***
— Кенни, куда ты, чёрт возьми, собрался без меня? — он остановился на своём пути. Это было на следующий день, и пока он шёл к дому Крэйга, чтобы проведать Страйпи, Кенни столкнулся с Картманом на лужайке перед своим домом, который лежал на стопке надувных кругов с лимонадом в руке. Он был единственным человеком в городе с надувным бассейном, но не потому, что никто другой не мог себе этого позволить (особенно, когда есть Толкин), а потому, что никто другой не видел смысла в таком бассейне. Картман, однако, утверждал, что причина в первом. — Просто делаю кое-что для друга. Как только он произнёс слово «друг», в голове Кенни пронеслись сценарии того, что они с Крэйгом были чем-то большим. — Для кого? Кайла? — Не-а, Крэйга. Картман усмехнулся: — Чувак, почему? Я думал, мы ненавидим эту суку. — Он мне платит, — защищался Кенни,— и только ты его ненавидишь. Я думаю, он норма- Его друг сел прямо так быстро, что опрокинул надувные круги и шлёпнулся в бассейн. Чашка лимонада смешалась с водой, окрасив ее в комичный жёлтый цвет. Нахмурившись, Картман поднялся на ноги: — Он платит? Сколько? Блять. — Да так… мелочь, знаешь ли… — Кенни уже думал о том, чтобы сбежать; у Картмана бы его не догнал из-за того, что недавно искупался. — Кенни, Кенни, — по голосу Картмана было понятно, что тот придумал какой-то план. — Ладно, что он хочет, чтобы ты сделал? Я могу помочь. Знаешь, я очень эффективный, и я твой лучший друг. — Ну, это просто, типа, кормить его морскую свинку и так далее. — Кенни смотрел, как Картман вылезает из бассейна. — Это круто, я могу это сделать. — он натянул полотенце на плечи, надел очки и похлопал Кенни по спине. — Раньше у меня была настоящая свинья, помнишь? Флаффи? Я, наверное, знаю больше, чем ты и Крэйг, я буду очень полезен. — Что с ней случилось? — он чувствовал, как его хорошее настроение немного пропадает, но полагал, что всё будет в порядке. Кенни действительно наслаждался компанией и мог разделить её; пятьдесят долларов всё равно было много, а Картман был его лучшим другом. — Всё, что я хочу сказать — это то, что после её таинственного исчезновения мы с мамой ели бекон каждый день в течение двух недель. — О, чувак, — он нахмурил брови, но это только заставило Картмана залиться смехом. — Она прожила хорошую жизнь, ясно? Возможно, её жизнь была лучше, чем твоя. Последние несколько минут прогулки прошли в молчании. Картман принимал несколько поз, когда кто-нибудь проходил мимо них. На них странно смотрели: на нём были только плавки и полотенце, а Кенни был одет с ног до головы в оранжевое. — Вот и дом. Дай мне просто… — он вставил ключ в замок, повернул несколько раз, затем, наконец, заставил его открыться. — Его комната — первая справа, наверху. — Ой, замечательно, дом Крэйга! — воскликнул Картман, откровенно игнорируя указания Кенни и направляясь в гостиную. Он взглянул на семейную фотографию, которая, похоже, висела у всех в Южном Парке в одном и том же месте, а затем плюхнулся на диван и стал искать пульт дистанционного управления. — Чувак, какого чёрта? — Кенни закрыл дверь и выхватил пульт из его рук. — Мы просто кормим Страйпи, а потом уходим. — Да ладно тебе, ты говоришь, как Кайл, — надулся Картман. — Давай сначала немного отдохнем, никто не узнает. — Он встал и пошёл к буфету. Кенни подумал о том, чтобы присоединиться к нему. В целом он был хорошим ребенком, но неидеальным, и даже просто банка еды была бы кстати. Но он вспомнил, в чьём доме находится и как может выглядеть лицо Крэйга, если он узнает, чем они занимаются. — Картман, стой! Он потащил его прочь. Картман шипел и метался, как кошка, но, похоже, что-то понял и поднялся сам. И это хорошо, потому