Шут комнатный, необыкновенный

Курапика взобрался на свой девятый, и вот уже несколько минут мялся перед дверью комнаты 99, держа в руке ключ-карту. Он то и дело бросал взгляд на розовый бумажный пакет со стыдным, по его меркам, наполнением. Курута точно был уверен что Киллуа внутри, а значит спрятать приобретение до поры – до времени не выйдет, и придется разбираться с этим сейчас… Но как? Что с этим всем делать? Что говорить? Как просить? Просить? Чувство стыда не отпускало второгодку, об этом свидетельствовало покрасневшее лицо и до сих пор слегка трясущиеся руки. Но все же как-то остальные это делают, и вроде как в этом не должно быть ничего постыдного, но, но, но… Парень пытался собраться с духом и придумать внятное объяснение совершенной покупке, но ничего не лезло в голову. Ладно, Киллуа точно не из тех, кто бы осуждал или смеялся над ним за подобное, нужно выдохнуть и просто войти… Только Пика собрался считать ключ-карту, как дверь открылась. - Ты чего так долго топчешься, абрикоска, случилось чего? – немного обеспокоено спросил Золдик. - А-аа, да ничего, просто уведомление из группового чата пришло, отвечал на сообщение, - соврал Курапика. - Ну, так проходи скорее, я ужин приготовил, ты задержался сегодня, что-то случилось? – все так же говорил Кил, а ему на глаза попался розовый пакет. - Н-нет, просто ходил с другом в одно место, - пытался скрыть смущение Пика, немного отворачиваясь. Раньше Курута никуда не ходил с друзьями и вообще о них не упоминал, за все то время, что они жили вместе. Это подозрительно… - А что в пакете, опять какие-то вкусняшки купил? – уже немного приподнято спрашивал первогодка, предвкушая десерт. Сердце Куруты забилось с бешенной скоростью, чувство страха и стыда его окутало с головой. Поэтому, он молча сунул пакет в руки Киллуа, а сам поплелся в сторону своей кровати, улегаясь лицом к стене. Золдик вообще не понял такой реакции, даже немного испугался. Первогодка решил пока не трогать Курапику, он сел на свою кровать и начал доставать содержимое пакета. Он очень удивился, увидев такого рода товары, а следом и тому, что приобрел их стесняшка-Курапика, Кил по доброму рассмеялся и направился к своему светловолосому чуду. Он лег на его кровать, обнимая Пику сзади, утыкаясь ему в изгиб шеи. - Эээх, и чего ты боялся дурачок? – до сих пор хихикал Золдик, а затем поцеловал Курапику в шею. - Это, была не моя идея… - бормотал второгодка, - Все из-за Хисоки, он потянул меня в этот магазин… - все так же стыдливо отвечал парень. - Никогда не думал, что скажу это, но нужно будет лично поблагодарить Хисоку за это, - снова посмеивался Кил, разворачивая Куруту лицом к себе и крепко обнимая, - Но все же я не понимаю, почему ты такой расстроенный? - Й-я, ну, для меня все это очень стыдно, я понимаю, что все это нормально в нашем нынешнем мире и многие таким пользуются, но мне очень неудобно и стыдно у кого-то что-то просить, неважно будь-то помощь или удовольствие, - объяснялся Пика. Киллуа слегка улыбнулся и резко обхватил лицо парня, следом начав оставлять поцелуи на щеках, носу, лбу, его губы так и блуждали по лицу Курапики, пока не наткнулись на чужие, уже ставшие родными. Нежный, мягкий, успокаивающий поцелуй, затем вновь крепкие объятья. - Тебе не нужно меня просить доставить тебе удовольствие, я и сам этого хочу. Моя булочка, мой эклерчик, моя абрикоска, моя любовь, - снова поцелуй, уже более серьезный, который подтверждал все ранее сказанное, - Люблю, люблю, люблю тебя! Хочу вот так прицепиться к тебе и никогда не отпускать, чтобы ты навсегда это запомнил, я повторю это миллион раз, если будет нужно, хочу, чтобы ты поверил мне! - Эти слова били Курапику по голове с каждым слогом, еще никогда он не чувствовал себя так, сердце ударялось о ребра, то и дело делая кульбит, слезы хлынули из глаз, и Курута сильнее прижался к Килу, всхлипывая куда-то в грудь. Рядом с Киллуа Курута все время был словно на качелях, на качелях своего собственного характера, который то и дело менял свои полюса со смущения и неуверенности, до дерзости и похоти. Пика и сам не мог понять почему так происходит, просто так случалось, вот и все… Но для Золдика ему хотелось быть разным, показать все свои грани, все свои стороны, которые даже без просьб показаться рвались наперегонки, чтобы сегодня быть увиденными. - Сделай это со мной, - попросил Курапика, поднимая взгляд, встречаясь с голубыми глазами, в чьей глубине можно утонуть, а после приблизившись аккуратно целуя в губы своего парня. Не разрывая поцелуй они уселись на кровати, Кил начал расстегивать рубашку Пики, а