Синдром Дефицита Внимания.

      Забвение.       Гул в ушах, давление во лбу и тьма перед глазами, что подобно савану отрезала жизнь юноши на клишированные До и После. До холодной ночи на крыше, звонка подруге, её утешений, планов на завтра и смирения, После сорока таблеток успокоительного и острого лезвия, жгучим прощанием сопроводив душу человека туда, где должен был располагаться зал наивысшего… Нет, Наивысшего! Суда. Там его вклад в общество трепетно рассмотрит судья морали, смелые решения будут высмеиваться за их преувеличенность в понимании парня; скверные мысли Карма переведёт в целое число и незаурядным уравнением вычтен его из общего показателя очков добродеятеля. А за этим будут наблюдать те, кого покойник при жизни обидел (в роли единого обвинителя) и друзья, приглашённые как защита — они бы нашли время на то, чтобы выслушать бредовый рассказ о кошмарном сне в полночь, а явиться на такое дело и подавно бы ворвались спустя минуту после торжественного звонка…       О да… От тебя ничего не зависит. Вот и приветственный хор указывает верный путь к месту заседания:       »…И сам решает наш герой,       Кто тут живой, кто — неживой»       Он идёт на этот голос, пытаясь дотянуться до яркого свечения бледными ладонями, но как бы быстро он не бежал к нему, звучал он также тихо и, скорее, как выдуманная на ходу лирика заскучавшего в тишине охранника, которому нельзя было сходить со своего поста даже на минуточку, чтобы послушать, как ругают грешного… С осознанием этого человек наконец смог пробиться сквозь мрак, открывая тусклого свечения болотные глаза. Странный ад. Где же крики грешников, жаркий привет от дядюшки Сатаны?       «А кровожадный тот убийца…» — продолжает бормотать чьё-то задорное напевание, осекаясь на последнем слове, будто исполнитель забыл слова, или в самом деле забыл подготовиться к выступлению.       «Крови твоей желал… Напиться.» — с недовольным причмокиванием, что и вывело Эльзара из вегетативной дрёмы, произносит неизвестный голос где-то выше, чуть ли не по слогам. Он явно не доволен своей песней, хотя, если петь её такому же сонному сброду, коим был юный неудачник, это сделало бы шоу мрачнее и атмосфернее.       Потирая серовато-рыжий комок, что звался волосами на затылке, человек с, естественным его состоянию, утробным стоном, перевернулся на бок, чувствуя отмёрзшими конечностями не менее промёрзший пол (от него ли, или же сама поверхность была таковой), твёрже любого самого бетонного из всех бетонных и отторгающих по своей пассивно-агрессивной энергии бетонных полов. Не так он был заинтересован в неизвестном певце, как то, почему хотелось вцепиться в потолок, залезть на стену, лишь бы не лежать там, где он лежал сейчас. Какая интересная подводка к главному вопроса этого часа — а ГДЕ он лежал?       Взгляд бегло щупал комнату, долгое время не находя ничего, кроме бежевых стен и своих же волос, размытым оранжевым фильтром мешая даже просто оценивать ситуацию, настолько неприятным было это марево… Волосинки челки, утратившей свою укладку, неприятно кололи веки и, как казалось, сами глазные яблоки. Смахивая путанные локоны, герой истории неспешно поднимается в сидячую позу, стараясь контролировать смертельную прогулку на канате над пропастью, в виде темноты от скачка давления…       Эльз до сих пор не мог сложить мысли до кучи. Всё это казалось бредовым сном… Или, когда он потерял сознание, в дом ворвались грабители, и заметив истекающего кровью парня, на свякий случай захватили с собой для дальнейшего выкупа… А пока держат здесь, в холодном подвале. Или в бункере… Нет. Откуда у домашних грабителей бункер?..       