Проверка на меркантильность

Просторная кабина лифта перемещалась вверх плавно, с приглушенным шорохом. На боковой панели управления, на удивление не заляпанной отпечатками пальцев, словно на каком-то этаже бизнес-центра разместился главный офис клининговой компании, который буквально распространял вокруг флюиды чистоты, горело всего несколько кнопок — по числу людей в деловых костюмах, дожидавшихся прибытия с таким кислым, едва ли не брезгливым видом, как если бы им претило даже малейшее отвлечение от дел, а в занимаемых ими кабинетах толпами простаивали клиенты с ожидающими подписи контрактами на многомиллионные поставки. Разумеется, в оснащенном по последнему слову техники здании лифты были достаточно скоростными, не в пример тесным клетушкам с подслеповатыми лампочками где-нибудь в «брежневках» на окраине столицы, и все же эти господа умудрялись непостижимым образом сетовать на тесноту и медлительность передвижения. Вероятно, большая их часть принадлежала к той категории граждан, которые, если им раз в месяц, а то и реже выпадало посетить метрополитен, непременно шагали по эскалатору вверх или вниз, прибавляя темп собственных шагов к скорости скольжения ступенек и озабоченно поглядывая на циферблат наручных часов или экран телефона. Интересно, как они впоследствии распоряжались сэкономленным временем? Поймав себя за размышлениями над поставленным вопросом, девушка, прислонившаяся боком к зеркальной — и между прочим такой же чистой, как и матовые кнопки, — стене кабины, усмехнулась, чем привлекла несколько недоуменных взоров. Двое или трое находившихся около нее мужчин в идеально выглаженных костюмах, чьи рукава не скрывали блеск запонок на манжетах рубашек и металлических браслетов часов уровня «Ролекс», а то «Патек Филипп», негласно вознегодовали из-за той легкомысленной небрежности, с которой она нарушила их чопорное безмолвие и отстраненное, немного высокомерное выдерживание дистанции с окружающими. Да, контингент, наводнявший деловой центр столицы около полудня, точнее, позволявший себе приезжать к полудню, представлялся определенно куда более занимательным, нежели обычные клерки: секретари, менеджеры, пиарщики и аналитики, — которые, единожды погрузившись в свой обескураживающе оглушительный мир подсчетов, статистик и кофеина, выныривали из его пучины лишь ближе к вечеру и уже не сохраняли столь надменный вид. Мелодичный звук колокольчика, раздавшийся из динамиков над дверями, уведомил «пассажиров» о прибытии лифта на очередной этаж. В последний раз проверив данные о времени и месте встречи, содержавшиеся в пришедшем ей недавно сообщении, девушка распрямилась, одернула полы темно-серого пиджака и вместе с людской волной выскользнула в светлый коридор, по бокам которого находились двери с табличками на каждой. Офис, оказавшийся по правую руку и отделенный от остального пространства стеклянной стеной с доходившими до пола жалюзи, у нее доверия не вызвал, в отличие от расположенного слева, за солидной, выкрашенной в белый цвет деревянной панелью, на которой были указаны знакомые инициалы, однако именно оттуда появился первый ее в этом здании собеседник — молодой, коротко стриженный