что Кенни был далеко не так силён, чтобы поднять Эрика. Он отпустил руку Картмана, как только они оказались в комнате. Только, когда Кенни стоял на коленях и гладил пятнистую шерсть Страйпи, он понял, что ничего не помнит о том, что сказал ему Крэйг. — Что мы должны делать? — вопрос Картмана нисколько не помог. — Я, вроде как, не помню, — сказал Кенни застенчиво. Эрик закатил глаза. — Ну, тогда, думаю, мы никаких денег не получим. — Он смотрел на морскую свинку слишком долго, и Кенни был уверен, что в Картмане активизировались какие-то психопатические побуждения и что у него возникнет случайное желание убить Страйпи, как он убил Флаффи. Кенни надеялся, что Крэйг знает, что он будет защищать питомца своей жизнью в буквальном смысле. К счастью, в этом не было необходимости: Картман перевёл взгляд на стол Крэйга. Он немного порылся в бумагах, а затем вытащил что-то и сказал: — Вот. Отблагодаришь меня, отдав мне семьдесят пять процентов от зарплаты. Кенни поднял бровь и взял это из его рук. Это была записка, явно предназначенная для него, так как на ней крупным, неаккуратным почерком было написано слово «КЕННИ». С небольшим толчком в груди он пролистал её. Она начиналась словами: «Я уверен, что ты забудешь то, что я сказал, поэтому вот инструкции по уходу за Страйпи», а затем следовали списки, упорядоченные по тому, что нужно делать ежедневно, раз в два дня и раз в неделю. Твою ж мать. Вздохнув с облегчением, он выполнил задания, расписанные по тому, что нужно делать ежедневно. Всё было довольно просто, и Кенни действительно начал вспоминать некоторые вещи. Он заменил сено и воду и добавил ложечку гранулированного корма. Страйпи наблюдал за ним, слегка покачивая головой. Он выглядел недовольным. «Я тоже скучаю по Крэйгу», подумал Кенни, почти пытаясь общаться с ним телепатически. — Ладно, думаю, я закончил это ежедневное дерьмо, — сказал он себе, — теперь, хм. Здесь говорилось, что расчёсывать шерсть Страйпи нужно каждый второй день. Расчёсывал ли Крэйг его вчера? Кенни не мог вспомнить. — О, чувак, зацени! — Картман, очевидно, что-то откопал со стола Крэйга. Это была тетрадь, немного помятая по краям, но в остальном, похоже, нетронутая. — Что? Это просто тетрадь. — Нет, смотри, — сказал он, с нетерпением открывая её, — это грёбанный личный дневник. Парни разве ведут личные дневники? — Не ведут. — Совершенно забыв о своей дилемме по поводу расчесывания Страйпи, Кенни с любопытством подошёл к столу. Картман открыл случайную страницу и показал её. Дерьмовая ухмылка расползлась по его лицу. — Это слишком. Эта страница была датирована несколькими месяцами назад, и на ней было написано несколько абзацев, описывающих вполне обыденную жизнь. — Ладно, хорошо, это ежедневник. — Не-а. Он не розовый и не блестящий, но всё равно чертовски гейский, что делает его личным дневником, — хмыкнул Картман, просматривая страницы. — Ты что, никогда не читал «Дневник слабака»? Это ежедневник, а не личный дневник. — Просто заткнись, ты начинаешь говорить, как Кайл, — сказал он с быстрым, острым взглядом. — Вот, читай. Скажи мне, есть ли что-то, чем мы можем его шантажировать. Подумав, Картман добавил: — Он мог бы хотя бы поставить на него замок. Все знают, что он должен быть. — Откуда ты знаешь, что должно быть в дневнике, а что нет? — Кенни попытался поймать тетрадь после того, как Картман бросил её ему. — Я знаю, ну, знаешь… из фильмов и прочего дерьма. Просто заткнись, ты, тупица и нищий. Кенни самодовольно ухмыльнулся. Картман, вероятно, что-то сказал в ответ, но он занялся дневником, отгородившись от него. Какая-то часть его сознания понимала, что, возможно, не стоит подыгрывать Картману, но любознательность