девушка замялась, - это мой первый раз. - Неужели никто больше не хотел доставить тебе удовольствия таким способом? - искренне изумился Чайлд, который думал, что далеко не первый партнёр Путешественницы в подобных делах, - Никто не лизал тебе?       Она глянула на парня между пальцев, желая увидеть его реакцию: - Это мой первый раз во всём.       Тарталья замер с рубашкой в руках. Он моргул, переваривая только что услышанное. - Ты ведь не шутишь, - она покачала головой, - Архонты, ты сводишь меня с ума.       Он с тяжёлым вздохом откинул ненужный предмет одежды на пол, оставшись в одних штанах, и лёг на бок рядом с Путешественницей, предварительно перевернув ее так, чтобы они оказались лицом к лицу. Он провёл пальцами по её лицу, поправляя мокрые от пота волосы, прилипшие ко лбу. - Ты просто не представляешь, что делаешь со мной...       Люмин улыбнулась, дрогнув губами, и, опустив взгляд, робко спросила: - Почему ты остановился? Ты больше... - она запнулась, - ты больше не хочешь меня?       Чайлд низко засмеялся, сильнее прижав девушку за талию к себе. Его пальцы заскользили между её ног, срывая с её губ удивлённый полу-стон. - Моё желание ни капли не уменьшилось. Я сейчас тебе это докажу.       Через секунду они уже оказались на полу, на потрепанном временем ковре. Рядом шелестело пламя в камине. Тарталья навис над девушкой, избавляя её от одежды в рекордно быстрые сроки. При этом он не переставал ласкать её, подготавливая к дальнейшему действию.       Он добавил ещё один палец, чтобы как следует растянуть её, продолжая стимулировать чувствительные точки на её теле, уже найденные им за столь короткое время.       Она была словно открытая книга для него. Её реакция на его действия ясно давала понять, как ему следовало поступить в следующее мгновение.       Член уже давно тёрся о ткань его штанов, доставляя очень неприятные ощущения, но он упорно игнорировал свою полную готовность к половому акту. Ему хотелось растянуть прелюдию, чтобы не выдать свое желание. - Пожалуйста, сделай это... - простонала Люмин, извиваясь от наслаждения. - Сделать что? - усмехнулся Аякс, делая вид, что не видит её страданий. - Вставь его, скорее... Я уверена, что смогу это выдержать, - она запнулась, издав ещё один сладкий стон, - я не пожалею. - О чем ты? - он отвлёкся от её груди, - Ааа, ты об этом! Поверь, я сделаю этот вечер незабываемым. Гарантирую, что жалеть ты не будешь. - А что, многочисленные клиенты оставались довольны? - захихикала девушка, подколов его. - Так вот какого ты обо мне мнения... - хотел возмутиться Тарталья. Путешественница вскрикнула от игривого щипка в бок и перебила его: - Хватит болтать! Я уже поняла, что в этом ты мастер. - Да. Во владении языком мне нет равных.       Люмин мгновенно покраснела. Аякс подтянул ее к себе за ноги, широко разводя их в стороны. Перед ним открылся столь прекрасный и долгожданный вид, что у него перехватило дыхание.       По нежной розоватой, почти прозрачной коже стекали капли ее тягучего любовного сока. Внизу она была похожа на раскрывающийся бутон самой прекрасной розы, чьи лепестки покрыты свежей предрассветной росой. Она была уже достаточно мокрой и подготовленной после его пальцев, но ему было мало. Ему хотелось довести ее до края всеми ему известными способами и только затем позволить испытать оргазм с ним. Обязательно с ним, внутри и сверху.       Он оставил несколько мокрых поцелуев на ее бедре, а затем в первый раз, на пробу, провел языком по ее складкам. И черт побери, она была настолько же сладкой, насколько красивой и желанной. От первого движения он почувствовал, как она дернулась всем телом, от второго она уже не могла контролировать стоны. Он мягко обхватил губами ее клитор, одновременно возвращая три пальца в ее глубину. Через несколько секунд он осознал, что наслаждается этим развратным действом не меньше Люмин, которая уже охрипла.       Однако, как бы это не нравилось ему, его член не мог ждать еще хоть капельку дольше. Проведя языком еще пару раз по ее пульсирующей дырочке, он поднял голову, расстегивая ширинку и чувствуя огромнейшее облегчение. Он едва сдержался, чтобы не испустить вздох облегчения от исчезновения раздражающего давления.       Чайлд приспустил боксеры и, наслаждаясь видом открывшимся перед ним, провел рукой по уже вставшему органу. Люмин, раскрасневшаяся, потная и абсолютно обессилевшая от наслаждения, лежала на ковре. Ее золотые волосы рассыпались вокруг ее головы, создавая подобие нимба, и выглядела она, как самый настоящий падший ангел, сокрушенный порочными действиями демона-искусителя. Под демоном Аякс естественно подразумевал себя.       Он аккуратно коснулся входа головкой. Жар и влажность ее влагалища уже поражали его, и он боялся предположить, что с ним станет, когда он войдет до конца. Он боялся кончить еще не начав двигаться.       Когда Тарталья начал входить, глаза девушки расширились, и она мгновенно полностью пришла в себя. Парень приподнял Люмин и, как можно быстрее и осторожнее, опустил ее на свои колени, так что она приняла его до основания. Они одновременно издали стон наслаждения. Он не двигался несколько секунд, наблюдая перед собой божественное лицо своей возлюбленной, хватающей воздух ртом. - Он такой большой... Я кажется сейчас... Я... - она не могла отдышатся, будто пробежала марафон, мышцы ее живота быстро сокращались вокруг инородного предмета, сжимая Аякса со всех сторон. - Детка, поверь, все будет хорошо. Я знаю, что я большой, - он блаженно зажмурился, чувствуя удовлетворение и удовольствие от того, что смог приятно поразить свою партнершу, - но совсем скоро тебе будет это нравится. - Я не знаю, смогу ли это выдержать... - О, я знаю, что ты выдержишь, любовь моя.       Он начал медленно двигаться, приподнимая и опуская ее на свои колени. С каждым его движением с ее губ слетали стоны, и черт возьми, он хотел слышать их как можно дольше. Его пальцы сжимали мягкие бедра и талию Люмин, он поцеловал ее, проскользнув языком внутрь ее рта, и неожиданно ускорился.       Треск огня заглушили шлепки мокрых тел и громкие стоны обоих, они едва могли контролировать себя, кусая, вылизывая и прижимаясь друг друга на столько близко, насколько это возможно. Тарталья чувствовал усталость и боль в мышцах рук, Люмин прокусила ему губу, не сдержавшись во время поцелуя, ее ногти беспощадно исполосовывали его мокрую от пота спину, при особо сильных толчках пальцы сжимали его шею настолько сильно, что он начинал чувствовать легкое удушье.       Он не знал сколько времени прошло. Он все продолжал толкаться в ее разгоряченное лоно, наслаждаясь всеми звуками, которые издавало ее тело. Через несколько движений, Чайлд почувствовал, что его партнерша была готова кончить уже во второй раз, отчаянно сжимаясь вокруг его члена, заполняющего ее до краев.       Теснота и влажность становились невыносимыми, Предвестник понял, что он больше не продержится. Однако, он не мог позволить себе кончить раньше девушки. Поэтому он еще больше ускорился, одновременно опрокидывая ее на ковер и укладывая ноги на свои плечи. - Кончай, детка.

***

- Как ты меня назвал тогда? - О чем ты? - он сделал совершенно невинное лицо, прижав ее еще ближе к себе. - Ненавижу тебя, Одиннадцатый. - И я тебя, любовь моя.