***
отсоси_потом_спроси: *Прикрепленное изображение* пошалим, сладкий? 90×60×90: ½ Кто ты? 2/2 Серьезно? Ты знакомишься с людьми, скидывая им свои нюдсы? отсоси_потом_спроси: неужели мой ник слишком тонко намекает, как со мной здороваются? 90×60×90: Продолжай в том же духе, и полетишь в чс отсоси_потом_спроси: я годжо сатору, но ты можешь звать меня трахаться~ 90×60×90: Твое имя мне ничего не дало отсоси_потом_спроси: зато тебе могу дать я 90×60×90: ЧС будет через 3, 2, 1… отсоси_потом_спроси: стой ладно-ладно, я понял я новенький на третьем ядерном решил, что было бы неплохо подружиться с председателем студака)) 90×60×90: Скидывая фотку своего члена? отсоси_потом_спроси: смотрю, он тебя заинтересовал хочешь сесть на него?***
— И чем все кончилось? — флегматично поинтересовалась Секо, чиркая колесиком зажигалки. — Он кинул меня в чс, — пробурчал Годжо, запрыгивая на бетонные перила маленького крыльца, примыкающего к главному зданию их универа. Это было местной курилкой, где всегда можно было стрельнуть сигаретку и задушевно пообщаться с преподами или — упаси Господь — с уборщицами. — Он ж тебя предупреждал, — хмыкнула Иери, затягиваясь. — Я думал, он корчит из себя недотрогу, — парировал Сатору, глядя на открытое окно диалога в своем айфоне. — Об этом тебя тоже предупреждали, — заметила Секо, стряхивая пепел на асфальт. — Надеюсь, лицо-то ты обрезал на фотке? — Это старая фотка еще с тех времен, когда я на FetLife зависал, — пожал плечами Годжо, отключая телефон. — Ты… — начала было Иери, но замолчала, заметив хитрое подмигивание Сатору. — Так обрезанная? — Ага, в отличие от моего дружка, — усмехнулся Годжо, а потом резко подорвался с места, приближая лицо к сигарете новой подруги. — Слушай, а ты не знаешь, у него есть какие-нибудь фетиши? — Целомудрие? — предположила Секо, глумливо посмеиваясь с поникшего Сатору. — Ой не ту лошадь ты пытаешься объездить, ой не ту… — Значит, самое время попрактиковаться в конкуре! Где у вас тут собрание фитоняшек? Уже через пару злоебучего комграфа Годжо, вооружившись обольстительной улыбочкой, стоял у торговых автоматов, отпуская одну шутку за другой и слушая громкое хихиканье трех местных бьютиквин. Не сказать, что неприятная компания, но Сатору предпочел бы общество фигуристого председателя студсовета, если бы можно было выбирать. — Ой, Сатору, душечка! Я что придумала! — подала вдруг голос одна из девушек, по-лисьи сощурившись. — Вступай в наш студсовет! Если ты будешь там, то нам определенно будет весело! «А вот мой шанс», — ухмыльнулся Годжо, слыша победное «дзынь» в своей голове. — Я бы с радостью, — начал он, вальяжно закинув руки на талии девчонок, — но переведенку вроде меня вряд ли примут. Вот если бы я мог наладить отношения с председателем… Хохотушки тут же начали галдеть. Сатору старался уловить абсолютно всю информацию, что получал, и при этом пытаясь игнорировать замечания в стиле «он такой красавчик, девочки, я вся теку!» или «в постели он наверняка монстр! хочу проверить!». Не то чтобы Годжо не был солидарен — о, он самый первый в очереди из согласных! — но посудачить о том, какая сочная задница у этого богического парня, он мог и со своими друзьями. — А помните, он говорил о студенческом рейве? Организаторов не нашлось, и пришлось все отменить. А так жаль! Я бы потанцевала с ним под что-нибудь… активное. Это уже зацепка. — Студенческий рейв? И что же это? — осклабившись, спросил Сатору, подыгрывая девушке. — Вечеринка с DJ-ем в стенах универа, — пожала плечами другая девушка. — Ее планировали провести через неделю, но некому устраивать. — И что, инициатива исходила от самого председателя? — выгнул бровь Годжо, улыбаясь своей гениальности. Кажется, у него есть план.***
