***
- Заткнись, ты не имеешь права говорить мне это! – кричала женщина. – Попробуй справиться с этим сам. - Почему ты все время указываешь на то, что я недостаточно делаю! – повышая голос ответил мужчина. – Я и так работаю без выходных, что ты мне еще предложишь? Ссора лишь набирала обороты. Маленькая Ила знала, мама с папой опять не могут оплатить счета, из-за этого ругаются. Девочка была довольно смышлёной для своих лет, поэтому никогда не влезала в ссоры родителей, она лишь закрывала уши руками, не желая слушать скверные слова и беззвучно плакала. Здоровые отношения в семье – залог психического здоровья ребенка, не правда ли? В определенный день месяца, когда приходили многочисленные счета, Ила пряталась в комнате, так как знала – она не может больше слышать крики. Неокрепшая детская психика не могла справляться с подобным давлением. В такие моменты в комнату обычно заходила бабушка, поднимая внучку на руки, окутывая теплотой и заботой, которой ей так не хватало. - Это временно, - разговаривала женщина как со взрослой. – ты ведь понимаешь? Ларсон никогда не смотрела в глаза. Она обычно, уставившись в желтого цвета одеяло, вытягивала из него нитки, закручивая на пальце. Однако, внимательно слушала бабушку. Её крошечная комната с серыми стенами, без обоев, состояла из одной лишь кровати и прикроватной тумбы, со старым ночником. Все вещи девочки могли с легкостью уместиться в одном из отсеков этой самой тумбы. Окно, слева от кровати, было занавешено старой простыней. - Мама с папой любят тебя. – пыталась подобрать слова пожилая женщина. А морщинки у глаз, когда она улыбалась сквозь слезы, задерживали их. – Им просто сейчас трудно. Женщина укладывалась рядом с ребенком, на скрипучую кровать и доставала самую толстую книжку, к слову, единственную книгу в доме. Она гладила Ларсон по голове и читала о далеких звездных системах, разъясняя сложные слова. «Когда рождается звезда, взрыв от неё разносится на многие километры в космическом вакууме. С течением времени химические реакции, происходящие внутри, угасают, звезда превращается в белого карлика и умирает. Но мы никогда не сможем узнать, когда точно она погибла, потому что свет её такой яркий, что остается на небосводе еще долгие-долгие годы». - Они не хотели, чтобы я рождалась? – в один из таких вечеров спросила Ила у бабушки. Женщина опешила от вопроса внучки, не смея говорить правду. - Что за глупости, Ила? – встала она с кровати, убирая книгу на тумбу. – Конечно хотели. - А если я умру, они тоже будут видеть меня и помнить обо мне, как мы помним о звездах? - Пора спать, детка. – смягчила тон женщина, оставляя вопрос без ответа. Она вновь легла рядом, плотнее прижимая внучку к себе, целуя её в лоб. – Уже поздно. Сердце пожилой женщины разрывалось от бессилия. Она не могла рассказать ребенку, о том, как её мама однажды пришла в слезах, оповещая семью о нежелательной беременности от человека, которого знала лишь месяц.***
Ближайшая школа, которую посещала Ларсон, была не лучшим местом для воспитания достойного, социально-ответственного человека. Бедный район, злые, обделенные судьбой дети, не прекращали издеваться над зажатым ребенком. Каждый день Ларсон был похож на предыдущий. Скудный завтрак, прогулка пешком до места, в котором находиться было порой даже опасно, крайняя парта в углу и кучка глупых, вечно смеющихся над ней одноклассников. Издевкам способствовал внешний вид школьницы. Старая потертая форма, рюкзак, доставшийся от какой-то девочки, живущей по-соседству. Круглые очки с толстой оправой и хвостик, прятавший шелковистые волосы темного цвета. Ларсон потребовалось некоторое время, чтобы понять – либо ты, либо тебя. Мир устроен так, что, если у тебя нет денег, ты перестаешь существовать. Никому не важно, насколько ты хороший человек, насколько большая у тебя семья, насколько маленький ребенок и есть ли у тебя еда на завтрак. Всех волнует то, что лежит в твоем кошельке, насколько дорогой у тебя телефон, одежда, сумка. Поэтому, в один из таких эмоционально сложных дней, сидя на полу своей комнаты, проливая очередные слезы, она твердо решила измениться, чтобы поставить на место тех, для кого она была не более чем «четырехглазой ботанкой».***
