Олуша
29 июня 2022 г., 19:43
Это был очередной пасмурный день, какой можно выделить из массы таких же мрачных дней… Никак. Тучки плыли по небу, редко пропуская солнечные лучи, ветер рвал сильными порывами листву, кидая в спины редким прохожим…
…Можно ещё невероятно долго описывать этот день, погоду и людей, которые не играют роли в событиях, о которых должна идти речь, но зачем?
Студия Петера. Попытки записать песню для альбома Lindemann.
— Да ты заебал! — крикнул Тилль, в очередной раз повздоривший с Петером.
Снова что-то было не так. Тиллю что-то не нравилось в звучании песни, а что, он не мог объяснить. Петер тоже понимал это чувство, придирался к своей музыке. Но не показывал виду сейчас. Скажи Тилль, что всё хорошо, он бы нашёл не менее десяти ошибок и причин записывать всё заново, но раз уж Линдеманн ругается, то ни в жизни теперь Петер что-нибудь ему объяснит и признает недочёты.
Это и злило Тилля.
— Я заебал?! Да это ты, глухой алкаш, уже последний слух пропил, не я заебал, ты сам себя заебал! А знаешь, что делают люди, когда сами себя бесят? — напал Петер.
Они одновременно крикнули в лица друг другу:
— Ломают то, что заставило их не любить себя! — Тилль.
— Убиваю себя, раз уж не любят!
Потом они замерли, ведь мнения снова не сошлись, но в миг глаза солиста налились кровью, руки дрогнули. Петер всё так и стоял неподвижно, предчувствуя неладное.
Тилль бросился на него и ударил в лицо, Петер отшатнулся, но не упал. Линдеманн наступал. Удары сыпались на плечи, руки и грудь мультиинструменталиста, а он едва успевал защищаться, но потом он изловчился и ударил ногой Тилля в голень, тот опешил и на мгновение остановился, этого момента хватило Петеру, чтобы занять позицию нападающего, теперь он, озлобленный и раздражённый, сыпал ударами на вокалиста, Тилль готовился вот-вот заблокировать удар и перенять возможность бить, пока противник защищается, но Петер резко отвернулся и, схватив гитару, ударил ею Тилля.
Куда он попал — не знал. Но противник повержен, победа за ним.
Линдеманн поднялся с пола и ушёл в неизвестном для Тэгтгрэна направлении.
«И не жаль ему гитару» — думал Тилль, закрывая дверь уборной, приваливаясь к ней спиной.
«Какого чёрта, швед ебаный… Ты же всё знаешь…»
— Всё понимаешь, — вздохнул он, — мог бы сначала объяснить мне что-нибудь, тогда бы не ругались.
Он рассматривал окровавленные руки и коснулся плеча, разорванного гитарными струнами.
На полу было неприятно холодно, всё тело болело. Не в том возрасте был Линдеманн, чтобы устраивать драки.
Но пока Тэгтгрэн не успокоился, у Тилля было предостаточно времени, чтобы подумать обо всём.
Но думать он не хотел. Ему было достаточно прийти к выводу, что он не виноват и удостовериться в этом.
— Я не виноват, кто-то в зале может сказать что-то против? — обратился он в пустоту, — никто. Что же… Не виновен!
Было бы просто чудесно выйти сейчас из этой небольшой комнаты, напиться и написать новую песню, но нельзя было этого делать. Нужно было ждать, пока Петер осознает или просто возьмёт на себя вину и придёт извиняться.
Сидя на плитке, опустив руки, Линдеманн не заметил, как залил пол густой кровью.
В глазах помутнело.
«Хоть бы тут не откинуться…» — он ударил себя по щекам.
Сколько времени прошло, Тилль не знал, телефон был где-то в студии, а по ощущениям прошло либо минут пятнадцать, либо несколько часов, на них нельзя было полагаться.
В дверь кто-то постучал.
«Уже пришёл извиняться! Как быстро!» — обрадовался Тилль, ехидно улыбаясь.
— Эй! Ты там, bög немецкий?!
А Тилль не ответил.
— Открывай, блядун клубный!
«Это уже ни в какие ворота не лезет!»
В дверь уже не стучали, а ломились. Петер бил по ней кулаками, но потом резко стих.
«Ушёл? Быстро. Быстрее, чем пришёл».
Но вдруг дверь упала на Тилля, а сверху Тэгтгрэн.
Линдеманн успел лишь вскрикнуть, от того, как его согнуло и придавило.
Петер слез с двери и убрал её со спины Тилля.
— Я думал ты сдох, — только и сказал он, прислоняя дверь к стене, выходя из помещения.
— И всё?..
— Да, я проходил мимо, хотел послушать твои всхлипы и сопливые причитания, а увидел, как из-под двери кровь течёт. Я думал ты хоть раз в жизни послушался моего совета и вскрылся.
— Не дождешься!
Петер лишь усмехнулся.
— Пойдём, прогуляемся до ближайшего алкогольного магазина.
Пока Тилль с Петером шли по холодной мостовой, обдуваемые всеми ветрами, на Линдеманна напала олуша, поцарапав тому шею. Тэгтгрэн вместо того, что бы помочь, лишь смеялся.
— Тоже мне, друг, — обиделся Тилль.
Петер хлопнул его по плечу и убежал немного вперёд, ко входу в магазин. Через несколько минут он вышел со словами: «едва успел до закрытия», и протянул другу бутылку шнапса.
— Поехали, отвезу тебя домой, завтра что-нибудь новое придумаем.