Ворчание и намурлыкивание кем-от мелодий, до этого неизвестных человеку, было подобно второй кнопки скорости у миксера — ещё больше мололо всю информацию в единую кашу из сладких ягодок — грёзах о загробном покое, и противных специй — более приземлённая теория о похищении… Есть ли третья скорость? (Может ли быть хуже?)       Гомон где-то неподалёку оборвался торжественным всплеском ладоней: — Вы посмотрите, кто тут в себя пришёл! — наигранно, с малой злобой от, казалось, вечного ожидания, произнёс специально завышенный мужской голос.       Третья.       Эльзар в спешке осмотрелся по сторонам, стараясь найти говорящего. Тело обдувало сквозняком ужаса и тревоги. Бедолага готов был залепетать жалостливые оправдания на своё счёт, но усилившееся дуновение привело его в порядок — говорили сверху…       Это бог, о котором так много рассказывали родные сестры? Нет… Бог бы не захотел принять у себя грешника… Эльзар долгие годы считал себя проклятым некой тёмной силой, противоположной святой, ибо вера никак не приживалась в его душе. Сейчас, кажется, на секунды две он уверовал, в испуге вспоминая все молитвы, ранее неуспешно выученные в поддержку хору, в котором близкие приятельницы имели гордость быть, а ему же просто было приятно находиться рядом с ними, даже не в самой приятной обстановке. Чтож, если Бог и явился перед ним в своём истинном проявлении, его дитя не станет скрываться за мантией лицемерия…       Веки медленно, надрывисто вздымаются вверх, оголяя почти детской невинности взгляд. Перед носом возникает чья-то ладонь, серая, почти чёрная: — Давай помогу. — словно делая безвозмездную услугу, недовольно строит из себя милое создание нечто, что ещё Эльзар не успел увидеть.       Он полностью проснулся. Бегло осматривая каждую деталь незнакомца, парень скользит по тонкой кисти, переходящую в мрачное одеяние юных герцогов 19-го века на современный бунтарски лад — рукава в глянцевую полоску чуть светлее основного цвета едва выглядывали из-под верхней одежды (Однотонная с кожей неизвестного, что не сразу позволяло увидеть разницу между местом, где одежда начиналась) — серый пиджак с вручную добавленными излишками в виде шёлковых верёвок, крепящих на себе части рукавов (Словно некто был недоволен выбором их родителей, и как протест испортил элегантную одёжку), не менее вычурные брюки, искусственно, но как же искусно зауженные… Высокий сапог, другой декор… Почему так страшно смотреть ему в лицо?!       Парень встряхивает головой, впуская в неё злобу к потревожевшему. Очи, украшенные нахмуренными бровями, поднимаются навстречу взгляду собеседника… И тут же теряют свою былую уверенность — перед ним не бог, и далеко не его творение.       То, что было принято за сквозняк, оказалось лишь игрой воздуха и крыльев незнакомца, точно вырванные у мутированной ночной летающей хищницы. Подобная её настрою улыбка, — растянутые уголки губ до ушей, — азартным интересом подчёркивала хитрые, два турмалиново-алых камня, сияющих из-под ранее опрятно прилизанной челки, ныне — словно специально, взъерошенных кудрей. Пряди, чёрные, подобно смоле, поглощали любой свет, смеющий ослушаться Господа и прикоснуться к этому чуду… Чуду? Неужели, эстетика перебивала любой ужас к существу? Своевременно.       Эльзар, окутанный мантией ужаса, с демонстративным взвизгом, отползает чуть назад, стараясь не сводить взгляд с незнакомца, коего эта картина повеселила ещё больше. Балахон сковывал действия, путь парню еще не удалось увидеть своё одеяние, он уже ненавидел то, во что его облачила преисподняя. — Ну зачем же так фонтанировать лишними эмоциями, милый мой друг — Закатывая глаза, трещит голосом демон, выравниваясь в прежнюю позу. Ладонь, не использованная как помощь человеку, скользит по волосам, медленно переходя на один из наростов — рог, изогнутый так, что в совмещении с симметричным вторым выстраивал очертания изящно вычерченной буквы «V» с широкими «Бёдрами» и узкой «Талией». Увы, выше эта фигура не строилась… — К-кто ты такой?! — Поджимая к груди руку, пытается вернуться в разгневанное состояние человек. — Ты меня поражаешь… — дважды хлопает в ладони демон, после скрепляя их в замок. — Первый вопрос, и резонный. Человечество ещё не утеряно!       