Ила крутилась у зеркала, поправляя макияж и прическу. На телефоне на всю громкость играла музыка. Девушка пританцовывала и напевала незамысловатую песенку, в которой рассказывалось о друзьях, что помогли одной бедняжке справиться с трудностями жизни. Она натягивала на себя короткую юбку красного цвета, одновременно стирая остатки помады с неаккуратно накрашенных губ. С улицы доносились монотонные звуки клаксона. Ларсон открыла окно, переваливаясь через подоконник в одном только бюстгальтере и юбке, которую все же успела надеть. - Я иду, не трезвонь. – выкрикнула она парню, который выдыхал сигаретный дым в открытое окно старой черной машины. - Быстрее, малышка! Мой член уже заждался. Ила покачала головой, усмехаясь, вытаскивая первый попавшийся на глаза топ из шкафа. Со стороны улицы слышались громкие недовольные возгласы остальных девчонок и парней. Быстро ретировавшись из комнаты, на ходу зашнуровывая старые конверсы, девушка схватила с тумбы сигареты, которые лежали прямо на той самой книге о далеких галактиках. - Куда ты собралась? – неодобрительный тон мамы заставил остановиться прямо в дверях. - С друзьями покататься. - Эта кучка идиотов не для тебя, Ила. – закатывая рукава домашней рубашки, подходила к дочери женщина. – Опять с этим великовозрастным бездельником ошиваешься? - С кем хочу, с тем и ошиваюсь. Тебе какое дело? – складывая руки на груди, ответила в таком же тоне Ларсон. - Вот подожди, отец придет с работы, я все расскажу ему. - Не слишком ли поздно вы начали заниматься моим воспитанием? Опешившая от слов женщина схватила дочь за руку, выхватывая у неё пачку сигарет. - Куришь… – разочарованный, но одновременно резкий голос констатировал очевидный факт. Ила молчала, пытаясь уклониться от нежелательного касания. - Девочки, что случилось? – вышла пожилая женщина на крик. Брюнетка нахмурила брови, вырвав наконец руку, пользуясь тем, что мать отвлеклась на бабушку. - Она опять убегает из дома. К своему недалекому дружку. - К твоему сведению, этот недалекий дружок за несколько месяцев обеспечил меня большим, чем вы за все мои шестнадцать лет. - Ты что, спишь с ним за деньги? – лицо матери в секунду сменило все оттенки, от яростного красного до бледно-серого. - Не бойся, я в отличие от тебя пользуюсь презервативами, ребенка в подоле не принесу. Удар. Такой сильный, что девушка чуть не отлетела на крыльцо. Школьница прижала руку к горящей огнем щеке, поглаживая её. В уголках глаз скопились слезы, непонятно то ли от боли, то ли от обиды. - Убирайся отсюда! – в сердцах кричала мать. – Делай со своей жизнью что хочешь, неблагодарная чертовка. Ила выбежала из дома, быстро садясь на переднее сидение машины. Отъезжая, она видела бабушку, которая утаскивала маму обратно с порога, та в свою очередь добавляла что-то вдогонку. - Арсон, все хорошо? – поинтересовалась девушка, сидевшая на заднем сидении на коленях своего парня. - Да… - неуверенно. – Да, все отлично. Теперь уж точно. - Переезжай ко мне, хватит уже этих истерик в машине. – мужчина, который вел машину, был явно раздражен. - Заканчивай, Дэниэл. Передай лучше зажигалку. – несдержанно, мысленно возвращаясь к недавнему инциденту, проговорила Ларсон. – И музыку сделай погромче. Кинув огниво брюнетке через плечо, он положил свою руку ей на колено, медленно поднимаясь выше, сжимая до боли. Школьница не обратила на это внимание, продолжая как ни в чем не бывало открывать окно и поджигать сигарету. Из-за сабвуферов коих в машине было четыре, она ходила ходуном, подпрыгивая на неровных дорогах их убитого района. Ила качала головой в такт музыке, пытаясь вытрясти из своей головы все проблемы. Пространство заполнилось шумными выкриками студентов и одной единственной школьницы, алкоголь из бутылок разливался прямо на сидения, но никому до этого не было дела. Шумная вечеринка переместилась из машины прямо в квартирку Дэниэла. Студент жил один, родители иногда помогали редкими переводами на карту. В основном молодой человек зарабатывал сам, промышляя нелегальными продажами наркотиков тем, кто без них не представлял жизни. В их районе либо ты, либо тебя. Он тоже усвоил