Лес живой изгородью раскинулся на десятки километров, отделяя маленькую деревушку «Заря» от огромного и шумного города. Крохотные, бревенчатые домишки, разбросанные по холму, пёстрыми крышами тянулись к небу. Ставни, необычные и резные, украшали каждое окошко. Деревянные животные, растения и люди смешивались, превращаясь в единый замкнутый узор. Яркая деревенька привлекала взгляды, утопая в аляповатых красочных пятнах заборов, зелени и цветов, она перетягивала на себя внимание.
Лес оттенял её. Опасный, дикий и тёмный... На его фоне она казалась совсем беззащитной. Ели врывались в небо своими размашистыми лапами и рвали его на части, корявые дубы настороженно выглядывали из-за них, хрупкие осинки дрожали. Яблони с участков тянулись к лесу, стараясь подражать ему. Они кривили свои стволы, обрастая толстой корой, в которой селились осы, и преклоняли зелёные головы пред величественным лесным массивом.
Лес дышал свежестью. Всё в нём жило и менялось... Он покачивался, двигаясь в танце, понятном только ему одному, он зазывал и пел... Пел тихо и незаметно – шорохом листвы, трелями птиц, стрекотом кузнечиков... Он не замолкал даже ночью. Люди не замечали этого. Они всегда куда-то спешили, не успевая остановиться и прислушаться, бежали, сломя голову, зарывались в дела. А лес всё пел... Они не слышали его мелодии и голоса в ежедневной суете, они боялись его, а он старался, ждал ответа, внимательно смотря на них тысячью глаз...
Говорят, у Леса есть душа…
— Рин! Рина!
Девушка обернулась. К ней через поле бежал парнишка. Он энергично размахивал руками и что-то кричал, кричал громко, но неразборчиво. Изредка останавливался, переводил дух, а затем снова продолжал путь.
Она улыбнулась. Русая копна волос мелькала в высокой, жёсткой траве. Он бежал напролом, раздвигая руками острые листья лопухов и осоки. Те резали пальцы, сопротивляясь, стараясь его задержать. Парень спотыкался. Семена чертополоха цеплялись за рубаху, а тёплый летний ветер ласково гладил по голове и плечам, портил причёску и игриво забирался под майку.
— Ты… ты приехала, — он замялся, не зная как поступить и куда деть руки: то ли обнять девушку, то ли оставить всё как есть. Виновато улыбнувшись, он зарылся ладонью в волосы, превращая и без того непослушные кудри в жуткий шухер. Парень боялся, что она не вспомнит тот разговор, не приедет в ветхую всеми забытую деревню, где остались одни старики.
Арина рассмеялась и повисла у него на шее, слишком забавно он выглядел.
— Я тоже скучала, Савв... — прошептала она, прикрыв глаза.
«Приплыли...» — пронеслось в голове. — «Первая встреча спустя четыре года, давно не дети, а ведём себя, будто сопливые подростки».
Арина прерывисто втянула носом воздух. Волнение, взявшееся из ниоткуда, приятной дрожью окутывало тело. Савва пах скошенной травой и земляникой, точно так же, как в их последнюю встречу.
Не изменился...
Пожалуй, именно изменения пугали больше всего. Прийти в назначенное место и понять, что того человека больше нет, что перед тобой кто-то другой – самое ужасное...
Савва лежал на траве рядом с ней, не боясь копошившихся в земле насекомых, он смотрел в небо. Жёлтые колосья и разноцветные кляксы полевых цветов колыхались на ветру. В душе разгоралось что-то такое, чему он не мог подобрать слов. Словно огромный огненный шар застрял где-то в груди и пытался вырваться наружу. Дышать становилось сложнее. Знойный воздух сейчас казался очень тяжёлым и плотным, почти материальным. Вот-вот, ещё немного, и потоки его станут видны… Парень чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег, он задыхался... Но это почему-то не пугало. Наоборот! Мир такой яркий и огромный наступал, поглощая всё на своем пути. Чувства свободы, радости и чего-то ещё, едва заметного, еле уловимого, волнующего и такого родного, рвали душу. Он готов был задохнуться, погрузиться в эти ощущения с головой, ведь мир невероятно большой и красивый, так много хочется узнать, попробовать, увидеть!
Казалось, он и сам оживал. Почти забытые старые эмоции возрождались с новой силой!
— Будет гроза, — парень сорвал цветок клевера и начал вертеть его в руках. Он всегда предчувствовал такие изменения в природе и сейчас, стараясь отвлечься, сказал первое, что пришло на ум.
