Жизнь без смысла

Everlast – Dirty (Не ищите в ней смысл. Я просто под нее писала, потому что мне понравилось настроение) Это была суббота. Обычная, ничем не примечательная суббота. Каких пятьдесят две в каждом году. Разве что, не все из них такие дождливые и мрачные как эта. С самой ночи улицы города поливало холодной водой с неба. Но грязный город все равно никогда не вымоется, как бы небеса ни старались. Грязь, пыль и задымленная атмосфера. Беспросветное отчаянье и грусть. Низкие, противно-серые клубящиеся тучи, которые всегда будут стараться навести чистоту. Зря стараются. Ну, по крайней мере, у них есть смысл существования. Вообще, у Курта Хаммела было ощущение, что у всех вокруг есть смысл жизни. У всех, кроме него. Бредя вдоль серых однообразных строений, еле перебирая промокшими и замерзшими ногами по усеянному лужами асфальту, парень дышал на свои ледяные пальцы, прекрасно понимая, что это не поможет, но не в силах отказаться от попыток. Тонкая майка облепила худощавое тело, создавая ощущение безнадежности и ранимости. И до этого обтягивающие джинсы теперь беспощадно прилипли к стройным ногам. В тонких кожаных мокасинах хлюпала вода. На душе был ледниковый период. Или Всемирный потоп. Или извержение Везувия. Или Великое чилийское землетрясение. Все природные катаклизмы внутри одного худого, одиноко мокнущего под ледяным ливнем парня. Прячущиеся от противных обжигающих капель под козырьками домов или внутри кафешек люди смотрели на него, переставляющего ноги мимо них, и безразлично отводили взгляд на дождь, сетуя на свою забывчивость или на непредсказуемую погоду. Никому не было дела, что случится с Куртом Хаммелом. Они забывали о нем через секунду. Когда ты сам себе не нужен, люди это видят. Но людям наплевать. Пропитанный фальшью и суетой мегаполис стирает улыбки с вечноуставших лиц горожан, уничтожает эмоции и стремления к лучшему. Всеми правит только потребность заработать, прокормиться и создать иллюзию жизни. Курт Хаммел всегда считал, что он лучше всего этого, что он достоин большего, что он особенный, неповторимый. Курта Хаммела спустили на землю. Резко, невыносимо больно ударив об этот проклятый мокрый асфальт. Он шел, дышал на пальцы, смаргивал капли и улыбался. Совершенно уничтоженной улыбкой. Улыбкой человека без цели, стремления и фундамента. Улыбкой человека без чего-либо внутри. Грязно-серый мокрый день перетекал в мрачно-черную ночь, озаряемую огнями города, который никогда не спит. Чувствующий своим обледеневшим телом глубочайшую усталость парень бездумно подошел к ближайшей скамейке. Каким-то еще сохранившим сознание участком мозга Курт отметил, что она мокрая, покосившаяся и полуразваленная. Почти скрытая от окружающих ветками разлапистого дуба, совершенно неосвещенная и потерянная. Прямо как сам Курт. Всеми забытая и непригодная. Сгорбившись на шершавом сидении, парень оперся локтями о коленки. Безразличным бумажным корабликом, в голове проплыла мысль о том, что зря он снял свой пиджак там, а потом забыл. Точнее забыл не зря, забыл потому, что вообще не о том тогда слезы были. Теперь целый день под ливнем давал о себе знать. Можно уже сегодня звонить шефу и предупреждать о больничном. Но Курт не собирался никому звонить. Он даже не был уверен, что телефон еще жив после того, как отмокал часами под дождем. Если же работает, то это дает Курту еще большую причину чувствовать свою никчемность. Потому что за столько времени ему не пришло даже галимого смс от оператора. Никому не было дела, куда он на целый день пропал. Совершенно не представляя, что ему теперь делать, парень тер друг о друга ладошки. Дерево немного спасало от плачущего неба, но это только заставило Курта ощутить, как неприятно липла к телу мокрая холодная одежда и как упавшие без лака волосы закрывают глаза. Абсолютный дискомфорт снаружи и внутри наконец пробился под отчуждение. Вернулось желание разрыдаться. Ему противостояло желание не быть идиотом, плачущим из-за такого пустяка. Таким образом, слезы текли по щекам, а из горла вырывались хрипы от усилий эти слезы сдержать. Еще очень долго он сидел, не двигаясь и споря с самим собой. Одна половина страдала, скорбела и хотела умереть. Вторая пыталась заткнуть первую, бесилась от ее слабости и не понимала, что такого особенного случилось, чтоб так убиваться. Измученный, раздавленный и опустошенный Курт не заметил, как улегся на скамейку, кое-как найдя наименее неудобное