это правило. Громкие жалобы соседей оставались незамеченными, молодыми людьми управляла тяга к разгульной жизни и огромному количеству выпивки. В их головах был мусор, из их ртов мат доносился чаще, чем любые другие слова, и казалось бы, что могла в прошлом прилежная ученица найти в такой компании моральных уродов? То, что может найти любой эмоционально нестабильный, обиженный на жизнь подросток – мнимую поддержку, фальшивые отношения, основанные на периодичном трахе и ненадежных подругах, которые готовы раздеться перед тем, кто предложит больше. Громкая музыка была слышна даже на втором этаже, куда целенаправленно была приведена Ларсон и где она провела не одну ночь, в компании своего парня. - Малышка, - ловко забираясь под юбку школьницы, полным возбуждения голосом проговаривал Дэниэл. – прежде чем мы начнем, я хочу попросить тебя об одной услуге. Ларсон с беспокойством посмотрела на молодого человека, пытаясь убрать его руки. Он явно хотел поговорить о чем-то серьезном, так не прерывал бы пустыми разговорами их дело. Ожидая продолжения истории, Ила осматривалась по сторонам. Все как всегда. Комната мужчины была обставлена музыкальными инструментами: различного вида гитары весели на стене, в углу, противоположном от кровати, стояли синтезатор и барабанная установка. Ила любила, когда он играл ей. В остальном помещение походило больше на свалку, нежели чем на комнату молодого студента колледжа. - Говори уже, что случилось? – сбросила его руки со своих бедер школьница. - В общем, у меня появились проблемки с моими корешами. Я им немного задолжал… - Ты идиот? – шумно выдохнула школьница. - Сколько ты должен? - Да, там сумма чисто символическая, я думал, может перехватишь у родителей? – продолжал он приставать к девушке. - Откуда я возьму деньги? Ты разве не знаешь, какое у моей семьи положение? - Ну, ты что, не хочешь помочь своему любимому парню? – перехватил он руки брюнетки, держа за её спиной. В глазах Илы на секунду появилась паника. Дэниэл прежде никогда так не делал. Страх заставил школьницу произнести то, что никогда бы не сказала, будь она хотя бы немного в адекватном состоянии. Она знала, что у отца были отложенные на бизнес деньги, которые он копил с таким трудом, выплачивая при этом жуткого размера кредиты. - Достанешь их для меня? - Что? Нет. Дэниэл ты пьян, давай ты проспишься, а потом мы решим твою проблему. Я обещаю, я не оставлю тебя в трудной ситуации. Мы же вместе. – с нежностью и безумной, застилающей глаза, влюбленностью, произнесла брюнетка. - Что за хуйня, Арсон? Слиться хочешь? - Нет. – отрицательно покачала головой девушка. – Я люблю тебя... - Херня! – выкрикнул студент, который явно был под кайфом от очередной дряни. Он схватил Илу за плечи, начиная неистово трясти. – Я сказал тебе достать деньги, ты понимаешь вообще с кем ты имеешь дело, тупица? Я не прощаю предателей. Глаза школьницы наполнились слезами, страх окутал каждую клеточку её тела. Она не могла позвать на помощь, запредельные децибелы отдавались даже в висках. В эту секунду она поняла, насколько влипла. - Я достану, достану. – истерично повторяла Ларсон, пытаясь оттолкнуть обезумевшего парня подальше от себя. Как только девушка почувствовала вместо грубой хватки легкие поглаживания, она обессилено опустилась на пол, вместе с еле слышимым хлопком двери и фразой «я схожу за бухлом». Ила никогда не была глупой девушкой. Она резко поднялась на ноги, сбегая по лестнице, пробираясь через толпу знатно опьяневших студентов, расталкивая их руками. Её сердце отбивало, кажется, под двести ударов в минуту. Она не могла собрать мысли в кучу, даже когда вышла на улицу, бесцельно блуждая по темному району. До дома она добралась ближе к полуночи, бесшумно пробираясь по коридору, предварительно сняв обувь, стараясь не создавать лишних звуков. - Пришла? – вспышка света ослепила её. Отец сидел на кухонном стуле. Девушку было прекрасно видно, так как перегородкой между кухней и коридором служила арка из гипсокартона. Она была неровно зашпаклевана самим Ларсоном старшим. Никакой отделки или обоев, только редко торчавшие шляпки гвоздей. - Папа? - Папа, папа. Присядь на секунду. Размазанная