В "Маяке" никто не живёт

— Похоже, это какой-то рынок. Здесь тоже никого. Не будем задерживаться. — Гиноза стоял напротив статуи с плачущим ангелом, закрывшим ладонями лицо. Хоть никого и не было, от этого ни на каплю спокойнее не становилось. Общая угнетающая обстановка мозолила глаза. За рынком оказалось огромное кладбище с множеством каменных перегородок, мавзолеев и массивных надгробий. — А теперь где мы? — мозг Когами медленно превращался в кашу, будто он попал в руки карательной психиатрии и его виски нежно целуют электрошоком, пока их возлюбленный не станет течь слюной в смиренной позе овоща, с заправленными в больничную робу листьями. Оттого он всё не переставал задавать глупые вопросы, которые не имели смысла, подобно месту и ситуации. Тягучая атмосфера кладбища, пусть и красивого, желала порваться и прыснуть продирающимся сквозь неё путникам в лицо своих гнилых отпрысков. — Скорее уж не «где», а «когда». Дома какие-то средневековые. — Да, но тут электричество, лифты… Так не бывает. В реальной жизни. — Если мы действительно там, где ты думаешь, то может быть всё, что угодно. Судя по нелогичности переходов и набору мест это… Будто отрывочные воспоминания Томы. Но как он был связан с этими местами? — В деле этого не было, — Когами осмотрелся вокруг в поиске врагов, — Всю жизнь туда не втиснешь. Может, ему церкви и Средневековье нравились, хрен его знает. Гинозе стало ещё хуже, к кашлю добавилась кровь, обильно капающая на брусчатку. В момент уязвимости на горизонте замаячили зомби. — Черт. Давай зайдём сюда, — Когами закинул руку напарника себе на плечо и помог доковылять до домика. Пристроившись у обшарпанной стены, Гино не мог даже стоять, он рухнул на пол, протёршись, и сжимал горло, будто хотел придушить в себе кашель. Молча Когами извлёк фляжку и потряс ей у уха, слушая по всплескам, сколько ещё там виски. Немного нелепо это смотрелось со стороны, будто он собрался по ней звонить, но его напарника тревожило другое. — Ко, занимаешься всё тем же, что и тогда? После того случая? — Ну, пистолет к виску я не приставлял. — Нет, конечно. Просто потихоньку лез в бутылку. — Не всем дано быть идеальными. Это никогда не влияло на работу. Но ты же читал рапорт ОВР. — Знаешь, Когами, я пожаловался на тебя не потому, что боялся за работу, — будь у его напарника сейчас силы, он перешёл бы на повышенные тона, зло сверкал бы из-за очков глазами, а разборка была бы нудной и долгой. Но он еле проговаривал слова из последних сил. — А почему тогда? Ответ озвучен не был, монстры за окном кряхтели очень близко. Детектив подошел к окну и обеспокоенно бросил «Некогда разбираться. Мне нужен напарник», — потянул Гинозу за руку с пола. — Я рассчитываю на тебя. Кажется, тому стало лучше. Он твёрже стоял на ногах, чем 5 минут назад и оглядывался в поисках того, что могло бы принести пользу. Шинья же обнаружил в комоде ещё один коробок спичек всё с тем же странным знаком. — Нашёл что-нибудь? — Возможно… Тут сплошь какие-то символы. Сектанты, что ли? Может пригодиться, — Гиноза стоял, смотря в освещенный керосинкой угол и срисовывал знаки, нацарапанные на стене, себе в блокнот. Ещё в комнате был деревянный стол, весь занятый бесформенной грудой мяса. От этого уже воротило, но детектив всё меньше отвлекался на вычурные уродства, его волновал только путь вперёд. — Я… вроде в порядке. Пойдём дальше, — он был рад это слышать. Какое-то время они шли в тишине, пока не услышали громкий крик со стороны церкви. Гиноза по ржавой вертикальной лестнице залез на широкий каменный столб, лестница за ним, конечно, отвалилась. Осмотревшись, нашёл источник звука — кричала Аканэ. Кажется, ранее у них была стычка с зомби, но сейчас Гиноза видел лишь, как Макисима допинывал одного из них, а Аканэ шла к церкви. «Он просто пинает их ногами?» — Эй, это же Аканэ. Она с Макисимой? Нужно их догнать. Почти под ногами валялся уже дохлый монстр с винтовкой. — Смотри, что я