следом за тем начиная оставлять поцелуи на шее и выпирающих ключицах, на которых еще были заметны уже бледнеющие алые следы их первой ночи. Но пришлось оторваться, всего на минуту. Киллуа уложил Куруту на кровать, а сам встал, сняв с себя футболку, и направился за приобретенными анальными бусами и смазкой. Взяв все необходимое, Золдик вновь забрался на спальное место соседа, решив продолжить прерванные ласки, раздевая своего возлюбленного до белья и самому снимая свои домашние спортивки. Киллуа помнил каждую точку, каждое чувствительное место на этом хрупком, но, в то же время, сильном теле. Сейчас не хотелось кусать, оставлять метки или причинять боль, сейчас было место лишь для поцелуев, что ощущались по своей нежности и трепетности, словно лепестки сакуры упавшие на обнаженную кожу. И снова слезы, Курапике казалось, что сейчас его сердце разорвется, а мозг отключится из-за всех этих чувств. Это невозможно контролировать… Руки Кила медленно стянули красное белье, он продолжил оставлять поцелуи на внутренней стороне бедер, согнув ноги партнера в коленях, заставляя волну дрожи пройтись по телу пассива. Затем касания губ прошлись по возбужденному члену, впоследствии обхватывая в горячую полость чувствительную плоть, такой невинный, расслабленный стон сорвался с голосовых связок, что уже не контролировались головным мозгом. Аккуратные действия ртом, доставляли непознанное ранее удовольствие, а тем временем нетронутая доселе игрушка готовилась к применению. Влажные от смазки пальцы коснулись колечка мышц, затем резиновая вещица с шариками начала понемногу проникать внутрь, и снова стон, из-за смешанных ощущений - от такого приятного, горячего рта, что доставлял наслаждение возбужденному органу и от неожиданного проникновения, что не было болезненным, просто необычно, но так приятно. Киллуа ввел игрушку до конца, лишь зацепил палец за колечко на конце бус, чтобы в дальнейшем двигать ими, а второй рукой гладил пресс и бедра Курапики. Не отрываясь от основного процесса – орального секса, Золдик начал проворачивать бусы внутри, а за тем делать движения вперед-назад, вынимая и снова вставляя несколько шариков, сначала медленно, а потом немного ускоряясь. Томные стоны Куруты сводили с ума, сейчас он был еще прекраснее, чем обычно, а его глаза, стали почти что красного цвета, это так заводило. Он был словно цветок розы, так прекрасен, но колюч, сильный, но уязвимый, нежный, но волевой… К присутствующим внутри парня бусам присоединился палец, который словно играя перекатывал их со стороны в сторону растягивая узкие стенки. Курапика уже не слышал ничего, ни собственных стонов, ни влажных звуков шедшего над ним процесса, он и здесь и где-то в другом месте одновременно. Закончив необходимую растяжку, пальцы и игрушка были извлечены, а горячее нутро стало заполнять нечто иное, возбуждение актива, своей силой разносило импульсы по телу, отбиваясь эхом где-то в барабанных перепонках. - Поцелуй меня, я так хочу, так хочу тебя, абрикоска, - знакомый, любимый голос, позволил немного сконцентрироваться, и Курапика притянул Кила рукой за шею требовательно целуя, не то что Золдик ожидал, такой страстный, желанный, горячий поцелуй, это сподвигло сделать первый толчок. Ноги Пики мгновенно переместились на поясницу Киллуа, а руки обхватили лицо, не давая разорвать поцелуй, лишь одно желание, вылившееся в слово. - Быстрее, Кил, даа, даа, вот так, - вот она темная сторона стесняшки-Куруты, только их близость открывала эту чудесную жажду и похоть, которая окрашивала глаза в красный и заставляла голос приказывать. Идеален, идеален в своей похоти. Темп движений ускорялся, стоны становились громче, тело било током сильнее, ногти впивались в кожу глубже, а ощущения все ярче и ярче. - До, до послед-ней кап-ли, выж-выжми меня, Кил, еще, - эта фраза, словно пуля из револьвера, что вошла в мозг, раздробив и смешав там все в единый компот – Киллуа не намерен останавливаться, еще, еще, еще и еще. Стоны, что срывались почти на крики, скрип несчастной кровати и хлопки от резких движений. - Кил, Кил, еще пару, р-ра и, и я кончу, - надрывался голос Пики, которого следом заткнули поцелуем, еще несколько толчков и эйфория, словно тело летит сквозь облака, так потрясающе, что даже не слышишь собственного стона от получившего оргазма. - Ес-если в ближайший час, сможешь встать, - запыхавшись, говорил Киллуа, - знач-значит я плохо постарался, - слегка улыбнулся первогодка, следом роняя голову на грудь Курапики. - Не уверен, что вообще завтра смогу пойти на пары, - ухмылялся Пика, целуя Золдика в макушку.