помада, резкий запах сигарет и алкоголя выдавал то, что девушка явно была не на приеме института благородных девиц. - Что с тобой происходит? Простояв секунду, Ларсон опустила на пол конверсы и буквально подлетела к столу. - Я так облажалась, пап. Так облажалась… - Ну, так исправляй. – в глазах отца читалось огромное сочувствие, его сердце болело за дочь. Он понимал, что он облажался не меньше. Дети ведь не растения, поставил на подоконник и поливаешь раз в неделю. С ними нужно разговаривать, узнавать, как прошел их день в школе, приходить по ночам и целовать перед сном в лоб, желая сладких снов… Но сейчас он не мог позволить себе пожалеть Илу и спустить её грубость и пренебрежительное отношение к жизни, хотя рука сама неосознанно тянулась к волосам дочери, хотелось обнять и окутать заботой, за все эти пропущенные шестнадцать лет её жизни. - Это все, что ты можешь сказать? – сдерживая слезы, спросила Ларсон. – Исправляй? - Ты должна учиться нести ответственность за свои проступки. – в голосе холод вечной мерзлоты, а в душе боль, хуже, чем от ожогов третьей степени. - Прекращай встречи с этими отморозками и извинись перед матерью. - Хорошо. Ила зашла в свою комнату, спускаясь по двери, глуша рыдания в сгибе локтя. «Разберусь. Сама».***
Кухню освещала лампочка с самым дешевым плафоном, купленным на распродаже. Из-за него свет превращался в едко желтый, еле добираясь до самых дальних углов. Брюнетка сидела за столом, поставив на него локти. Зажатые кулаки закрывали нижнюю часть лица, видны были только глаза, которые смотрели куда-то вдаль. Поза, в которой она застыла была похожа на положение отчаянно молящегося человека, чьи грехи нельзя было простить. Напротив девушки лежала пачка бумажных купюр, перетянутая резинкой. За окном крупными каплями отбивал ритм дождь, ветер завывал свою песню, сдувая листву с крон деревьев. Часы, висевшие напротив, чуть выше холодильника показывали 18 часов и 2 минуты. Дэниэл опаздывал. Родители на работе, бабушка гостит у милой дружелюбной соседки. В глазах школьницы пустота, а в голове непрекращающийся поток мыслей, словно целый рой больно жалящих пчел. Ила никогда не была глупой, легко могла преуспевать в школе, если бы того хотела. Возможно, подружилась бы с такими же увлеченными наукой школьниками и сидела бы сейчас у подруги дома, где они скачали бы дурацкий научно-фантастический фильм и исправляли неправильно произнесенные термины. Она часто думала, как по-другому бы могла сложиться её жизнь, не выбери она тот путь, который со скоростью света опускает её жизнь на дно Марианской впадины. Что было бы, если бы она родилась в другой стране, у других родителей, разговаривала на другом языке… Все эти мысли не имели никакого отношения к ситуации, в которой оказалась Ларсон. Она просто мечтала, избегала суровой реальности, в которой самое радостное событие, которое только может произойти – не проснуться с утра. Ила никогда не была глупой, она просто выбирала неправильный путь. «Как же я дошла до такого?» - она отчаянно простонала и упала на сложенные руки. Дверной замок отворился, вместе с ним и дверь, впуская в дом запах мокрого асфальта. - Достала, малышка? Ларсон, испугавшись, чуть не подпрыгнула на стуле. - Откуда у тебя ключ? – страх действительно сковывал её, сжимая легкие так, что дышать было трудно. – Я еще раз спрашиваю: откуда у тебя ключ от моего дома, Дэниэл? Это не шутки. - Ну, сделал дублик, пока ты спала, чего паникуешь так. Я же не пользовался им до этого. – студент то нервно отряхивал одежду, то убирал руки в карманы, снова доставая, и так по кругу. Под глазами залегли синяки. У него явно была ломка. - Но ты собирался? – Ларсон держалась на расстоянии, пачка была у нее в руке. - Нет. Все, меньше работай ртом, больше руками – потянулся он за купюрами. – Шустрее. Неведомая глупость сейчас овладела Ларсон, она попятилась назад, упираясь спиной в кухонный гарнитур. - Не от..