положение и, спустя еще несколько минут саморазрушения, уснул. Совершенно непонятно каким образом это получилось, но за всю ночь он ни разу не проснулся. Несмотря на непрекращающийся дождь, который все же не сдерживали желтые листья дуба, холод и абсолютное неудобство. Видимо, истощенный организм решил защититься посредством сна. Проснулся Курт с трудом. Точнее его разбудили. Абсолютно дезориентированный парень сначала почувствовал боль. Во всем теле. Ужасную, режуще-ноющую боль. Особенно полыхало горло. По голове как будто топтались слоны. Затем мозг прошило понимание полнейшего онемения. Он не чувствовал свои конечности не только от того, что они затекли, но и потому, что он проснулся в совершеннейшем холоде. Мороз забрался в костный мозг и не имел намерений оставлять свое укрытие. Курт боялся открывать глаза. Потому что знал, что увидит перед собой снежную пустыню. И он совершенно не понимал, как его занесло в Антарктиду. А именно так он себе объяснил этот всепоглощающий холод. Он снова услышал какие-то посторонние звуки рядом с собой. Не может быть. Теперь его еще и белый медведь сожрет. Великолепно. Постепенно звуки стали складываться в слова. Подождите-ка. Но ведь медведи не говорят. Ни белые, ни бурые. - … ты же не умер?... блин… нет… не умер… трупы не хрипят… Это к нему обращаются? Преодолевая страх и боль, Курт приоткрыл правый глаз. Зрачок прошил тусклый дневной свет. Осмелев, парень разлепил и левый глаз. Его действия сопроводились чьим-то комментарием. - О! Точно жив. Разраженный Хаммел хотел ответить, что человек (а это именно человек, несомненно) рядом с ним просто капитан очевидность. Но у него не получилось. Из горла не вырвалось ни звука. Курт резко распахнул глаза. У него даже не вызвало удивление то, что он увидел перед собой ветви дуба с опадающими желто-коричневыми листьями на фоне тусклого, затянутого грозовыми тучами неба. Парень хотел так же резко сесть, но и это ему не удалось. Тело ломило так, будто его заковали в железные сжимающие тиски. А Курт даже застонать не мог. Из горла не вылетало ни звука. Хаммел панически завращал глазами, кое-как повернув голову и приподняв руки, махая ими в немом призыве помочь ему. - Эй. Парень, что с тобой? В этот момент над ним склонилось лицо. Лицо мальчишки. С огромными темными глазами, крупным носом и густыми бровями. Но оценил все это Курт на абсолютном автомате, не задумываясь и не анализируя. Все его мысли занимала паника от безмолвия. Он еще яростнее замахал руками. Лицо над ним нахмурилось. - Почему ты молчишь? Может, сядешь? О! о! тебе помочь? Увидев одобрение в голубых глазах, паренек отодвинулся и взял Курта за руки. Курт был счастлив, что ему хватило ума не дергать и не тащить, а потихоньку тянуть Курта на себя. Очень медленно, испытывая ужаснейшие муки, Курт принял сидячее положение. Паренек уселся рядом с ним. - Ну, так что? Расскажешь, что с тобой? Молча, Курт кое-как вытащил свой телефон из заднего кармана джинсов. Он был включен. Что ж, все-таки да, Курт Хаммел никому не был нужен. Ни одного пропущенного звонка. Ни одного непрочитанного сообщения. Горько и обреченно вздохнув, Курт открыл «Новое сообщение» и ввел текст. «Меня зовут Курт и я не могу издать ни звука.» Он протянул аппарат пареньку. - Ты немой? – немного смущенно уточнил мальчишка. Курт замахал головой, тут же пожалев об этом, потому что шею прострелила боль. Нахмурившись, Курт написал следующее: «Нет, я не немой. Я просто не могу говорить. Или вообще что-либо воспроизвести. Даже застонать не могу.» - Почему? – прочитав, спросил парнишка. «Откуда я знаю? Вчера вечером все было в порядке.» - Хм… а ты вчера здесь уснул? – дождавшись кивка, мальчик продолжил. – Что ж. Вполне логично, что ты просто застудил себе все на свете. В том числе и связки. Хаммел нахмурился. Потом посмотрел на телефон. Почему он раньше не догадался проверить время? Если бы был в состоянии, Курт бы выругался. Как он мог проспать на этой скамейке до полудня? Ох, ладно, за это он себя отчитает потом. Застудил связки? Это имело смысл. Он огляделся. «Черт, где я нахожусь вообще? И кто ты такой?» - О, а вот это интересно! Что же вчера с тобой случилось, что ты даже не знаешь где ты? – парень широко и восторженно улыбался. – Ты в Центральном парке. И меня зовут Блейн. Курт пожал протянутую руку. Полдень. Центральный парк. Молодой парнишка рядом. Пропавший голос. Интересное начало дня жизни без смысла.