Шут комнатный, необыкновенный

Просидев в душевной обстановке до восьми вечера вся дружная семейка отлично провела время за разговорами, фильтрацией алкоголя через свой организм и играми вопрос-ответ 18+, ох это никогда не надоест. Пика, как и обещал остаток дня, употреблял спиртные напитки в очень умеренном количестве, это не скрылось от остальных, и в один момент четверка просто переглянулась, значение этого взгляда было понятным для них. И вот Хисока, Гон, Иллуми и Лео поспешили ретироваться в свои квартиры по соседству, в надежде, что риэлтор не спиздел и стены действительно прочные, ну если вы понимаете о чем мы говорим… Курапика пошел закрыть за друзьями дверь, а Кил остался сидеть на кухне, почему-то в этот момент начали пошаливать нервишки. Стоило остальной компашке покинуть обитель нынешнего именинника, как Курута мягко и ровно прошагал в сторону комнаты для кулинарии, Киллуа немного издали заметил его, ведь дверь была приоткрыта. Было в этом нечто зловещее, но почему-то это лишь притягивало своей неизвестностью. Пика присел на стул напротив Золдика, и подперев щеки кулачками, просто смотрел на него, от чего-то это начало смущать. - Не смотри на меня так, абрикоска, это смущает. – И вправду у Кила порозовели щеки, и вряд ли виной тому был алкоголь. - Как так, ммм? – С довольной улыбкой спрашивал Курапика, все так же не отрываясь от возлюбленного. - Так, будто я самый прекрасный на планете… - Уже немного тише произнес Кил. - А разве это не так? – Удивленным тоном спрашивал Курута, сейчас эта мысль и вправду отпечаталась на извилинах, то и дело, напоминая о себе. А Кил и вовсе превратился в помидорку. – Что для тебя любовь? – Неожиданный вопрос, Золдик знал какого было это чувство на вкус, но описать словами для него было почти что, непосильной задачей, но только «почти». - Ты. – Короткий ответ, но сразу стало все ясно. Не всегда долгие разглагольствования и обсуждения приводят к истине, иногда одно слово, одно действие, одно событие может перевернуть твою жизнь с ног на голову, и далеко не всегда это плохо. В большинстве своем это новые шансы и горизонты, познав которые ты познаешь самого себя. После этого ответа Курапика немного удивился, ведь знал, что Кил, хоть и не скажешь на первый взгляд, был человеком науки и рационального мышления. Курута ожидал ответа в стиле «химическая реакция в головном мозге, но очень прекрасная» или «всплеск гормонов, и ценная привязанность», но этот ответ и вправду он не ожидал услышать, даже после всего, в чем они друг другу признавались. Было приятно, чертовски приятно, чудесно, казалось, что внутри что-то взорвется, но это, это, ох, нет слов. Пика улыбнулся. - Честно признаться, я ожидал от тебя немного другого ответа, но этот в разы лучше, сейчас я тебя понял, Килли, понял на все сто, тот момент три дня назад, я понял, почему ты испытал все те эмоции. Сейчас я сижу и думаю, что нет ничего в этом мире, что заставило бы меня оторваться от тебя, пироженка. До такой степени, что хочется плакать и кричать. – И вправду и глаз хлынули слез, они лишь ровными дорожками стекали вдоль щек и терялись меж пальцев, а на лице была счастливая улыбка. - Ты настолько мне доверяешь, что сделал эту комнату, это показывает то, что ты действительно готов на все, как в повседневной жизни, так и в нашей близости. Это максимально меня поразило, секс не самое главное, но, то доверие и та власть, которой ты меня наделяешь по отношению к себе, действительно доказывает глубину твоих чувств. Хах, сейчас, сказав все это, я понял твой ответ на предыдущий вопрос, и могу ответить на него аналогично. Ведь это самый логичный ответ, потому-что даже самыми яркими эпитетами это невозможно описать в полной мере. – Кил просто сидел и слушал это, а внутри все сжималось и раскрывалось вновь, он чувствовал, как его сердце качает кровь, как между нейронами проходит ток и как глаза наполняются влагой, делая осязаемую картинку размытой, но весь коктейль из этих чувств со вкусом абрикоса, хотелось выпить до последней капли. - Давай скрепим эти слова действиями, ведь в сплетении тел все равны, в независимости от избранной роли, просто по отношению к тебе я согласен на все, ведь как ты сегодня сказал, и я повторю, но уже по отношению к тебе, я твой на уровне ДНК. – Кил взял Пику за руку. – Даже в пустом выжженном поле, ты будешь тем цветком ликориса, что живет несмотря ни на что. Мой цветок, моя красавица, пускай я и чудовище, но я не ищу прощения, главное, чтобы ты меня принимал, а остальное не так уж и важно. – Мелькнувшая на лице улыбка и тепло рук, которые вновь согревали холодную кожу. Но вдруг расстановка сил изменилась, и Пика потянул Кила на себя, что сейчас они встретились