Непрожитая жизнь

Воспоминания. 2021 год. Ваня после развода дал себе зарок: никаких серьёзных отношений. Он не хотел снова вступать в какие-то обязательства. Абсолютно точно знал, что, по крайней мере, в ближайшее время точно не будет с кем-то строить «долго и счастливо». Ваня был уверен, что уйдёт в загул по девам и ему будет ахуенно от того, что это просто одноразовое удовольствие. Сегодня одна, завтра другая. И с каждой из них эксперименты в постели. Но главный эксперимент в его постели — Фаллен. Он совершенно неожиданно ворвался в жизнь Евстигнеева и уходить не намеревался. Нет, Ваня не принимал их встречи за отношения. Это просто секс. Секс по пьяни, с целью забыть о проблемах и не чувствовать себя одиноким. Рудбой не принимал их «общение» всерьёз, потому что был уверен в своей гетеросексуальности. Была жена, до неё одноразовые девочки из общих тусовок. В жизни Вани не было ни единого намёка на отношения с парнем. Он ни разу об этом даже не задумывался. А Ванечка — просто эксперимент. И тем более Рудбой знал, что Фаллен не в счёт. Ваня не очень хорошо помнил вечер, когда они познакомились. Зато в памяти четко отпечатались приставания пьяного Светло, плавно перетекающие в петтинг. Всё произошло так сумбурно, что Рудбой даже не успел опомниться, как его уже затолкали в кабинку туалета и прижали к стене. Ванечка не целовался, он почти кусал губы Вани, а потом аккуратно проводил по ним языком. Буквально через мгновение Светло стоял на коленях перед Рудбоем, нежно поглаживая член через грубую ткань джинсов. В тот момент Евстигнеев решил полностью забыться, думая, что вот сейчас один разок, а потом он снова окунётся в нескончаемый поток женского внимания. А это так, развлечься и расслабиться, не более. Как же Ваня ошибался. Он проебался абсолютно по всем фронтам. С Фалленом он встретился ещё не один раз. И эти встречи изначально не подразумевали под собой секс, просто зависнуть вечерком, выпить. Но, видимо, у них снова что-то пошло не так. Приехал на «просто глянуть кинчик, мужик» — потрахались. Ваня приехал раскурить косячок — потрахались. Ваня приехал забрать забытые очки — снова потрахались. И в какой-то момент этих «снова» стало слишком много. Так много, что для Вани уже было нормой написать Ванечке «сегодня можешь?», заранее зная итог этой встречи. Как минимум, она заканчивалась взаимной дрочкой и одной сигаретой на двоих. Фаллен для Вани был удобным. Он никогда не ломался, как целка, не требовал серьёзных отношений и всегда пускал Рудбоя к себе, когда тому не хотелось спать в пустой квартире. Ваня считал это сексом по дружбе. Без обязательств и чувств. Они, конечно, напрямую это не обсуждали, но Евстигнеев почему-то думал, что Ванечка ни на что не претендует. ~~~ Вечер пятницы Ваня проводил в баре. Он уже знал, куда поедет после очередного шота. Только прежде надо поднакидаться, чтобы поехать Ванечке на легке, а не загруженным проблемами. — Привет, дядь. — он стоял в коридоре, облокотившись плечом о стену. Ванечка был в очках и весь какой-то растрёпанный. Ваня даже как-то подзавис, рассматривая Фаллена. — Здарова. Я разбудил? — Похуй, — Ваня скрывал зевок за ладонью, но уставшие нотки в его голосе всё же проскальзывали, — покушаешь или сразу ебаться? У Рудбоя было ощущение, что это какая-то иллюзия. Серьёзно, Светло предлагает ему ужин? Что ему в голову ударило? — Ты решил в жёнушку поиграть? — Ваня плюхнулся на диван в гостиной и смотрел прямо на Фаллена, который стоял в проходе. — Ты еблан, дядь? У тебя уже была жёнушка, нахуя вторая? Я просто пасту сварганил, думал, что вместе поедим. — Смахивает на какой-то семейный ужин, но похуй, пошли, — Ваня поднялся с дивана и двинулся в сторону кухни. У Светло было уютно. Абсолютно не стильная по интерьеру квартирка, но что-то здесь было такое… аутентичное. Ваня сел на стул и наблюдал за Ванечкой. По ленивым движениям было заметно, что он уставший донельзя. Но то, как выглядел сейчас, доставляло Ване необъяснимое удовольствие. Потасканная футболка с растянутым воротом, пижамные штаны в клетку и голые ноги. От вида голых стоп Рудбоя как-то непроизвольно передернуло, будто он сам почувствовал холод. — А чё ты без носков? У тебя, вроде, пола с подогревом не наблюдается. — Мне норм. Столько хватит? — Ванечка ответил незамедлительно и повернулся с тарелкой к Ване. — Да, заебись. Светло