brewing romance

Как ослепительный портовый город, Йокогама кишит самыми разными людьми. В Минато Мирай стекается много туристов, и здесь часто проводятся небольшие фестивали, посвящённые различным культурам. Также в этом районе происходит множество событий, множество городских легенд, пронизывающих сознание горожан. Смесь слухов о книгах, написанных так живо, что кажется, будто тебя засасывает внутрь, о красных кометах, которые сверкают в небе, о некоторых переулках, которые служат домом для определённых зверей, которые воют и рычат, о том, что якобы есть какая-то дама, которая потеряла своё кольцо и продолжает искать его, раскапывая тротуары. Конечно, большинство из них — просто истории, рассказанные в шутку. Прямо сейчас Ацуши смотрит на одно из таких легендарных существований. — …и поэтому я очень напуган. — Дазай Осаму, старший бариста, говорит с выражением лица, которое напугало бы других его коллег. Ему даже удаётся казаться бледным и со слезящимися глазами, как будто он действительно напуган. — С моим то уровнем красоты, что, если меня похитят по дороге домой? Ты должен дождаться конца моей смены и проводить меня до дома, Чиби. Так называемый «чиби», пожалуй, самый постоянный их покупатель. Писатель, который живёт неподалёку, обычно приходит сюда выпить утренний кофе, а затем возвращается в середине обеденного перерыва, чтобы работать над своей рукописью до обеда. По крайней мере, это та информация, которую Дазай сообщил своим коллегам, при этом даже не удосужившись подозрительно заявить, что он не сталкер. Чуя пристально смотрит на галстук-боло, свисающий с шеи Дазая. Похоже, он решает, стоит ли ему тюремное заключение, если он поддастся желанию задушить его. С одним глубоким вздохом: — Никто не похитил бы тебя. — Потому что ты защитишь меня? — Потому что ты выглядишь как гигантская заноза в заднице. — Я также могу быть настоящей занозой в… Ацуши издаёт писк, в ужасе от того, что это будет последней каплей, и ему придётся стать свидетелем сцены убийства. А потом его будет допрашивать полиция, а потом Акутагава будет допрашивать его после того, как «почему ты не прикрыл Дазай-сана своей жизнью, дурак», и тогда они будут драться, и он, вероятно, будет вовлечён в вторую сцену убийства, а затем его снова будет допрашивать полиция, а столько допросов означает, что он не сможет есть, а сегодня в его любимом ресторане, где подают тязукэ, скидка на полцены! К счастью, поскольку Чуя писатель, он, кажется, верит в пословицу «перо сильнее меча». …Может быть, слишком буквально, потому что он достаёт ручку и тычет ею в сторону таблички с именем, висящей на фартуке Дазая. Явная угроза, но что-то это происходит уже несколько месяцев, так что на такой уровень насилия никто и глазом не моргнёт. — Заткнись и отдай уже мой заказ, придурок. Во время рабочих встреч Дазай настойчиво настаивает на том, что просто стоять и дышать уже привлекает так много клиентов из-за его лица. Он также проявляет настойчивость, ухаживая за смертью каждый день в течение последних нескольких месяцев, возмутительно флиртуя с завсегдатаем, который выглядит так, как будто он мог бы отжать танк, когда он раздражён. «Кофе со слишком большим количеством молока?» Дазай слегка качает головой. «Я могу дать вам более сливочный напиток, который, несомненно, лучше взбодрит вас. Белка в нем должно быть больше, чем в молоке». Непроницаемая стена — лучшая защита от возмутительного флирта. — Ты говоришь о своей крови, да. — Это не похоже на вопрос. К сожалению, толщина лица Дазая может соперничать с самой большой стеной. — Угадай? — Я предполагаю, что ты не хочешь продолжать жить, раз продолжаешь нести чушь. — О, но разве ты уже не знал, что одна из моих мечтаний — совершить любовное самоубийство с красавицей? — Звучит как кошмар, — говорит Чуя, отмахиваясь от баристы. Как свидетельство того, что он завсегдатай, его жесты рук точно указывают на направление устройств, необходимых для выполнения его заказа. — Ты считаешь мою смерть кошмаром? —Трепет ресниц