нашёл, — крикнул Гиноза сверху, — Вроде, должно ещё стрелять. Иди вперёд, а я тебя прикрою. Впереди, будто по взмаху ведьминской палочки, повылезали враги. Такие же уродливые, но среди них были новые на вид. Будто трупы от жертвоприношений, проткнутые огромными штырями насквозь. В разных местах. Другие — с замотанным белыми когда-то и грязными теперь тряпками, с петлёй на шее, просто с кучей бинтов и порванного тряпья поверх тела. Как ни приодевайся, всё тот же гнилостный пакостник с воняющей пастью и желанием членовредительства всем, кто не ты. Еще эти все могилы, склепы образовывали собой систему, похожую на лабиринт, сквозь которую прямо не пройдёшь, что давало очков теории о нахождении в разуме маньяка. Его больное воображение просто не могло построить что-то прямое и комфортное. Приходилось отстреливаться, открывать рычагами решётки, прятаться и ждать, пока Гиноза сверху отстреляет свою часть. Очень медленно, но они продвигались дальше. Даже большой, метра два с лишним, особо уродливый монстр и его брат-близнец не смогли надолго удержать детективов. Венцом сего маразма была загадка с каменным надгробием и двумя статуями коней по бокам от него. Ответ Гиноза нашёл в своём блокноте, предусмотрительно всё записавший. Он уже вёл учёт здешнего безумия. Оттянутое копыто сдвинуло надгробие и открыло проход вниз, который явно уходил под церковь. Из-за непроходимых развалин это был единственный путь. Внизу пришлось идти сквозь темницы, с подвешенными на цепях холщовыми мешками, налитыми кровью. Судя по звукам, что-то внутри них ещё жило и стонало. Никто из детективов не хотел знать, что. Но пришлось пораскинуть мозгами в комнате, где эти мешки с трупами являлись частью загадки, опять-таки порождённой разумом маньяка. Опустить определённые из них под номерами на столы-алтари, чтобы под весом те запустили механизм, поднимающий лифт наверх. Уже на следующем уровне среди старинных катакомб обнаружились лаборатории, с современным оборудованием и техникой. Колба с жидкостью питала монстра, похожего на одного из побеждённых громадных близнецов. А записка фиксировала эксперимент по их выведению. Им вводили сыворотку. Эта лаборатория на кладбище ведь не могла принадлежать к реальному миру? Записи делал Тома, уже будучи внутри STEM? А если не он, кому они могли принадлежать. Сколько здесь ещё могло быть монстров. Были ли разумные. За сеткой цилиндрической клетки сопел двуротый монстропёс, ласково объятый цепями. Записка прилагалась. Из церковного сторожевого пса в трупоеда. Гиноза уделил прочтению записи больше времени, чем обычно и пару раз посглатывал комки, пытался придержать себя, чтобы не лезть под линзы очков и не смахивать навороты слёз, что чесали-чесали изнутри глаза. Он вспомнил Дайма, оставшегося там, в нормальном мире. И как эмпатия к животным внутри живота начала метаться, ударяясь о стенки. — Мы не сможем ему помочь сейчас, — проследив взгляд друга, ответил Когами. — Это место больно. Из катакомб через кованые ворота снова к воздуху. Вторя жалобам Гинозы, пёс вырвался на свободу и сбил его с ног ударом такой силы, когда рёбра целы, но вот очки — твои окна в мир — отлетают по сумасшедшей траектории. Хорошо, что они ему нужны были для красоты, от нежелания людям некоторым в лицо напрямую смотреть. И чтобы поблажек за красивые глазки не получать. Когами вскидывает арбалет, делает пару выстрелов. Напарник явно мешкается и не хочет убивать собаку, какой бы она ни была и осудительно смотрит на Когами. — Даже не говори мне, что мы избавим его от страданий. — Гино, — Когами всаживает в хребет пса еще пару пуль, — предложишь что-то рациональней? Приручить его захотел? А ведь и предлагает. Заманить на арену меж двух ворот и стен, проскочить. — И очки твои. — Извини. Без них я будто сам не свой. План этот не слишком потный, удается оставить пса и надеяться, что он не будет пытаться пролезть сквозь дыру в воротах, ранее использованную двумя детективами.

