Новогодняя традиция

«Эта вечеринка полный отстой» — подумал Дуф, облокотившись плечом о стену. Он находился в комнате с тусклым освещением, где играла громкая, режущая слух музыка, и где находилась куча пьяных подростков, которые либо блевали, от явно большого количества выпитого спиртного чем они могли выдержать, либо зажимались по углам, занимаясь непристойностями. Хайнц сам не понимал зачем пришёл в этот дрянной клуб. Ему просто хотелось напиться и забыть этот чёртов день. Повезло, что напротив дома находился бар. Сегодня новый год — праздник, который обычно проводят с близкими людьми: собираются вместе за ужином, дарят подарки, смотрят праздничный салют. Дуф всю жизнь проводил это мероприятие в одиночестве, что его жутко раздражало. Конечно, у него была семья. Семья, которая всё своё внимание уделяла его младшему брату Роджеру, а Хайнца считали неудачником и никогда не воспринимали в серьёз. И даже в такой семейный праздник как новый год его часами заставляли стоять на жутком морозе в саду, изображая гнома, чтобы защитить дом от злых духов. Когда же Хайнц вырос, родители отослали его в Америку. Новый мир — новые возможности, так ведь? Очевидно не для Дуфеншмирца. Пока его младший брат успешно шёл по карьерной лестнице в мэрию, Хайнц бегал по разным подработкам, чтобы обеспечить свою семью. Он женился на прекрасной женщине Шарлин, однако молодожёны были слишком разными, и брак в скором времени распался. Единственная радость, что осталась от него это Ванесса — дочь учёного. Девушка быстро выросла и стала очень похожа на свою мать, как и внешне — такая же красавица, так и по характеру, из-за чего возникало много разногласий с отцом. Ввиду этих обстоятельств Хайнц никогда не праздновал новый год с кем-либо. Единственным, кто составлял ему компанию последние два года был робот Норм, которого построил сам учёный под предлогом помощника в уборке, готовке и прочих бытовых вещах. Но всё же был один человек.. — Да уж, вечеринка — отстой, — произнёс знакомый голос из-за спины, будто прочитав мысли мужчины. Дуфеншмирц обернулся. Он увидел перед собой своего заклятого врага. Сегодня он был одет в классический чёрный костюм, который прекрасно подчёркивал спортивную фигуру агента. — Перри Утконос? Что ты здесь делать? — Монограмм считает, что ты можешь сотворить необычайное зло, — с сарказмом ответил агент, разводя руками. — Боюсь тебя огорчить, но сегодня никаких злобных планов, — Дуфеншмирц подошёл ближе к Перри. — Какая жалость. В любом случае, с какой целью ты тогда здесь находишься? — В прошлом году я уже рассказывать тебе о том как именно проходят мои праздничные выходные... думаю мне просто хотелось отвлечься, — сказал Хайнц без притворства, что уже вошло в привычку: за всё время их «вражбы-дружбы» Перри стал тем человеком, которому доктор мог в открытую рассказать о любой мелочи из своей жизни, — но как ты видишь, всё что встретило меня здесь, так это невообразимая скука. Может ли какой-нибудь секретный агент помочь мне с этим? — наигранно произнёс учёный, не желая больше обсуждать раны прошлого. Перри хмыкнул, показывая кивком головы на дверной проём, с неровно прикреплённой на нём веточкой омеллы. — Чёрт, Перри, ты серьёзно? Прямо сейчас? — прошипел Дуфеншмирц, но прежде чем он успел сказать что-то ещё, агент прервал доктора резким поцелуем, притянув того за лабораторных халат. — Перри... подожди... — бормочет Хайнц в губы агента. Перри, не смотря на слабые протесты врага, углубляет поцелуй, потягивая нижнюю губу Хайнца и крепче сжимая пальцы на спине доктора. Хайнц издает тихий стон, его спина по рефлексу выгибается, а колени слабеют. ~ Через пару минут агент немного ослабляет хватку и прерывает поцелуй, давая им время отдышаться. — Ты слишком много думаешь, Хайнц, — произносит Перри низким голосом, прижимаясь губами к шее Дуфа, опаляя её своим дыханием. Доктор лишь хватает ртом воздух, не в силах что-либо сказать. Перри улыбается. Он снова притянул врага к себе, увлекая в глубокий и влажный поцелуй. Ладони Перри обхватывают бёдра Хайнца. Агент прижимает всем своим телом учёного к соседней стене. Хайнц в ответ жадно целует его, тихо постанывая, и цепляясь руками за пиджак агента, оставляя следы вмятин. Становится тяжело. Хайнцу хотелось бы полностью отдаться этому чувству, но в его голову пришло осознание того, что вокруг слишком много лишних глаз. Все эти события, это помещение и люди, всё было таким... неправильным. Хайнц остановился, отодвинувшись от своего врага на пару сантиметров. — Подожди, это неправильно, мы в публичном месте. — То есть, то, что мы заклятые враги, тебя не смущает? — Перри наклонил голову набок. — Как будто мы в первый раз это делаем... — промямлил учёный, смотря в пол. Агент лишь ухмыльнулся и наклонился к шее учёного чтобы оставить парочку засосов, прекрасно зная что это его эрогенная зона, при этом продолжая издеваться над и так возбужденым врагом. Он оставляет последний поцелуй на линии подбородка Хайнца и отстраняется от учёного. — Давай я подвезу тебя домой, кажется, что в таком состоянии тебе будет трудновато дойти самому, — Перри с ухмылкой посмотрел на Хайнца, который шатался от алкоголя и пробуждающегося интереса. — К чёрту, поехали, — сказал Дуф прежде чем схватить агента за руку, выводя из клуба.