Эльзар молчит, сверля его взглядом. Хотел ли он вызвать чувство дискомфорта? Может быть, но противник словно держал перед собой зеркало, отражающее взрывоопасные огни. В ответ незнакомец также молчит, оценивая взглядом тонкий стан, розовое личико и жертвенно-жалостный испуг на нём же. Ему не напугать демона… Эльзар для него — насекомое… Или же это оценочное суждение от общепринятых представлений о тварях их мрака? — Меня зовут Азазель, — откусывает губу создание, рисуя на своём лице гримасу того, кто только что благословил грешника своим вниманием. — А ты — мой милый спутник на несколько часов… Ну вставай уже, заболеешь и умрёшь раньше времени!       Внезапно приблизившись к человеку, не успевшему и слово вымолвить в знак протеста его действий или что-то из разряда неуместного: «Рад знакомству!», Азазель хватает защищающую руку юноши своими обеими, взмывая почти под потолок, дабы выровнять бедолагу, но… Немного не рассчитывает время, которое понадобилось бы Новоиспеченному компаньону для координации своих действий… Как опрометчиво — венистые ноги, слабые даже для простой прогулки в три километра, чудом не сломались со звонким треском, а лишь разошлись в стопах, принося своему хозяину нестерпимую боль. Человек свернулся даже больше, чем в три погибели, находя и четвёртый, и пятый изгиб. — Ох… Отец мой родной… — проклинает себя в шутку, или же в самом деле чувствует вину Азазель, закусывая указательный палец. — Кажется, брать души методом тыка из списка Клинически мёртвых — была плохая идея… Ты там хоть жив? — решает ради приличия добавить демон, легонько склоняясь над телом. Всхлипы и болезненные сопения никак не могли его оставить в покое… Скорее, раздражая? — Где я нахожусь? — поднимая голову, смотрит на ушибленную ногу Эльз, к счастью для себя не находя никаких деформаций. Видимо, боль была надуманной. — Рад, что ты в полной норме, мой, негативно настроенный на прибывание в мире живых, приятель. И да, горжусь тобой, второй раз ты открываешь рот, и снова по делу… — готов был всплеснуть руками демон, но на радостях совсем забыл, что во второй раз применять подобные приёмы — банальщина. — Ты где-то на первых этажах ада, если говорить понятным для вас, узкомыслящих.       Такой ответ не устроил парня. Он вновь начал искать ответы в трещинах на стенах, Сквозь которые капала то ли вода, а может и слёзы грешников, которые Азазель любезно сливал вёдрами в некий резерв, а после был рад наслаждаться спёртым солёным запахом мук и страданий. Как иначе? Ведь все демоны жестоки по своей натуре, разве не так?! — А если говорить… Вашим? языком… — вжимает голову в плечи птенчик (именно так Азазель и видел его в таком положении). — «Вашим»? — морщится в недоумении спрашиваемый, оббегая взглядом невидимую страницу сценария, выискивая место, в котором он что-то не так понял. — Имею в виду… — Эльзар щурится, встряхивая головой. — Если говорить языком, который мне не понять, по твоим словам… Постой! — наконец озаряют мысли. — Я мёртв?!.. — Условно… — пожимает плечами демон, складывая руки на груди. — А что? Не оправдало ожиданий? Думал, загробная жизнь, что-то на подобии кипящих котлов или райских садов? — короткой пулемётной очередью смеётся глава. — Ну, ты, как бы, всё ещё жив. В своём мире… Пока твоя душа тут.       