***

Наконец, они добрались до готической церкви. Внутрь зашли осторожно, прислушиваясь. Когами подал знак напарнику пригнуться и притаиться за колонной. Неподалеку были слышны голоса Макисимы и Томы. — Давно не виделись, Сёго. Отрадно видеть, что ты не изменился. — Когда я узнал о том, что тебя схватили люди из Сивиллы, я думал, что твоя участь незавидна. — Мне предложили стать участником системы, первым тут. Поначалу я был сбит с толку, ведь они убили меня. Разорвали на части и забрали то, что им нужно, но вскоре смог понять величие системы. Безграничная власть, которой достигаешь благодаря развитию своего разума и суждений через смесь с другими подключёнными. Я чувствую себя пророком из легенд. Я понимаю всё и чувствую, что всё в этом мире подвластно мне, — Тома патетично развёл руки в стороны и поднял вокруг себя мусор, обломки. Деревянная скамья, на которой сидела притихшая Аканэ, вздымалась вверх неуверенно, рывками. Будто Томе не было интересно пафосничать в полную силу. Он продолжал говорить будто ранее заготовленную речь: — Удовольствие, которое может познать человек, ограничено его плотью, однако удовольствие разума не знает границ. Ты ведь можешь понять это, Сёго? Собеседник стоял на каменном полу вполне приземлённо. — Разумеется. Это не так трудно представить. — В этом мире полно противоречий. Нас с тобой всегда выделяли и притесняли. Но больше не нужно волноваться о подобном. Нам следует гордиться той благородной миссией, которую нам даровала судьба. Пришло время и тебе занять своё место. — Ты предлагаешь мне присоединиться, став вторым ядром? Не слишком ли амбициозно, нынешние возможности STEM ещё далеки от этого. — Я продолжаю разработку тут, внутри. — О, я видел, — Макисима еле удержал себя от брезгливой гримасы, — Какова была суть твоей сделки с Сивиллой? — Я же уже сказал, — Тома начинал раздражаться, — Они дали мне всё. Власть над жизнями тех, кто будет подключен к системе в будущем. Я смогу вершить их судьбы, определять наказания и награды, жизненные пути, делать сложные моральные выборы за них. — Как наивно, — Макисима отошел на пару шагов и придавил ногой всё пытающуюся взмыть скамью, — Этот план по контролю группы людей, да даже мира смехотворен и противен, как в самых плохо написанных книгах, от которых мы с тобой всегда воротили нос ещё со времён учёбы в университете. Этот укол в сторону безвкусицы прошёл сквозь какой-то особый волдырь в душе Томы. Я тону... Я тону в волдырях убийц Он исказился в лице ещё больше, силясь выплеснуть ответ, но и продолжать эту линию. — Твой интеллект и глубокая проницательность как раз те качества, которые нужны нам для дальнейшего развития STEM. Конечно же, мы силой можем заставить тебя присоединиться к нам. Но ценность имеют лишь те поступки, что основаны на собственном желании. Это ведь твои слова? Я надеюсь, что ты сможешь понять моё объяснение и согласишься с ним. — Меня не сильно привлекает идея стать простой деталью в машине. Даже с эфемерным влиянием. Моё эго не столь уязвлено. — Разумеется, ты не лишишься своей независимости как личность, — Тома надеялся, что врожденная резистентность к влиянию чужих мозговых волн, эта асимптоматичность, сделает систему крепче, — Как ты сам можешь заметить, я по-прежнему тот же Тома Кодзабуро, исключая лёгкую обгорелость. От тебя нужно лишь согласие. Я