Бабочки в животе.

– "что ты думаешь обо мне в тишине своего голоса, то я думаю о тебе наяву. то, что ты называешь страстным эросом, Я представляю когда лишь взреву". Пухлые губы с заострёнными кончиками тихо шепчут это под нос в гримёрке, полностью обшитой белоснежной тканью. Ножки пластмассового стула слегка скребут пол, как только шатен с громким выдохом откидывается на спинку. В руках у него одинокий, не менее белоснежный лист бумаги, на котором видны печатные буквы. Правда, они и половины страницы не заполняют. Веки парня закрываются, оставляя его один на один со своими мыслями. Было бы так конечно, если бы в его покой неудосужился прийти другой длинноволосый брюнет. – Феликс, ты тут ещё долго? – раздается голос старшего, что так без спроса ввалился в гримёрку. Феликс аж испугался такого резкого звука, чуть со стула не упав, но вовремя удержал равновесие, схватившись за седушку. Жаль конечно, что из-за этого лист слегка помялся. Он посмотрел на брюнета через плечо с вопросительным взглядом. – а что такое? – стафф просил тебя подойти. – скажи, что я скоро буду. Обычное дело для певца. Персонал его только по всюду за собой и тягает. Подойти сюда, подойти туда. Иногда приходится в попыхах ради этого выбегать из туалета, по пути застёгивая ширинку. Ликс встаёт со стула, поправляя белый свитер на себе, проверяя, не успел ли его запачкать. Белые вещи такие маркие, особенно когда ты в павильонах для съёмок, где куча пыли на старых железных балках и всего прочего. Слава богу хотя бы гримёрка у него чистая. Он складывает лист четыре раза, засовывая его себе в передний карман серых скини джинс. Подходит к выходу, уже оттягивая ручку двери вниз, как чувствует под конверсом какой-то хруст. Тут же пускает взгляд вниз и приседает на одно колено. Это пластмассовый бейджик. Шатен аккуратно берет его в руки, надеясь, что не сломал его. Только недавно сделанный документ, где красуется имя «Хван Хёнджин» и чуть подразмытая фотография этого красавца в анфас. – «видимо обронил, когда ко мне заходил только что. Странно, на шее у него прям висит и не заметил пропажи.» – положив бейджик в тот же карман, Ли наконец выходит из гримёрки, и его глаза сразу же атакует серый и мрачный вид железного павильона с запахом холодного метала. На секунду аж приходится зажмурить глаза после столь маленькой и освещенной комнаты, но после пары секунд всё становится более менее видимым. Он закрывает за собой дверцу и идёт к одной из дверей, что находится в метрах 50 от него. Накрывает холодную ручку своими пальцами и с небольшим скрипом открывает её. Тут же слышатся голоса людей, видна рабочая суматоха и, конечно, кучи камер, направленные кто куда. Тут же его взгляд цепляется за высоко парня, что одет точно также, как и Ликс. Тот явно о чем-то яростно беседует со стаффом. Феликс идёт к ним, ему то как раз тоже к стаффу нужно. – Хёнджин – отчеканивает австралиец – обронил? – он протягивает тому его документ и глаза Хвана тут же наполняются радостью. – да! Да! Я же говорил вам! – старший с улыбкой до ушей поворачивается к персоналу – найдутся они! – он тянет руку к своему бейджику, как Фел ловко отодвигает его документы назад. Хёнджин явно в недоумении, пока Ликс качает головой и подносит фотографию на уровень лица коллеги. – длинные смывшиеся черные волосы, пухлые губы, выразительные ноздри... Да, это он. – он уже по настоящему отдает бейджик, сверив по внешности, паралельно слыша смех Хёнджина. – не видел людей с такой плохой памятью на лица конечно. – да я ж шучу – на лице Ли, кажется, впервые за день видна улыбка. – мы тут не развлекатся пришли – прорезает разговор этих двух мужчина лет 35-40, кой является режиссером. На его голос парни тут же оборачиваются. – Хван Хёнджин, вы сейчас идете на съёмочную площадку к Со Чанбину и Бан Чану. – он указывает на не менее белоснежную локацию выстроенной комнаты, чем свитшоты парней. – Ли Феликс, ваша съёмка начнется в 18:00. Либо в 17:00 в лучшем случае. Сейчас приблизительно 14:30. Вам дать сценарий клипа, чтобы вы смогли освежить память? – нет, спасибо. Если что, посмотрю на почте по телефону. Он как раз в гримёрке остался. – тогда решено. Можете