брюнет в черном свитере, который при виде нее театрально всплеснул руками и улыбнулся. — Да неужели? Какая встреча! — в чертах его лица читалось такое ликование, что посетительница невольно оторопела и едва не сделала шаг назад, борясь с желанием осторожно оглядеться по сторонам — не то в поисках другого вышедшего из лифта человека, которому могла быть адресована данная реплика, не то проверяя, присутствовали ли вокруг случайные зрители и вступились бы они за нее, возникни на то необходимость. — Вы — та самая девушка? — Какая — та самая? — она по возможности распрямилась, чтобы казаться выше, посмотрела мужчине в глаза и убедилась, что это действительно был он — второй обвиняемый в деле о нападении на гонщика, свидетельницей разбирательства по которому она стала. Пресса всегда интересовалась скандальными эпизодами общественной жизни, а действующее законодательство лишь потворствовало разжиганию ее любопытства, обеспечивая журналистам беспрепятственный доступ к залам суда со всей надлежащей аппаратурой. Однако в тот раз из произошедшего столкновения сенсации не получилось: в соревновании по прочности между черепом и бутылкой из-под вина неоспоримую победу одержало человеческое естество; эксцентричная дамочка написала заявление об отсутствии претензий к своим горе-заступникам, а им самим были предоставлены столь лестные характеристики, словно разговор велся совершенно в другом месте и уже в прошедшем времени. В частности, как запомнилось девушке, на стороне ее нынешнего собеседника выступали солидный пожилой мужчина и две женщины, в процессе заседания попеременно пожиравшие друг друга взглядами, а поручителями Дениса стали мать и кто-то из коллег. Она и сама могла бы внести лепту в ход разбирательства, но была ограничена возложенными на нее обязанностями и профессиональным этикетом. Что ж, пожалуй, сейчас настала самая пора. — Как — какая? Которую ищет Денис, конечно! — произнес Стрелецкий с веселой интонацией, вскидывая брови и будто удивляясь несмышлености гостьи. Он готовился с тем же — довольно парадоксальным с учетом многочисленных ссадин, украшавших его лицо, и в целом потрепанного вида — оптимизмом продолжить речь, когда за спиной девушки хлопнула дверь и по коридору прокатился звук шагов. — Ань, не слушай его, — посетительница вздрогнула, когда возникший сбоку от них Денис аккуратно и, тем не менее, достаточно решительно взял ее под локоть. — Он тут любит мозги каждому встречному промывать, потом попробуй разобраться, — он исподлобья покосился на Артёма, и этот взгляд, а вместе с ним и манера отзываться о поведении присутствующего человека в третьем лице своевременно и весьма благоразумно подсказали девушке воздержаться от собственных комментариев и не воспротивиться, когда Денис потянул ее в направлении своего кабинета, на ходу отдавая распоряжения уже знакомой Анне помощнице: — Лера, сделай нам кофе, пожалуйста. Если кто позвонит, перенаправляй на более позднее время. Мельком обернувшись через плечо, девушка отметила, что Стрелецкий по-прежнему стоял посреди коридора и смотрел им вслед с какой-то по-мальчишески довольной улыбкой. Да, местный контингент действительно был любопытным.