Эльзар уже не так сковано осматривается, всё ещё старясь понять, куда конкретно его занесло. Азазель не оставил это без внимания — Так совпало, что мне стало скучно именно в тот момент, когда ты лезвием по рукам водил. — утрировано демонстрирует на себе недавние действия собеседника он, тут же, как смахивает проекцию своего потенциального будущего, обтряхивает руку.       Розовое личико становится ещё краснее. Приступы будто заменяют его настоящее я, и благо, если этот негодяй, что берёт над ним контроль, вредит их общему телу. Другое — когда наносит ущерб близким. — Да я всё понимаю! — кокетливо взмахивает ладонью Азазель. — Ну, на самом деле, если серьёзно, я призвал тебя сюда не только для того, чтобы поразвлекаться с твоей и без меня кровоточащими душой и телом. — по-деловому закинул одну ногу на другую демон, будто садясь на воздух. Но его уверенность в своей же деловитости пропала, стоило ему открыть глаза и взглянуть на обезображенное недопониманием и возмущением лицо Эльзара. — Я имею в виду — подвергнуть тебя страшным пыткам и мучениям, а не то, что ты подумал! Придурок…       Юный демон ударил себя ладонью по лбу, недовольно рыча в себя. Данное рандеву (пусть и спонтанно спланированное Азазелем же за три минуты на коленке) представлялось ему более ярко — жертва молит о пощаде, обещает продать свою душу, совершить все возможные грехи хоть за час… Но ничего из этого. Лишь минутные возмущения и осуждающий взгляд… Когда ладонь сползла на нос и губы, глаза, подобные отчёту об ошибке в верхней строке ворда, — красные до раздражения, — вновь нахмурились, в ответ на всё ещё недоумевающее выражение лица человека. Стоило Азазелю открыть рот, чтобы что-то возразить, как в сырую головушку сразу пришло понимание, что сие тихим жестом скромняга спрашивал логичный вопрос, исходя из предыдущей реплики. — Понимаешь… — желая поставить ещё три точки в конце малосложного предложения, перетащил ладонь с лица на затылок демон, теряя былую уверенность в свих намерениях. — Это немного личное… — переминает шейные позвонки он же. — Может ты уже… — наконец подал голос скромник, но, видимо, либо не был услышан, либо демон только и ждал, чтобы его перебить. — Мне недавно на голову свалилось совершеннолетие. — молчание, и далее возмущенное — О, спасибо, дорогой друг, за поздравления, это сильно мило с твоей стороны, учитывая, что мы знакомы три минуты! Тем не менее, — успокоило пыл дитя глубин. — Отец разрешил мне, в честь моего взросления, выходить выше нашего дома, и… Я немного заблудился, три месяца бродил тут, да там… А теперь я и вовсе не могу двинуться дальше. — Завершил пояснения демон.       Эльзар недолго молчит, перебирая в голове все возможные варианты четкой формулировки ответа, которую ему так и не дали. Молчанием он боялся обидеть своего похитителя, хотя, с другой стороны, это был уже первый тревожный звоночек, сигнализирующий о проявлении стокгольмского синдрома, но, всё-таки, если он и правда нуждался в помощи, стоило бы войти в положение, насколько эта ситуация ни была бы двоякой. — Мне искренне интересно, что могло задержать ТЕБЯ ЗДЕСЬ… — размеренно начал свою мысль человек, наконец вставая с ледяного пола, от которого ноги и особо мягкие ткани давно начали подавать признаки начала процесса омертвления, пусть и на уровни панической заботы о себе. — Мне кажется, у тебя достаточно сил, чтобы… Просто открыть какой-нибудь портал, даже если не прямиком в нужное место, то… — Сквозь свои размышление и огромное внимание на свою же жестикуляции, Эльз не сразу же услышал насмешливый хохот демона. — Ты чего?.. — робеет парень.       