Mr. Sandman, bring me a dream

Mr. Sandman - The Chordettes

- У тебя найдётся прикурить? - раздался в темноте тонкий хриплый голос. - Я оставила зажигалку в гримёрке. - Угу. - бесстрастно промычал в ответ тихий бас. Через секунду в промозглых предутренних сумерках сверкнул сноп искр, а вслед за ними из сопла вылез маленький ленивый огонёк. Опаляя ровный табачный срез, пламя вновь скрылось в своей обители и больше оттуда не выходило. Сигарета, будто левитируя в темной комнате, сорвалась с прежнего места, изголовья кровати, и прошмыгнула в открытую оконную форточку. "Летающая" сигарета коснулась губ обладательницы тонкого хриплого голоса и замерла в затяжке. - Что куришь? - всё так же безразлично прозвучал тихий бас. - Malboro. - прозвучал голос у окна, слегка задрожав. - Мгм-м-м. А почему не Burley? Они ж у нас дешевле. Или ты тут гастролируешь? Хотя, акцент вроде здешний. Выпендриться любишь? - усмехнулся мужчина в кровати. - Нет. - раздражённо процедила Кальперния, делая глубокий выдох после очередной затяжки. - Какое тебе вообще дело до марки моих сигарет? Мы знакомы два часа, первый из которых ты пытался меня споить, а второй мы трахались. Я даже твоё имя не запомнила... Уилл?.. Уэйн?.. - Уоллес. - Да, точно. - А ты у нас Кальперния. Уж тебя я запомню надолго. - слащаво промурлыкал Уоллис, потянувшись, подходя к окну и оглаживая тело курящей. - Как насчёт повторить на неделе? От касания холодной и слегка влажной ладони девушка съёжилась и отодвинулась от собеседника. - Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не столкнуться с тобой даже случайно и чтобы этот кошмар не повторился. - Серьёзно? Что было не так? По твоим ахам и вздохам не было заметно, что тебе что-то не нравится. Скорее наоборот. - Дело не в этом. - А в чём тогда? - Я пытаюсь насладиться чем-то, что отдалённо похоже на то, что радовало меня когда-то. Очередной провал. Минутная эйфория, как от этих чёртовых сигарет. А потом из забытья ты возвращаешься к унынию и пытаешься прожить день, не вспоминая о нём. А потом какая-нибудь блядь заводит с тобой разговор о солдатике, который заходил в клуб позавчера и о его "сногсшибательной фигуре", или о том, в каком году парад в честь Дня Независимости был лучше. И всё! Даже такая мимолётная вещь может напомнить о нём и ты вплоть до самого сна вспоминаешь его... - "Его" - это что? Наркоту? Таблетки? Или мужичка какого? - ухмыльнулся Уоллис, перебивая Кальпернию. - Слушай, молчал бы ты. - устало заткнула его девушка. После этого она молча устремила свой взгляд во двор незнакомого дома, принадлежавшего человеку, чьё имя она опять успела позабыть, а фамилию и вовсе не знала. Куда катится её жизнь? Ещё три месяца назад у неё был возлюбленный, работа, которой она посвящала большую часть свободного времени и подруга, с которой они пили чай вечерами под сборник кассет с романтическими комедиями пятидесятилетней давности и выступали в дуэте. И вот, Бэрри убили - о его смерти она узнала из телевизора, что может быть горше и больнее? Из-за смерти любимого осточертела работа, которой всё ещё уделялась масса времени, но уже без прежнего азарта и благоговения - лишь для того, чтобы не уйти в тоску и апатию с головой. Осталась лишь Джинджер, её маленькая ростом подруга с гигантским сердцем и терпением. Но Кэлли отнюдь не была глупа и с грустью замечала, что терпение - штука небезграничная. Со временем Джинджер перестала вслушиваться в бессвязную речь подруги во время вечерних истерик "по нему", перестала уговаривать, что всё будет нормально, оставила попытки увлечь Кальпернию новыми знакомствами и свиданиями - на что, кстати говоря, регулярно получала отказ - и отучить от беспорядочных половых связей с незнакомцами, хоть отдалённо похожими на так рано ушедшего и так горячо любимого Бэрри. Несмотря