и.. — О боже, Чуя, ты влюбился в меня! — Единственный вид «отверстие» в тебе - это «мудак» Я не куплюсь на это дерьмо. — С приподнятыми бровями, которые с таким же успехом можно было бы поднять средними пальцами, с заострённым взглядом Чуя продолжает — Не говори мне, что ты забыл, как сделать мой заказ, поэтому ты тянешь время? — Единственная причина, по которой я хотел бы тянуть время, это то, что я могу продлить наше время вместе. — Несмотря на его слова, его руки молниеносно двигаются, наконец, готовя заказ. — Не то, чтобы это было необходимо. Каждое мгновение, которое я провожу с тобой, кажется вечностью. — Я чувствую то же самое. — Мгновение, пока Чуя, по-видимому, ждёт, когда Дазай воспрянет духом от этого признания, прежде чем произнёс остальные слова: — У меня такое чувство, будто меня болит голова пятнадцать лет. С ухмылкой, которая более слаще чем карамель, Дазай поливает напиток сверху — Я могу заставить твоё тело болеть более вкусными способами. — Я могу заставить твоё тело болеть тоже, — говорит с крайним безразличием. — Тип, который потребует госпиталя. — Вау, — с намеренно удлинённым слогом тянет бариста. — Такая дикая возня, связанная с больничной койкой, может быть предметом только легенд. — Что за извращённые легенды ты читаешь? — Он тяжело закатывает глаза, за которым следует поднятая ладонь. — Нет, я не хочу знать. К счастью для продолжающейся работы этого кафе, такой продолжительный разговор между бариста и одним из клиентов не мешает обслуживать других клиентов. Есть две отдельные очереди, предназначенные для других клиентов, с большим пространством, чтобы никто не попал под перекрёстный огонь двух человек. Все это часть превосходного делового предложения Ранпо. Многие другие их завсегдатаи даже присоединяются к веселью: то есть, продолжающееся пари «когда Чуя сдастся и наконец совершит убийство?», «какая плохая фраза флирта станет последней каплей перед тем, как Чуя на самом деле ударит Дазая в лицо?" и некоторые другие животрепещущие вопросы. Возможно, неудивительно, что большинство их клиентов больше интересуются сплетнями, чем покупкой кофе или выпечки. Дошло до того, что Ранпо предложил добавить в своё меню попкорн и другие подобные закуски для ещё большей выручки. Предложение Ацуши включить беруши остаётся проигнорированным. Он действительно, действительно-действительно думает, что это необходимо, учитывая, что темы, о которых они в конечном итоге говорят, могут стать напряжёнными. Прямо сейчас Дазай говорит: — Есть такая сказка о Белоснежке, которая съела отравленное яблоко, а затем Принц пошёл, чтобы спасти его, ударив его кулаком по рту. Чуя не моргнул и глазом на смену местоимений на обычную сказку. — О? Это звучит уместно для кого-то вроде тебя. — Верно? А потом принц оказывается лицом к лицу на коленях у Белоснежки из-за того, насколько он тронут красотой принцессы. Подёргивание бровей. — Может быть, принц просто хочет проверить, насколько большой гондон эта дерьмовая Белоснежка. Дазай делает непристойный жест, из-за которого Ацуши мечтает отбелить свои глазные яблоки. Вокруг него раздаются возмущённые вздохи, но Чуя остаётся равнодушным, просто глядя на дисплей. — Не стесняйся и меня осмотреть, чибикко~ Руки в перчатках на бёдрах. —Вы не боитесь, что вас арестуют за то, что вы являетесь таким ходячим источником шумового загрязнения? — Мм, я думаю, наручники будут неплохо смотреться на мне. — Это самовосхваление сопровождается кивком. — Я думаю, наручники тебе бы тоже очень понравились, Чуя. — Я когда-то был полицейским, — говорит он, небрежно пожимая плечами. — Я думаю, что приковать тебя наручниками к столбу, а затем оставить — действительно хорошее предложение. Дазай в ответ ухмыляется, так сильно, что может, это заставляет даже ударить. — О? Что заставило вас бросить эту работу? — Мой муж поднял такой шум из-за того, что я сковываю других мужчин, кроме него. —Чуя приподнимает бровь. — Он так раздражался из-за этого, что я мог только уйти, вместо этого писать книги, а затем