победила. Он всегда хотел узнать больше о Крэйге. И он не собирался шантажировать его: это был просто быстрый взгляд на его повседневную жизнь. Ничего такого. Крэйг, вероятно, всё равно не писал ни о чём важном. Прошло около двадцати секунд, когда Картман настойчиво попросил ответа: — Ну? — Отъебись, я всё ещё читаю ту же страницу. Речь шла о какой-то субботе, когда ему пришлось пойти в парк с сестрой, и в итоге они поссорились. Крэйг жаловался, что его мама всегда встаёт на сторону Триши. — Ты такой медлительный, — ворчал Картман, — вот, дай мне посмотреть. — он вырвал книгу и пролистал её, уделяя каждой странице лишь беглый взгляд. — Ну? — спросил Кенни, передразнивая его. В ответ он сузил брови и сердито хмыкнул. — Ну, однажды он спорил с Клайдом о том, какая бейсбольная команда лучше, — неубедительно оправдывался он. — Похоже, нет ничего интересного, чем можно было бы шантажировать его, — сказал Кенни с притворным разочарованием, — ну, ладно. Давай положим дневник обратно. Картман с досадой захлопнул дневник. — Кенни, ты бедный или нет? — Эээ… — Разве тебе не нужны деньги за шантаж? Кстати, ты так и не сказал, сколько он платит тебе за уход за его морской свинкой. — Слушай, я вообще-то не должен был брать тебя с собой. Я просто пойду домой, — пожал он плечами, пытаясь казаться равнодушным, — и не похоже, что ты помог. — Не похоже, что я помог? Ты забываешь, что я нашёл для тебя эти инструкции и что я нашёл этот дневник? Ты такой чёртов эгоист. — Ладно, чёрт, я дам тебе немного, хорошо? — Как. Много. Он. Платит. Кенни резко выдохнул, зная, что его ждёт. — Сотню. Он мог солгать, но Картман обязательно узнает об этом рано или поздно. — Я ожидаю семьдесят пять, — сказал он. Прежде чем Кенни успел запротестовать, Картман скрылся с дневником.***
Это было утро второго дня. Кенни снова шёл к дому Крэйга с ключом в руке. Погода становилась ясной, и на улице было довольно приятно. Это был не пляж или место, куда направлялась семья Такер, но, по крайней мере, город не был покрыт вечной метелью, как это обычно бывало. — Кенни! Как раз вовремя. — Он сделал паузу, немного насторожившись, когда Картман выскочил из дома, даже не потрудившись закрыть дверь. — Я только что нашёл кое-что, во что ты не поверишь. — Что? — Я не могу рисковать тем, что кто-то ещё сможет использовать это как оружие. Давай доберёмся до дома Крэйга, и я тебе покажу. — он помахал дневником для демонстрации, на его лице застыла широкая коварная улыбка. Кенни медленно кивнул, внутри него зародилось беспокойство. Он не думал, что Картман найдет что-то, стоящее его времени. Тот факт, что у него что-то было, в сочетании с его неоспоримой способностью манипулировать людьми, предвещал Крэйгу катастрофу, не говоря уже о доверии Крэйга к нему. Ах, блять, пожалуйста, пусть это не закончится большой бедой. Они добрались до дома Такеров слишком быстро. Кенни открыл входную дверь, не в силах перестать думать об ужасных сценариях того, что могло быть найдено. Чёрт подери, я не должен был позволять ему идти со мной. Кайл был бы так зол, если бы узнал, что я допустил. Его друг, к сожалению, был в летнем лагере со Стэном, совершенно не зная, что задумал Картман. — Хорошо, — сказал Кенни, с ужасом закрывая за собой дверь, — дай мне посмотреть. Его улыбка только усилилась, и Картман явно пытался сдержать приступ смеха: — Я сделал закладку на страницу, где начинается кое-что хорошее. Он передал дневник. Кенни осторожно отодвинул ярко-жёлтый листок, закладку с надписью «Я люблю читать!», которую получил каждый в школе. Его взгляд в последний раз переместился на Картмана, прежде чем он прочитал запись. «17 февраля Я много думал об одном