***

— Ну, и что это было? — не слишком приветливо поинтересовался Денис, когда спустя несколько часов обнаружил Артёма у ближайшего кулера. Он все еще испытывал раздражение из-за того, что Стрелецкий сказал ему в изоляторе, и к тому же был взвинчен из-за поставившего его в глупое положение неловкого молчания, которое повисло между ним и Аней после того, как он предложил ей присесть, и вынудило его путанно объясняться перед ней. В общем и целом, невзирая на давнюю дружбу, мужчина не собирался любезничать, а потому, прислонившись боком к стене и скрестив руки на груди, нахмурился и приготовился отстаивать собственную позицию и отражать нападки оппонента. «И атаковать в ответ», — мысленно уточнил для себя Артём, окинув его закрытую позу пристальным взором. — Выражаясь языком букмекеров, своеобразный фриспин*, — ответил Стрелецкий, подумывая о том, стоило ли придерживаться прежнего жизнерадостного тона и вдобавок по-идиотски улыбаться или же Денис находился именно на той точке гневного возбуждения, когда усиление триггера могло обернуться очередным телесным повреждением. — Ты, кажется, просил проверять всех твоих женщин на предмет меркантильности, вот и я стараюсь. В твоих же интересах, — до половины наполнив пластиковую бутылку и уступив товарищу место, он сделал шаг назад, ожидая, что Денис, распрямившись и сбросив оковы отчужденного оцепенения, оттает, однако тот лишь мазнул по нему недовольным взглядом и, нагибаясь, произнес: — Ага, спасибо. Только после подобных экспресс-сеансов, — тут он приподнял руку на уровень головы и покрутил растопыренной ладонью у виска, красноречиво выражая свое мнение насчет коммуникабельности Артёма и его умения производить хорошее впечатление, — у меня автоматически уменьшаются шансы на отношения, ты не замечал? А вот советую. Как раз для психоанализа подходит, — он вздохнул, покачал головой, а потом, уже намереваясь отойти от кулера, наконец сказал то, чего Стрелецкий от него ожидал, притом именно в предполагаемой, немного стесненной и значительно менее суровой манере: — И потом, она по делу приезжала. Это другое. — Ну да, конечно, — саркастично отозвался Артём. — Сначала мы видим ее в зале суда, по окончании заседания ты задерживаешься у входа в здание, узнав в ней какую-то старую приятельницу, с которой по неизвестной причине не поддерживал связь на протяжении долгого периода, а сейчас она заглядывает к тебе в разгар рабочего дня, и за ее визитом следует тривиальная защитная реакция в виде фразы «это другое», — Денис покосился на него с явным неудовольствием, но уходить больше не порывался. В душе зародилась предательски маленькая червоточинка пытливости. — Может быть, у журналистов гибкий график, — парировал он, пускай и ради спорщицкого азарта, а не желания оправдаться. — В точку, — щелкнул пальцами Стрелецкий и, придерживая бутылку, направил указательный в сторону собеседника. — А еще журналисты весьма неглупы и используют свободное время рационально даже тогда, когда дело касается их личных планов. — То есть? — недоверчиво переспросил Денис, все еще инстинктивно выискивая в словах Артёма какую-нибудь ехидную остроту в свой адрес и тайно опасаясь, как бы эта мудреная реплика не переросла в очередную лекцию о духовной сущности человечества. — Твоя Аня использовала известную подушку безопасности, явившись сюда у всех на виду, — резюмировал Стрелецкий. — Ставлю на то, что это была именно ее идея. Встретиться не где-нибудь в кафе или парке, а у тебя в офисе — там, где при неопущенных жалюзи дальше безобидного флирта беседа двух старых знакомых зайти не способна. Девушка осторожна, научена жизненным опытом и теперь хочет прощупать почву, что уже свидетельствует о наличии определенного или, я бы сказал, потенциального интереса в твоем отношении. Прибавь к этому то, что вы разговаривали час и сорок три минуты — не спрашивай, я попросил Матвея поставить секундомер, — а это означает, что ее приезд не ограничился обменом любезностями, а сама она обладает широким кругозором, способна поддерживать информативную беседу и вместе с тем находит твою манеру держаться и вести диалог достаточно остроумной, чтобы не сбежать спустя полчаса, сославшись на внеплановое поручение начальства. А еще! — Артём с запалом повысил голос и взял непродолжительную паузу, чтобы перевести дыхание и дать Денису возможность переварить информацию, которая в сознании его самого уже давным-давно была хорошенько укомплектована и подготовлена для потребления. — Немаловажным обстоятельством является то, что она сверялась с адресом, который был отмечен у нее в мессенджере, соответственно, вы обменялись номерами телефонов, а не договорились о встрече, прощаясь у того же здания суда, что подтверждает установление между вами доверительной связи, — произнеся последние слова практически скороговоркой, мужчина с видом крайнего удовлетворения и некоторого даже превосходства воззрился на собеседника, выглядевшего немного ошеломленным потоком сведений, значительно расширявших спектр его собственных выводов. — Гхм, — спустя минуту отозвался Денис, задумчиво сведя брови к переносице и начисто позабыв о стакане с водой и прежней жажде. — И что, ты думаешь, я могу с ней попробовать? — На семьдесят процентов зависит от того, что вас связывало в прошлом, — пожал плечами Стрелецкий. — Да была там одна забавная история… — расплываясь в улыбке, хмыкнул Денис. — Когда мы в лифте застряли.

