Благое Дело Баронессы фон Берг

- Анна Викторовна,Вас там ждут, - по окончании рабочего дня сообщила медсестра. Анна, выйдя с больницы, с превеликой радостью поприветствовала свою давнюю покровительницу, баронессу Наталью Павловну фон Берг. Баронесса и сама была несказанно рада видеть юную протеже. Женщина то и дело улыбаясь поглядывала на свою собеседницу, и не могла налюбоваться на свою любимицу. - - Я еду в Москву, по делам Императорского Человеколюбивого Общества, ой Боже мой, - закатила она глаза, и снова тотчас улыбнулась Анне, - вот , решила сделать остановку в Затонске, - продолжила дама, слегка касаясь рукой в перчатке руки Анны Викторовны Мироновой. Она замедлила шаг, развернулась лицом к своей спутнице, и заглядывая в её голубые огромные глаза, с искренним участием произнесла. - Ну как ты? Скучаешь по Парижу? - и тут же продолжила разговор, заметив грустную полуулыбку Анны, - О, а я так ужасно, Paris me manque follement! Девушка искренне и тепло улыбнулась. - Я тоже , конечно, скучала. А теперь привыкла. Знаете, людям везде помощь нужна, хоть в Париже, хоть в Затонске. - Это правильно, правильно, - поспешила похвалить Анну баронесса. Да… баронесса любила Анну за эту теплую доброту, которая так и исходила от девушки. С момента встречи с юной Мироновой баронесса фон Берг прониклась к ней не то чтобы материнской любовью и оттого, зоботой. А даже скорее каким-то чувством как бабушка, любящая долгожданную внучку. В груди у баронессы каждый раз загорался теплый огонек привязанности, щеки покрывались румянцем радости, голова её вздиралась от неподдельной гордости, а глаза блестели любовью. - Ну я вижу ты здорова, покойна, занята делом, а остальное уж Господь управит, - улыбнулась баронесса, заботливо погладив Анну по руке. Однако, в этот раз улыбка великосветской дамы получилась несколько натянутой, и она как нельзя была рада мальчишке-посыльному, отвлекшему их с Анной внимание. 4 года назад на ступеньках здания Петербургского Сената Наталья Павловна завела прелюбопытнейшее знакомство. Молоденькая, заплаканная, но тем не менее невероятно красивая девушка, в очередной раз приехала в столицу подавать прошение о некоем гоподине, который ещё и приходится ей «никем». Ах, юная первая любовь… Баронесса с интересом слушала про беду новой знакомой. Наталья Павловна, будучи неизменной председательницей Петербургского Человеколюбивого Общества, искренне получала удовольствие от возможности стать частью различных невероятных историй. Видно, что девушка печется о судьбе некоего Штольмана из большой любви, и ах, как же баронесса всякий раз благоговела перед проявлением этого чувства. Тем более, в той искренней и непосредственной форме, что явно излучала Анна Викторовна Миронова. Баронесса фон Берг утерла слезы милой барышне и твердо заявила : « У меня очень хорошие связи при дворе. Я постараюсь Вам помочь» И вот уже хорошенькое личико просияло улыбкой, и , казалось, в обычно серой северной столице, солнышко засветило немного ярче. Она уговорила Анну остаться у нее на чай, а затем и на ночь. Видно было, что девушка не спешила раскрывать душу. Сказала лишь, что ищет Якова Платоновича Штольмана, надворного советника, служившего начальником сыскного отделения в Затонске. Любопытство снедало Наталью Павловну. Кто же таков этот Штольман? Молодой образованный немец, сделал быстро карьеру в уездном городишке за неимением подходящих кадров? Познакомился с дочерью адвоката Миронова, с которым его свела служба? А может, военный? Временно командированный в провинцию на подмогу пожилому полицмейстеру? И где же он теперь? Барышня вот уверена, что у него беда. А вон как вскружил голову уездной красавице, и сбежал? Нет… нет… не может так чистая душа Аннушка ошибиться в человеке. А может, была дуэль? А может, отец отказал от дома? А может назначение по службе? Тысячу мыслей передумала баронесса, и чем больше узнавала Анну Викторовну, тем больше ей не терпелось найти её возлюбленного. И не будь она подругой самой Императрицы Марии Федоровны, если не найдет его! Письмо, адресованное Императорскому Человеколюбивому Обществу, от имени которого и вела поиски вот уже несколько месяцев баронесса, наконец-то принесло относительно добрые вести. Писал аж высокий чин из особого отдела департамента полиции, по большой просьбе и ещё большей дружбе сенатора Александра Даниловича Башуцкого. Сам автор в письме не представился ввиду строгой секретности, но изложил некоторые обстоятельства положения Якова Платоновича. А главное, отдельно, вложил в конверт единовременный