отдыхать. Ликс и Хван кивнули и разошлись в противоположные стороны. Через несколько минут шатен был уже снова в своем привычном месте. – и зачем мне было идти лично, если они могли попросить Хёнджину всё передать... Короткие пальцы парня потянулись к туалетному столику, где лежал телефон. Разблокировав его привычным действием, Фел открыл почту. Быстро пробежался глазами по сценарию, и зацепился за слово "наяву". Он замер на секунду, пытаясь вспомнить, что оно ему напомнило, а потом осенило. Это же слово из его стиха, который он бросил на полработы. Рука сама полезла в карман джинс, где лежал сложенный листок, но его там не оказалось. Он проверил ещё раз, в других карманах, но его там тоже не было. Даже выглянул из-за двери, не обронил ли где-то рядом, но и там было белой бумаги не видать. На секунду на лице Феликса появился оскал, злоба. Он и так всю ночь пытался придумать хоть что-нибудь, что бы пошло для его сольника. Хотя у него даже набросков то и не было. Ему только и оставалось мечтать о соло, а то обычно только коллабы с другими артистами. Выдох. Снова откинулся на спинку стула. – «да ладно, там по сути ничего и не было. Если что, легко вспомнить можно. Как там? "Что ты думаешь обо мне в голос..." Нет. Эрос... Представляю.. взреву... Та тьфу блять!» – он вскинул руками в воздух. – «легче уж новый придумать. За сороковой раз...». Уже будто совсем отчаялся. Решил отвлечься и хотя бы в зеркало глянуть. А из-за нервов то прическа пострадала. Не особо правда, но пару прядей из под тонны укладки лака для волос выпали. Аккуратно заправив их обратно, он отдалился от зеркала. – возможно, сегодня не лучший день для сочинения... – сказал австралиец сам себе в отражении. Но, не смотря на это, его упрямость взяла вверх. – да к черту! Он схватил из выдвижного ящика лист бумаги А4, из своего рюкзака синюю шариковую ручку, и мигом помчался на локацию. Правда, на другую. На которой сегодня снимать и не планировали. Минуты 3 быстрой ходьбы и он уже был на месте. Это было что-то по типу беседки, построенной в цветущем зелёном парке. Обромлялась она каменным заборчиком, что ещё служил лавочкой. Жаль конечно, что это не настоящее всё. Зато хотя бы прожекторы включены, свет будто натуральный, а то была бы тьма кромешная. Феликс только уселся на тот самый каминный заборчик, на коленках себе положил тот самый листок и достал ручку. – а... Телефон блять! – он снова прощупал карманы, но ничего не нашел – ладно, всё равно моё время ещё не скоро. Минут двадцать всего то прошло. После этого "творец" сразу же уставился в бумагу, придумывая первые строчки для рифмы. Прошел один вариант, второй, третий. Ни одно предложение его не устраивало. Не было ещё в его голове того, что бы он смог осмелится перенести на бумагу. А то будет как в последний раз, не пойми что. Руки сжались в кулаки, а на губах снова оскал. Громкий удар подошвой об каменную плитку пола, аж эхо пошло. Только после этого до Феликса дошло. Он поставил локти на колени и упёрся головой об свои ладони. – да что я делаю, ничего же не могу написать, а всё стараюсь и только злюсь... Может, стоит позже у других мемберов помощи попросить. Или просто сделать перерыв. Тихий вздох в полной тишине. Сколько минут прошло? Пять? Десять? Он уже не удосужился считать. Если бы время уже подошло к его части съёмки, то другие бы сами его мигом нашли. – эй... Ты чего тут? – раздался тихий и нежный голос в тишине, но даже это смогло напугать Феликса, что тот аж подскочил и вскрикнул. – т-ты что тут делаешь!? – взгляд врезался в уже знакомое лицо Хёнджина. – прости, не хотел напугать. – так что ты тут делаешь, мать твою!? – а. Да я решил прогуляться. Услышав ответ, ликс смог слегка успокоится. – а ты сам то тут что забыл? Никого же тут нет – старший посмотрел на пустой и слегка помятый листок Феликса. – я... – взгляд парня стал грустным и обречёным, особенно после осознания того, что его пустой "холст" заметили. – скучно ночью этой стало. Решил что-то написать, может бы в песню что-то превратилось. Но пока даже куплет не вырисовывается. Четверостишие максимум и всё. – так это твоё? – Хван достаёт из кармана смятый листок, на коем виднеются знакомые буквы. – а...