дам. – запнулась девушка. Дэниэлу надоели эти глупые игры, он в два шага оказался рядом, глыбой нависая над школьницей. Она зажмурила глаза, понимая, как глупо будет сейчас кричать и звать хоть кого-то на помощь. Мужчина силой взял девушку за челюсть, было ощущение, будто она хрустнула. - Херовая игра, Арсон. – глаза его наливались красным. – Он одним резким движением оттолкнул девушку, но она не удержала равновесие и полетела на пол, задевая затылком ближайший угол кухонной столешницы. Дэниэл опешил, Ила упала будто тряпичная кукла и лежала неподвижно, словно… - Блять, сука тупая! – прокричал он на весь дом. Школьница лежала без сознания на полу, на затылке виднелась кровь. Мужчина замешкался, пытаясь понять, что делать в такой ситуации, а вдруг она умрет? «Блять, нет, нет, нет только уголовки мне не хватало. Родители меня просто уничтожат». Он запустил пятерню в волосы, зачесывая их назад, затем опустил обратно к лицу, пытаясь осознать происходящее. «Она уже пару минут так без движения». Дэниэл впервые в жизни по-настоящему испугался, видимо то же самое иногда чувствовала Ларсон, когда порой настороженно говорила о страхе. Студент увидел пачку, которая все еще находилась в холодной руке школьницы. Он аккуратно вытащил деньги и скрылся также быстро, как и пришел. После было все как в тумане, голос мамы вдалеке, подлетающий отец, бабушка, которая сквозь рыдания набирала номер скорой. Иле казалось, будто её голову поместили в вакуум, в котором нет ни звука, ни света, ни воздуха. Остатки сознания ускользали, однако, она отчетливо и на всю жизнь запомнила тот момент, когда предала свою семью. С этой мыслью ей предстоит теперь жить каждый день.***
Это был шестой день в палате, в которой было чисто, светло и пахло свежим постельным бельем. Мама каждый день приходила к дочери, приносила что-то вкусное, чуть ли не кормила с ложки. И черт знает, где они взяли деньги и на эту палату и на все эти продукты. Мама впервые не настаивала на рассказе, она впервые не смотрела на неё глазами, в которых отражалось разочарование. Теперь по радужке словно можно было прочитать что-то новое, ранее неизвестное. Там, кажется, была забота. На седьмой день девушка решилась. Она не могла больше терпеть чувство всепоглощающей вины, Ларсон понимала, что возможно в эту секунду теряет последнюю надежду на сохранение хороших отношений. - Я не хотела, я в последний момент передумала, честно. Я бы этого не сделала, я клянусь… Слезы градом шли из глаз, голова начала болеть еще сильнее от напряжения. Она оправдывалась, каялась, первый раз плакала перед ними так открыто и так по-детски. - Простите, я… лучше бы я действительно никогда не рождалась. – посмотрела она на маму, которая не отрываясь смотрела в одну точку.***
- Только не говори мне, что они ничего не ответили… - Кейт сдерживала подступающие к глазам слезы. Она силой вытянула из подруги информацию о прошлом, ведь больше так продолжаться не могло. Увидев Ларсон там, где она и предполагала, в слепой зоне за школой, она настояла на объяснении причин её отвратительного поведения. Резкость, присущая Фирс была оправдана непониманием мотивов подруги. Она увела брюнетку в комнату, желая раз и навсегда расставить точки над «i», но не ожидала, что разговор будет настолько морально тяжелым. - Конечно они отрицали, говорили о том, что все совершают ошибки, но в тот день все безвозвратно изменилось. – с грустью ответила школьница. - Каждый раз в голосе матери я слышу подозрение, в голосе отца – пугающее безразличие, а бабушка всегда спрашивает слишком много, беспокоится. – Ила перевела дух, посмотрев в окно. Сумерки сгущались, розовый закат становился багровым на глазах. – Когда я разговариваю с ними, я будто снова оказываюсь в той палате, вспоминаю тот день… Кейт потянулась рукой к руке Илы, аккуратно накрывая её. - Но, как ты оказалась здесь? Ларсон старший, спустя несколько месяцев все-таки добился получения гранта на развитие малого бизнеса. Небольшая автомастерская расширялась, а доход постепенно увеличивался. Вскоре старый дом был продан, его заменил другой, ближе к центру города. Илу было решено перевести в другую школу и изолировать от старых знакомых. Все её старые вещи благополучно оказались в мусорном баке, на замену пришли неброские блузы и джинсы. Со всей вызывающей косметикой также пришлось попрощаться, как и с цветными прядями, которые она перекрасила в черный. Но одна