Азазель же, кое как удерживаясь на лету, крепко обнимает живот, чувствуя давящую и режущую боль, словно по всему периметру торса прошлись острым ножом, прорезая ткани вплоть до внутренних органов. Мышцы, до этого не знающие даже десяти поднятий туловища с упора лёжа, болели как после долгой тренировки, но эмоции существа, бурлящие не в животе, а где-то в горле комом, внезапно исчезли, и в своём ответе Азазель вложил максимум стыда за такой ответ жертвы и сожаления: — Я демон, а не маг… — Н-но разве вы не умеете… Не знаю, призывать миньонов в виде украденных душ, пускать кровавые потоки из глаз, сбивающие всё, на своём пути… — очередное недоумение поразило в отчаяние парня. — Вот скажи. — чуть спустившись, положив ладонь на плечо Эльзара, Азазель повёл их на прогулку в сторону другой комнаты, игнорируя слабую хромоту попутчика, вход в которую — зияющая тёмная скважина через полуразваленный проём, куда человек согласился бы пройти только вторым или за гарант на выживание. — Вы, люди, уже рождаетесь с прирожденными талантами к музыке, рисованию, глупым вопросам… Нет! К третьему у тебя талант есть, и он определенно делает тебя са-амой сухой куклой из всех, что я видел за этот рассказ. — Извини?.. — В очередном приступе недоумения опускаются тонкие брови рыжевласого. — Именно — нет. Никто не рождается готовым стать гением. Нет, я, конечно, умею стрелять кровавым потоком, сшибая всё, на своём пути, как ты выразился. Но… Я пока не гений. У меня было всего 180 лет, за это время нереально освоить идеально какой-то навык. Я часто забывал путь домой даже в нашем измерении! А тут до дома этажей 8… — в отчаянии завершил объясняться демон.       На входе в комнату Ильзар проявил инициативу остановиться: — И что же Я могу сделать, если даже ТЫ не в силах… — Поперёк губ парня встал палец собеседника и характерное «цыц». Сначала взгляд человека пал на руку, затем в глаза Азазеля. — В том то и дело, что вы, — люди, умудряетесь за 70 лет жизни сделать больше, чем мы за тысячу. У нас нет понятия времени! Мы просто живём, не стареем, а вы куда-то торопитесь. И мне будет проще вытащить из мира живых человека, чем ждать ещё половину своей прожитой жизни, когда папочка любезно лично отправится меня искать…       «У каждого народа свои трудности…» — вздохнул человек, слабо отпихивая костлявую ладонь от своего лица: — Хорошо… Какого рода помощь тебе нужна? — Отлично! Рад, что ты согласился! Пройдём. — На радостях впорхнул в следующую комнату демон. — П-постой! Это не значило, что… Ай, ладно… — опустив глаза в пол бормочет человек, в тайне надеясь на снисхождения.       Эльзар послушно заходит за демоном. Комната не была отличной от предыдущей: тот же гнилой потолок, ледяной пол и давящие своей однотонностью каменные стены, которые вот-вот должны были начать сближаться от одного неосторожного шага человека на невзрачную плиту прямо на входе, и через пол минуты два грешника были бы раздавлены всмятку. От чего такие мысли? Дверь позади волшебным образом закрылась будто по датчику движения, и это не могло радовать…       Дверь же, вот только что была хилой и, кажется, от одного толчка должна была рассыпаться на щепки, но грохот, словно перекрывший последний путь к свободе. Пусть так и было на самом деле.       Только герой окинул комнату в поиске своего временного, а может, до конца жизни (неизвестно, какого рода Развлечения приберег ему Азазель) приятеля, как грубая сила увалила тощее тельце на бетонный пол, чуть ли не ударяя лбом о небольшую скалу (невесть откуда взявшуюся в помещении, чем-то похожую на подвал), чуть ли не ложась сверху. Сказать, что челюсть Эльзара чуть ли не опала от сие резких действий — не с казать ничего. Превозмогая боль, он приподнялся на локти, замирая, чувствуя в упор над собой демона, голова которого и помешала его полному совладанием с телом. по       Прижимая длани человека к полу, Азазель будто говорит: «Тише… Затаись.». Эльз