поставил на стол две порции карбонары, а Рудбой достал из ящика приборы. — Бля, сейчас бы винца, — Светло это сказал с таким придыханием, что у Вани мурашки по спине пробежали, — ну чё, как паста? — Бля, я бы сказал, что это паршиво, но я не ел весь день, — Рудбой накручивал макароны на вилку и облизывал губы от сливочного соуса, — так что это ахуенно, Ванёк. — Ну и хорошо. Закончив с ужином, Ваня взял Евстигнеева за кисть и повёл в комнату. Рудбой упал на кровать и блаженно улыбался. Было просто ахуенно. Не думал он, что Светло накормит его, а не потащит сразу в постель. Ваня ощутил тяжесть на бёдрах и аккуратно положив ладони на Ванечкины ноги, начал почти невесомо их поглаживать. — Дядь, ты не поблагодарил за ужин. — Ваня хитро заглянул в глаза напротив. — Спа… — Поцелуешь меня? Рудбой моментально прекратил гладить Ваню. Они никогда не целовались просто так. Поцелуи только во время секса и на этом всё. — Что с тобой сегодня происходит? — В каком смысле? — Ну… сначала накормил ужином, сейчас поцеловать просишь. Мы же никогда просто так не целовались. — А почему нет? Можно же попробовать без причины. Не нравилось это всё Ване. Не понимал он, куда это их приведёт, но ведь… и впрямь можно попробовать. Он аккуратно убрал пальцами со лба Ванечки чёлку и, переместив руку на шею, осторожно притянул ближе к себе. Сперва он на пробу прикоснулся к губам Вани. Они были обветренные, в маленьких сухих трещинках. Рудбой постепенно углублял поцелуй, нежно прикусывал и обводил кромку зубов языком. Первым отстранился Ванечка. У него от поцелуя блестели губы и смотрел он осоловелым взглядом. — Почему мы раньше этого не делали? Просто так тоже пиздато. — Ванечка говорил шепотом и старался привести дыхание в норму. — Хуй его знает. Я считаю такие моменты интимнее секса. Всегда казалось, что вот после такого люди начинают сближаться. — Ваня сам не ожидал, что озвучит эти мысли вслух. Он всегда держал это только в голове, а сейчас вот… выпалил, как на духу. — А тебе это не нужно, мэн, я понимаю. Давай «Пилигрима» глянем? — Серьезно? — Ваня усмехнулся, потому что, за почти год их общения, он так и не смог уговорить Светло на просмотр своего любимого кинчика. Сейчас он сам предложил… интересно. — Ну да, а чего такое? — Ваня встал с Евстигнеева и пошёл за проводом для ноутбука, чтобы вывести кино на телек. Они посмотрели уже добрую половину фильма, но сидели порознь. Рядом, но совсем не касаясь друг друга. Светло это не нравилось, потому что сегодня он был чересчур тактильным. Так и норовил лишний раз коснуться Рудбоя, якобы случайно. Посидев ещё пару минут, Ваня подумал, что сегодня можно пойти на поводу у своих желаний. Он сдвинулся чуть вперёд и лёг поперёк живота Евстигнеева. — Ты чего? — Спина болит, а так удобно. — Ваня из-за усталости говорил невнятно и почти сонно. Ваня так засмотрелся на концовку фильма, что даже не заметил, как правая рука легко поглаживает спину Ванечки. Сам Светло, наверное, от ласки заснул, потому что дышал он расслабленно. Рудбой замер, надеясь, что Фаллен заснул до того, как он начал его поглаживать. Кажется, что-то снова идёт не так и Евстигнеева это очень настораживает. 2022 год. 11 февраля Ване казалось, что не может быть всё так хорошо. У них с Ванечкой такие посиделки были уже на протяжении месяца. Светло кормил его ужином, они играли в плойку, могли часами разговаривать, потому что всё-таки были общие темы. А ещё Фаллен снова засыпал на Ване. Либо просто на плече, закинув руку поперёк живота, либо прижимаясь всем телом, оплетая руками-ногами всего Рудбоя. Ощущать, как Ванечка обнимает просто так…было непривычно, но приятно. Ваня даже как-то рассматривал спящего Светло. Он был таким уютным в эти моменты. Не был язвой и не подкалывал Рудбоя каждую секунду. Ваня знал, что всё хорошее когда-то заканчивается. Не понимал он, как у них всё может быть спокойно, куда делось дикое желание скорее раздеть Ванечку и взять. Они стали похожи на людей, которые взаправду встречаются, дарят друг другу нежность и заботу. Евстигнеев решил не принимать близко к сердцу всё, что сейчас между ними происходит, не хотел он привязываться. Фаллен появился в жизни Вани слишком быстро и неожиданно. Уйти из неё он мог с той же скоростью. Рудбой решил, что в хуй ему не упёрлись эти размышления и догадки насчёт их недоотношений, поэтому решил в