привычка все же осталась. Девушка начала путь восстановления и возвращения к нормальной жизни, в которой не было места алкоголю и вечным тусовкам до ночи. Репетиторы сменялись один за другим, пытаясь вылепить из Ларсон среднестатистического подростка, привить ей вкус к жизни и научить наслаждаться ею. Финансовое положение отныне не было проблемой, однако решение перевести девушку учиться заграницу далось родителям с большим трудом. Этого пожелала сама Ила. Она не могла более терпеть контроль, поэтому сыграв роль увлеченного тинейджера, она попросила родителей сменить обстановку. Выбор пал на школу при посольстве. Долгая подготовка к вступительным экзаменам и немного волшебных купюр сделали свое дело. - Ты не жалеешь? – заваливала вопросами подругу Кейт. - Нет, нисколько. - А Дэниэл? – очень осторожно поинтересовалась Фирс, её любопытство можно было понять. – Вы виделись после того, что произошло? - От старых подруг я узнала, что он сторчался. Сейчас я не имею ни малейшего понятия что с ним и как он живет. - Ты его все еще любишь? - Вряд ли можно остаться неравнодушной к человеку, который испортил тебе жизнь. - Но… - вопрос Кейт так и остался не озвученным. – Спасибо, что поделилась. Я понимаю как это трудно расстаться со своим прошлым. – на этой фразе девушка скрыла глаза, не желая, чтобы Ила увидела то, что таится в них. Брюнетка кивнула, но не в знак согласия, а в знак благодарности. Её наконец выслушали, без упреков и косых взглядов. - Я уверена, что Чимин все поймет. Он отходчивый, не умеет держать обиды. В отличии от Ларсон. - Я на это очень надеюсь.***
Дни после разговора пролетели словно одно мгновение. Все это время Ларсон собиралась с мыслями, пытаясь побороть в себе страх вновь быть отвергнутой дорогим сердцу человеком. Чимин не разговаривал с ней, хотя иногда она ловила на себе его расстроенный взгляд. Первые три дня он грустил и пытался заглушить в себе желание подойти к подруге первым, зарубить топор войны, но по истечению четвертого дня понял, что хочет, чтобы Ила сама подошла к нему. В конце концов, его вины в этой ссоре не было. Кейт разрывалась между двумя друзьями, стараясь уделить время каждому. Она искренне не понимала Ларсон и её поводов для беспокойства - это же их Чим. Он самый понимающий и чистый душой человек из их троицы. На пятый день Кейт и Ила удивленно переглянулись, не обнаружив Пака за школьной партой. Девушки искренне начали переживать, не произошло ли чего с их другом? Кейт подметила, что видела Пака вечером предыдущего дня прогуливающегося с Юнги по территории школы, мальчишка выглядел абсолютно счастливым, его лицо расплывалось в улыбке – полумесяце. «Что-то тут нечисто» - подумала каждая про про себя. - Ларсон, я тебя конечно люблю, но откровенно устала убеждать тебя, что все будет хорошо. После окончания учебного дня девушки грелись в лучах летнего солнца. Учебный год близился к концу, как и праздник в честь его окончания. Скоро все студенты разъедутся на определенное количество дней по домам, к своим родным. Все, кроме Кейт и Илы. Девушкам нельзя было покидать территорию кампуса, даже в период летних каникул. Таковы условия учебной визы. В отличии от многих других иностранных студентов, Майкла к примеру, чьи родители жили и вели бизнес в Корее, их семьи были далеко за океаном. – Подними свою задницу и сходи к Чимину, иначе я отведу тебя сама. За руку. – пригрозила шатенка. Шумный вздох и молчаливый кивок. Она готова к любому исходу. Кейт засуетилась, понимая, что буквально минута и Ила придет к другому заключению, тогда вытащить девушку из её панциря будет уже невозможно. Школьница схватила подругу за руку и направилась в сторону здания где находились мужские спальни, не забывая при этом поторапливать Ларсон каждую минуту.***