***

Далекий утробный лязг и протяжный, напоминавший стон или вой звук натужно останавливавшегося механизма раздались тогда, когда кабина лифта замерла примерно между седьмым и восьмым этажами. Затем последовал характерный толчок, но на этом схожесть с киношными сценами подобного свойства благополучно закончилась: ни тебе погасшего света, ни искр, обжигающим дождем сыплющихся из светодиодных ламп под потолком, ни истеричных воплей людей — возможно, по той причине, что внутри их всего было двое. Мужчина и женщина. И они не чувствовали себя в такой уж опасности — если только оказались под угрозой получить инфаркт от негативного эмоционального перевозбуждения за счет того, что их угораздило застрять ровно под конец рабочего дня. Поначалу они молча переглядывались, словно выражая сочувствие друг другу как невольным узникам технического прогресса или же, напротив, прислушиваясь к звукам внутренней жизни лифтовой шахты. Впрочем, спустя примерно минуту, когда стало ясно, что уповать на чудо не имело смысла, оба инстинктивно сконцентрировали внимание друг на друге: он — не без шика и вместе с тем чувства стиля одетый шатен с бумажным стаканчиком, наполненным кофе, в правой руке и папкой с подшивкой документов за прошлый учетный период в левой; она — усталая после прошедшего отнюдь не блестяще интервью девушка в немного аляповатой, но добавлявшей ее деловому дресс-коду определенный шарм синей дутой куртке в горошек и с перекинутым через плечо ремнем белого шоппера. Оба имели довольно смутное представление друг о друге как о людях, работавших в ставшем для них временным местом заточения здании, в частности, он видел ее ранее выходившей на этаж, арендованный руководством новостного интернет-портала, а она пару раз замечала его в лаунж-зонах или тренажерном зале. Их не роднило ничто, кроме обособленного сосуществования под одной крышей. И они были порядком утомлены, чтобы заводить великосветскую беседу. — Вот и приехали, — негромко констатировал Денис с добродушной улыбкой, стараясь разрядить обстановку. — Надеюсь, у Вас нет клаустрофобии, — принимая правила его игры, с вежливой любезностью ответила Анна, и уголки ее губ невольно приподнялись. Впрочем, не прошло и сорока минут, когда она, разговорившись с собратом по несчастью и поняв, что он вполне себе компанейский парень, а не очередной апломбный** индюк, пригибаемый к земле неподъемной тяжестью эго, приблизилась к сомкнутым створкам лифта, за которыми сверху раздавалось копошение приехавшей на вызов бригады мастеров, и громко, намеренно повышая голос до капризного детского тембра, позвала, гулко постукивая кулаком по равнодушной металлической поверхности кабины: — Дя-день-ки! Выпустите нас отсюда-а! Внутри шоппера, помимо диктофона, косметички и различных бумаг, обнаружилась купленная в ближайшей «Пятерочке» бутылка мартини.

***

— И что же тебя тогда остановило? — поинтересовался Артём, теперь уже сидевший напротив Дениса в его кабинете и мысленно благодаривший судьбу за то, что Лера ушла домой пораньше и не предпринимала попыток напомнить о себе, вклинившись в их разговор с сообщением о каком-нибудь не терпящем отлагательств деле. — На тот момент у меня была девушка, — пожал плечами Денис, постукивая пальцами по поверхности стола. — Да и как-то глупо, что ли, было потом проявлять к ней внимание, раз в лифте не получилось, — он вздохнул, а затем спросил, вроде как нехотя, но с затаенной в душе надеждой: — Считаешь, стоило? — Стоит, — поправил его Артём, щелкнув пальцами и поднявшись с места. Собеседник не воспротивился, успев привыкнуть к внезапным появлениям и исчезновениям товарища и вполне смириться с ними. Однако на пути к выходу психолог приостановился, чтобы, уже держась за дверную ручку, бросить через плечо: — Возможно, она даже настолько меркантильна, что приехала сюда еще и для того, чтобы проверить, не успел ли ты за прошедшие годы растерять свое состояние. — Да пошел ты, Стрелецкий! * Фриспин (от английского «free spin») — бесплатное вращение в игровом автомате казино. ** Апломбный — индивидуально-авторское слово, использованное Сергеем Лукьяненко в книге «Ловец видений» (в романе фигурирует такой персонаж, как Апломбная такса); в русском языке имен прилагательных, образованных от существительного «апломб», нет.