губами, но поза крайне неудобная, быть согнутым как креветка, из-за стола, что был между ними. Они не считали секунды и минуты, которые прошли в таком положении, сейчас только легкий привкус орехового и абрикосового ликеров, смешиваясь в единый оттенок вкуса, давал понять значение того, что они вместе идеально подходят друг другу. Немного прикусить нижнюю губу, которая уже горела, ведь от напряжения кровь хлынула к щекам и губы уже опухли от ласк со стороны иного любимого рта, который то и дело заставлял, стонать от удовольствия прямо в поцелуй. Это не было чем-то из разряда подростковой озабоченности, просто в данный момент эта связь чувствовалась максимально сильно, Пика психанул и перелез через стол, и вот теперь он сидел на столешнице, а Кил стоял меж его ног, обхватив лицо Куруты руками, время от времени поглаживая щеки во время поцелуев. Спустя пару минут таких ласк, психанул уже Киллуа, он подхватил Пику под бедра, а тот в свою очередь обнял его руками за шею, они направились по уже предсказуемому маршруту. Красная комната ударила яркими красками по сетчатке, а упругий матрац прогнулся под весом двух тел, что так удобно примостились на нем. Золдик довольно восседал на бедрах Курапики, начав расстегивать черную рубашку, и снова, будто все впервые, каждый раз словно первый, словно заново влюбиться, словно впервые ощутить его на вкус, словно впервые услышать его стоны, что подобно прелестной мелодии наполняют тебя чудными эмоциями, словно впервые увидеть его покрасневшие от возбуждения щечки, что так и манят их поцеловать, и словно впервые утонуть в пелене томного алого взгляда, словно впервые оставлять фиолетово-розовые метки на молочной коже, впервые слышать как он просит еще, впервые изучать любимые черты и чувствительные места. Все впервые, каждая близость, как отдельно прожитая жизнь, новая реинкарнация, в каждой из которых они вместе, ведь где бы они ни были судьба вновь сведет их вместе. Кил медленно снимал с него одежду, хотелось подольше насладиться его прекрасным видом, как можно дольше целовать, всюду, начиная с губ, потом вниз по шее, не забыв при этом несколько раз укусить, а затем провести влажную дорожку языком вдоль артерии на шее, дабы своим нутром ощутить, как сердце его абрикоски жаждет его любви, и как скучает вдали от него. Потом пройтись губами до самого низа, задержавшись по средине, но нужно отвлечься, всего на минуту, дабы сделать, то к чему так готовился. Сначала завязать глаза, хоть и трудно было себя заставить это сделать, но дабы доставить Пике удовольствие, доселе непознанное, он завязал глаза рядом висящей на подставке красной лентой, а на руках появились наручники на длинной цепи, которые были обернуты вокруг изголовья кровати. Руки Курапики были подняты вверх, он был полностью обнажен, и казался таким беззащитным, сейчас его Повелитель, готов был подчиниться, готов доверить всего себя. В руке оказалось перышко, ведь в какие бы игры они не играли, Кил решил, что единственная допустимая по отношению к Пике боль с его стороны это засосы и легкие укусы, ну и немного асфексии ведь Пика сам просит. Ведь боль он готов был только по отношению к себе, но доставить боль или дискомфорт своей абрикоске он не позволит никому, даже самому себе, да и не хотел он этого, хотелось любить, ласкать, целовать. Легкие касания пера, заставляли тело содрогаться, а отсутствие зрения, только обостряло ощущения, заставляя грудь вздыматься от глубоких быстрых вдохов, по коже прошел приятный холодок. Пика облизал пересохшие губы, но этот жест привлек к себе внимание, вновь заставляя раствориться в поцелуе. Теплые руки очертили торс, начиная с груди и вниз к прессу, а следом останавливаясь на тазобедренной косточке очерчивая контуры любимой надписи, и вновь касание влажных губ к любимому месту, на губах появилась улыбка. Хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Но дальше ноги были согнуты в коленях, а мягкие волосы едва коснулись внутренней стороны бедер, заставив протяжно выдохнуть. Два пальца были поднесены ко рту, сначала Курапика облизал их языком, а следом полностью вобрал в рот, тоненькая ниточка слюны всего мгновение тянулась ото рта к пальцам. А следом влажные пальцы очертили головку, тело вновь содрогнулось, выпустив рваный стон. Кил устроился между ног Пики и начал очерчивать языком чувствительную плоть, зубы вонзались в губы, казалось, он прокусит их до крови, но было просто потрясающе. - Не сдерживайся, хочу слышать тебя. – Всего несколько секунд, чтобы сказать это, но показалось, будто прошла вечность. Но тепло сменилось на влажную прохладу, что была ощутима тем самым местом. Сначала легкие круговые движения, одновременно с круговыми движениями