Я заберу твою боль

-Увижу его - втащу, ей богу. - беспокойный голос старшего, что сидел рядом со мной на диване. Такие угрозы, обращённые к моему отцу больше смешили меня и я улыбался. Парень выглядел таким сосредоточенным когда промокал маленький кусочек медицинской ваты перекисью. - Какого черта он вообще посмел ударить тебя? -К твоему сведению это происходит далеко не в первый раз. - говорю я с легкой усмешкой. Масленников поднимает на меня голову, зависает на мгновение, а после возвращает взгляд обратно, закрывая флакон с перекисью. -Вот урод.. - смотрит на рану, прикладывает намокшую жидкостью вату. Больно щиплет и я чуть морщусь. Такой пристальный взгляд на мои губы даже смущает. - С чего он так? - кидает взгляд на мои глаза, чуть замирает, а после смущенно возращает его на засохшую кровь. -Он узнал о моем вранье. - получаю вопросительный взгляд в ответ. - О том, что никакой ночной смены не было. -То есть о том, что мы гуляли? - чуть задумчиво говорит он и потирает рану ватой. -Нет, он не мог узнать об этом, мы были слишком осторожны.. - я пытаюсь заглянуть в его глаза, но в них вижу только одно. Чувство вины. - Я должен был придумать отмазку получше, чтобы всего этого не было. -Я не должен был звать гулять тебя ночью, зная какие у тебя родители, чтобы всего этого не было. - говорит он раздражённо и отводит взгляд. -Дим, - говорю я слишком резко и серьёзно. Глаза небесного цвета чересчур приковывают к себе взгляд. - сейчас ты точно не виноват. Какое-то время мы замираем, продолжая смотреть в глаза друг друга. Не решаюсь двинуться, даже дыхание замирает. То ли от страха прервать такой красивый момент, то ли от очарования ледяных глаз. Казалось время остановилось. Парень для начала отводит взгляд вниз, а после встает с места и идет на кухню. Зажмуриваюсь и пытаюсь понять что сейчас произошло. Брюнет заходит в комнату обратно, уже с квадратным куском льда. Садится на диван, заворачивает ледышку в кусочек бинта, протягивает мне. -Приложи. - я забираю лед и прикладываю к губе. Дима осматривает меня вновь. Останавливает взгляд на шее и, вспоминая о крови там, ощущаю легкую колющую боль. - А это что? -Ну, это.. Последствия моего вранья. - пытаюсь пошутить, но вижу в ответ только недовольство. -Как нужно так бить, чтобы остались отметки на шее.. - задумывается буквально на секунду, а после поднимает испуганный взгляд на мои глаза. Пришло осознание. - Серьёзно? Я решаю промолчать. Вопрос был явно риторический, ответа не требуется. Старший проводит большим пальцем по кадыку, а указательным по ряду маленьких отметен. Тихий стон срывается с губ. Закусываю нижнюю губу и ловлю быстрый взгляд Масленникова, а после тот быстро убирает пальцы. Шея - слишком чувствительная точка. Та часть тела, что была запрещённой для всех друзей и знакомых. Не знаю как это бывает у других, но прикасание к шее - вызывало слишком яркую реакцию. Поэтому неудивительно , почему было до жути больно, когда отец оставлял эти ранки ногтями и душил. Обычно такие точки называются эрогенными, но я отказываюсь от такого названия. В конце концов у меня ещё не было определенного опыта, чтобы определять такие точки. Просто знал, что неожиданное касание чужого человека может довести впредь до стона, что случилось и сейчас. Испуганно смотрю на Масленникова, который для данной ситуации выглядел очень спокойно. Никакой реакции. Никакого презрительного взгляда. Никаких вопросов. Продолжал разглядывать шею и ранки, но уже не трогает. -Губы не кусай, рана еще не зажила. - говорит спокойно и почти приказным тоном, будто отчитывает маленького ребёнка за разбросанные игрушки. И я послушно прекращаю нажевывать нижнюю губу, оставляя кожу на ней в покое. Он вновь открывает перекись, капает на новый кусочек ваты и выжидающе смотрит на меня. - Можно? Сердце стучит немного чаще, глаза тревожно бегают от пола к дивану и обратно, дыхание учащается. Вся эта ситуация в общем странная, для меня уж точно. Застонать при друге от его касания - звучит даже дико. Ну извините, слишком неожиданно это произошло. Не помню когда последний раз разрешал трогать мою шею.. -Да.- тихо и неуверенно, не осмеливаясь поднять глаза на старшего. Тот аккуратно прикасается мокрой ватой к ране и я болезненно шиплю. Беспокойный взгляд прожигает насквозь. -Так значит ты едешь со мной? - переходит на раны ниже, те, что были ближе к ключице. -Получается что так. - вроде ситуация не такая уж и веселая, но я улыбаюсь. -И, я так понимаю, не знаешь когда приедешь сюда обратно.