да! Где ты его нашел? – ты видимо обронил, когда бейджик мой доставал. Держи, или тебе не надо? – он протянул лист Ликсу, а тот его благополучно забрал. – спасибо. Не знаю правда, зачем он мне, если ничего он мне уже и не даст. Всё равно тут бред какой-то. – Ли аккуратно развернул бумагу, перечитывая строки. Хёнджин же сам подвинулся ближе, тоже решив почитать. – наяву...взреву.. боже, ты про что вообще пишешь? – длинноволосый выгнул одну бровь вверх и отдалился от младшего, посмотрев ему в глаза. – а, да.. сам не знаю. Наверное про то, что сам давно не ощущал. Может, хотя бы с помощью такой, так сказать, иллюзии, вернул бы себе былые эмоции. – тон его голоса немного опустился и тональность сама начала выдавать обречёность. – это ты про что? – да про влюбленность... Хван немного опешил. – а стэй? – я.. люблю их, и они любят меня. И тебя они любят, и нас вообще. Но мне так не хватает элементарного того, когда я в школе бегал за девочками. Эти бабочки в животе. Моё же правило "не влюбляться" после начала карьеры айдола засело у меня в корне, что чувство любви пропало вовсе. – он отложил смятую бумагу в сторону, сложив руки в замок, между которыми была ручка. После такой речи Хван сам будто немного опустел внутри. Всё таки у них одна доля, у него похожая история. – Хёнджин, ты же давно уже не любил никого? Старший резко перевёл взгляд на мембера, смотря ему в глаза, будто ошпаренный. Глаза немного раскрылись, а щеки залила нежно-розовая краска. – нет. – небольшая пауза – не приходилось. Смущённый взгляд, отведенный в пол. – может... Какие-нибудь романтичные фильмы бы посмотрел? Вдохновение могло бы прибавится. – притихше добавил брюнет. – это кстати неплохая идея. – вся злость ликса ушла, тут же позабыв о ней. Отвлекся на что-то уже, слава богу. – может, я рифмы помогу придумать? Если хочешь конечно. – хён достал мобильник и посмотрел на время – сейчас только 15:30. – Окей. Давай. Хван подсел ближе. Касаясь своими ляжками ног Фела, также само и плечом, только не сильно, чтобы писать если что было не трудно. – тебе бы лучше пока начать с простого, без всяких терминов, чтобы было от чего оттолкнуться. Я так обычно всегда и делаю. А потом уже сколько хочешь своего айкью туда вкидывай. – звонкий смех младшего отразился от стен павильона. Первый его смех за сегодня. Уже точно прошло минут 20, а парни всё также сидели, почти не меняя положение. На листке уже были выписаны несколько строк, довольно красиво сложившихся. А в голове у Ли наконец-то было хоть что-то приятное, кроме сплошного негатива. – смотри, тут можно немного скоротить, чтоб созвучней было – Хёнджин тыкнул пальцем в одно из слов. – может быть. – Феликс перечеркнул и написал сверху другой текст – но всё равно мне не хватает тех эмоций для написания. – Хван повернул голову по направлению к Ли, наконец оторвав взгляд от белого листка. Виднелся красивый профиль парня, его веснушки, которые, довольно неожиданно, не замазали гримёры. – эмоций? Бабочки в животе? – да! Боже, какое же это приятное чувство. – знал бы ты, что я прямо сейчас его испытываю... – еле слышный шепот донёсся до ушей Феликса. – что? – он ошеломлённо повернулся в сторону Хёнджина, задев кончиком носа его, и от этого сразу же дернулся назад. Рука Хёнджин пустилась за спину ликса, всё также опираясь на каменный забор, якобы тот потянулся. – что? – переспросил старший, будто сам удивился. – что ты сказал? – я спросил, когда ты его последний раз испытывал? – а... «послышится же такое» ну. В школе думаю ещё. Разве не говорил уже? – да что-то из головы вылетает всё. – брюнет громко сглотнул и снова перевел взгляд на лист – продолжим? Феликс замер, подумав. Ну не могло же ему послышаться. Хёнджин сидит впритык к нему, буквально сказал это почти на ухо. И про кого это он... Если он влюбился в какую-то девушку... Ликсу было немного жаль, ибо отношения эти, скорее всего, были бы для него плохой идеей в карьере артиста. – цыпленок, продолжим? – что!? – тут младший уже правда опешил. Даже отодвинулся от Хёнджина. – ты меня так никогда не называл! – прости, раслабился с тобой слишком. Давно мы всё же так один на один не