чувствует, как он кивает вперед, за камень. Юноша покорно выглядывает за укрытие, поначалу не совсем понимая, что же так хочет ему продемонстрировать сверхунаходящийся. Он щурится, будто это должно было помочь: — Что я должен… — Ч! — слегка налегает на того демон, полностью упирая подбородок в рыжую капну, словно хищник… Нет. Словно жертва! Прячется в дебрях от опасного зверя. Эльз замолкает, порядком нервничая от столь странного и близкого расположения духа Азазеля. Тело демона немного подрагивает, скорее от того, что ему пришлось выстаивать в такой планке уже порядка тридцати секунд… И его напряжение становится еще заметнее, когда из такого же укрытия в метрах трёх от них выскакивает восьмилапое чудо, чуть больше своих собратьев… Может раз в 40. Членистоногое безразборно носилось по комнате с передышками в несколько секунд.       Голова Азазеля двигалась в такт с его движениями, будто он старался контролировать каждое действие паука, подобно кошке, но если у кошек это был бы интерес инстинкта к охоте, Азазель был напуган. — Ты боишься Этого?.. — шёпотом делал ударение на последнее слово человек, будто заворожённый, тоже провожая создание взглядом. — Ты разве не видишь?.. Это же… Это же апофеоз ужаса! — в такой же манере отвечает демон. — Истинное отродье из самого ада, из двойного ада!       Эльзару показалось, что это очередная шутка и хохма, но за несколько минут их общения он успел усвоить одно — Азазель может совершить шокирующий публику поступок, будоражащий подсознание любого тирана, но при этом быть не способным постоять за себя, что придётся звать на помощь кого угодно, даже если это будет человек, которого он и сам одним плевком уничтожит. — И что нам делать? — опираясь на умозаключение, смертный и сам поддался панике. — Нам? Я тебя для чего сюда притащил? Он твой. — возмущенно тараторил Азазель. — А как МНЕ с ним справиться?! — всё нарастала паника у прижатого. Трудно думать, когда над тобой опасный демон, а перед тобой — то, что этого демона пугает. — Я слышал, вы их порой дома держите… — опустил на того голову крылатый, этими же крыльями слегка пожимая, словно желая закрыться ими от всех опасностей мира. — Ну прости, что не подхожу по твоим стандартам! — слегка приподнимал в ответ голову бледнолицый. Азазель слегка повеселел: — Да всё нормально! Знаешь, я тоже не… — бодрая речь прервалась истошным воплем шутника. В ту же секунду Эльз ощутил облегчение за своей спиной — демон взмыл к потолку, словно только отращенными когтями впиваясь в угол комнаты.       Человек же, испугавшись больше реакции демона, высоко взвизгнул, рефлексивно закрывая голову руками, поджав колени ближе к животу. Так страшно было лишь под наркозом лет 10 назад…       О да, самое время вспомнить свою жизнь — первый класс, первую школьную любовь, то, как эта же школьная любовь огрела его тяжёлым рюкзаком, как после этого последовал огромный ряд психологических расстройств, та самая операция, во время которой он пришёл в сознание… И теперь он тут — в холодном подвале, уже укутанный в кокон и готовый быть поданным на ужин. Но почему он еще жив и чувствует своё сердцебиение?..       Эльзар поднимает медленно голову, всхлипывая в ужасе. — Эй… — недоуменно звучит его же возмущение. Парень садится на колени, опуская взгляд на невинное создание у его ног. С этого ракурса он не казался таким опасным, скорее, просто немного жутким. Более жутким, чем пауки из его мира. Наступило успокоение. — Он… Не опасен… — Это просто ему не хватило рывка до тебя — раздается из угла комнаты. — Что?.. — не расслышав сказанное, оборачивается на того человек.       