очередной раз просто встретиться с Ванечкой. Ваня стоял у двери квартиры с бутылкой вина в руках и почему-то боялся нажать на звонок. Было почему-то страшно, будто случится что-то, что разобьёт Ваню в очередной раз. Он подумал, что просто параноит и это вино так вмазало, поэтому собрал силы в кулак и позвонил в звонок. — Проходи. — Ванечка был только в пижамных штанах, из-за чего Рудбой какое-то время просто стоял и смотрел на него без футболки. — Д-да…привет. — Проходи, чего встал-то. — Накормишь или акции закончились? — Ваня подошёл ближе к Светло и хотел чмокнуть в щёку, потому что теперь это можно делать и без повода, но тот отвернулся от поцелуя. Евстигнеев нахмурился, он не понимал в чём дело и стал ещё больше переживать. — Могу напоить только чаем, сойдёт? — Конечно, а есть что-то сладкое или мне сгонять? — Ваня прошёл на кухню вслед за Ванечкой и облокотился на столешницу. Он смотрел на Ванечку, который наливает воду в чайник, достаёт чай и кружки. Рудбой снова ощущал какое-то тепло, причину которого пока не мог объяснить…или боялся. — Из сладкого только я, — Ванечка хитро улыбнулся и медленно приближался к Ване, — будешь? — Боюсь, что от такого сладкого я не смогу отказаться. — А ты не бойся. Так всю жизнь можно бояться, а потом, будучи очень-очень старым, понять, что упустил своё право на счастье, — Ваня смотрел в глаза Светло и у него внутри всё задрожало. Фаллен говорил это серьезно и смотрел так, что Рудбою хотелось под землю провалиться, чтобы избежать прожигающего взгляда. — Ты о чём? — Да так, о непрожитой жизни. Размышлял сегодня о бытие и понял, что многие люди не живут, а существуют. Делают всё так, как принято в обществе, чтобы косо не смотрели. Отказывают себе во многом, потому что боятся выйти из своей зоны комфорта. И боятся впускать в свою жизнь новых людей, хотя эти люди могут быть предназначены именно для тебя. Рудбой замер и перевёл нервный взгляд на Ваню. Его очень напрягал и одновременно пугал этот разговор. — Я сейчас не именно про тебя или себя, а про абстрактного человека. Ты же понимаешь меня? — Я…да, я понимаю, — Ваня всё никак не мог взять себя в руки и говорить хотя бы связно. Светло грустно усмехнулся и повернулся к чайнику, который уже вскипел. Он даже не спрашивал, какой Ваня будет чай, сколько ложек сахара и добавлять ли его вообще. Это были такие незначительные вещи, но почему-то Фаллен запоминал эти мелочи. Блять, ну что за хуйня происходит? Ванечка поставил перед Рудбоем кружку с чаем, пододвинул миску с мармеладом и достал печенья. Ваня знал, что Светло не любит свежий мармелад. Он высыпает его в чашку и оставляет на столе ровно на два дня, чтобы мармелад подсох. Тоже мелочь, но Ваня как-то непроизвольно запомнил эту фишку. — Мы с Мироном четырнадцатого в Турцию улетаем. — Летишь греть жопу, а меня не зовёшь? Пиздец, дядь, забирай шмотки и уходи, — Ваня откусил мармелад и тут же начал стебать Рудбоя, даже не прожевав до конца, — какой ужас, я трахаюсь с жлобом. Ваня тут же рассмеялся. Он любил такого Фаллена, который угорает над всем, улыбается и морозит лютую хуйню. — Ты же сто процентов слышал новости. Так вот, Мирон высказал своё «против» и его сразу же внесли в список предателей. Так что концерт в поддержку Украины будем давать в Турции, потому что у нас вообще не факт, что дадут возможность. — Дядь, я сухари сушить не буду, если ты за решётку загремишь. — Не переживай, все должно хорошо пройти. — Пф, с чего бы я должен переживать? — Ваня отреагировал не сразу, он сначала секунд пять смотрел в кружку, а потом уже выпалил ответ. Когда они допили чай, Ванечка потянул Рудбоя в спальню. Сегодня он был каким-то слишком спешным. Порывался быстрее стянуть с Вани одежду, настойчиво целовал и всё в принципе казалось каким-то скомканным. Евстигнеев осторожно отстранил Ваню от себя и заглянул в глаза, которыми он бегал по комнате. Смотрел куда угодно, но не на Ваню. — Ты чего так торопишься? Я же могу у тебя остаться, так что… — Надо успеть натрахаться, ты же скоро улетаешь. — ничего удивительного. Фаллен нервничал и это было заметно, но он изо всех сил скрывал это под маской ебучего шута, который не показывает свои чувства. Только почему он тоже нервничает — непонятно. Рудбой первым притягивает к себе Светло и целует, попутно укладывая на постель. Раз Ваня так хочет — пускай. ~~~ У Вани была