— Думаешь?
— Уверен.
Небо темнело. На него набегали облака и тучки, а солнце, плясавшее лучами по листве, всё чаще скрывалось. Однако пара так и не сдвинулась с места.
— Вон то похоже на верблюда! — Арина сидела, запрокинув голову, и восхищённо смотрела ввысь.
— Где? — спросил он, приподнимаясь на локтях. — Ааа, понял.
Белоснежные облачка-барашки проносились слишком быстро. Словно пастух, ветер без передышки гнал их на север.
Вдали прозвучали первые раскаты грома – гулко, но всё ещё довольно тихо. Разливаясь по холмам, грохот напугал птиц, те резво взметнулись в небо, что-то щебеча и пытаясь найти надёжное убежище. Гром, грозный и суровый, напоминал шум железных бочек с камнями, несущихся с гор.
И вот первые капли упали на лицо. Арина наморщила носик, не ожидая от погоды такой подлянки, надеялась, что туча их обойдёт. Савва украдкой поглядывал на неё, и ему это так нравилось! Её сдвинутые к переносице брови, сердитый взгляд и даже такой смешной и явно чем-то недовольный сморщенный нос… Ему нравилось наблюдать за сменой эмоций, за тем, как она злится, как удивляется совершенно обыденным для деревни вещам и как, отвлекаясь от учебы и подработок, расправляет плечи, с каждым днём начинает дышать свободней и улыбаться всё чаще.
Усмехнувшись, он стянул с себя рубашку и поднял над головой девушки.
— И чтобы ты не промокла, — задушевно начал Савва, подражая манере Киркорова. — я буду твоим плащом... — пропел он, но, не сумев сдержаться, рассмеялся.
— Отстань.
Пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, она поджала губы, однако улыбка так и тянулась, норовя вот-вот сбить всю актёрскую игру. Да и песня эта совершенно не шла Савве. Ему бы что-то душевное и со смыслом, что-то исполняющееся вечерами у костра под гитару... «А песни про плащи и дожди нравятся только женщинам за сорок в исполнении бородатых мужиков.» — в этом Рина была уверена на все сто.
Дождь усиливался, тучи всё быстрее окутывали небосвод.
— Бежим! — крикнул он, хватая её за запястье.
Арина не верила, что когда-нибудь с ней случится что-то подобное. Слушая рассказы подруг об отношениях, она все больше уверялась: нормальных парней просто напросто не существует, поэтому, даже несмотря на переписку, подсознательно готовилась к тому, что больше Савву не встретит. Что уйдёт и он.
Ещё в детстве она кривилась, замечая счастливые парочки. Это было так мерзко и непонятно… Зачем вообще всё это нужно?
Сейчас же её привычный мир перевернулся. Облокачиваясь о замшелый ствол старинного дерева, она устроила голову у Саввы на плече. Всё внутри замирало, сердце гулко отдавалось в ушах, и она почти не дышала, ощущая невесомость и боясь спугнуть это чувство. Маленькая Рина, удивилась бы и расстроилась, увидев эту картину. Будучи ребёнком она мечтала жить одна и завести себе чёрненького хомячка, рыженького и серенького…
Сейчас же замороженные чувства просыпались, погружали в вихрь эмоций и ощущений. И казалось, стали они во много раз ярче, чем до разлуки.
Дождь барабанил по листьям и тихо скатывался с еловых иголок. Савва знал, что дожди она не любит. Они обесцвечивали и без того донельзя серый город, собирали на асфальте огромные лужи и усыпляли горожан. Те шатались, точно сонные мухи, стоило смениться погоде. Во время ливней сырость и влага витали в воздухе, плесень прорастала на штукатурке, а непросыхающая одежда только добавляла мороки.
Но сейчас всё изменилось.
Деревенские дожди дарили жизнь сухой, потрескавшейся земле и зелени. Их ждали все…
Он ждал, и она тоже…
Стоило лишь вырасти, и всё вокруг вмиг стало таким понятным: почему гулять в дождь – весело, целоваться – приятно, а делать всё это вместе – в десять раз лучше.
Она замирала, прислушиваясь, звон капель умиротворял и погружал в транс.
«Как в детстве» — вдруг вспомнила она. Именно ребятами они прятались в лесу под дождём и строили шалаши.
Долгая, изматывающая поездка напоминала о себе усталостью, грузом висевшей на плечах. Глаза слипались.
Арина чувствовала себя виноватой перед парнем. Он так ждал, так бежал, а она…
Он ведь хотел что-то сказать...