языком, затем движения рукой. Комната наполнялась стонами, влажные звуки от действий ртом и первое проникновение. От подобного действия со стороны Кила Пика неосознанно двинул бедрами, заставляя того глубже принять член в рот от чего начали слезиться глаза, но Золдик не намерен останавливаться. Почему-то, несмотря на обилие всяческих приспособлений, в данный момент не хотелось их использовать, хотелось чувствовать его максимально близко, каждой клеточкой кожи. Уже два пальца было внутри, и растягивало Пику, аккуратно, осторожно. - Я бы, я бы с радостью сказал, как, как обычно, - дыхание сбивалось, а слова путались, - выйди, выйди и войди нор-нормально, - сейчас на лице появилась мимолетная усмешка, - но, но, черт возьми, это чудесная пытка, Кил, растяни ее, заставь меня умолять. – Теперь на лице появилась полноценная предвкушающая улыбка. - Я сделаю все, что ты захочешь. – Кил вновь огладил живот Куруты кончиками пальцев, и вновь эта приятная дрожь. - Нет, не так, это, я, я хочу, хочу, чтобы тебе было хорошо, Килли, сделай все так, как нравиться тебе, но с этим, с моим маленьким пожеланием. – В голосе слышна улыбка, в этот момент у Кила уезжает крыша. - Хорошо. – Киллуа продолжил медленно растягивать Пику, проворачивая пальцы внутри, специально, время от времени совершая ими резкие толчки, дабы вновь оценить его прогиб в спине, словить громкий стон, и резко насадить горячий рот на член, одновременно доставляя удовольствие и растягивая этот процесс дабы смотреть, любоваться тем, как он извивается от удовольствия, как сжимает ладони в кулаки, как напрягаются его мышцы, это своеобразная пытка, лишь такую, он может позволить себе над ним совершить. Но все же перед этим грешником падший не может устоять, даже если тот ничего не делает, сам факт его нахождения вблизи, разрушает весь самоконтроль, и заставляет выпустить своих внутренних демонов. Теперь больше нет сил, держать все это в себе, Кил вошел в него, и снова медленно, заставляя тело испытывать истому, проваливаясь в эту сладкую негу. Всего несколько движений, медленных, но резких, но так приятно тянет внизу живота, и снова рука слегка обхватила горло Пики, слегка сжимая, заставляя щеки краснеть, как же потрясающе он выглядит, и принадлежит только ему. Движения уже быстрее, Курапика немного скользит по шелковой простыне, короткие поцелуи одними лишь губами все время соскальзывают, как же это бесит, но одновременно с тем так заводит, заставляет желать большего, кровь закипать, легкий мандраж, цепи наручников клацают о металическое изголовье кровати. Мысли словно облака разогнанные ветром, что сначала исчезают, а затем превращаются в грозовые тучи, что низвергают ливень эмоций, счастья и жажды максимальной близости. И вновь поцелуи на щеках, что обжигают словно пролитый кофе, затем Кил стягивает с Пики повязку, голубые глаза встречаются с алыми, это словно вспышка молнии, положительный и отрицательный заряд. И вновь глубже, вновь быстрее, вновь громче, снова и снова, так узко, так горячо, а внутри так приятно, тело пульсирует, от кончиков пальцев на ногах и до самых висков. Хочется вновь его укусить, его губы, словно сочный плод, который так и манит своей сладостью, искушает: «Ну же попробуй меня на вкус», ведь каждый раз словно первый. Когда вы смешались и растворились в друг друге, став единым целым, вот что значит любовь, вы равны, равны во всем, готовы идти на жертвы, готовы ломать себя, готовы убить и умереть ради него, если так, то это по настоящему. У них было именно так. Еще раз и снова максимально близко, Пика обхватил поясницу Кила ногами, в этот момент даже немного пожалел, что руки скованны, ведь так хотелось зарыться пальцами в его волосы, обхватить его лицо руками, и просто смотреть в глаза. - Кил, Кил, я, я сейчас, сейчас, ооохх, черт. – Белесые пятна испачкали живот, сначала Пики, но он не успел даже прийти в себя, как на животе осталась лишь влажная дорожка, а остальной ореховый ликер вытекал из него самого. – Т-ты, что ты? – Глаза Курапики расширились от удивления. - Делаю то, что хочу, сам разрешил. – Довольно ухмылялся, Кил расстегивая наручники. - Какой же ты извращуга. – В шутку ответил Пика. - Это так плохо? – Все так же игриво спрашивал Золдик. - Это просто отлично, Килли. – Пика перекотился на живот, улягаясь на грудь Килу, но между ног было нечто влажное. – Ох, черт, я теку. – Спохватился Курапика, а Киллуа рассмеялся. – Что смешного? - Знаешь, есть такая штука, римминг называется, может, попробуем? Ты как раз в нужной кондиции, абрикоска. – Мило хлопал ресницами Золдик, но от него буквально исходила аура похоти. - Ах, ну, как отказать таким глазкам, - Пика коварно ухмыльнулся, - ану-ка подвинься…