очень типичная привычка — курить после секса, а вот Ванечка не любил. Он после оргазма слишком ленивый и хочет только лежать на животе, рассказывая какие-то истории. Обычно всё было так, но сегодня Ваня сам взял из пачки сигарету и быстро её прикурил. Затянулся и поднял глаза на Рудбоя. — Вань, давай поговорим? Блять, опять разговоры. Ваня устал считать, сколько раз за этот вечер к нему подступала паника, потому что он начинал нервничать после каждого слова Вани, сказанного таким тоном. — О чём? — О нас. — Ваня выпустил дым в потолок и с тяжёлым вздохом закрыл глаза. — Ого…а когда уже появились «мы», а не Ваня и Ваня, которые по фану проводят время вместе и по дружбе прыгают в одну койку? Начиналось, вроде, всё с таких слов. — Во-первых, эти границы обозначил ты, а не я. Во-вторых, ты можешь ничего не говорить, а просто меня выслушать. Было видно, что Светло сложно об этом говорить. Седьмое чувство подсказывало Рудбою, что они движутся к точке невозврата. Сейчас произойдёт то, чего он так сильно боялся. — Я так больше не могу. Сначала всё было вообще заебись. Мы здорово проводили время и делали это действительно по фану, а потом для меня что-то перевернулось. Я спустя полгода понял, что хочу с тобой не только трахаться, а… не знаю, в кино сходить. Не дома на диване, а выйти куда-то вместе, погулять, — Ваня сделал ещё одну затяжку, — ты сейчас, наверное, в очередной раз подумаешь, какой я ебанутый, а я такое первый раз говорю вообще-то. Сложно признать, что ты не просто спишь с парнем, но и чувствуешь что-то к нему. Мне нравится кормить тебя, слушать о том, как ты провёл день и какой сегодня ты, блять, плейлист составил. Мне сложно, понимаешь? — Вань, я… — Не перебивай. Мне сложно отпускать тебя каждый грёбанный раз. Потому что я не знаю, придёшь ты или тебе что-то ёбнет в голову и ты переключишься на аниме тянку. Я знаю, что ты не готов к более близким отношениям, поэтому… пускай это будет последний раз? Я переживу этот момент и всё заебца, а ты уж точно не останешься без девы под боком. Рудбой сидел и всё это время пялил в одну точку. Он слушал Ваню, но слышал будто через толщу воды. По сути Фаллен сказал всё правильно, изначально у них были именно такие рамки. Тогда почему что-то оборвалось после этих слов? Ваня старался прислушаться к внутреннему голосу, но тот молчал и не давал понять, чувствует ли что-то Рудбой к Ванечке. Зато сейчас Ваня определённо ощущал какую-то пустоту внутри. Думать сейчас о том, что он снова остался один — слишком эгоистично. Он повернул голову и тяжело смотрел. Перед ним сидит Ванечка, у которого потряхивает руки и смотрит он на свои голые колени. Ваня понимает, что даже не посмеет врать Светло о взаимных чувствах ради своей выгоды, пока не разберётся у себя внутри. Он хочет, чтобы у Ванечки всё было хорошо и чтобы он был…счастлив. Евстигнеев собрал оставшиеся силы в кулак. — Я не могу и не хочу усложнять тебе жизнь. И уж точно не имею права делать тебе больно, — Ваня посмотрел прямо в глаза, — ты достоин человека лучше меня. Рудбой встал с кровати и начал спешно одеваться. Хотелось, конечно, потянуть время. Побыть ещё хоть мгновение с Ванечкой, но видеть его безэмоциональным было невыносимо. Одевшись, Ваня не позволил себе коснуться Светло и сразу пошёл вон из комнаты, но решил, что нужно сейчас сказать хоть что-то. — Ванечка, — он говорил еле слышно, потому что боялся выдать дрожащий голос, — спасибо тебе за время, которое мы провели. — Евстигнеев не соврал. Это действительно было так. С Ваней он забывал обо всех проблемах и далеко не во время секса. Забывал, когда тот заливисто смеялся или ебануто шутил, когда рассказывал выдуманные истории, но выдавал за правду. Забывал, потому что Ванечка был просто рядом. Но чувства…он не знает. Говорить сейчас об этом искренне и не запутаться в этих чувствах — большая ответственность, которую он не не хочет боится брать. — Даже не поцелуешь на прощание? — Ваня горько усмехнулся и всё ещё не смотрел Рудбою в глаза. — Ты этого хочешь? — Да, но… после этого, наверное, будет сложнее отпустить? — Наверное, — Ваня тяжело вздохнул, — мне просто захлопнуть дверь или ты закроешь? — Захлопни. — Хорошо. Получается, про…— он не успевает договорить, потому что прерывает уставший голос. — Иди, а. Ваня кивнул сам себе и пошёл в прихожую за курткой. Из квартиры он вышел в