Тёмные волосы, волнами разметавшиеся по её плечам, раздувал ветер. Те то и дело пушились и лезли в лицо. Савва сдувал их и фыркал, когда они щекотали нос, но молчал. Девушка улыбалась, чувствуя его недовольство, и постепенно засыпала, он же не собирался ей мешать. Изнуряющая дорога, нервная сессия – парень понимал её. Савва прислонился к стволу ели и прикрыл глаза, слушая звуки возрождавшейся после недельной жары природы.
Когда лес никто не беспокоит, он оживает...
Шум дождя перекрывал редкие вскрики птиц, становясь всё громче и сильнее, однако даже он не мог пробиться сквозь плотные кроны деревьев, из-за чего звучал как-то приглушённо и обиженно. Казалось, это только сильнее злило Непогоду. Вой ветра, яростный и беспощадный, гудел в ушах, сдирая с деревьев листья и волоча их за собой по земле. Мрак покрывалом укутывал лес и его обитателей.
Савва тяжело вздохнул, накрывая Арину своей рубашкой. Какая-то неподъёмная сонливость неожиданно свалилась и на него, но он, зевая, бодрился изо всех сил. Вот она – истинная сила дождя! Но сейчас спать нельзя, ведь в лесу может случиться что угодно. И если не себя, то хотя бы Рину он защитит. Просто обязан защитить! Она посапывала у него на плече, и он чувствовал ответственность. Она ему доверяет...
Напевая под нос незатейливый мотивчик, парень покачивал головой в такт. Чёлка спадала на глаза.
«Ни спать, ни спать...» — вертелось в голове.
Только вот это всё равно не помогало...
От размышлений его отвлёк резкий звук, странный и неожиданный, – хруст ветвей вперемешку с чавканьем доносился со всех сторон. Что-то тёмное притаилась в кустах, непрерывно следило за ними и не отпускало... Угадывалась в этих звуках некая злоба. Оно пришло с мглой, накрывшей лес, с первой грозовой тучей, спрятавшей солнце. Сердце замерло и побежало как бешеное. Казалось, что-то должно вот-вот произойти! Это что-то гудело в ушах, тревогой прокатываясь по всему телу. Воздух накалялся.
«Вот-вот случится!» — взвыло подсознание.
Нахмурившись, он осмотрелся, готовясь вскочить и начать защищаться в любой момент.
Никого…
Но не могло же ему почудиться? Там определенно кто-то шёл, тенью мелькал на периферии и исчезал. Животное или маленький ребёнок… Но откуда тут дети?
Он привык полагаться на интуицию, не раз спасавшую из, казалось бы, безвыходных ситуаций, и теперь она металась, чувствуя угрозу, призывала к побегу. Напряжение росло. Кончики пальцев покалывало, и он понимал – сейчас на него мчалось что-то огромное, неизвестное и загадочное, ещё немного и оно вот-вот обрушится с неба, пробьётся сквозь зелёную темь и восстанет пред ним. Звуки постепенно пропадали, однако неясное чувство не спешило уходить.
Опустошённый и растерянный парень приобнял за плечи девушку.
Лес, темнота, подозрительные шорохи… Так глупо. Но он ведь не боялся никогда раньше! Так что же сейчас?
Он знает эту часть леса, как свои пять пальцев. Частенько и сам дремлет здесь… Так что же случилось?
Савва обернулся и замер (просто не знал как реагировать). Из темноты оврага на него уставились два жёлтых, точно вечерние фонари, глаза. В траве сидело странное, жуткое существо – зелёное и большое, почти с человека ростом, с ног до головы покрытое листвой и чересчур напоминавшее жабу. Оно рывками приблизилось и, оскалившись, остановилось у самых ног.
Диких зверей лучше не провоцировать, а бежать уже поздно...
Савва зажмурился, обнимая Арину, стараясь руками и корпусом закрыть её от лесного монстра.
Тишина звенела в ушах. Звуки, далёкие и таинственные, доносились до него точно со дна старинного колодца, откуда-то из-под толщи воды. Он будто бы был здесь и не был одновременно.
Пролетела минута, две три... Ничего не происходило.
Отчего-то волнение отступило (не может же оно длиться вечно), и он приоткрыл сначала один, а затем и второй глаз.
Спокойствие волной захлестнуло его, затапливая рвущуюся из последних сил паранойю.
