Замуровали... Замуровали, демоны!

      Волков сидел на одной из лавочек внутри двора, бездумно рассматривая деревья и двоих детей, которые о чем-то сильно спорили в песочнице. Кажется, не поделили территорию. Новенькие… Защитный механизм, черт побери. Интересно, они понимают, что без привычных действий, которые совершали в «обычной жизни», здесь можно потухнуть? Они понимают, куда попали и что их ждет дальше?       Мысли текли в голове слишком медленно, стараясь как-то пристроиться на собственные места после разговора с дедушкой. Кажется, даже после личной встречи юноша не мог до конца осознать происходящее. Всё казалось слишком нереальным, словно он находился в затянувшемся кошмаре. Один из тех кошмаров, из-за которых он просыпался посреди ночи.       Вспомнив беседу с воспитательницей месяц назад, юноша невесело усмехнулся, качая головой. Последнее, что он ожидал на своё семнадцатилетние — это разговора об усыновлении. Хотя нет, он врал сейчас самому себе. Последнее, что было в его списке «подарок на день рождение» — неожиданно появившиеся родственники. «Олеженька, дед узнал о тебе совсем недавно. Поговори с ним, не отказывайся. Дай шанс. Это ведь такая возможность, да и…»       На этом моменте воспитательница лишь махнула рукой, рассматривая охуевшего, и это мягко сказано, Волкова. От него добиться чего-то в тот момент было гиблым делом. Разговор тогда повторился через пару дней, и юноша с неохотой и опаской дал «добро» на встречу с дедом, не понимая, что ожидать от неё. А действительно? Чего он ждал? Что его радостно примут? Заключат в объятья? Погладят по голове и спросят, как он жил всё это время? Спросят, помнит ли он родителей? Скажут, как он похож на мать? А ведь уже давно нужно было понять, что его мечты и надежды всегда топчут ногами, безжалостно и с улыбкой на губах.       Так произошло и при встрече с будущим «опекуном», который старательно давил улыбку, стараясь расположить к себе, но… Олег то видел, что мужчине было на него плевать. Равнодушно рассматривая его лицо, когда Волков «не видел», предполагаемый дедушка хмурился, словно старался что-то разглядеть в нем. И чего тогда он так хочет его усыновить, раз он ему неприятен? В любом случае… Вторая встреча произойдет в конце этой недели, но уже вне стен детдома, без воспитателя и социальных работников. Олег мог, конечно, ошибаться, но ему казалось, что такое провернуть довольно сложно без его согласия. Хмыкнув, парень пнул носком обуви камень. Дед просто поставил его перед фактом: так и так, мы встретимся в следующий раз в более приятной обстановке. Поговорим нормально и без свидетелей. — Олег! — знакомый звонкий голос вырвал его из раздумий, чему подросток был рад, на самом деле. Он не хотел вариться больше в том киселе, что был в его голове, а Сережа и Игорь были его спасением, словно лучики солнца. Правда Игорь не всегда тянул на лучик. Скорее на хмурую тучку, из которой вот-вот могут посыпаться молнии. — Не уходи! — схватив чужую ладонь, что безвольно лежала на скамейке, Сережа панически посмотрел на Олега, который кое-как сдержал морду кирпичом. Узнали-таки… — Ты же можешь написать отказ от усыновления! Я узнавал у Марь Иванны… — рыжик отчаянно не хотел отпускать Волкова, словно тот мог в любую секунду исчезнуть. Олег, с которым за пять лет, что он провел в детдоме, успел сродниться…. со всей силой сжав чужую руку, мальчишка отчаянно зажмурился. Нет-нет-нет, Олег не сможет их оставить. Он же сам говорит, что всегда будет с ними. Олег всегда держит обещания! Всегда.  — Сереж… — подросток отвел взгляд, стараясь смотреть на что угодно, но не на Разумовского с Игорем, который стоял поодаль и разглядывал его из-под насупленных бровей. Да, не продумал он как-то разговор с этими двоими…       Возможно, Петя был прав… Возможно он поступил неправильно, когда начал помогать мелким. Дети привязались. Они же… Потеряли родителей, единственную опору, которая была у них, а в детдоме не видели ничего хорошего, кроме оплеух, ругани и равнодушия. А тут появился он, помогал, веселил, гладил, хвалил, успокаивал… Знал же, что придется уйти когда-то, пусть это и произошло чуть раньше, чем он планировал. Знал, и все равно помогал, осознавая, что его уход может подорвать мальчикам психику. Да, Волче, ты настоящий «герой». Смотри теперь, расхлебывай. — Что Сережа?! Ты обещал, что не бросишь нас! Обещал, а сам сейчас при первой же возможности хочешь избавиться от нас, да? — мальчик вдруг зло оттолкнул руку родного человека, отходя поближе к Игорю. — Ты ничем не лучше того же Петьки и воспитателей, которые постоянно обманывают! — всхлипнув еще раз, мальчик с усилием начал растирать покрасневшие глаза, стараясь держаться и не разреветься тут же. Теплая ладонь Игоря между лопаток придала немного сил, за что Разумовский был благодарен. — Я и не собираюсь вас бросать, — нахмурившись, Олег растерянно посмотрел на Игоря, который отвел взгляд. — И я ни