Сатору, только заслышав легкие звонкие шаги, азартно улыбнулся. Спортзал — отличное место для рэйва. Видимо, предшественники это поняли и заранее установили тут стол, а в инвентарной оставили слот. Годжо потратил всего пару минут, чтобы перетащить все это допотопное добро в центр спортивной площадки, и еще около получаса, чтобы включить. Плюсом сверху пятнадцать минут на разыграться, и Сугуру, словно пророк, сам пришел. Сатору широко улыбнулся, пальцами разгоняя обе пластинки, а потом поочередно тормозя их, чтобы звучал четкий ровный ритм, и оживленно закачал головой в такт. Одно из «ушей» наушников, спущенное на его шею, чуть постукивало, но Годжо сделал это специально: так он не прослушает приход Гето. И ведь не прогадал же! Сугуру стоит в проходе, удивленно вскинув брови и сложив руки на своей мощной, крепкой, полной, просто охуенной груди. Сатору едва сдерживает слюну и не перестает мучить пластинки. — Как тебе биток? — с самодовольной ухмылкой спрашивает Годжо, убирая иглы и снимая наушники. Как бы Гето ни выглядел охуенно в своем удивлении, он быстро взял себя в руки, спокойно спросив: — Как тебя зовут? Годжо искренне старался держать прежнее лицо, но и так улыбающиеся губы предательски расползлись в стороны еще больше. — Меня зовут Сатору, но ты можешь звать меня на рейв, — подмигнул он, видя в сощуренных глазах сначала узнавание, а потом неверие. — Раз нельзя писать сообщения, ты решил пообщаться тет-а-тет? — спросил он, недовольно дернув уголком губ, и этот ужасно-восхитительный жест заставил сердце Годжо удавиться аортой. — Ты упускаешь самое главное, — снисходительно покачал головой Сатору. — Посмотри: у тебя есть аппаратура и у тебя есть человек, который может ею управлять. А это значит, что рейв в силе! Выражение лица Гето едва уловимо изменилось, и теперь Годжо чувствовал себя во сто крат лучше, чем до этого. Он гордо выпрямился, выпятив грудь колесом, плутовато улыбнулся и не сводил горящих глаз с председателя студсовета. — Как ты про это узнал? — недоверчиво спросил Гето, но Сатору этим не обмануть: Сугуру уже у него на крючке, и пусть пытается отвертеться, сколько влезет! — Птички напели, — отмахнулся Годжо, впиваясь взглядом в парня. В его глазах читалась невысказанная шутка. «Паиньку из себя строишь?» — мысленно хмыкнул Сатору. — «Тогда я тебе помогу!» Годжо медленно вышел из-за dj-стойки и пошел к Гето, легко покачивая бедрами. Приблизившись почти вплотную, Сатору чуть нагнул голову к лицу Сугуру и томно прошептал, глядя ему прямо в глаза: — Ты думал, что я умею только слать дикпики? — Я думал, что ты понравился бы мне больше, если бы щеголял не своим членом, а диджейскими навыками. Сугуру красноречиво улыбнулся и, развернувшись на пятках, ушел, оставив Годжо одного. Это удар ниже пояса! Сказать, что Сатору облажался с выбором тактики и мог бы понравится ему боль… Стоп. «Понравился бы мне больше». Больше. Значит, есть «уже» и есть «могло бы»? Есть «уже»? Губы Сатору, поджатые от досады, вновь разошлись в разные стороны в довольной ухмылке. Этот праведник точно у него на крючке!***
— Пацантрэ, сбор! Годжо выжидающе постукивает пальцем по своим наручным часам, наблюдая, как компашка его друзей с младших курсов медленно подтягивается к нему. — Звали, Годжо-семпай? — первым откликнулся Юджи, гиперактивный первак оптической физики. С собой он притащил вредного старшего братца, и Сатору был благодарен за это — Сукуна хорош, пусть и мудак. — Да, сын мой, — пародируя Муфасу, торжественно кивнул Годжо, глядя, как подтягиваются другие. — И зачем ты собрал нас? — флегматично поинтересовался Фушигуро, не отвлекаясь от телефона. Таким образом он