«Юнги добрый» – думал Чимин, когда шел за ним по школьному саду. «Юнги милый» - думал он, когда случайно сталкивался с ним взглядами в коридоре. «Юнги идут светлые волосы» - поймал себя Пак на мысли, когда читал учебную литературу к уроку, сидя на скамейке под прохладным ветром и отвлекаясь на то, чтобы посмотреть на Мина. «Кажется мне пора это прекращать» - произнес он шепотом, когда понял, что откровенно пялится на Юнги, который играл в баскетбол на уроке физической культуры, вытирая капли пота футболкой. Всего каких-то четыре дня общения с блондином вытянули всех его внутренних демонов наружу, заставляя вертеться по ночам, пытаясь уснуть. Утром пятого дня он проснулся после недостаточных для организма двух часов дня и стал готовиться к новому дню. Его все еще беспокоило, что подруга не спешит с извинениями, но поток этих мыслей прервал наглый стук в дверь. Чимин немного настороженно открыл её, выглядывая рыжей макушкой в коридор. - Юнги? – удивление охватило мальчишку, он не ждал ранних гостей, тем более блондина. - И тебе доброе утро. - Мин демонстративно открыл дверь шире и вошел, не ожидая приглашения. Пак, все еще немного сонный, пытался узнать, что понадобилось юноше в столь ранний час. Он совершенно забыл про свой внешний вид. На голове словно птицы свили гнездо. Еле прикрывающие колени спальные шорты, растянутая белая футболка, открывающая вид на выделяющиеся ключицы, зубная щетка в руках - всё это было замечательным дополнением к его образу под названием «столичный бомж». - Ты тут стереть забыл. – подошел к нему блондин, убирая большим пальцем след от засохшей в уголках губ зубной пасты. А затем как ни в чем не бывало присел на кровать Чимина. «ПАНИКА» - большими буквами загорелось в сознании мальчишки. Он явно не был готов к подобным прикосновениям. - Дай мне секунду, я соберусь до конца. – Чимин, с розовыми от смущения щеками отправился в ванную комнату. - Об этом я и хотел поговорить. – возник Юнги перед дверью. Его улыбка заставляла парня таять как мороженое на солнце. – Давай не пойдем? - В каком смысле не пойдем? – глаза школьника увеличились в размере, будто ему сказали страшную тайну. – Прогуляем уроки? Юнги поднял уголок губ, сощуривая глаза и кивая при этом. - Категорически нет. – замотал Пак головой в разные стороны, выражая несогласие. – Я даже когда заболел ветрянкой пришел на занятия, правда потом учителя отправили меня в медпункт… - Ты что, меня стесняешься, Пак? - Мин не отступал, начиная откровенно давить на школьника. Его план стал приносить результаты. Как бы Чимин ни старался скрыть свои взгляды, Юнги всегда их замечал. В школе, в коридоре, в саду. - Ничего я не стесняюсь, - отмахнулся тот, стараясь спрятать свое сгорающее от смущения лицо. И что это с ним такое? – я просто не хочу пропустить важный материал урока. - Правда? – лицо Демона вмиг оказалось напротив лица рыжего. Сердце бедного, загнанного в угол школьника, кажется, пропустило несколько ударов, а потом забилось с такой скоростью, будто он пробежал марафон. Он глупо хлопал ресницами, стараясь смотреть куда угодно, но только не на губы Юнги. - А ч… что мы будем делать тогда? – вопрос прозвучал как никогда двусмысленно. - А что ты хочешь? – продолжал изводить Юнги. - Умыться до конца. - произнес он с нечитаемой интонацией, так, что понять его настрой было невозможно. «Поэтому ты не сказал им, что гей?» - озвучивал внутренний голос, повторяя раз за разом. Трудно притворяться тем, кем не являешься. Трудно врать отцу, что тебе понравилась темноволосая девчонка из класса, когда на деле тебе понравился один нахальный блондин. И он уж точно не выглядит как милая девушка. - Так мы остаемся? – переспросил Юнги. - Остаемся. – зачем-то ответил Пак, прикрывая дверь ванной комнаты. Может быть Ила права в другом? Как насчет подумать о том, что он чувствует?***
Девушки поднимались по лестнице, прошмыгнув мимо охранника, который видел уже десятый сон, откинув голову на удобном стуле. Школьницы прошли по узкому коридору, в одной из комнат которого сейчас находился их друг. Они шли с чувством ужасного беспокойства, ведь для Чимина пропускать уроки было непозволительным. Значит произошло что-то действительно серьезное. Плохие мысли проносились одна за одной, предлагая вдобавок яркие картинки. - Что если у него дверь закрыта? – предположила Ила. - Будем ломать. – твердо ответила Кейт. Они были готовы ко всему. Нет, честно, они были готовы звонить в скорую, вызывать полицию, бежать за преподавателями и звать на помощь, но вот к такому они готовы точно не были. Открыв дверь, две