сидели. – а... Ладно. – пауза и неловкое молчание – думаю, всё равно нужно уже заканчивать. Сколько время кстати? Хван достал телефон. Разблокировал, пришел в себя и выкрикнул. – 17:53! – ёпт твою мать, бежим! – прокричал в ответит Ли и оба тут же рванули с мест, в охапку взяв свои вещи. Бежали будто герои из фильма, оказались на площадке за считанные секунды. А когда уже были на месте, сразу же обратили внимание на разгневанный взгляд стаффа и Бан Чана вдалеке. – наконец-то! По позициям, по позициям, по позициям! – прокричал режиссер, громко хлопая в ладоши. Парни снова ринулись бежать, попутно бросив на подставку бейджики и лист с ручкой. Локация была такова: снова белоснежная комната, устроенная как гостиная. Все мемберы под завершения отснятого клипа должны были находится якобы в одной комнате, допевая последние строчки. При том все были поделены на пары, что преимущественно контактировали друг с другом. Джисон с Чонином, Минхо с Чанбином и Бан Чан и Сынмином. Конкретно в этой сцене в паре повезло стоять как раз Хёнджину с Феликсом, так что особо расходиться им не пришлось. Встали в кадр. Стафф поправил костюмы у мемберов, прически. Как обычно. Когда персонал вышел из кадра, Джисон незаметно шепнул: – Феликс, тут пятно на боку. Взгляд шатена сразу ринулся на правый бок, где красовалось серое пятнышко. – вот за это можно и ненавидеть белые вещи – прошипел Ли и попытался быстро смахнуть грязь, но ничего не получилось – как стафф вообще его не заметил? – он начал делать более резкие движения, но тут его запястья перехватил Хван. – Феликс, тише. Тебя ещё заметят и отчитают. Я помогу при съёмке. – раздалось над самым ухом от старшего. Не успел австралиец ничего ответить, как сразу послышалось: "мотор!". Постепенно начала играть нежная мелодия, что должны была звучать в их новом альбоме. Ликс приготовился играть, и почувствовал теплое прикосновение на своём бедре. Это мощная и тяжёлая рука Хвана лягка на его бедро, прям туда, где было пятно. Уста старшего начали плавно подпевать, а Ликс же так удивился, что сначала и не сообразил, только уже после начал подпевать со всеми остальными, приходя в себя. – «обычное прикосновение, чего это ты...» – в мыслях сказал шатен сам себе. хотел уже сосредоточиться на работе, как тут старший пальцами потянутся к его волосам. Нежно достал две пряди каштановых волос из укладки Феликса, которые после упали ему на лоб, и затем завел руку на затылок, нежно зацепив ушко. Будто по инстинкту Ликс положил свою ладошку на талию Хёнджина, что было практически не видно на камере. За то было четко видно улыбку старшего, нежный и заботливый взгляд, и конечно все движения на теле австралийца. Это прекрасно видел и сам Ликс, что не мог глаз отвести от тех, что было напротив. Буквально тонул в них, хотя никогда не понимал раньше этого выражения. Мелодия немного сменилась на более стихшую, что означало завершение песни, и Хван как раз в этот момент наклонился ближе. У Феликса узел ниже живота от этого завязало, а ноги сами размякли. И Хёнджин, прям как чёрт. В самый последний момент свою ладонь, что прикрывала пятно, переместил на живот младшего. – «прям там, где бабочки...» – мимолётно пронеслось в голове шатена, хотя он эту свою фразу, скорее всего, и не вспомнит уже. Эмоции уж сильно переполняют. – Стоп! Снято! Просто идеально! Громкие крики и хлопки мемберов пронзили слух Феликса и тот сразу опомнился. Хёнджин же, только успел отдалиться, будто ничего и не было. – пошли. – наказным тоном сказал Ликс прямо в лицо другому. – а? – снова опешил старший. Как сразу понял суть, и ринулся за младшим, даже не отметив завершение клипа с другими. Ли шел быстрым шагом, но Хвану приходилось буквально бежать за ним. Шатен взял свой лист и ручку, а другой только и успел схватить бейджик. – да куда ты летишь!? – выкрикнул брюнет эхом в коридоре. Но Ли ничего не ответил, лишь распахнул двери своей гримёрки и впечатал рукой листок бумаги в стол. Тут же ручка рассекла белый цвет, оставляя за собой синие полосы. Предложение лились сами за собой. Одно, второе, вот уже и восемь строк. Хван же только стоял и смотрел на это из-за спины с открытым ртом. Прирывать поэта пустой