Существо внимательно разглядывало его и нюхало ботинок, а затем вдруг сжалось. Его корёжило и вертело, плющило и подкидывало. Оно начало меняться. И вот уже рядом с парнем сидит зелёный котёнок, маленький, беззащитный. Он забрался Савве на колени и начал тереться о руку, виновато мяукнув.
Перевёртыш? Лесной дух?
О них Савва слышал только в старых детских сказках-пугалках. Он не был суеверным в отличие от бабы Любы, поэтому в существование таких «зверей» не верил. Но вот теперь перед ним сидит маленькое чудовище и смотрит своими умными, понимающими глазами.
Оно подбиралось к голове, тёрлось носом о щёку и замирало, вытягиваясь и пытаясь поймать взгляд парня. Савва запоздало понял, что не может даже шелохнуться, но это показалось таким логичным, правильным...
Чудовище по сказкам злое. Заманит в лес и уже не выпустит из своих цепких лап, однако этот пушистый и любопытный комок зелени не выглядит, как та пугающая картинка из книг, кажется милым и домашним. Сейчас Савва ощущал это каждой клеточкой тела: пришедший к ним зверь – защитник леса, его душа, хранитель здешних мест. Дух не тронет их. Уже ведь принял.
Это успокаивало.
Котёнок играл волосами Арины, пытался ловить их и пробовал на вкус, однако каждый раз разочарованно мяукал, стоило ветру вырвать прядь из его лап. Попрыгав вокруг них, он снова перебрался к парню и улёгся на его плечах.
Спи... – слышалось в мурчании.
***
В сенях пахнет летом, пылью и промокшими ботинками.
Солнце пробивается сквозь сетчатые вязаные занавески, слепя глаза, заставляя жмуриться и чихать. Каждый раз, стоит этому произойти, пыль поднимается в воздух и сверкает в лучах света, становясь видимой даже невооружённым глазом.
— Подметай, не расслабляйся, — приговаривает бабушка, изредка поглядывая на мальчишку и замечая, как тот снова начинает витать в облаках.
Его наказали. С утра он вернулся весь грязный и промокший. С товарищами по лужам прыгал. Теперь же получил исправительные работы до вечера и домашний арест на два дня. А лужи были большими, длинными, и в них, точно в зеркале, отражалось небо, а солнце бликовало, ныряя лучами в воду. Красота!
— Привет!
Мальчишка замер, роняя веник и резко оборачиваясь. Этот голос он раньше не слышал.
— Ты кто? — незнакомцев он недолюбливал, особенно когда те подкрадывались со спины и прятались в углах его собственного дома. — И что ты тут забыла?
— С мамой только что пришла! — она усмехнулась и задрала нос.
«Гордячка...» — мелькнуло в голове.
Голосок высокий и звонкий, а взгляд до ужаса любопытный. Не нравится ему эта девчонка, ой, не нравится. От таких бежать надо и не оборачиваться. Как в том сериале, где эгоистичная особа с высоким самомнением потихоньку уничтожала окружающих – так, кажется, о той даме отзывалась бабушка.
— Я Арина! Слышала, тебя тут наказали. Ты же...
— Савва, — нахмурившись, прервал её мальчишка.
Его всегда злило, когда ровесники напоминали об ошибках и смеялись над провалами.
— Слава? — переспросила она.
— Нет же...
— А как?
— Уши бы прочистила... — буркнул себе под нос и замолк. Повисшую тишину нарушал только шорох крыльев бабочки, бившейся о стекло, да стрелки часов. С его стороны донёсся тяжёлый вздох. — Сав-ва! — громче и по слогам произнёс он.
— Вот так и нужно было сразу! Хм, значит Сав-ва. Ни разу не слышала такого... — она задумалась. — Но мне нравится! Хочешь, я тебя отмажу от уборки?
— Меня все устраивает, — он лишь сильнее приобнял поднятый только что веник.
— А мне скучно...
В её глазах мальчишка предстал диким зверьком – маленьким и растрёпанным, шипящим на всех без разбору. Он ростом чуть ниже, но мама сказала, что тоже переходит во второй класс, а значит ровесник.
— Между прочим, я не клоун, девчонок развлекать! — он постоял ещё пару минут, потупив взгляд, чихнул и недоверчиво взглянул на неё из-под чёлки. — Ладно, отмазывай.
— А слово волшебное?
— Уйду сейчас.
Арина усмехнулась, видя как мальчишка ломается. Не очень ему хочется общаться с ней, но и чистоту наводить тоже, особенно когда дома гости. Вот и храбрится теперь, пытаясь изображать, будто делает одолжение.