человеке из моего класса. Я рассказал об этом Толкину, а он рассмеялся и сказал, что не может поверить, что я не знаю, что такое влюблённость. Я знаю, что это такое, просто я не знал, что это за чувства.» — Продолжай читать, — подтолкнул Картман, — там такая жесть будет через несколько страниц. Кенни безмолвно повиновался. Его беспокойство было оттеснено непреодолимым любопытством и, возможно, небольшим страхом за то, кто же это окажется. «21 февраля Я сказал Толкину, кто мне нравится. Я ожидал, что он скажет мне пригласить человека на свидание, как делают все, когда узнают, что кто-то влюбился. Он просто сказал, что не ожидал, что это будет мальчик.» Его брови были подняты так высоко, что практически лежали на лбу. Он начал читать быстрее, пропуская страницы, которые были неинтересны. «3 марта Толкин сказал Джимми. Вот стукач. Они вдвоём смотрят на меня, когда мы находимся в классе, как будто я сейчас все брошу и ни с того ни с сего начну его целовать.» «15 марта Триша нашла мой проклятый дневник, прочитала про влюблённость и бесконечно надо мной смеялась. Такими темпами все в этом чёртовом городе узнают об этом до конца месяца. Я ЛЕГОНЬКО ударил её, и мама набросилась на меня из-за этого. Какого чёрта.» «29 марта Кенни сегодня все время смотрел на меня. Думаю, ему тоже кто-то сказал.» При виде своего имени Кенни действительно подумал, что его сердце выпрыгнет из груди и он умрёт. Он взглянул на Картмана, который ждал, пока он закончит, и его ухмылка не исчезала. По правде говоря, Кенни, вероятно, смотрел на него совсем не по той причине, о которой думал Крэйг. «9 апреля Сегодня у нас в школе был групповой проект. Я хотел работать со своими друзьями, но эти ублюдки сказали мне работать с Кенни. Он уже был в паре с Баттерсом, но он позволил мне присоединиться к ним. Я не думаю, что он был рад меня видеть, потому что он даже не посмотрел на меня.» Он это запомнил. Кенни отказывался смотреть в глаза, потому что из-за бабочек в животе это было невозможно. Интересно, почему его друзья захотели, чтобы он работал со мной? «11 мая Кенни не появлялся в школе уже три дня. Я сказал это, когда мистер Гаррисон вызвал присутствующих и спросил: «Как долго этого ублюдка уже нет?». Мои друзья засмеялись и сказали: «Ооооо».» — Я вижу по твоему лицу, что всё просто заебись, — сказал Картман с ликованием, — это дерьмо такое чертовски смешное. Продолжай читать, я хочу увидеть твою реакцию. «16 мая Мама сказала, что мы поедем в отпуск после окончания школы. Она сказала, чтобы я нашёл друга, который присмотрит за Страйпи. Я откладываю деньги, чтобы нанять Кенни. Я знаю, что мои друзья сделали бы это бесплатно, но мне нужен повод увидеть его.» Ему было немного обидно, что Крэйг решил, что он будет присматривать за Страйпи, только если ему дадут денег, но Кенни был гораздо больше сосредоточен на том, в каком направлении развиваются события. «1 июня Я попросил Кенни подписать мой ежегодник. Он написал «HAGS! -Kenny» и нарисовал смайлик с солнечными очками. Он не купил их, но позволил мне расписаться на обратной стороне его тетради. Потом я весь оставшийся день просто смотрел на его подпись. Это так глупо.» В этот момент он захлопнул блокнот, лицо его пылало. Гогот Картмана усилился в десять раз, в уголках его глаз появились маленькие слезинки, и он схватился за живот. — Ты можешь в это поверить? Крэйг гомик и запал на тебя! Картман был лучшим другом Кенни. По большей части они знали друг о друге всё, как Стэн и Кайл. Но он, очевидно, не знал, что Кенни тоже неравнодушен к Крэйгу. — Ха-ха, да. Умора, — пробормотал он, трясущимися руками держа дневник. Возможно, это было бы действительно смешно, если бы Кенни не разделял его чувств. — О'кей, о'кей, я думаю, мы пойдём к нему домой, когда он вернётся, так? Потом ты звонишь в групповой чат класса, убеждаешься в том, что он заметил, я показываю ему дневник и угрожаю прочитать его вслух, если он не заплатит нам, — сказал он, а потом поделился своими мыслями: — Может быть, мы даже можем сделать видеозвонок. — Эй, Картман, я не уверен насчёт этого. Он закатил глаза: — Не будь таким трудным, Кен. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь себя величавым и могучим, потому что ты кому-то нравишься, но, серьёзно, мы не собираемся просто так ничего не делать с этой информацией. — Но… Кенни остановился, совершенно потеряв дар речи. Он вспотел, чувствуя, что вот-вот выпустит блокнот из своих ловких пальцев. Кенни не чувствовал радости, как он думал, если бы узнал, что Крэйг испытывает к нему чувства; вместо этого он был в ужасе от того, как всё обернется. Не понимая его чувств, Картман раздраженно спросил: — Но…? — Это, типа, неправильно?— его голос прозвучал слишком высоко, и он захихикал, всё ещё сгорая. — Знаешь, Кайл будет очень зол на тебя, если узнает… — Вот почему, — сказал он со слабым рычанием. — мы, блядь, сделаем это как можно скорее, пока он ещё в лагере и ничего не может с этим поделать. Картман, казалось, наконец-то одумался после того, как Кенни не отвечал целую минуту. Тем не менее, в его тоне прозвучало всё то же отчаяние, когда он добавил: — Тебе не обязательно принимать участие. Я сам разберусь. Когда Кенни не ответил и на это, Картман взял книгу из его рук и снова ушёл.***
На четвёртый день Картман разослал смс, чтобы узнать, кому можно будет позвонить через несколько дней. У Кенни не было телефона, и он узнал об этом только потому, что Картман решил позвонить на домашний телефон Маккормика, сообщив ему, что собирается сорвать куш. Кенни понял, что должен начать разрабатывать собственный план.***
На пятый день Кенни стал выжидать. По дороге к дому Крэйга появился Картман и спросил, почему он не работает. Кенни не мог понять, действительно ли он не знает или нет. — Ты будешь там, когда я буду шантажировать его, — настаивал Картман, похоже, передумав, — я имею в виду, он должен знать, что ты тоже с этим согласен. Кроме того, это твоя вина, что я нашёл дневник. Он смотрел минуту или две, потом согласился.***
На шестой день, покормив Страйпи и убрав за ним, Кенни быстрым шагом направился к дому Картмана. Он заглянул в окно; Картман лежал на диване, а его мама на кухне была занята бумажками. Воспользовавшись случаем, он пробрался в боковую часть дома, где находилась его спальня.***
Ровно в семь утра на седьмой день Кенни и Картман были на пороге дома Такеров, дневник и телефон были спрятаны за спиной последнего, а сумка висела на плече у первого. Мягкий утренний солнечный свет заливал Южный Парк оранжевым сиянием. На подъездной дорожке уже была припаркована машина. Это, а также слабый звук работающего телевизора дали понять, что Такеры наконец-то вернулись. Картман без колебаний позвонил в дверь, сделав невинное лицо. Миссис Такер открыла дверь, глаза ее были затуманены. — О. Не ты ли тот мальчик, которого мой сын попросил присмотреть за его морской свинкой? Кенни кивнул, а Картман добавил: — Я помогал ему. Вы не против, если мы войдём? — Нет, Крэйг, возможно, спит, но вы можете его разбудить. — Она открыла дверь. По дороге наверх Кенни дал ей ключ от дома, и миссис Такер поблагодарила. — Хорошо, я начинаю звонок. — Картман прошептал это, когда они были совсем рядом с комнатой Крэйга. Его взгляд упал на ремни на плечах Кенни. — Для чего, чёрт возьми, эта сумка? Он не хотел ничего говорить, и, к счастью, не пришлось, потому