выказывал неуважение, но Годжо было как-то все равно. — Народ, слушайте. Вы оторваться хотите? — спросил он. — Как тромб? — спросил Панда. Непонятно, кто дал ему эту кличку, но он был прав: эти круги под его глазами были чернее бездны. Уж это Сатору мог с точностью сказать, как физик. — Короче, тема такая. Мы можем устроить охуенную пати, — начал Годжо, сразу замечая, как заинтересованно загорелись глаза присутствующих. — Я уже договорился с деканом о спортзале и оборудовании. Но нам нужны украшения, выпивка и грубая мужская сила. — И на какие шиши мы это купим? — выгнула бровь Кугисаки, демонстративно поиграв пальцами. — Вычтем из стипендий, — пожал плечами Сатору. Он старался держать лицо, но все равно расхохотался, глядя на возмущенные лица ребят. — Да шучу я. Просто сделаем платный вход, чтобы расходы окупились. Или заставим всех на общак скидываться, тут уж как сами решите. — Это одно и то же, — с миролюбивой улыбкой заметил Юта. — Вот и прекрасно, — кивнул Годжо, хлопнув в ладоши. — Так что, вы в деле? — Я хочу погулять, — пожал плечами Итадори и тут же вскинул руку вверх, радостно улыбаясь: — Так что давайте зажжем! Вот за что Сатору и любил Юджи, так это за его готовность быть всегда в движении. А еще за его умение заряжать своей энергией всех остальных: старикашка Мегуми покорно кивнул, Нобара воинственно вскинула кулаки, а Инумаки, прокричав свое коронное «тунец-тунец!», хлопнул Годжо по плечу. — Тогда так: Панда и Юджи переносят все оборудование, Юта, Тоге и Маки занимаются украшениями, а Нобара и Мегуми топают за пуншем, — распорядился Сатору. — Да зачем мне этот тюфяк? Лучше бы я закупалась с Маки! — возмутилась Кугисаки. Годжо лишь снисходительно улыбнулся и подмигнул Фушигуро. — Мегуми проконтролирует, чтобы ты не покупала чего покрепче, — пояснил Сатору. И вдруг — оно. Его персональное божество. Гето продефилировал мимо, болтая с кем-то из своей группы, и так грациозно взмахнул своими длинными волосами, что у Годжо самовольно отпала челюсть. — Я попозже с вами спишусь… Он, мастерски игнорируя хохот за своей спиной, ломанулся было за Сугуру, но тот уже куда-то исчез. Может, с толпой смешался, или пошел за поворот, но Годжо уже потерял его из виду. — Он тебя отши-ил! — Ты ему не по вкусу! — Тебе только и остается, что пялиться на его зад! — Сукины дети, — выплюнул Сатору, демонстративно показывая оба фака улюлюкающим малолеткам.***
Годжо устало завалился на свою кровать, лениво расстегивая пуговицы на своей черной рубашке. Рейв прошел просто бомбически, Сатору давно так не отрывался. Пальцы болели от пластинок, уши горели из-за наушников, да и тело порывалось начать танцевать даже без музыки. И всё-таки это было круто. Ликующая пьяная толпа, тоже побухивающие преподы, дым, музыка, неон. Годжо, хоть и не веселился со всеми, все равно был счастлив. Он активно танцевал за стойкой, развлекая народ, старательно игнорировал подкаты шальных девчонок, и мельком улыбался, видя знакомые парочки. Сатору ушел в начале второго, оставив вместо себя музыкальную подборку. Съемная квартира встретила его приятной тишиной и прохладой. И теперь Годжо лишь хотел скинуть с себя надоевшие джинсы и упасть на кровать по-нормальному. Но у кого-то были другие планы на это. Телефон Годжо завибрировал от пришедшего сообщения. Сначала Сатору хотел его проигнорировать, но чертово любопытство шептало: «те че, сложно что ли?». Нет, не сложно. Годжо включил телефон — и не поверил своим глазам. Строчка уведомлений гласила: 90×60×90: Спасибо за рейв *Прикрепленное изображение* Молясь всем богам, в которых не верил до этого момента, Сатору открыл прогу и зашёл в диалоговое окно. А там — дар небес. На фотографии