болтовней он не хотел, так что оставалось только наблюдать и ждать. Прошло минут 5 так, как уже и другая половина листа была заполнена, и наконец поставлена жирная точка. – Всё! Есть! – радостно выкрикнул Феликс, в сопровождении других своих криков и облегченых вздохов. Теплый смех Хёнджина залил комнату. – да ты прям светишься от счастья! – и всё благодаря тебе – Ли буквально кружился по комнате, и тут же остановился прямо напротив друга. Закинул ему руки через плечи, встал на носочки и оказался с ним лицом к лицу, с приоткрыми губами. Оставался бы ещё один миллиметр между тем, как бы они коснулись друг друга, но Ли тут же замер с широко раскрытыми глазами. И с таким же выражением лица стоял старший. Секунды молчания. – прости, я... Не успел шатен договорить, как снова почувствовал тепло рук старшего. Ладони крепкой хваткой лягли на тонкую талию, будто песочные часы. Тем временем как пухлые губы напротив накрыли другие. Так нежно и мокро. Страх, удивление. Что Феликс сейчас делает? Это его друг, коллега, но никак не... В этот момент язык Хвана коснулся кончика языка Ли, что доставило массу удовольствия. Младший буквально размяк в руках другого. Его ладошки зарылись в длинные волосы на затылке Хёнджина. Их животы, грудь, плечи, буквально слились в одну линию, так чётко рельефы их тел подходили друг под друга. Феликс не сдержался, простонал от удовольствия, от чего Хван только прижал его сильнее, опустив руки на его поясницу, а после начав водить по всей спине. Старший разорвал поцелуй, но из хватки не выпустил. Его взгляд был будто сонный, будто он только что проснулся от хорошего сна, а губы блестели после поцелуя. Он был намного очаровательнее, чем казался раньше. Теперь Феликс понял, почему он так пользуется популярностью среди девушек. – твои губы..такие мягкие.. – пробормотал младший себе под нос, только и засмотревшийся на такого красивого Хёнджина напротив. Тот же усмехнулся. – так пробуй их дальше, мальчик мой. – он снова вовлек Феликса в поцелуй. Но на этот раз Ли сразу же почувствовал что-то иное. И этим иным оказался небольшой бугор из штанов старшего. – стой! Это.. – Ли упёрся ладонями в плечи напротив и отдалился, посмотрев на ширинку Хвана. Взгляд старшего направился туда же, а после обратно. – я был влюблен в тебя всё это время не для того, чтобы ты сейчас отрывался от меня из-за стояка. – что!? – и снова замолк Ликс. Снова губы накрыли друг друга. Младший почувствовал, как Хёнджин подбирает его под ягодицы и несёт на кожаный белый диван, что стоял в гримреке. Садится на него и Ликса сверху на себя. Феликс же прислоняется к нему вплотную. Талия изгибается так, как раньше не могла. Губы жадно целуют и кусают, как же между ними мокро. Длинные пальцы Хвана жадно сминают всё тело его любимого, не оставляя ни одного нетронутого места. Феликс снова стонет в поцелуй. Ещё и ещё, и ещё и ещё. Хёнджин не выдерживает, рычит от того, на сколько его раззадоривает поведение Ли. – м..хён...– пытается сказать при поцелуе младший. Но его глаза только закатываются под веки, ощущая, как старший управляет его бедрами и начинает водить ими по своим. – хён! – он снова отдаляется. – Хёнджин... Дай мне хотя бы спросить... Оба тяжело дышат и с полными глазами адреналина. – что такое, малыш? – ты... Был влюблен в меня? По Хвану можно было понять, что он ожидал такой вопрос. – да – чётко отчеканил. сглотнул. – с самого дебюта. Феликс, мало сказать, был ошарашен. Аж хватка немного ослабла. – я решил тебе помочь со стихом только потому, что сам писал стихи. О тебе. О нас. Я мечтал о тебе каждый день, и желал, чтобы ты снился мне каждую ночь. Я всё время хотел быть с тобой ближе. Феликс. Я рисую. Я научился рисовать только для того, чтобы рисовать нас вместе, и пообещал себе, что никому не покажу эти картины кроме тебя. И это только малая часть из того, что я могу ск- Его прервал Феликс. Коротким поцелуем в губы. И снова тишина. Долгий зрительный контакт. – мне жаль, что тебе пришлось терпеть столько лет. – он положил свою ладошку на линию подбородка старшего, аккуратно по ней проводя – я.. тоже тебя люблю. Хван усмехнулся. – я наконец смог вызвать бабочки у тебя в животе.