разу вас не обманывал, просто… — Не собираешься бросать, но бросаешь. Ни разу не обманывал, но обманываешь сейчас, — Игорь держался лучше Сережи, но ему так же было обидно. Он доверился «старшему» после того случая. — Да с чего вы вообще взяли это? — Волков старался держаться, старался успокоить подопечных, пытаясь въехать вообще в происходящее. — Ты идешь на вторую встречу… Если бы этот родственник тебе не понравился, то ты бы сразу отказался, — голос рыжика дрожал, но мальчишка продолжал упрямо говорить, стараясь донести те эмоции, то ощущение предательства, которое поселилось у него в груди после «секретика» от Машки. — Но ты идешь, значит тебе он понравился. Значит мы тебе не нужны, — для Сережи с Игорем сейчас буквально разваливался мир, на котором строились их мысли и силы двигаться вперед. Детская психика слишком хрупкая. Её можно легко сломать, словно картонный домик легким дуновением ветерка. Пусть Разумовский и не помнил родителей, в отличие от Игоря, но ощущение пустоты, которая появилась после того, как он оказался в детдоме, он помнил прекрасно. И это ощущение повторялось… — Сережа, Игорь, — вздохнув, Олег наконец встал с лавочки, привычно присаживаясь на корточки перед мальчишками. Не так он планировал разговор провести перед уходом после совершеннолетия. — Вы же понимаете, что я тут все равно не задержусь надолго? Мне семнадцать, — по поджатым губам этих двоих, Волков понял, что те не хотят его слушать и слышать, но подросток все равно старался достучаться до них. — Через год я все равно бы ушел. Мне бы не позволили тут задержаться. И не надо тут закатывать глаза, Игорь, словно я говорю какую-то чушь. Вы же умные ребята и прекрасно это понимаете. — Но у тебя еще есть год, — темноволосый мальчишка обвинительно ткнул старшего пальцем. Да, возможно они с Серым ведут себя по-детски и слишком эгоистично, но Олег мог бы провести этот год с ними… Никуда не уходить. — То есть ты думаешь, что через год будет не так же больно? — Волков покачал головой, усмехаясь. — Я не всегда могу быть рядом, не всегда могу защищать вас. Но, смотрите, вы есть друг у друга, верно? — получив неуверенные кивки, мальчишки переглянусь, еще до конца не понимая, к чему ведет Олег. — И вы всегда ходите вместе, всегда друг другу помогаете. И никто из вас двоих не выйдет раньше друг друга, — печальная усмешка на секунду мелькнула на губах Волкова. Он бы хотел оказаться одним возрастом с этими двумя. Сколько бы веселого он с ними мог бы совершить, но судьба расположилась иначе. — Вы не останетесь одни, когда я уйду. Сейчас или через год, — в Олеге точно находился внутренний воспитатель, который помогал успокоить детей. — Но никто тебя не сможет заменить… — Игорь все еще упрямо хмурился, не принимая нынешнюю ситуацию. — И Сережа, да и я тоже, ни капли не похожи на тебя. И никто не похож. — А кто сказал, что меня нужно кем-то заменять? — протянув руки, Волков все же сумел потрепать чужие волосы. Сережа слабо улыбнулся, наконец немного успокоившись, ластясь к теплой ладони, а Игорь лишь фыркнул, но не отстранился, как часто это делал. Что у Сережи, что у Игоря волосы были мягкими, словно пух. — Каждый человек имеет свой характер, каждый человек индивидуален, так что меня никто не сможет заменить. Как и вас для меня. Но вы друзья, а друзья умеют поддерживать друг друга, как бы тяжело не было. Каждый по-особенному. К тому же… Вы же сильные ребята, да? — чуть улыбнувшись, Волков поднялся на ноги, посмотрев в сторону ворот на улицу. — Вы справитесь со всеми невзгодами, если будете вместе. Главное — держаться рядом и не унывать. — Но ты все же хочешь уйти, да? — Сережа печально посмотрел на старшего, пододвигаясь к нему ближе и хватаясь за руку. — Я не знаю, Сереж. Я… Не до конца доверяю этому своему деду, но я хочу хотя бы узнать о нем что-то, понимаешь? — встряхнув головой, Олег невольно улыбнулся. Дожили, он ищет понимания у мелочи, которая дышит ему в пупок. — Не забивайте голову. В любом случае, даже если я соглашусь на усыновление, то буду к вам приходить. Вкусности носить. Может на сладостях и пирожках, которые я буду покупать, смогу вас хоть немного откормить. А то тощие же, пусть и занимаетесь спортом, — своими словами Олег больше походил на бабушку какую-то, чем Игорь не постеснялся поделиться. Напряженная обстановка разорвалась под легкостью детского смеха. — Обещаешь носить вкусности? — Сережа хитро прищурился, смотря на старшего с сомнением, будто не доверяя. — А вы уже, как я погляжу, смирились с тем, что я уйду? — не сдержав смешка, Волков закатил глаза. Что он любил в этой ребятне — они не умеют долго испытывать негативные эмоции. Возможно, потому что они действительно дети, которые умеют прощать и давать шансы. Возможно… Возможно он даже не зря все же взял их под опеку тогда? Не дал этой детской черте стать очередным растоптанным цветком в грядке под названием «детский дом»? Волков очень на это надеялся.