Сугуру слишком красив и слишком обнажен. Он хитро смотрит в камеру, слегка хмельно улыбается и рукой придерживает черную хенли, в которой был на вечеринке. А под ней — те самые сиськи, в которых Сатору мечтает утонуть. Они еще шикарнее, чем Годжо себе представлял. Большие, гладкие, чуть загорелые, мощные. На них горошинками торчат маленькие соски — такие аккуратные и сладкие, что Сатору мечтает взять их в рот. Он бы с удовольствием лизал бы их, сосал, трогал, гладил, щипал. Да даже просто смотреть на них — одно наслаждение. К сожалению, фотка по пояс, но Годжо рад и ей. Он давно мечтал взглянуть на эти прелести, даже думал прийти на чужой урок физ-ры. Но зачем, если у него теперь есть эта чудесная фотография? Сатору ее сохранит. О, он обязательно ее сохранит — и каждый вечер будет любоваться. А еще он хочет ответить. Тоже сфоткаться провокационно. Конечно, он уже кидал дикпик, но что мешает сделать это снова? Сугуру-то вытащил его из чс и не закинул обратно даже после благодарностей. И Сатору до дрожи в коленках хочет ему ответить взаимностью: скинуть такую фотографию, чтобы у Гето тоже моментально встал. Чтобы Сугуру смотрел на него в коридорах универа, чтобы взгляда не отрывал — и надеялся на еще одну фотку. Может, Годжо все-таки успел хлебнуть пунша, но ему так плевать. Он, так и не сняв уже расстегнутые джинсы, встает с кровати, надевает свои фирменные солнцезащитные очки и идет к шкафу. Его дверцы зеркальные, и Сатору смотрит на свое отражение: красивое, но не факт, что во вкусе Сугуру. «Другого тела у меня все равно нет», — мысленно говорит себе Годжо и включает камеру на мобильнике. отсоси_потом_спроси: раз уж тебе не нравится мой член… *Прикрепленное изображение* А после отправки Сатору еще пару секунд любуется своей фоткой. Все же его жопка очень красивая в этих черных боксерах.***
Теперь у Годжо новое развлечение: как только он видит Гето, то всячески заигрывает с ним издалека: шлет воздушные поцелуи, оттягивает щеку языком, двигает бедрами, играет бровями и просто всячески досаждает Сугуру. Справедливости ради, небезрезультатно. В ответ Сатору всегда получает одно: средний палец. Но получает же! — Что у вас происходит? — спрашивает Иори, поморщившись. — Любовь, — просто ответил Сатору, состроив самое мечтательное лицо, какое только возможно. Правда, Утахиме из-за него скривилась еще сильнее, но это не важно. — Он же тебя нахуй шлет, — скептично заметила она, сложив руки на груди. — На его хуй я пошел бы с радостью, — усмехнулся Сатору, наблюдая, как Гето что-то показывает первашам. Видимо, объясняет, где лаба, потому что до нее добраться — самая большая проблема из всех. — Ты просто омерзителен, — выплюнула Утахиме, сделав вид, что ее сейчас вырвет. — Но ты же любишь меня, — ухмыльнулся Годжо, получая второй фак, теперь наманикюренный. Сугуру тем временем двинулся куда-то по коридору. Сатору чуть ли не кивал в такт его шагам и очнулся, лишь когда за спиной Гето закрылась дверь мужского туалета. — Тяжела жизнь студсовета: то перваки донимают вопросами, то старшаки — приставаниями, — устало покачала головой Иори. — А тебе-то что? — выгнул бровь Годжо, посмотрев на девушку. — Вообще-то я тоже в студсовете, — заметила Утахиме таким тоном, словно бы Сатору сказал, что никогда не видел собственного носа. — Правда? — притворно удивился Годжо, посмотрев на Иори с веселой улыбкой. — А что, в студсовете есть такая должность — агрессор? Сатору захотелось рассмеяться в голос от вида вскипающей Утахиме. — Годжо, недомерок! Сатору хотел продолжить поддразнивать ее, но тут его телефон завибрировал. Заинтересовавшись, он сразу разблокировал сотик и тут же прихуел. Открытое окно было диалогом