***
Арина улыбалась во сне. Савва же неосознанно зарылся носом ей в волосы, хмурясь и ворча что-то себе под нос.
Дух просматривал их воспоминания, объединяя и запоминая. Ему всегда нравилось ощущать то, что чувствуют люди – их радость и страх, боль и счастье... Он питался этим.
Рина и Савва всё глубже погружались в разноцветные картинки, путаясь в них, уже не понимая где есть кто... Точно просмотр фильма или старинного фотоальбома. Кадры мелькали перед глазами, всплывая из подсознания вереницей образов...
***
— Думаешь, что сможешь уйти от меня, дура? — парень лет пятнадцати смеётся, как-то чересчур злобно и бешено.
Рина молчит.
Перед ней стоит сын соседки – урод, которого она ненавидит всей душой. Олег. Прыщавый и крепкий с жуткой вонью изо рта. Старше её ровно на год, крупнее и сильнее. Опасней…
Он зачем-то преследовал её уже около недели: караулил, поджидал у дома, следил. Он – хулиган, возомнивший себя чуть ли не Богом. Его боятся все...
— Что же ты, Арина, не хочешь никого позвать, ну же?! — он быстро сокращает дистанцию, всё чаще произнося её имя.
От него несёт перегаром.
Хочется исчезнуть, скрыться, убежать. Вымыть с мылом руки, глаза, уши, чтобы не чувствовать этого больше, не слышать его противный приторно сладкий голос, его издевательства и эти жуткие фразы. Чтобы не видеть.
Он приподнимает указательным пальцем её подбородок и заглядывает в глаза.
Липкое чувство брезгливости и безысходности прокатывается по всему телу. Сейчас она ненавидит только две вещи: беспомощность и представшие перед ней животное.
— Ну же, поплачь... — оскалившись, шепчет он ей на ухо.
Она зажмурилась.
Голос от страха срывается и пропадает, не получается даже закричать, что уж говорить о сопротивлении.
— А ну не трожь!
Олег начал оборачиваться. Глухой удар заставил девчушку открыть глаза. Обидчик, получив по голове деревянной палкой, бывшей когда-то ножкой от стола, мешком картошки грохнулся на землю.
Рина на секунду замирает, отсчитывая удары сбившегося ритма сердца.
Раз… два… три…
Ноги с трудом держат, и она вот-вот готова свалиться.
— Ты... ты как? — спасатель пытается отдышаться, взволнованно смотря на подругу.
— Савв?
Она рвано вздыхает. Контроль уходит и ноги предательски подгибаются, заставляя её упасть на землю, мелкие камешки впились в колени, раздирая чувствительную кожу в кровь. Больно…
Друг тут же подлетел к ней, поддерживая за плечи.
Паника и страх, плескавшиеся в душе, истерикой вырываются наружу. Из глаз потоком хлынули слёзы...
— Тише, тише... — пытается успокоить её обескураженный парень. — Все будет хорошо...
Он раньше никогда не видел подругу в таком состоянии и теперь просто не знает, что делать.
— Я быть может человека сейчас убил, — продолжает он, нервно улыбнувшись. — Так что реветь тут должен я, а ты успокаивайся. Зарывать тело пойдём...
Поддержка, даже такая кургузая и неумелая, греет душу и успокаивает.
— Придурок, — шепчет Рина, хлюпая носом и стирая рукавом слёзы.
***
Дух, склонив голову, перебрался чуть ближе к девушке. Её эмоции кажутся ярче, вкуснее. Кот, облизнувшись, превратился в змею и обвил голову Арины хвостом, стягиваясь все сильнее.
***
Вечер.
Полумесяц выкатился из-за чёрной, размытой полосы леса, зацепился за пышные макушки сосен и завис в них, озаряя тусклым серебряным светом тропинки и скаты крыш. Звёзды крупными зёрнами рассыпались по всему небу, с каждым часом становясь всё ярче. Ночь незаметно подкрадывалась к деревне.
— Угадай кто! — его глаза накрыли ладошки. Теплые, мягкие и такие знакомые.
— Арин?
— Эх, так нечестно...
Он улыбнулся.
Широкий ковёр тёмно-синего неба распластался над головами. Они лежали в поле у огромного валуна, разместившегося тут с незапамятных времён, прикасались плечами друг к другу и смотрели на звёзды. Сверчки насвистывали что-то отдалённо напоминавшее утреннюю мелодию из радио, выглядывая из-за высокой, нестриженой травы, им вторил кузнечики. Звёзды водили хороводы, кружились и замирали.