полнейшем раздрае, и что дальше — неизвестно. ~~~ Вернувшись домой, Ваня в одежде навзничь упал на кровать. Он даже не заметил, как добрался до дома. Евстигнеев не хотел крушить всё вокруг, вызванивать Мирона, чтобы вусмерть напиться. Ваня просто лежит на кровати и смотрит в потолок. Ощущение, будто все эмоции выключили. Он даже сейчас не понимал, что чувствует. Обиду, злость, разочарование? Скорее банальное опустошение. Не было смысла что-то обдумывать, нужно сходить в душ, чтобы смыть с себя сегодняшний день и ложиться спать. ~~~ Когда Ваня ушёл, Светло чувствовал какую-то обиду и горечь от произошедшего. Где-то в глубине души он, как ребёнок, надеялся, что они хотя бы попробуют. Но нет, Рудбой ушёл, толкнув на прощание речь из разряда «ты заслуживаешь лучшего, а я — мудак и не смогу сделать тебя счастливым». Ваня не знал, что делать дальше. Кем занимать вечера и заглушать боль где-то глубоко внутри? Назад дороги нет, отмотать время и не столкнуться с ним специально…тоже невозможно. Теперь повороты, наверное, только в ад? ~~~ С того разговора прошло три дня. Рудбой старался отвлечься от угнетающих мыслей репетициями. Ещё больше задрачивал тексты, говорил с Мироном насчёт перелёта, слушал поручения от Женечки. Он пытался забить каждую минуту своего времени, чтобы не оставалось моральных ресурсов на воспоминания. Проснуться–весь день ебашить–уснуть без задних ног. Этот план Ваня наметил себе уже в тот вечер, когда вернулся от Ванечки, и придерживался его. Усталость, наверное, была на лицо, как и душевные метания, иначе Мирон бы не заметил ничего странного. — Вань, что с тобой? С первого дня, как репетировать начали, какой-то загруженный ходишь, — Мирон придвинулся ближе на стуле, чтобы видеть каждую эмоцию друга, — ещё даже шмотки собирать не начали, а ты уже выдохся? — Всё нормально, правда. Я… просто новости угнетают, усталость там, пятое-десятое. — Друже, мы знаем друг друга очень много лет и ты думаешь, что сможешь от меня скрыть свои переживания? У тебя взгляд, как у побитой собаки и сомневаюсь, что это от усталости, — Мирон положил руку на плечо Вани и немного сжал, — рассказывай. Мирон был прав, к сожалению. Они бок о бок уже долгое время и друг для друга как открытые книги. Кажется, Ване действительно не удастся и дальше стараться убедительно врать. Хотя, может оно и к лучшему? Нельзя же всё держать в себе и погрязнуть в самокопаниях. Тем более Мирон никогда не осудит. — Я сейчас буду говорить, а ты просто слушай. Все вопросы потом. — Вещай. — Мирон сел более расслабленной и ждал, когда Ваня начнёт. — Год назад я в баре столкнулся с Фалленом. Тот ужратый был почти в ноль, а я так, немного выпил. В итоге он отдрочил мне в туалете, — Ваня перевёл взгляд на друга и тот уже сидел с глазами по пять копеек, — в общем… мы через какое-то время начали плотно общаться, а потом потрахались. Я приехал чисто дунуть, а там так в голову дало, что пиздец. Ну и как-то после первого раза мы решили, что примем это за положняк и будем пересекаться при желании. Ты прекрасно знаешь, что я после развода не хотел снова заводить отношения и с кем-то сближаться, — Рудбой перевёл дыхание, сложно было об этом говорить кому-то, — я считал эти встречи просто сексом по дружбе и не более, но через какое-то время, — Ваня замялся, потому он сейчас готовился сказать то, что боялся произнести вслух, — бля, секунда… — Успокойся, всё нормально. — Мирон смотрел как-то обеспокоено, потому что Евстигнеев давно так не нервничал. — Через какое-то время я начал понимать, что мне с ним ахуенно не только в постели, но и просто в его компании. Ну знаешь, когда мы ужинаем, да, он на полном серьёзе в последнее время ждал меня, чтобы поесть вместе. С ним интересно спорить, наблюдать за ним и… ну ты понимаешь меня, — он тяжело вздохнул и закрыл глаза, — в последний раз, когда я приезжал к нему, он был какой-то странный, затирал мне про непрожитую жизнь. После секса он сам рассказал, что не хочет продолжать эти встречи, потому что ему тоже со мной хорошо вне койки. Сказал, что знает мою позицию насчёт серьёзных отношений и не хочет усложнять. Вот… я ушёл, и как-то всё оборвалось после этого разговора. Я не знаю, что делать. — Ваня посмотрел на Фёдорова и тот уже сидел не с удивленным лицом, а с серьёзным. — Пиздец, прям как в моём треке. — Что? При чём тут трек вообще, Мирон, ты