с Сугуру. И теперь там плюс одно новое сообщение. Фотка. Очень. Горячая. Фотка. Годжо никогда не согласился бы, что разъебанный кафель универского сортира будет кому-то к лицу, но теперь он уверен в обратном. На фоне этой треснутой, видавшей виды плитки Гето выглядит ещё охуеннее, чем обычно. Он сидел на крышке унитаза со скрещенными ногами и блядски расстегнутой ширинкой, каким-то странным образом просунув руку с телефоном так, чтобы перспектива выглядела максимально вульгарно. Сугуру смотрел в камеру, зажав сигарету между тонких бледных губ. Его поза, взгляд — все говорило о том, что в этом тихом омуте чертей хватит на весь ад. Ей-богу, Сатору бы подрочил, не будь он в коридоре. Этот Гето — какое-то сокровище, не иначе. Он такой развратный, вызывающий, горячий, вульгарный — такой, что Годжо теряет голову за одно мгновение. Его хочется трогать: всего-всего общупать, облапать, оставить след. А еще хочется зацеловать. И эти руки, и эти скулы, и эти губы, и эти бубсы, и эти бедра, и эти чертовы трусы, пошло виднеюшиеся из-под брюк. — Что там такое? Годжо на сверхзвуковой отпрыгнул, чуть не улетев в стратосферу, заблокировал телефон и на всякий случай прижал экраном к груди. Это — его. Только его. Сугуру показал ему это совершенство, и Сатору не хочет делиться этим. — Тебе такое знать не положено, — высокомерно заявил Годжо и, ожидая следующих допросов, ушел в свою аудиторию, оставив Утахиме где-то в коридоре. отсоси_потом_спроси: вау моя душа вознеслась в рай как и Сатору-младший 90×60×90: Я не за этим скидывал тебе такое отсоси_потом_спроси: ? 90×60×90: Я хочу фото взамен. Годжо споткнулся о порог и едва не влетел носом в пол. отсоси_потом_спроси: господиконечнозаказывай 90×60×90: Хочу еще разок посмотреть на твой член. Если будешь сегодня ночью трогать себя — сфоткайся) Око за око, как говорится отсоси_потом_спроси: я так счастлив твоему вниманию, что даже не возмущаюсь неравноценному обмену 90×60×90: Потом я отплачу с процентами отсоси_потом_спроси: я… блять.***
Будет ли Годжо выполнять эту просьбу? Конечно же да. Кто он такой, чтобы отказывать Гето Сугуру? Квартира Сатору может и съемная, но вполне себе стильная. Поэтому Годжо думает, как вписать себя в ее красивый декор. Можно было бы сфоткаться в постели или ванне, но это уже было. Сатору взбудоражен и возбужден (пока еще только психически), поэтому ему хочется разнообразия, вызова, извращений. На ум приходит сфоткаться в кухне. Стильная черная мебель и он — весь такой белый. Должно хорошо смотреться. К тому же, сидеть на кухонном гарнитуре будет явно круче, чем просто трогать себя в постели, хотя и не так комфортно. Годжо разделся прямо на кухне, предварительно спрятав вещи в коридоре и поставил камеру на таймер. Сам же запрыгнул на кухонный гарнитур и прикоснулся к себе — сразу резко набирая темп, чтобы успеть за короткое время сделать побольше сочных кадров. Сатору заводится с пол-оборота. Мысль, что Гето сам попросил, заставляла самолюбие гореть синим пламенем в его душе. Поэтому Годжо надо всего ничего, чтобы член полностью встал. Как раз пищит телефон, и Сатору притормаживает: начинает двигать рукой медленнее, разводя ноги шире, поглаживая себя по животу и двигая бедрами. Его это прикосновения? Нет. В воображении Годжо — длинные пальцы Сугуру, трогающие его в нежных местах. Кончает Сатору тоже быстро: он чувствует, как от прикосновений к головке нервный импульс заставляет ноги вздрагивать, а сам тем временем ловит звезды перед глазами, когда продолжает мягко дрочить уже полностью испачканной рукой. Он только и может, что шумно дышать, запрокинув голову, и лениво трогать себя, представляя лицо Гето с пятнышком спермы на