что Толкин поднял трубку. Первое, что он сказал, было: — Почему ты звонишь так рано, твою мать? — Да так, — сказал Картман, прикрыв рот рукой, чтобы не рассмеяться, — кто-нибудь еще присоединяется? — Я так не думаю. Никто не любит просыпаться в такую рань. Ухмылка сползла с его лица: — Но другие сказали, что присоединятся. — Да, но не в семь утра, да и ещё во во время летних каникул, — сказал Толкин, звуча немного устало. — Я встал только потому, что через час у меня летний лагерь. — Чёрт бы тебя побрал, Кенни, — прорычал он, хотя Кенни не имел никакого отношения к организации звонка, — чёрт… неужели ты не можешь просто заставить их проснуться? Это важно. Мы не можем сделать это позже, потому что это будет подозрительно. — Подозрительно? Чувак, какого чёрта ты задумал? — он сделал паузу. — Подожди, Кенни с тобой, так? Это уже три человека. Картман уже собирался ответить, вероятно, сказав, что троих недостаточно, когда к разговору присоединился ещё кто-то: Бебе. Его глаза сразу же загорелись. Прошла секунда, и Кенни понял, почему. Бебе была печально известна тем, что распространяла сплетни. Он начал болтать с ними, выглядя очень довольным. Даже с новым дополнением к разговору, Кенни всё ещё был уверен в своем плане. Ни за что на свете он не мог потерпеть неудачу. В конце концов, всё будет хорошо. — Ладно, думаю, этого достаточно, — усмехнулся Картман, — если только ты не сможешь уговорить Венди присоединиться, Бебе? — Не-а, она слишком поздно ложится из-за своих волейбольных игр, ей нужен отдых. Картман закатил глаза и сказал: — Ладно, как скажешь. — Он бросил последний взгляд на Кенни, прежде чем захлопнуть дверь спальни Крэйга. Он проснулся от неожиданности. Крэйг смотрел на Картмана и Кенни, стоявших у его двери, словно не зная, что делать: — Ребята, почему вы здесь? — Крэйг там? — раздался в трубке голос Толкина. — Я думал, он всё ещё на отдыхе. — Ты позвонил Толкину? — смущённый взгляд Крэйга быстро превратился в оскал. — Что, чёрт возьми, происходит? — он бросил свой неодобрительный взгляд на Картмана, и Кенни вспомнил, что Крэйг, как правило, является тонким в своих чувствах. — Ничего особенного, мы просто подумали, что было бы неплохо, если бы мы, друзья, поговорили. Мы ведь давно не общались, правда? — Картман сел на кровать. Кенни стоял рядом, все еще ничего не говоря. — Э… ладно? А это обязательно прямо сейчас? Я только час назад вернулся. — Да ладно, они разговаривают по телефону. Не будь грубым. — он ухмыльнулся и, похоже, решил начать разговор. — Кстати, ты ничего не хочешь рассказать, раз уж тебя слушают друзья? Какие-нибудь секреты? Он сузил глаза, по-прежнему отказываясь смотреть на Кенни: — О чём ты говоришь? — Да, о чём ты говоришь? — голос Бебе был гораздо более взволнованным, чем у Крэйга. Сердце Кенни заколотилось. — Может быть, тебе стоит рассказать первым, Картман, — проговорил он громче, чем собирался. Картман оскалился, вскинув бровь. — Что ты имеешь в виду? — Ты расскажешь свои секреты первый. — наконец он полез в свою сумку, вытащил оттуда — к ужасу Картмана и замешательству Крэйга — лаймово-зелёную книгу в твёрдом переплёте с улыбающейся медвежьей мордой на обложке, закрытую на маленький золотой замочек: дневник Картмана, который он украл накануне. Прежде чем он успел что-то сказать, Кенни отпёр замок с помощью одной из заколок сестры. Замок был дерьмовый, дешёвый, как у большинства детских дневников, поэтому он легко открылся. Он перелистнул на страницу, закладкой которой служил старый чек с заправки. — Кто-то собирается что-то сказать?