меня слушал? — Слушал. Думаю, что ты на альбоме сможешь найти строчки, которые тебя подтолкнут к решению этого вопроса. — Опять твои ебучие загадки. — Ваня собрался идти подключать аппаратуру, но Мирон его остановил за руку. — Скажи, а ты правда не понимаешь, что чувствуешь или просто боишься это осознать? Ваню этот вопрос вернул туда, в спальню Светло, где и начался этот разговор, где Рудбой начал в себе копаться. — Возможно, второе, но я ни в чем не уверен. После разрыва с Настей, я вообще не уверен, что могу что-то чувствовать к партнёру, кроме банального желания. Я запутался. — Ваня говорил правду. Он очень хочет прислушаться к себе, разобраться, но пока не выходит. — Постарайся, пожалуйста, прийти к правильному решению. Мне все ещё, конечно, не даёт покоя тот факт, что это Фаллен, потому что он определённо ёбнутый. У тебя всегда был странный вкус. — Мирон рассмеялся и Ване стало как-то легче на душе. — Он не ёбнутый, он… своеобразный просто. — Ладно, пиздуй домой спать, завтра вылет в двенадцать. — Мирон похлопал Ваню по плечу и направился к выходу, накидывая куртку на ходу. — Окей, бро. — Рудбой взглянул на экран телефона и на часах уже было 22:00. Да, надо действительно выспаться перед отлетом. ~~~ 15 февраля. Ваня проснулся раньше, чем планировал, но это даже к лучшему. Ему не придётся носиться по квартире, судорожно собирая вещи, а потом всю дорогу до аэропорта гадать, ничего ли он не забыл. Собрать по факту нужно было только пару шмоток, камеру и документы, но Ваня не мог взять себя в руки. Он выспался, но ощущение, будто высосали все силы. Проснулся «помятый» и выглядел максимально хуёво. Может, холодный душ поможет? Выйдя из ванной, Рудбой быстро закинул несколько вещей в чемодан, убрал камеру в чехол, но всё никак не мог найти паспорт. Вот сто процентов лежит где-то на видном месте, просто утренняя рассеянность даёт о себе знать. Выезжать можно было минут через тридцать, поэтому Ваня решил сначала подзарядить себя хотя бы бутербродом с кофе. Потом уже и документы можно искать. Ваня, пока пил кофе, вспоминал, куда мог закинуть паспорт. Он всегда оставлял его на рабочем столе, поэтому нужно ещё раз, уже без спешки, проверить. Подойдя к рабочему месту, Евстигнеев удивился, как за всем этим хламом он ещё мог распознать стол. На нём было всё: какие-то записи, эскизы, кружки с недопитым чаем, провода. Перерыв всё это нечто, Ваня выудил из-под рисунка паспорт. Отлично, можно заказывать такси и потихоньку одеваться. Перед тем, как выходить из квартиры, он проверял свой джентельменский набор: сигареты, жвачка, наушники — всё было на месте. Быстро взяв с трюмо паспорт, Ваня уже собирался открывать дверь, но увидел, что из паспорта что-то выпало. Он удобнее перехватил рюкзак, чтобы присесть на корточки и поднять… блять. Рудбою хотелось просто головой о стену биться, потому что из паспорта выпал полароид. На полароиде Ванечка, который курит на фоне лога «antiyou». Почему Евстигнеев не оставил фотографию Ване? Да и каким вообще образом она оказалась в обложке его паспорта? Ладно, надо выдвигаться, а все это потом. Ваня положил полароид обратно. ~~~ Аэропорт. Рудбой сразу нашёл Мирона в толпе. Тот сидел на скамье ожидания в максимально расслабленной позе и говорил с кем-то по телефону. Евстигнеев решил, что подойдёт, когда Мир закончит разговор. — Привет. — Ваня слегка толкнул Фёдорова в плечо, давая о себе знать. — О, Ванька, не заметил тебя, — Мирон встал и приобнял друга в знак приветствия, — ты как, выспался? Настрой? — Да так-то нормально. Вроде, выспался, а все равно состояние какое-то разбитое. — Ясно все с тобой, — Мирон тяжело вздохнул и перевёл взгляд на Ваню, — ты же хочешь, чтобы между вами всё разрешилось? — Странный вопрос, — Рудбой грустно усмехнулся, но продолжил говорить, — хочу, конечно же. — Тогда ты должен сейчас взять ситуацию в руки и разобраться в себе, а не разводить драму. У вас всё лежит на поверхности, но ты что-то упорно пытаешься понять. Понял давно, просто признать боишься. Ваня не мог смотреть на Мирона во время его монолога. Не мог, потому что прав был Фёдоров насчёт его страхов. И Ванечка был прав. Евстигнеев должен самому себе признаться в том, что Светло ему дорог. Как иначе объяснить то, что сейчас с ним происходит? Люди, которые расстались с просто партнёром по сексу, явно себя так не