С добрым утром

Авель медленно просыпался, слыша гулкие удары сердца. Не своего сердца. Сердца Каина. Каина? Авель немного повел затекшей шеей, немного приоткрыл глаза, пытаясь положить голову на груди брюнета так, чтобы его ненароком не разбудить. Блондин уже привык просыпаться в гордом одиночестве, просто это было так. Он не спрашивал, куда так рано каждое утро уходил Каин, почему он каждый раз покидал его. Просто все было… так. Навигатор раздумывал над тем, стоит ли разбудить Каина, но электронные часы можно было увидеть, только отстранив свое теплое ухо от груди брюнета, который наверняка не обрадуется, что его разбудили, если сейчас все еще середина ночи. Что ж, если куда-то опоздает – его проблемы. Авель коснулся ладонью груди Каина, прислушиваясь к ленивым ударам сердца. Тук-тук. Возможно, брюнет уходил каждое утро именно поэтому – чтобы избежать неловкой интимности, этой близости, когда двое просыпаются, лежа рядом друг с другом. Пальцы прошлись по смуглой коже груди, по ребрам и ниже, к бедру. Кожа гладкая и прохладная. Засыпать по ночам рядом с ним после секса было иначе, тогда Авель мог хотя бы притвориться ужасно уставшим и избежать неловкости объятий и нежностей, избежать признания перед кем-то, а не только перед собой, что ему было одиноко одному, избежать мыслей о том, где пропадал Каин и думал ли вообще он обо всем этом. Несколько раз, когда, достигнув разрядки, Авель слишком быстро отстранялся, Каин притягивал его обратно к себе, и блондин пришел к выводу, что это говорит всего лишь о том, что брюнет – урод-собственник даже во сне. Даже при том, что секс в последнее время был быстрым и отвлеченным, а Каин – всегда отстраненным и раздраженным, Авель оттягивал сон до последнего, чтобы застать момент его возвращения. Каин резко втянул воздух, ладонь блондина, словно почувствовав вину, замерла на покрывале поверх чужого угловатого бедра. Каин слегка повернул голову на подушке, после чего Авель убрал руку и приготовился притвориться, что спит, чтобы избежать злости брюнета, издевательств, или и того, и другого вместе взятого. Каин повторно вздохнул и уткнулся носом в блондинистые волосы. Все еще спит? Осторожно, коснувшись невесомо, Авель вновь положил ладонь на бедро Каина. Слегка поелозил, так как утренняя проблема давала о себе знать, парень старался не думать о том, что Каин тоже возбуждается, все еще находясь в царстве Морфея. Это ничего не значит. Нужно снова засыпать. Рука Каина рефлекторно сжалась сильнее вокруг плеч блондина, чтобы тот не отстранился. По крайней мере, они не целовались и не зажимались как обычные влюбленные парочки. Единственный раз, когда Авель попытался его обнять, Каин зарычал, развернулся и прижал того к постели и словно душил своим собственничеством. Сейчас, когда Каин прижимается сам, куда лучше. Вокруг тихо, они равны друг другу, хотя брюнет и занял большую часть маленькой кровати. Шаловливая рука снова зашевелилась, прошлась по ягодице, затем снова вернулась на бедро. Во время секса, вбиваясь в Авеля, Каин казался слишком костлявым и угловатым, но сейчас, во сне, он был… нет, не мягким, точно не мягким, но, может, скульптурным, упругим и прекрасным, совершенно не опасным. Авель вздохнул, кладя ладонь на плечо брюнета. Вдохнул воздух комнатки еще несколько раз. Не помогло; запах Каина, резкий и почти цветочный, как джин, пробивался сквозь неприятный запах мыла, выдаваемого флотом. Пальчики скользнули вверх по чужой шее, задевая большим пальцем острый край черной серьги. Если бы он провел пальцем чуть дальше, касаясь мягкой мочки и шеи, можно было бы притвориться, что остроты нет и вовсе. Нужно заснуть. Чего бы он ни ожидал изначально от флота, от Каина, от себя… это не то. А может, стоит встать, принять душ и взяться, наконец, за недоделанную ранее документацию. Авель бросил быстрый взгляд на мужчину, волосами проводя по лицу брюнета, который все еще прижимался. Повернулся лишь слегка, отстранился еле-еле, и все, что он смог разглядеть под таким углом – подбородок и раскрытые губы. И снова прижался головой к плечу брюнета. Сейчас, внутри этой теплой комнатки, дыхание Каина было глубоким и ровным. Авель протянул руку, чтобы убрать с его глаз прядь смольных взъерошенных волос, хаотично разметавшихся по подушке и лицу. Кончики пальцев провели по чужим приоткрытым губам. Авель вскрикнул, когда руку, ухватив за запястье, бесцеремонно дернули вниз, к чужой груди. - Что ты творишь, м? – резко рыкнул Каин, внезапно проснувшись. Одна рука прижимала теплую ладонь к своей груди, а другая запуталась в светлых волосах, когда блондин попытался отодвинуться. Его намертво прижали к Каину, заставив уткнуться носом и губами в шею. - Ничего, я просто… - Авель застыл, отвлекшись на чувство тепла губ брюнета, вдруг коснувшихся нежной кожи запястья. - А мне кажется, что это больше, чем «ничего», принцесса, - пробормотал Каин, вдруг отталкивая руку блондина, после чего резко толкнул его и перекатился сам, теперь лежа вместе с парнем на боку, грудью к спине. Авель, чувствуя желание и возбуждение, снова прижался к нему, надеясь, что он еще не до конца проснулся и хоть раз сделает это медленно. Грубо ухватив за плечо, Каин прижал парня к себе. Авель дернулся и лег удобнее. И пусть Каин разложит его на матрасе, если за это он получит толику внимания брюнета. - Спи, - приказным тоном велел Каин, удобнее прижимаясь к спине блондина, обхватив того одной рукой через грудь и закинув острое колено ему на бедра. Блондин затаил дыхание, ожидая, что сейчас, вот сейчас ладони мужчины начнут двигаться, ласкать... Авель протянул руку и провел по волосам брюнета: - Ты разве не хочешь… - Сейчас, блять, середина ночи, - Каин убрал его ладонь, прижав к матрасу. – Спи. Авель так и лежал, снова зажатый, словно в тисках, и старался не думать о губах брюнета, касающихся мягкой кожей и теплым дыханием плеча. Когда спустя пару часов зазвонил будильник Каина, Авель молча смотрел, как тот одевается и уходит. Молча.