пропуск к заключенным Петропавловской крепости, подписанный самим губернатором Треповым для баронессы во имя благой миссии её благотворительного общества. В порядке строгого исключения. Письмо чрезвычайно тронуло Наталью Павловну. На следующее же утро она собралась в свой священный поход. Ворота огромной кирпичной стены затворились за её каретой, и она сразу же почувствовала как осенний промозглый общигающе-ледяной ветер с Невы кусает щеки. В узком коридоре тюремного бастиона пахло сыростью, запуганные бледные огоньки еле дрожали на стенах, освещая баронессе путь до комнаты, где обычно следователь проводил допросы. И в которой сегодня ей доведется наконец встретить того самого заключенного. Аннушку она тревожить пока не стала, ибо какие именно новости сообщить своему ангелу не знала. Штольман Яков Платонович сидел спиной к входу к камере, высматривая в узком оконце хотя бы малейший лучик света. Больше года он уже провел в застенках. Допросы кончились примерно с пару месяцев назад, видимо, не надолго. И вот, участь его ему неизвестна, и он гнал надежду на лучшее куда подальше, чтобы не умереть от разочарования , когда она не сбудется. По железной двери постучал привратник. - - Арестованный Штольман! На выход! На выход? Не послышалось? Яков Платонович усилием воли заставил себя подняться, отряхнуться и собраться по всей выправке, подобающей его чину. - До Вас там Императорское Человеколюбивое Общество. Пекутся об условиях заключенных предателей и преступников. Да чтоб тебя,чертыхался про себя бывший надворный советник. Ведь дал же себе слово не надеяться! А ведь всё равно сердце затрепетало, да и ухнуло вниз. Ну хоть свидеться с кем-то кроме привратников и сменяющих друг друга следователей. Штольман на уставших ногах вошел в уже знакомую комнату, опустился на деревянный жесткий стул. Закашлялся. Встряхнулся и поднял глаза. - Здравствуйте. Я Штольман Яков Платонович. - - Наталья Павловна фон Берг. Баронесса чувствовала как её лоб морщится от удивления. Вот он! Нашелся! Все её домыслы, все истории Аниной любви и потери, наложенные на прочитанные романы, все слухи, всё рассыпалось в миг. Вот он. На неё смотрел усталыми и бесконечно добрыми благородными голубыми глазами осунувшийся больной человек с острыми скулами на тонком выразительном лице. Возраст его совсем не угадывался, ввиду того, как год проведенной в Петропавловском застенке изменит любого, но то, что он был значительно старше Анны, было очевидно. Его ли она искала? Его ли так искала её светлый ангел? Неизвестно сколько продолжалось это молчаливое созерцание, как вдруг взгляд его прищурился и он произнес низким слегка шелестящим приятным голосом. - Как Вы находите местное человеколюбие, Ваше Сиятельство? - изрядная доля иронии в его тоне ничуть не испортила ни его , ни его голоса. - Так Вам уже сообщили, что я по делам благотворительности? Это хорошо. - ответила баронесса, осматриваясь вокруг, и с удовольствием убеждаясь, что охрана осталась за дверью. - Но только это не совсем так. Мышцы на и без того выразительном лице узника напряглись. - Я ведь уже всё рассказал, что знал, - устало выдохнул мужчина. - О нет , нет, не надо так нервничать. Я вижу, вы насторожены. Я не по Вашему делу здесь. - Нет? - Ну….я бы сказала и да и нет. - Хм, - по обыкновению произнес Штольман, - я Вас решительно не понимаю . - - Видите ли, господин Штольман, до недавнего времени я и не имела понятия о Вашем существовании, однако же, встретила одну Вашу знакомую, которая в отчании добивалась хоть какой-то информации о Вас в столице. Баронесса сделала паузу, наблюдая за тем как меняется его лицо. На секунду ей показалось, что она четко увидела каким привлекательным мужчиной он был когда-то. Она продолжила. - - Миронова Анна Викторовна, - произнесла имя баронесса, и не узнала более своего собеседника. Всё в этом взгляде, и бесконечная любовь, и боль, и нежность, и счастье. - Анна? - словно не веря переспросил он . - Да , душа моя, извелась вся, искала.И прошения писала, и в столицу ездила.