на заверения со стороны Аддамс о том, что та пользовалась презервативами, Джинджер при каждом удобном случае напоминала о ЗППП. Но Кальпернии было безразлично количество половых партнёров и выкуренных сигарет Malboro, которые навечно отпечатались в подсознании юной девушки как "запах Бэрри". Она отчаянно жаждала живительные драгоценные минуты, которые позволяли ей окунуться в те "три месяца назад" и испытать долгожданный сладостный прилив эндорфина. Без Бэрри Уинчелла в жизни молоденькой драг-квин эндорфина практически не было. Но дело было не в гармоне счастья. "За что?" - этот вопрос многократно прокручивала у себя в голове Кэлл. За что лишили жизни человека, который любил урода, а вместе с ним лишили жизни и урода, который любил человека? За что она получила такой тяжкий груз? За что ей заплатить в следующем месяце: за свет, газ и воду, или за пачку снотворного без рецепта и бутылку какого-нибудь элитного вина, чтобы запить им всю пачку сонного зелья и не проснуться? - Эй, - отвлёк от мыслей голос Уоллеса, снова устроившегося на кровати. - ты всё ещё против того, чтобы повторить? - Даже не надейся. - холодно отозвалась Кэлли, докуривая сигарету. - Тогда что ты здесь делаешь? Или ты бездомная? - хмыкнул мужчина, но тут же сменил ухмылку на слащавую улыбку, заигрывающе мурлыкая, что, судя по всему, было его привычкой. - Тогда я не прочь приютить тебя в своём чудном домике, но тебе придётся заплатить... - Где можно затушить сигарету? - словно пропустив мимо ушей его слова спросила девушка. Пробежав глазами по спальне, она отыскала взглядом пепельницу, лежавшую на полу возле кровати, а затем спешно начала перебирать разбросанную одежду и натягивать свои вещи. - Я не собираюсь задерживаться здесь дольше положенного, не обнадёживайся. Спасибо, что дал мне покурить. Прощай, Уолден! Схватив с прикроватной тумбочки сумку, Кальперния вышла из спальни, а затем покинула дом, оставив лежащего в одних семейниках Уоллеса в не очень гордом, но всё же одиночестве. Всё ещё уверенная в своей моральной победе над оппонентом, Кэлли дошла до калитки, слегка повиливая бёдрами и чувствуя, что сохранила "лицо" при уходе. Как только девушка покинула двор чужого дома, на неё внезапным грузом свалилась усталость, копящаяся со вчерашнего дня. Еле дойдя до машины, девушка неловко плюхнулась на сиденье и провернула ключ. Старая рухлядь, которую язык бы не повернулся назвать авто, с трудом завелась и тронулась с места. Через час Кэлл уже подъезжала к дому. Лучи только-только восходящего солнца противно светили в глаза, восход жёлто-золотого цвета навевал депрессивные мысли; припухшие от постоянных слёз глаза болели, голова всё тяжелела, а ноги затекли из-за неудобной позы. "Пора что-то менять!" - пронеслось где-то на подкорке сознания. Девушка не решалась прислушаться к этим словам. Неизвестность пугала её до чёртиков, как и осознание того, что в будущем, в котором что-то изменится, не будет Бэрри, не будет даже крохотного воспоминания о нём. В будущем без Бэрри Кальперния перестанет судорожно вдыхать сигаретный дым треклятых Malboro, не будет мёртвой хваткой сжимать во сне мятую рубаху возлюбленного, выпрошенную после похорон чуть ли не на коленях у миссис Уинчелл, которая толком ничего не спрашивала, но и отдавать не спешила - сомневалась. Кэлли вновь придёт к Джинджер на чай, а не на бутылку виски, принесёт с собой домашнее ванильное печенье с сахарной корочкой, а подруга достанет из верхнего кухонного шкафа вазочку с шоколадом и карамельными вафлями, они включат "Джентльмены предпочитают блондинок" и сидя на диване будут уплетать сладости и фантазировать насчёт очередного совместного шоу. От одного воспоминания о былой жизни у девушки перехватило дыхание, а в горле начал зарождаться противный ком. Как же всё