губах. Видео по итогу получается сочным — Годжо не отказался бы подрочить на себя самого, если бы не был так измотан учебой. Он просматривает ленту раскадровки, но все это кажется скучным. Таких фоток целый интернет — смотри не хочу. И только Сатору разочаровался, как вот оно, то самое. Это фото — последний кадр. Годжо сидит, запрокинув голову и приоткрыв рот. Его грудь вся в капельках пота. Одна нога на кухонном гарнитуре вместе со стопой, а вторая безвольно свисает к полу, отведенная максимально далеко от правой. На ней лежит рука Сатору — вся в сперме, еще влажной и белой. Член на фото еще немного напряжен и тоже испачкан, но так даже лучше. Черная мебель хорошо выделяет белую кожу, и Годжо готов признать: эта фотка самая аховая. Поэтому он быстро моется и, сев на многострадальный кухонный ящик, утыкается в телефон. Закинуть фотку, подписать «стоматологи позавидуют моей белизне», потому что да, это смешно: Сугуру-то учится на стомате. Ответа не следует, и это даже грустно. Сатору хотел бы больше внимания. Невольно на подкорке сознания скребется мысль, что все это — тупой развод. Шутка, насмешка. Или даже злобный розыгрыш, и незацензуренная фотка Годжо на завтра станет самой топовой на каком-нибудь OnlyFans.***
Сатору, противореча своей первоначальной одержимости, все больше уверяется в этом. Сугуру хорошо учится, возглавляет студсовет да и в целом ведет себя, как чертов моралист. А у таких тихонь обычно самые страшные подвижки в мозгах. Годжо физик, а не психолог, но это не отменяет его жизненного опыта. Который, видимо, пополнился еще одной неприятной историей. Сатору не хочет верить в это, но приходится: как иначе объяснить молчанку? В универе его игнорят, в чате динамят. Радует только, что по вузу не разлетелись те фотки. Или это только пока? Годжо все больше разочаровывается в Гето, мире и — в себе самом. Сугуру не обязан соответствовать его представлениям. И не обязан быть идеальным. А еще не обязан отвечать Сатору. Они же просто обменялись фотками, и все. Пару раз поговорили оффлайн. Все. Больше ничего. Годжо хотел бы другого. Но он силой воли заставляет себя радоваться, что на фотку его члена не капают слюной миллиарды подписчиков FetLife'a. Или, может, его достоинство не понравилось Гето? Нет обрезания? Послеоргазменная вялость? Шутка? Сатору не знает, чем его разозлил, — и сам начинает выходить из себя. Какая бы сочная ни была задница у Сугуру, он не смеет класть ее поверх гордости Годжо. Сатору уважает себя и точно не собирается какому-то ублюдку позволять помыкать собой. Ругаться, бить, клеветать — пожалуйста, все, что угодно. Но не этот чертов игнор. Теперь все внезапно перевернулось с ног на голову. Годжо просто терся у аудиторий и лабораторных комнат, не всматриваясь в коридор. Рядом часто вились мелкотня или девчонки, изредка — приятели. Жить без охуенных сисек было донельзя плохо, но и по-другому было нельзя. Зато теперь Сугуру бегал за ним. Сатору замечал его краем глаза, но всегда делал незаинтересованный вид. Гето проходил мимо, пытался перехватить взгляд, но Годжо мастерски выражал свою неприязнь. Однажды Сугуру даже попытался схватить его за плечо. Мерзкая идея, если честно. Сатору тут же скинул его руку, сильно сжав пальцы, и грозно зыркнул из-под белоснежных бровей. Других пояснений Гето не надо было. Взгляды не закончились, но попытки взаимодействовать пресеклись на корню. Какой-то частью сознания Годжо понимал, что расстроен, но разумом осознавал, что это верно. До одного дня.***