- пытается заглянуть в глаза, но я старательно прячу их. - Если вообще захочешь приехать. -Я не знаю, правда. - нервный голос и становится даже страшно. Нету ни планов, ни средств, ни мысли что делать дальше. Эйфория этого поступка уже сошла и чувствовалась неопределённость. Ненавижу её.. -Вместе определимся, я помогу, если что. - неуверенно говорит Масленников, будто пытался поддержать, но не знал как. - Я рядом буду. Наконец поднимаю взгляд, смотрю на Диму, который нервно крутит в руках пачку бинта. Улыбаюсь от такой милой и, с какой то стороны, нелепой попытки поддержать меня. - Нужно взять билеты , пока остались. Ты себе уже взял? -Буквально прошлым вечером. Думаю место рядом еще осталось. - парень чуть задумывается, берет телефон и открывает сайт. - Документы разве у тебя? -Так получилось, что да. - я улыбаюсь, ведь все так хорошо сложилось. Как хорошо, что тогда я не выложил документы из рюкзак, что оказались там благодаря работе. И вправду так выпадают карты, что остается место в одном плацкарте с Димой. Масленников выбирает нижнюю полку, как и у него и оплачивает со своей карты. Ещё две верхние полки были свободны и я надеялся, что к нам никто не присоединиться. -Я отдам тебе деньги за билет. - говорю твёрдо и уверено. Вдруг старший так вдохновиться моей уверенностью и послушает меня. -Акстись, тебе деньги важнее. - убирает телефон и чуть улыбается. -Эй, мы так не договаривались. У тебя—.. - начинаю возражать и негодовать, однако меня перебивают и это не Дима. Звонок телефона. Моего. А это ничего хорошего не предвещало. Вытаскиваю гаджет из кармана, смотрю на дисплей и сердце начинает биться чаще. Это было ожидаемо, но я надеялся, что пронесет. Не пронесло. Отец. Я смотрю на дисплей и чувствую, как охватывает паника. Понимаю, как странно это выглядит для Димы, но моя паника оправдана травмами. -Не будешь брать? - спокойно спрашивает Масленников смотря на телефон, не видя в этом никакую проблему. Но поднимая взгляд он видит мою панику и теперь спокойным он не кажется. Как минимум спокойным за меня. -Нет. -глаза быстро бегают по названию контакта. 4 буквы, а вселяют такой огромный страх. Чувствую на себе проедающий на сквозь взгляд Димы, но ничего сделать не могу. Звонок сбросили с той стороны телефона. Я еще несколько секунд смотрю на рабочий экран телефона и надпись "пропущенный", а потом поднимаю взгляд на старшего. Он явно беспокоился. -Ты как? -Всё в порядке. - говорю я настолько неуверенно, потому что сам не понимаю почему ему вру. Привычка? Дисплей вновь загорается и мелодия звонка вновь нервирующе играет. Вновь внимание приковывает надпись сверху. Надпись, что вновь вызвала мурашки. Все бы ничего, вот только Дима явно это замечает. -Выключишь звук? - предлагает тот и я замираю на секунду, а после нажимаю на одну из кнопок регулирующую звук. Теперь на беззвучном режиме. -Давай уберем куда-нибудь? Я послушно отдаю ему телефон, а он кладут его сзади себя на оставшуюся часть дивана. Теперь заветную надпись я не видел. Однако мысли и представленные сцены наказания, которые были бы за такую выходку не возможно было стереть. Взгляд друга все еще прожигал меня. -Он настолько сильно запугал тебя? - я даже дергаюсь, смотрю на Диму, который явно переживал, задавая такой вопрос. -Когда мне было около пяти моя мама решила отметить свое день рождение. Пошла в какой то бар с подругами, обещала быть дома в 9. В итоге она забыла о времени и пришла около 11 ночи, бухущая, почти в хлам. - я даже умудряюсь улыбнуться на этой фразе, хотя ситуация вообще не из веселых. - Но мой отец не прощал ошибок. Он взял её за волосы и начал бить головой о стену. Разбил ей лоб и сломал нос. Все лицо было в крови, как и стена. На этом месте теперь весит картина, а маму отправили в травмпункт. Соседям говорила, что шла с работы очень поздно и какой-то гопник избил и отнял деньги. И все верили. - я помню это так четко, будто видел это вчера. Наконец поднимаю взгляд на Масленникова, вижу в каком он ахуе. Нормальная реакция на такую историю. - Я не могу его не бояться. Знаю, что может достать меня и здесь. На душе не приятный и частями больной осадок, который не дает восстановить дыхание. Что то в грудной клетке скребло и металось, с особенной силой из за последней фразы. Хотелось бы не верить в это и жить в унылом самообмане, но от правды не убежишь. Ни скроешь, ни заглушишь её неприятные последствия. Не забудешь о них, слушая музыку или постоянно смотря какое-нибудьшоу на фон. Оно всегда будет с тобой и когда нибудь всё этовыльется в резкий поток эмоций - будь это слёзы, крики или удары по стене. И признавать этого никак не хотелось, иначе платить мне за эти подавленные эмоции придется долго. -Боишься вернуться в этот кошмар? - голос звучит таким сострадающим, будто парень чувствовал на себе эти эмоции. Хотя я не очень то и много знаю про его детство, может оно проходило тоже в скандалах. -Я боюсь, что единственная попытка из него выбраться станет неудачной. - говорю чересчур откровенно. От таких слов даже трясутся руки, но показывать я этого не хочу. -Попытка будет удачной, я уверен. - фраза была сказана таким внушительным тоном, что захотелось в это верить. - Будешь в другом городе, они даже не поймут. - попытка увидеть в моих глазах хоть какую то эмоцию прошла безуспешна. Неуверенность вперемешку со страхом. Хотелось бы верить, но не верю. - Всё будет хорошо, вот увидишь. -Надеюсь.