— спросил Толкин, совершенно не понимая, что происходит. Однако никто не обратил на него внимания, поскольку все были слишком сосредоточены на напряжении в комнате, которое было густым и тяжёлым, как сироп. — Кенни, какого хуя? — сказал он после долгой паузы со примесью страха, предательства и гнева. Взгляд Крэйга наконец остановился на нём. Это мгновенно вызвало на его лице жаркий румянец, как будто он всё ещё стрелял лазерами из своих глаз. — «Двенадцатое декабря, — прочитал Кенни, — сегодня мама сказала мне помыть мою мягкую игр- — Заткнись! — Картман выхватил его, тоже покраснев. — Господи Иисусе, ты, бл… — он завершил разговор, а затем бросил взгляд на Кенни, который говорил: «теперь доволен?». — Иди домой, чувак, — ответил МакКормик, забирая дневник Крэйга, который Картман держал за своей спиной. — Какого хрена ты это сделал? Ты понимаешь, что мы могли бы получить? Мы могли бы стать богатыми, какого чёрта? — Подождите, подождите, о чём вы, ребята, говорите? — перебил их Крэйг, — и какого хрена у тебя мой… блокнот…? — Картман собирался шантажировать тебя тем, что ты в нём написал, — объяснил Кенни, передавая тетрадь. Он держал голову опущенной. — Я остановил это… потому что… — Для начала, зачем ты вообще, блядь, его привёл?— он защитно засунул дневник под одеяло, брови сошлись вместе. — Это его вина, — сказал Картман, в его голосе все еще слышалась злость, — он заставил меня пойти с ним, чтобы накормить твою свинью, а теперь он даже не позволяет мне заработать на этом. — Он повернулся к Кенни, ткнув пальцем ему в грудь. — Клянусь Богом, ты самый худший друг на свете. — Ты заставил его пойти с тобой? — Крэйг казался не впечатлённым. — Нет! Он сам пошёл со мной! — возмутился Кенни, — а я позаботился о Страйпи вообще без его помощи! — Не-е-ет! Крэйг, помнишь тот список, который ты составил для него? Он понятия не имел, что делать, и я указал ему на него, так что, по-сути, ты должен мне за всю неделю. Кенни усмехнулся: — Я бы всё равно его нашёл! — Господи, тише, — сказал Крэйг с разочарованным стоном, — я хочу знать, что ты прочитал в дневнике. — Что ты влюбился в Кенни, — ответил Картман решительно. Его улыбка немного вернулась при этой мысли. — О.— его щёки стали розовыми. У Кенни тоже. — Ээ… — Всё в порядке, даже более, чем в порядке, — отчаянно хотел сказать он, — может, сходим на свидание в кино? Как это делают люди по телевизору? Картман осмотрел Кенни, потом Крэйга: — Подождите. Вот дерьмо. Не может быть, твою мать. — Ухмылка стала такой же, как тогда, когда Кенни впервые прочитал дневник. — Тебе тоже нравится Крэйг? Только тогда Кенни понял слова Твика: «Какой стресс!», когда ему задали вопрос. В его горле стоял комок размером с мяч для гольфа: — Я… — Теперь я понял. — Голос Картмана был на удивление спокойным.— Вы двое…— он снова провёл осмотр, похоже, обнаружив что-то, чего не было раньше. — Это правда?— когда Крэйг заговорил, это было неуверенно, так, как Кенни не слышал раньше, как будто он ступил на неустойчивый мост. — Ты действительно…? Он выдохнул: — Да. Их глаза встретились. Широкие, неверящие глаза Крейга. Внутренности Кенни таяли, как мороженое, оставленное на слишком долгое время в интенсивных объятиях летнего солнца. Он хотел забыть об этом затруднительном положении, взять его за руку и наслаждаться летом в компании друг друга. — Подожди. — С комментарием Картмана момент разрушился, как будто он зачерпнул кусочки мороженого, прилипшие к дороге, и засунул их обратно в морозилку. — Если вы оба блядски нравитесь друг другу, то почему я не мог выполнить свой план, а потом позволить Кенни признаться? Всё равно теперь все узнают! Они обменялись взглядом с приподнятыми бровями, и Крэйг пожал плечами: — Ну, этого не произошло. И, кстати, я плачу только Кенни. — А пошли вы. Я домой.