ведут. У него три часа в самолёте, где он должен окончательно всё решить. ~~~ До концерта оставалось пятнадцать минут. Ваня весь был на иголках. Всё-таки сказываются не только личные проблемы, но и долгое отсутствие на сцене. Руки немного потряхивало, были опасения, что забудет строчки. Определённо сейчас нужно выкинуть лишние мысли из головы и перестроиться на концерт. Но как их выкинуть… Ваня понимает, что не сможет свободно дышать, пока не встретится с Ванечкой и не поговорит. А захочет ли сам Светло? Поверит ли Рудбою? Блять… — Вань, все в зале, скоро выход, — Рудбой даже немного вздрогнул от голоса Жени, потому что совсем ушёл в себя, — Ты бледный какой-то. Все нормально? — Женя подошла и приложила ладонь ко лбу Вани. — Женечка, — Ваня обнял Муродшоеву за талию и прижался к ней, будто к маме, — мне так погано. — Я не знаю, что произошло, — Женя невесомо гладила Рудбоя по голове, успокаивая, — Но ты со всем справишься, слышишь? Ты у меня сильный мальчик. И сейчас этот сильный мальчик возьмёт себя в руки и пойдёт разрывать, понял? Ваня поднял глаза на Женечку и улыбнулся. Самая лучшая подруга, самая лучшая девушка. Он который раз удивляется, как им повезло с Женей и как она терпит их. — Хорошо, мам. Люблю тебя. — Ваня поднялся с дивана и чмокнул девушку в макушку. — И я вас. Всё, пора на сцену. ~~~ Зал был совсем небольшой, но какая же отдача. Ваня даже не заметил, как пролетела половина концерта. Да, забывали строчки. Да, несостыковка с минусом. Но в такой атмосфере толпе было абсолютно плевать на неполадки. Какой-то «тёплый» концерт, будто старые знакомые собрались на посиделки. — А сейчас мы исполним трек, который, наверное, многих заставил подумать о своей жизни. Про упущенные шансы, любовь…короче, «непрожитая жизнь», погнали. Мирон повернулся к Ване и очень серьезно на него посмотрел, тяжело. Рудбой поёжился от этого взгляда, но надо взять себя в руки и не оплошать. Половина трека отлетала как от зубов. Ваня просто закрыл глаза, и двигаясь по сцене, на автомате читал. — В курилке он ловко делает вид, что болтает с яркой брюнеткой, — Ваня остановился. Он просто стоял сзади Мирона и молчал. Так вот, что Мир имел ввиду… «как в моем треке», — А украдкой ищет его. Поправляя значок за семейные ценности, он открыться ему решится, но завтра — так пятый год. Последнюю строчку они произнесли в унисон. Ваню будто по голове ударили. Он выпил половину бутылки воды, стал каким-то потерянным и на нужных моментах не подхватывал Мирона. Рудбой почувствовал острую необходимость сорваться и уехать в аэропорт. Ему необходимо было увидеть Ванечку и наконец-то всё сказать. Всё, что осознал за это время и про все…чувства? Да, определённо. У него к Ванечке ч у в с т в а. — Мир, мы когда сворачиваемся? — Рудбой подошёл к Фёдорову, пока была минутка между треками. — Минут через двадцать. А что? — Я сегодня улечу. — теперь уже сам Ваня смотрел на Мирона взглядом, полным решимости. — Я рад, — Фёдоров похлопал друга по плечу и улыбнулся, — не проёбывай шанс. Ваня посмотрел на Мирона с благодарностью. ~~~ Когда Ваня уже ехал в такси из аэропорта, подумал, что надо было, наверное позвонить Светло. Ведь он сейчас может быть не дома, а Евстигнеев припрётся и будет ждать под дверью. Хотя… если Вани действительно нет дома, Рудбой в любом случае будет ждать. Столько, сколько понадобится. Ваня стоял перед подъездом Фаллена и понимал, что он не имеет права сейчас опять струсить и уехать домой. Сейчас он поднимется и признается Ване. Посмотрит в глаза, обнимет. Если Ванечка, конечно, будет согласен, потому что… будь Рудбой на его месте, он бы себе давно по ебалу вмазал. Он поднимается на девятый этаж и последний раз тяжело вздыхает. Указательный палец жмёт на кнопку и секунд через десять он слышит шаги, приближавшиеся к двери. Ваня отошёл на шаг назад. — Кто? — Вань, открой, пожалуйста. — голос у Рудбоя был такой жалостливый, что он даже удивился. Давно он не чувствовал себя таким виноватым. В ответ молчание, но через считанные секунды он слышит щелчок затворки. — Впустишь? — Ваня смотрит исподлобья, как кот, который чувствует за собой вину и очень хочет подлизаться к хозяину. — Ну я же открыл зачем-то. — Светло говорил абсолютно безразличным тоном. Ваня разувается и вешает куртку в шкаф. — Чай, ко…— Ванечка не успевает договорить, как его берут за руку и ведут