девушки с выражением абсолютного ужаса на лицах увидели то, что их мозг отказывался воспринимать как правду. Иллюзия, 3D-проекция, обман зрения – все что угодно, но не картина, открывшаяся их взору. Юнги сидел на кровати юноши, прислонившись спиной к стене, а Чимин лежал на его коленях, зачитывая что-то из книги, которую он взял из библиотеки. Рука Мина покоилась на голове мальчишки, перебирая его волосы. Они выглядели такими… расслабленными? Расслабленный, ни о чем не тревожащийся Пак? Что!? От резкого звука школьник подскочил, встав на колени на кровати, смотря на своих подруг в упор. Стыд. Чувство, которое развилось благодаря обществу. Определенно не лучшее, из тех, что можно испытывать. Кейт поднесла руки к переносице, улыбаясь. До боли знакомая ситуация промелькнула в её голове. Ила же была настолько в шоке, что до сих пор не отвела взгляд, переводя его то на Юнги, то на друга. - Пак - маленький ты засранец - Чимин. – начала Фирс. – Какого хрена ты заставляешь двух эмоционально нестабильных девушек так переживать? Юнги откровенно потешался над сложившейся ситуацией, почему-то наблюдая за реакцией Пака. Она волновала его намного больше, сейчас. - Мы пришли поговорить, думали ты тут чуть ли не жизнь самоубийством заканчиваешь, бежали со всех ног. А ты местным блондинам мемуары читаешь!? – Кейт пыталась выразить недовольство, но выходило из рук вон плохо. Смех не давал ей сосредоточиться на негативных эмоциях. Она испытывала облегчение. - Чимин, извини, что мы тут так ворвались, но мне нужно с тобой поговорить. Наедине. – выделила последнее слово Ила. Юнги спокойно встал, проходя мимо Ларсон, улавливая отдаленные нотки её глубокой и всепоглощающей грусти. Видимо этим двоим предстоит тяжелый разговор. На прощание он улыбнулся Чимину, добившись, чтобы он непременно это увидел, и вышел, тихо прикрывая за собой дверь. - Я имею полное право присутствовать при вашем разговоре. – прошла Фирс вглубь комнаты, присаживаясь на параллельно стоящую кровать, закидывая ногу на ногу. Она в секунду стала серьезной. – Ларсон, поступи правильно. Илу будто окатили холодной водой. Она аккуратно прошла к Паку, который присел на край своей кровати. Он ждал, опустив голову. Прочистив горло и выждав пару секунд, Ларсон начала: - Чимин, мне очень жаль. У меня не было намерения тебя обидеть. Мне просто стало так обидно… – девушка закрыла глаза, фокусируясь на том, что хочет донести до рыжего. – за себя. Пак вскинул голову, пытаясь вникнуть в слова подруги. - Когда ты сказал, что доверяешь своим родителям, а они доверяют тебе и ты не хочешь рушить этот устоявшийся закон вашей семьи, я почувствовала такой укол в сердце. Его, если честно, будто ножом вырезали. – невесело усмехнулась девушка. – Моя семья не такая. Я не такая. Не такая какой хотела бы быть. Я постоянно нахожу новые пути увернуться от правды, чтобы избежать последствий в виде расстроенных глаз моей семьи, иду не по тому пути, сбиваясь с верного. И только вы с Кейт способны держать меня на плаву. Прости меня. Я ужасная подруга. – выдохнула Ила, пытаясь не дать волю эмоциям. Слова Илы так поразили Чимина, что он не смог придумать ничего лучше, чем просто выразить эмоции своим любимым способом: - Иди сюда. – протянул руки Пак. Ларсон просто влетела в объятия друга, успев соскучиться по ним. Здесь никогда не было намека на большее, ничего кроме искренне дружеских, помогающих справиться со злобным миром, объятий. Мальчишка протянул вторую руку, намекая Кейт, чтобы она тоже присоединилась к их дружескому воссоединению. - Никогда не пропадай так надолго, Пак. – бурчала себе под нос Ила. – Ты мне все нервы вымотал своими гляделками. - Я? – засмеялся юноша. - Я вас так люблю. – проговорила Фирс. - Мы тоже тебя, Кэтрин. – язвительно ответили двое друзей. - Ой, замолчите. – отмахнулась кудрявая, выпутываясь из теплых объятий, возвращаясь на прежнее место. Ила тоже отстранилась, стараясь поправить волосы. – А теперь скажи нам честно, Пак. – серьезность девушки опять заставила тревожиться. - Юнги хорош в постели!? Не смей скрыть ни одной детали! - БОЖЕ, КЕЕЕЕЙТ! Такой привычный для них смущенный Чимин был дороже всего на свете.