И опомнится не успевает Эльз, услышав агрессивное шипение со стороны невинного, как ему казалось, существа, как демон, за которым ему и предстояло наблюдать, срывается со своего места, отскакивая от родного духу ему угла подобно прыгающему насекомому — сосредоточившись на цели, на долю секунду сжавшись для лучшего сцепления с поверхностью и надёжного прыжка. К удивлению человека (если он и сам успел разобрать действия секундного акта в трёх абзацах по 20 предложений каждое.), целью падшего было не вцепиться в жестокого зверя острыми клыками, пуская фонтаны крови врага во все стороны, — нет. Рывок привёл Азазеля к булыжнику, который ранее служил их укрытием, казалось, вросшим в землю, но удивительно легко поднятым, вырванным почти с корнем щуплым парнишей как этот демон. Не разбирая ничего, герой, сначала заведя смертельное оружие за голову, вложив всю свою силу в руки, не целясь отправляет камень в свободный полёт, сбивая насекомое-переросток в полёте навстречу лакомому ужину в виде Эльзара.       Грохот разносится по ближайшим комнатам, а с ним и тяжёлое дыхание Азазеля, перенявший на себя кислород, что должен был вдыхать и Эльз, совсем не дышащий. Зелёные-хаки глаза в вопросительном испуге носились от обломков камня к своему спасителю, и внезапно всё утихло окончательно. Кажется, даже крылья перестали свистеть по воздуху.       Азазель потёр запястье, поправляя золотой, покрывшийся трещинами, браслет, ранее не замеченный Эльзаром. Браслет был слишком уж большим для него, что странно… Разве сын самого влиятельного демона, как казалось, не должен носить такие обноски в виде старых, кажется, даже не драгоценных украшений. С другой стороны, это могла быть какая-нибудь памятная вещь, иначе не было понятно истинной причины, почему такой знойный и прихотливый Азазель носил украшение, что вот-вот свалилось бы с его запястья, даже если учитывать то, что он будет ходить с расставленными по сторонам пальцами. — Давай, поднимайся… — осевшим голосом бормочет Азазель, решая снова попробовать протянуть свою помощь.       Подтягиваясь на руке демона, Эльзар встаёт, уже не так страшась демона. Он казался теперь таким де человеком, только с большими крыльями, длинными рогами и заносчивым, самолюбивым характером. Азазель тоже умел бояться, у него тоже были свои переживания, он тоже имел свою историю, что привела его к этому месту. Продолжая держаться на воздухе, Азазель сопровождает парня в следующую комнату, попутно пользуясь возможностью побеседовать. — Так как тебя зовут, рыжик? — усмехается по-доброму дитя тьмы. — Эльзар, — с инициативой отвечает человек — Лазарь! — с ещё большим восторгом восклицает демон. — Мне так больше нравится. — Тебе не кажется это грубым?.. — тихонько возмущается новоиспеченный Лазарь. — Да нет, имя как имя. Больше подходит тебе… На самом деле.       Парень лишь вздохнул, не решившись тратить время на лишние пояснения. Это отняло бы больше сил, да и не факт, что в его речи о морали, Азазель не нашёл бы место своим хохмам…       Тьма сгущалась над головами существ. Новый и новый коридор был наполнен тоскующим нытьём эхо, которое уже много лет не могло выбраться из этих мест. Ему оставалось только отбиваться от стены к стене, изредка пополняя своё звучание случайными звуками — обвалом потолка, капания воды…       На бетонном полу словно оставался более яркий тон за шагами человека. Его ступни и юбка одеяния сметали за собой всю пыль, скопленную здесь веками. Частицы вздымались в воздух, показываясь на глаза лишь тогда, когда тонкие лучи света, невесть как забравшиеся в этот ад (а может и являющийся простым свечением светлячков, собравшихся во единую кучу где-то между щелей, согревая друг друга), приятно резонировал, стараясь поймать каждую пылинку, дабы их движения могли снова и снова им пересказать историю о том, как здесь недавно прошлась живая душа.