сразу подам знак Сивилле, они извлекут тебя и сделают операцию. Макисима Сёго, известный людям, исчезнет вместе с твоим телом. Но сам ты станешь одним из тех, кто тайно управляет этим миром. — Как об стенку горох, — пробубнила Акане. Макисима не мог вполне насладиться встречей со старым приятелем и беседой с ним по причине того, что постоянный писк радиочастот и визуальные помехи высвечивали перед ним смутное лицо. Голова раскалывалась. — Ты хорошо отработал свою программу, — Макисима блекло улыбнулся и кивнул, — Но почему внутри ты не вернул себе обычный вид, при всей любви к утончённости? Антураж здесь… — Я знаю, что ты хочешь сказать, — Тома небрежно отмахнулся, — Меня это больше не волнует. Моё предложение не безгранично. Наконец, телекинез расплясался и завертелся, Тома исчез, подкинув опостылевших собеседников в воздух. Телепортировал из вредности в какое-то очередное неприятное место. А Когами, всё это время на полусогнутых слушающий и выглядывающий из-за колонны, с облегчением разминал ноги. — Что думаешь? — Он обернулся на Гино, который устало, но внимательно подпирал колонну сидя. — Заворот кишок от таких интриг. Когда этот Тома злится, проходит такая радиоволна… Ты чувствовал эти помехи? — Нет. — Мне… От них тяжело, будто я обращаюсь… Подавление способности мыслить… Гинозе, действительно, было хреново, он бледным куском мела крошился, упёр голову в руки. — Ты уже три раза побеждал припадок. Пока мы не можем сделать многое, — Когами осторожно присел возле напарника и ввёл шприц. — Попытаюсь выжать из происходящего каплю логики, — Гино откинул голову назад и ждал, пока лекарство растечётся, — Если предположить, что слова Макисимы хоть сколько-нибудь правдивы, он пытается выбраться отсюда живым и специально вредить нам не намерен, но и помогать тоже. Хочет улизнуть от Сивиллы, не став ядром и заложником этого места. Также не стоит забывать, что он психопат и легко пренебрежёт «побочными рисками» и жизнями других ради собственной выгоды. Это всё, что я пока понял. Но что касается Аканэ… Когами пошёл исследовать церковь, под перевёрнутой вихрем деревянной скамьёй он обнаружил записку, куда же детективу без собирания письменности по катакомбам. «Я знаю, что ты слышал. Будь осторожнее при Акане, через ее глаза пророчица дурные гадания воплотить пытается». — Когда он успел? — Когами с досадой мнёт записку в тугой комок, — И почему нельзя ничего написать без книжного пафоса? — достает из кармана зажигалку, устраивает комок у своих подошв и сжигает. — Закон жанра. Главное, что ты понял, — Гиноза потёр саднящий затылок, — А я вот не совсем понимаю. — За Акане следят. И она, возможно, двойной агент. Гино недоверчиво хмурит лицо. — Как можно следить здесь? Это место теряет всякую связь с реальным миром, но если предположить, что есть окна слежения, способы подсмотреть, то это путь к выходу отсюда. — Нам нужно нагнать Аканэ и Макисиму как можно скорее, чтобы с этим разобраться. Путь внутрь церкви, в катакомбы, преграждали очередные подземельные головоломки, от которых детективы порядком устали. Когами злобно пнул вычурный куб с барельефом, он опять чувствовал бессилие в попытке поймать и допросить призрака. Гино понимал чувства напарника и опять взял на себя часть с решением головоломок. Лекарство уже дало эффект. Двигаться стало легко, мысли пока не мутились.