Арина узнала большую медведицу и дракона, которого когда-то показал ей Савва. А чуть выше расположился и ковш малой. Совсем крохотное созвездие, неприметное, однако его хвост заканчивался полярной звездой.
— Помнишь, когда-то давно мы хотели стать пиратами? — полушёпотом спросила Арина. Её голос звонкими колокольчиками пронёсся над ними. Она засмеялась тихо, прикрывая рот ладошкой. — Мы тогда узнали как найти звезду, по которой мореплаватели ориентировались, и начали строить плот.
— Помню... Рина, — он задумался. — Рина Зоркий Глаз. Кажется, так ты себя называла. Хотя это кличка индейца и совсем тебе не подходила.
— Кто бы говорил, — возмутилась она. — Ты вообще вспомнил про синюю бороду и ляпнул именно это. А он между прочим убивал жён!
— Как хорошо, что ты пока не моя жена, — улыбнулся он, смотря в глаза подруге.
— Пока?
Савва усмехнулся, сделав вид, что не расслышал вопроса.
Пока...
Небо разрезала вспышка, белой полосой пронесшаяся над головами. Конец июля, а значит метеоритные дожди не за горами.
— Загадала?
— Что?
— Желание.
— Нет, — девушка печально вздохнула. — Не успела.
— Я тоже... — он положил руки под голову и прикрыл глаза. — Знаешь, я скоро уеду. Надолго. Маме предложили работу за границей, и я отправлюсь с ней, отучусь и вернусь. Обещаю...
Арина молча продолжала лежать, не решаясь ответить. Сердце пропустило удар, под ложечкой неприятно засосало. Будто он уехал уже... Начинать скучать заранее – глупо.
— Не расстраивайся, — уголки губ дернулись, превращаясь в улыбку, но какую-то совершенно грустную и будто неживую. — Я буду тебе писать. Представь, что учебный год затянулся, но следующим летом спустя четыре года мы вновь встретимся. Здесь. Время пролетит быстро...
Он будто сам уговаривал и убеждал в чём-то себя, но не верил.
— Хорошо? — спросил он.
— Хорошо...
***
— Рин?
— Прости, я спешу...
Ноги болят от слабости. Бежать больше не получается, да и нет уже смысла. Автобус встал в пробку слишком не вовремя.
Уехал. Он уехал...
И ведь в мире сейчас неспокойно, да и когда спокойно-то было. В любой момент может что-то случиться. А сколько бывает несчастных случаев...
Тоска. Она душит, комом сворачиваясь в горле. Не даёт вздохнуть, затягивая в свой омут.
Обещала же проводить! Обещала.
Опоздала…
Она пыталась отдышаться, стоя на полупустом перроне. Обидно. До боли обидно... Ведь поездку не отложить... Заграничный институт... И это не один год и даже не два.
Страх в данной ситуации не имеет никакого смысла. Можно бояться, можно сбивать костяшки пальцев в кровь о стену или же обижаться на себя, плотно стиснув зубы. От этого ничего не изменится. Поезд не вернётся, время вспять не пойдёт. А опасность... Будет ли она там вообще?
Но все это неважно. Чувство предательства поселилось в душе...
Ну и что она за человек такой, раз не может слово сдержать? Всего одно слово... Прийти вовремя.
Четыре года… Так долго. Что за это время может произойти? Не забудут ли они друг друга?
Нет. Точно нет!
Она почти не слышит, как вздрагивает от смски телефон. Непослушными, холодными пальцами она включает его. Всего пять строчек:
«Не знаю, почему ты не пришла,
но не переживай.
Знаешь, я хотел тебе кое-что сказать…
И обязательно скажу, когда вернусь.
Только дождись…»
***
Дождевая капля, скатилась по дубовому листу и упала на щёку парня. Он поморщился, стирая её, и сонно огляделся.
Дух еле слышно отступал вглубь леса, терялся в ветвях орешника, но всё ещё следил за своими гостями.
Савва огляделся и вздрогнул. Его руку обнимала спящая девушка. Она довольно улыбалась, притягивая его всё ближе. Парень тронул её за плечо.
Нехотя она потянулась и зевнула. Открывать глаза совершенно не хотелось, но пришлось пересилить себя.
Сон как рукой сняло.
— Ты...ты кто? — вскрикнула она.
— Тот же вопрос, — нервно усмехнулся парень.
Дух, оскалившись, потянулся, и, взглянув на своих жертв последний раз, растворился в листве.