могло превратиться в это? Разве прошлая Кальперния Сара Аддамс позволила бы себе возвращаться под утро в таком виде? Волосы растрёпаны, помада размазана по щекам, а из-под кофточки торчит лямка лифчика! Да это же ни в какие ворота!.. Бэрри бы это тоже жутко не понравилось. Он бы усмехнулся в своей манере и протянул: "Кэлли, пожалуйста прекрати делать глупости, смой косметику и ложись спать", а потом чмокнул бы в губы и прибавил: "И даже сейчас ты выглядишь как ангел." Как же им было хорошо вместе. Бэрри был простым и открытым, но при этом милым и эмоциональным. С ним Кальперния могла быть самой собой, чувствовать себя безопасно, будто рядом с ней находился огромный медведь, который оставался внутри маленьким нескладным медвежонком с мокрым носом и мягкими лапами. И Кэлли была почему-то твёрдо убеждена в том, что этим медвежонком он был только с ней, но от этого становилось только больнее на сердце. В голову девушки закралась очень неправильная мысль о том, что лучше бы умерла мать - убеждённая и консервативная католичка, которая растила своего единственного сына с заветом: "Все чёрные - убийцы и воры, педерасты - грешники и их ожидает геенна огненная, а наша соседка Нэнси - шлюха, каких поискать, потому что растит троих детей от разных мужей!". Разумеется, за общение хоть с одним из перечисленных Скотта Аддамса ожидала хорошая порка, за которую уже брался отец, такой же консервативный, но более молчаливый и устрашающий. Если мать могла обойтись скандалом и подзатыльником, то у отца был невесть откуда доставшийся ему хлыст, после хотя бы одного удара которого спина болит два дня. Лучше бы не стало отца с матерью, они достаточно жизней испортили, но чем заслужил такую учать Бэрри? Ответа на свой же вопрос Кэлл найти не смогла. - Чёрт, я схожу с ума! - сказала Кальперния вслух себе самой. - Ещё не хватало с такими мыслями от дороги отвлечься. - прошептала она и покрепче взялась за руль. Чтобы докучливые мысли совсем не поглотили мозг, Кэлли включила радио. На первой частоте томный и протяжный женский голос декламировал: "Детектив Кларк заглянул в окровавленную дамскую сумочку. В ней обнаружились духи с ароматом орхидеи, помада алого цвета и венец его поисков - гранатовый браслет!.." От приторного тембра радиоведущей в горле появилось неприятное ощущение и девушка, не долго думая, сменила частоту. - Нет, только не рэп... - пробормотала девушка себе под нос, катая переключатель то взад то вперёд. - Вот оно! На фоне заиграла песня "Mr. Sandman" группы The Chordettes. Удовлетворённая выбором, Кальперния положила на руль вторую руку и продолжила движение, уже не отвлекаясь. - ...Give him two lips like roses and clover... - подпевала Кэлл, слегка покачивая головой в такт, - ...Sandman, I'm so alone... - до этой минуты девушка не вдавалась в значение этой песни. Когда в детстве её крутили по радио, она казалась маленькому Скотти весёлой и немного загадочной из-за необычного акапельного пения, но никак не печальной. Но теперь, вслушиваясь в слова, девушка ощущала некую схожесть песни со своей жизнью. Только Песочный человек даёт ей того единственного, кто делает её счастливой, но как только Кальперния просыпается, дымка сна развеивается и ей на смену приходит серая и гадкая реальность. - Опять! Кэлл, перестань уже себя жалеть! Нет, всё, с меня хватит! Завтра же обращусь к психологу. Ну невозможно так жить! - с этими словами Кальперния резко заглушила двигатель, вынула ключи из личинки и решительно направилась по направлению к дому, где её ожидала пустая и холодная кровать, но она надеялась, что скоро привыкнет спать одной. На утро девушка упрятала рубашку Бэрри поглубже в шкаф и отправилась на работу, с которой твёрдо вознамерилась уйти в скором времени. Старой Кальпернии Аддамс пора начинать новую жизнь!