Просто

Юлия быстро шагает по холодному павильону и его длинным коридорам, но когда понимает, что приближается к еë гримерке, — замедляется и по-настоящему чувствует тяжесть в груди. Она делает последний шаг, перед тем как остановиться и залипнуть на дверную табличку с надписью: «Тина Кароль», и только проходящая мимо толпа, что странно на нее покосилась, заставляет Юлю испуганно потянуть ручку вниз и ввалиться в чужое пространство. — Ой, Юлечка, привет! — Стоило только Тине заговорить, как Юля тут же расслабилась, будто услышала пение птиц или самую чистую мелодию, или просто сошла по ней с ума, причем третье больше походило на правду. — Привет... — Санина покрылась румянцем от смущения, опустила голову вниз и, покачиваясь на месте из стороны в сторону, стала выжидать, что неловкое приветствие разрешится само собой, правда, неловким оно было разве что для неë, ведь рядом с Тиной в принципе по-другому и не получается... — Садись скорее! Я столько всего тебе должна показать, ты будешь в восторге! — Либерман хлопнула по дивану рядом с собой, а Юле ничего не оставалось, кроме как послушно разместиться слева и тут же пожалеть об этом: ни позади, ни между ними не осталось даже миллиметра, а значит она как обычно будет мямлить. Ведь рядом с ней просто невозможно без соблюдения дистанции. Тина сложила руки в замочек и с энтузиазмом продолжила делиться произошедшим, но все попытки Саниной услышать собеседницу окончательно стали тщетными, когда она ощутила чужое прикосновение на плече. Всего лишь еë ладонь, но обожгло кожу даже через ткань кофты, вызывая по всему телу миллиарды хаотично движущихся мурашек. Слишком трепетное и долгожданное касание, чтобы сказать про него «всего лишь». Тина даже не замечает раскрасневшееся лицо Саниной, только продолжает сжимать еë плечо ладонью. — Вот, эта девушка, посмотри, — протягивает телефон. — Как тебе? Юля накрывает еë руку своей и не отводит взгляда, она не знает, что ответить, точнее знает, но голоса в еë голове только и делают, что кричат о какой-то там любви... Нужно ответить ей хотя бы «классно» или типа того... — Ты такая красивая... — Запах сладких духов задурманил сознание? А иначе как объяснить еë смелость, больше похожую на отчаяние... Все-таки голоса в еë голове одержали победу. Тина резко поднимает на неë взор, завораживая своими горящими глазами цвета неба, такого чистого, нежно-голубого. Застывает в нескольких сантиметрах от лица Саниной и размыкает губы, пытаясь сказать: — Правда? — Либерман почему-то срывается на шепот, сменяя радость на удивление, нервно кусает губы и вскидывает брови, слишком невинно, как-будто впервые слышит подобные слова в свой адрес. — Да, твои глаза они... Завораживают и... Не стоит кусать губы, тяжело будут заживать... — Завораживают и? — Наклоняет голову, продолжая кусать саму себя, наперекор всем советам и даже сильнее. — И... Если пойдет кровь, у меня даже нет салфеток. — Ничего. — Тина стискивает зубы интенсивнее и на губах проявляется небольшая алая капля. Кровь медленно-медленно скатывается вниз. — Ну вот! Что ты сделала! — Санина вскакивает, в панике подбегая к туалетному столику и нервно проходя глазами по поверхности. В куче косметики и украшений ей удается найти упаковку салфеток и трясущимися руками поднести одну к кровоточащим губам Либерман. — Не нужно так... — Я слышала что от поцелуев заживают быстрее. — Тина ухмыляется, пока Санина держит невозмутимое лицо. Она совсем невесомо прислоняется салфеткой к пухлым губам Тины и делает вид, что ничего такого она сейчас не услышала. — Тебе удобно стоять на коленях? — Перед тобой — да. — Она явно перестала контролировать себя ещë на моменте пересечения порога гримерки, но сейчас, когда в глазах потемнело и мысли спутались — тем более. — Тогда я тоже так встану. — Либерман не раздумывая вскочила с дивана и упала на пол, снова оказываясь с ней практически на одном уровне. Она была на каких-то пару сантиметров ниже еë, но для Юли будто на все 20, такой маленькой и хрупкой она еë видела. — С твоими руками и без поцелуев можно, но я всë-таки надеюсь. — Не поняла. — Надеюсь на способ с губами. Санина озадаченно застыла, вроде бы все понимая, а вроде бы и ни за что не веря в услышанные слова. — Юля... прости... — Вздыхает. — Я сказала лишнего, просто... Но Юле становится совсем не важно на это еë «просто», ей только хочется, чтобы та замолчала поскорее, и она тоже, совершенно «просто», решает перебить еë тем самым способом, о котором Тина так много ей сегодня рассказала, но совсем не показала на практике. Перед тем как испуганные глаза обеих встречаются вновь, губы их соприкасаются на две секунды, на какие-то две секунды, скажете вы, но поверьте, этого достаточно, чтобы каждая из них ощутила мгновенную зависимость друг от друга и неспособность лишиться такого удовольствия. Либерман тянулась робко вперед, постепенно прикрывая веки, пока Юля открывалась каждой клеточкой своего сознания, позволяя ей упасть на свои губы ровно настолько, насколько она этого захочет, и конечно мысленно желая, чтобы она захотела упасть на них в бесконечно долгое путешествие.