Как же я рада, что я смогла Вас отыскать, Яков Платонович! Я ей не успела ещё рассказать. Однако же, господин Штольман. Хочу Вас сразу предупредить, ох и в непростую передрягу Вы попали. Я только то и смогла добиться, что узнать Ваше местонахождение. На большее даже уж и не знаю и какая сила будет способна. Она грустно вздохнула. Баронесса сразу припомнила, что в письме её предупреждали, что человек этот заключен под стражу по очень серьезному обвинению, и хоть вина его конкретно не называлась, по всему ясно было, что перед ней особо опасный преступник. Все мысли её в этот момент путались. Кто же он, и правда ли… Как же могла Аннушка… За думами она и не заметила как мужчина в напряжении закусил кулак и весь съежился на стуле. И снова его бархатный голос разбил молчание в ледяной камере. - Наталья Павловна, - обратился он к ней, - не говорите ей, пожалуйста. - Простите? Яков с силой зажмурил глаза, словно бы яркий свет слепил его. Видно, видение Мироновой,яркой и солнечной как весеннее свежее утро, явственно возникло перед ним. И он продолжал, голос его изменился, и каждое слово давалось ему невероятной душевной болью. - Не надо, чтобы она знала. - Не надо? - в который раз баронесса почувствовала как напрягается её лоб от удивления. Яков тяжело вздохнул и слегка откинулся на стуле. Он снова тяжело вздохнул, и наклонился к столу, поближе к собеседнице. - Поверьте, на свете сейчас мне нет ничего желанней и важнее, чем снова видеть её. Однако же, я не могу в угоду своему эгоистическому желанию ломать ей жизнь. - Но она бедняжка так истосковалась о Вас. - Мне и радостно и больно это слышать. Наталья Павловна, Вы не знаете меня, и я не знаю, что Вы могли обо мне подумать. Но Вы знаете Анну. Она верная, добрая, любящая душа. И ведь Вам хорошо известны мои обстоятельства. - Не детально, но весьма определенно. - Вот видите… Любовь Анны Викторовны это лучшее что было со мной в жизни. И поверьте, за год не раз я корил себя, за то, что позволил себе…Что я всё не остановил, что позволил. И так хотел… Он поджал губы и растер длинными костлявыми пальцами глаза. - Я не могу позволить Анне Викторовне провести прекрасные годы её молодости в ожидании встречи раз в год с больным приговоренным, которого в любой момент сошлют на каторгу, или на виселицу. Наталья Павловна смотрела на этого человека, и понимание приходило к ней. Он на её глазах выдирал из души, из сердца, то светлое, что помогало ему выжить в этом аду всё это время. Он прощался со своей надеждой на встречу, прощался со своей любовью. Взгляд его потух. С жизнью , должно быть, он простился ещё раньше. Наталья Павловна почувствовала вину, что возможно, своим визитом, и исходом этого разговора, отобрала у узника ту соломинку, за которую он держался всё это время. И сколько ему пребывать в этом кошмаре без луча света не известно. И вот она, невольно заставила загасить в его душе солнце по имени Анна. И если уж он теперь умрет, то отчасти это будет и её вина. В дверь забарабанили. Свидание подходило к концу. Вставая, арестант бросил на неё последний взгляд. - Благодарю Вас за участие и заботу об Анне. Она смирится. Пройдет время, она заслуживает самого большого счастья, но я, к сожалению, его ей дать не могу. Прощайте, Ваше Сиятельство. Ежели спросят, чего для человеколюбия тут не хватает, по Вашему усмотрению, для чистоты формальности. Ответьте мыла. Что правда, то правда. Наталье Павловне было необычайно странно смотреть, как арестант расшаркивается на прощанье как наиблаговоспитанейший дворянин, ибо его безупречные манеры не сочетались ни коим образом с его обликом. Нееет, не могла его такого смирившегося с казнью любви отпустить баронесса. Она схватила его за локоть, нашептывая последние слова. - Прощайте, Господин Штольман, поверьте старой женщине, любящее сердце Анны Викторовны бьется мыслью о Вас. Никогда я не видела такой любви, и сейчас поняла, как Вы её заслужили. Будьте уверены, я о ней позабочусь. Всю дорогу до дома Наталья Павловна прибывала в непонятном для себя самой настроении. Не так она представляла эту встречу, и уж тем более её исход. До глубины души поразил её их разговор. Вот уж не ожидала она, что он, превозмогая все тяготы своего положения, откажется от возможности хоть как то их разделить. Что бы так оберегать любимую, ценой собственного сердца. Вот кому Аннушка отдавала свою пламенную любовь. Что ж… теперь понятно. Конечно же он прав, баронесса не сомневалась, что узнай Анна, где он, она бы дневала и ночевала у бастиона, надеясь пусть на миг увидеться. Вернувшись в свои комнаты в небольшом имении на Крестовском острове, баронесса тут же принялась писать письмо. « Дорогая Анна, Поиски мои не увенчались успехом, вынуждена их прекратить по причине крайне неудовлетворительного моего самочувствия. Уезжаю в Париж. Дорогая моя девочка, буду несказанно рада, твоей компании в Париже. Знаю, твоя мечта обрести профессию на благо обществу и твой интерес к медицине найдут там самое настоящее воплощение в жизнь. Готова посодействовать во всех вопросах, жду твоего ответа как можно скорее!»