навещать его, пока он на работе. Дазай вздыхает, звуча ещё более влюблённым, чем когда-либо. — Какая ты добродетельная чиби-жена. — Было бы намного лучше, если бы он действительно работал, но я вижу, что он просто тратит время на флирт с клиентами. Одна рука касается краснеющей щёке, а другая преподносит чашку кофе, дополненную латте-артом слизняка, трахаемого рыбой скумбрией. — Ты думаешь, я выгляжу сексуально, когда работаю? — Когда ты молчишь и не говоришь нихрена, чтобы меня разозлить? Конечно, это сексуально с твоей стороны. — Ты всегда можешь просто заткнуть мне рот? — Я хочу подавиться ерундой, которую ты говоришь. — Ого? Думаю, я хочу… — Подожди, подожди, подожди! Что ты имеешь в виду! Ты на самом деле женат! — Ацуши пытается вмешаться в разговор, тем более что кажется, что эти двое собираются стереть существование стойки, которая отделяет персонал от клиентов. — Очевидно, мы женаты, — это одновременное признание, после чего они смотрят друг на друга, говоря одно и то же. Дазай добавляет: — Флиртовал бы я с кем-то, кто не является моим мужем? Ацуши вспоминает всех дам, которых этот мужчина просил о двойном самоубийстве, после комплиментов их внешности, и не знает, что сказать. Чуя бьёт мужа по плечу. — Ой, ты флиртуешь даже с настоящей дрянью, о чем, черт возьми, ты говоришь? — Это было однажды… —Ты поговорил с мешком для мусора и попросил ее пройти к мусорному ведру возле нашего дома, потому что тебе было лень его выносить. — Но это сработало, не так ли? В конце концов, ты принёс его для меня! — Помню, я тоже пытался тебя вышвырнуть в процессе. Прежде чем эти двое смогут попытаться взобраться друг на друга, невзирая на этот барьер, Ацуши прочищает горло. — Но потом?! Зачем ты говоришь все это?! На этот раз Чуя с сожалением смотрит на него. — Малыш, только потому, что кто-то женится, не означает, что ты должен перестать пытаться убить и раздражать своего партнёра. —…Но… Нет, вам вообще не следует этого делать… Дазай вытаскивает конец своего галстука-боло и показывает, что кулон можно открыть, чтобы увидеть кольцо, которое кажется маленьким для его размера. Дазай представляет его всем так красиво, кто хочет на него посмотреть. — У меня на галстуке кольцо Чуи, так что оно всегда близко к сердцу. — Чистосердечное заявление с раскрасневшимися щёками и любовным вздохом. Он выглядит как легкомысленная принцесса, которая хочет показать свои отношения, теперь, когда все знают, что они на самом деле вместе. — В то время как у моей чиби-жены есть моё кольцо — перчатки гарантируют, что оно не соскользнёт, даже если оно немного болтается на нем. Вот насколько крепок наш брак. Чуя на это лишь фыркает. — Разве ты однажды не пытался играть со своим кольцом, случайно проглотил его и чуть не подавился? — После того, как мы обменялись кольцами, разве ты однажды не пытался разрушить все тротуары только для того, чтобы найти его после того, как оно соскользнуло с твоей крошечной ручки? — Дазай машет пальцем, словно наказывает непослушную собаку. — Ты так любишь меня, это действительно очень смущает. — Исходит от кого-то, кто хотел творить невообразимые вещи в каждом переулке города, чтобы ты мог заявить, что мы занимались любовью в каждом мыслимом месте? Дазай не выглядит так, будто сдаётся в ближайшее время. — Ты единственный, кто ещё не ударил меня за то, что я сказал тебе много кокетливых фраз на публике! Ты, очевидно, так сильно меня любишь! — Ты тот, кто такой ленивый, но решил работать бариста только потому, что я однажды сказал, что думаю, что ты будешь выглядеть сексуально в униформе бариста! Ты ещё позорнее! — Глупый слизняк! — Чёртова скумбрия! У Ацуши болит голова, когда он смотрит на них. Его глаза также болели, видя, как они просто лезут друг на друга, не заботясь ни о каких наблюдателях. Затем рядом с ним Ранпо говорит: — Исследования показывают, что кофе помогает облегчить головную боль! Приходите купить наш кофе, чтобы помочь прийти в себя после просмотра этих двоих! Сегодняшний бизнес тоже процветает.