в гостиную. Ваня посадил Светло на край дивана, а сам сел перед ним на колени. — Вань, можно я сразу скажу? Ты только не перебивай, — Евстигнеев положил ладони на Ванины коленки, какой-то внезапный прилив нежности, — Я после того, как вернулся от тебя, все эти дни думал. Не мог выкинуть из головы наш разговор. Я начну с честности…сначала я не воспринимал то, что происходило между нами, всерьёз. Я тогда был после развода и мне хотелось кем-то заполнить эту пустоту. Из-за этого я и предложил тебе, ну, на постоянной основе, — Ваня ещё не дошёл до самых важных слов, а в горле уже пустыня, нужно откашляться, — Нам было ахуенно, но я даже не задумывался о чём-то серьезном. И в один момент всё как-то изменилось. Мне кажется именно тогда, когда я месяц назад к тебе пришёл и ты предложил поужинать. Я в осадок выпал…— Ваню перебил голос Светло. — Евстигнеев, это… — Пожалуйста, дослушай. Это был самый уютный вечер с тобой. Конечно, были ахуенные вечера, когда мы рубились в плойку и болтали ни о чем. Просто тот вечер был каким-то особенным, мы будто чуть ближе стали. И мы жили так месяц. Вроде ничего не изменилось, а я уже начал за собой замечать, что мне хочется тебя касаться просто так. Обнять там или… за руку взять, когда фильм смотрим. Во время того разговора меня будто обухом по башке саданули. Было ощущение, знаешь, как в фильмах, что земля из-под ног ушла. Такая пустота была внутри, что выть хотелось. — Ваня на секунду замолчал, чтобы перевести дыхание. — Всё сказал? — Н-нет, — Рудбой поднял всё ещё виноватый взгляд на Ванечку, — в общем, не буду ходить вокруг да около. Все эти дни я погано себя чувствовал. И это не из-за того, что мне не с кем трахаться, а потому что тебя рядом нет. Прокручивал все наши дни и выжирал изнутри себя. Только в тот момент, когда я без тебя остался, понял, что это уже нихуя не просто секс. У меня к тебе, — Ваня снова откашлялся, боязно это говорить, — чувства. И мне хотелось бы стать к тебе чуть ближе, чтобы мы не только постель одну делили, но и тепло там, заботу. Вань, я долбаёб, который долго пытался отрицать свои чувства, а сейчас вот… у тебя в ногах прошу прощения и признаюсь. — Рудбой перевёл взгляд на Светло и смотрел с дикой надеждой. — Тебе реально не с кем трахаться? — Фаллен смотрел с издёвкой — ничего удивительного. — Ты только это услышал? — Нет. Дядь, просто как-то не верится. Я полгода по тебе сох и тоже не сразу это принял, а тебе меньше недели хватило, чтобы разобраться в себе. Ощущение, что тебе реально некому присунуть и ты пришёл мне душераздирающие речи толкать. Примирительного секса не будет, дорогой. — Ваня присел на диване чуть дальше края и сложил руки на груди. — Я месяц к этому шёл. Боялся, понимаешь? Да я даже боялся не того факта, что в парня влюбился, я своих чувств боялся. Боялся, что мы вот начнём строить отношения, а потом бац — и разбежимся. Мне раньше было страшно оставаться одному, а сейчас мне без тебя страшно. И тошно от того, что я мучил тебя всей этой поеботой. — Не разводи драму, а? Мучал он меня, ага. Я бы давно сам ушёл, если бы был уверен, что мне без тебя нормально будет. — А тебе без меня не нормально? — Да, представь себе, дядь. Мне было так хуёво, когда ты уходил, что на стену лезть хотелось. — Ваня заводился и переходил уже на повышенный тон. Он хотел сказать что-то ещё, но его быстро за шею притянули вперёд. Рудбой целовал медленно, аккуратно и ждал, когда Ванечка перестанет сопротивляться. Его нужно было успокоить, а успокоить Фаллена словами затруднительно. Так что вот такая терапия — самое оно. Ваня притянул Светло ещё ближе. Через секунду Евстигнеев уже лежал на полу, а сверху него — Ванечка. На душе сразу стало так тепло, у Рудбоя было ощущение, что он сейчас от эмоций лопнет. Ванечка наконец-то приоткрыл губы и Ваня так же медленно углубил поцелуй. Первым этот момент прервал Светло. Он отстранился и просто смотрел в глаза Вани. — Давай дадим нам шанс быть счастливыми. Ты сам говорил, что всю жизнь можно бояться, а потом сожалеть об упущенных возможностях. Я уже жалею и хочу исправить это, пока не поздно. — Будешь кушать? — Ванечка медленно перебирал волосы Вани и смотрел серьезно, без насмешек. — Это согласие? — Это приглашение на ужин. — Значит, согласие. — Ваня широко улыбнулся и, закрыв глаза, обнял Светло. Ване дали шанс и он уже с ч а с т л и в.