Сатору громко хохотал со своими одногруппниками, шагая по коридорам универских лабораторий. Их медная проволока загорелась и лопнула, обдав электричеством, и теперь у всех волосы стояли дымом, а от роб несло гарью. Надо было быстро помыться и отправить костюмы в химчистку, заранее оформив карты, но это ничуть не умаляло веселья. Годжо привык к подобным бзикам, и поэтому позволял себе больше шуток, чем обычно. Как результат: он остался последним, кто еще не переоделся. Следующая пара должна была вот-вот начаться, и все малодушно срулили, оставив Сатору одного. Он медленно застегивал пуговицы на своей черной рубашке, никуда не торопясь, когда открылась дверь. Годжо только открыл было рот, чтобы съязвить вернувшимся предателям, как столкнулся с лисьими черными глазами. Сатору не может точно сказать, что почувствовал. Ему было обидно, неловко и еще как-то — в груди неприятно тянуло от боли и противной досады. Словно бы ему пять лет, а родители не купили желанную игрушку. — Я слышал, у вас эксперимент прошел неудачно, — начал Гето вместо приветствия. — Ничего критичного, — холодно отозвался Годжо отворачиваясь к вешалке. Парой длинных шагов он дошел до зеркала, поправляя воротник и ремень, а после вернулся за рюкзаком, уже готовый идти на следующую пару. Голос Сугуру догнал его: — Что-то случилось? Сатору почти слышал, как трещат его нервы. — Все охуенно, — слащаво улыбаясь, ответил Годжо так, чтобы донести до чертового Гето, что нихера не охуенно. — А теперь отъебись от меня. Сатору подошел к двери раздевалки, едва удерживаясь, чтобы не пихнуть Сугуру плечом. Как же бесит! Сам устроил непойми что, а потом — «что-то случилось?». — Объяснись, — снова раздался невозмутимый голос. Годжо уже подумывал пустить в ход кулаки. — Что неясного в моем ответе «отъебись»? — ядовито уточнил Сатору, позволяя взять себя за локоть. — Почему ты зол на меня? — проигнорировав, спросил Гето. — Да ты!.. — вскипел Годжо, резко разворачиваясь на пятках и стряхивая с себя сухую ладонь. — Ты совсем тупой?! Почему зол, спрашиваешь?! А сам подумать не можешь?! Или вести себя по-мудачески у тебя в порядке вещей?! Тогда я знаться с тобой не желаю! И Сатору, закипая, вылетел из раздевалки на всех парах. Кровь бурлила, хотелось заорать, что-нибудь сломать — так, чтобы в пальцах все трещало и хрустело. Годжо был в настоящей ярости — она закипала в нем, концентрируясь, и лилась через край его терпения. Сатору ненавидит, когда с ним обращаются по-свински. Он сам тоже не идеал, но никогда не позволял себе такое. Не перезвонить после секса, недовольно бурчать на первой паре, не уступать место зловредным старухам в автобусах и метро — да, бывало. Но игнорировать человека, открыто заинтересованного в тебе — верх хамства для Годжо. Ему часто признавались в симпатии, желании, даже любви — Сатору всем отвечал. Согласием или отказом — не важно. Он никогда не бросал кого-то один на один с недосказанностью. А сейчас ровно наоборот поступили с ним самим. Годжо чувствовал такую сильную злость, а вместе с ней — жгучее разочарование. Кажется, Сугуру не был таким, каким он себе навоображал, и теперь было мучительно больно видеть это несоответствие. Эмоции переполняли Сатору, и им нужен был выход. Хоть какой-нибудь. Поэтому Годжо сделал то, что раньше из уважения к собеседнику и прошлому никогда не позволял себе — очистил переписку и бросил контакт в черный список.***
Жить стало немножко проще. Теперь Сатору не жил ожиданием сообщения «извини». И стало проще относиться к отсутствию контакта оффлайн — Годжо словно прижег растрепанный кончик ленты: он стал подгорелым, но аккуратным. Гето не преследовал его — может, и правда решил отъебаться, или нашел себе другое развлечение, но Сатору это не волновало. Ну или он пытался внушить себе это. Годжо не брался разобрать, что творится в его собственной душе. Там были и гнев, и злость, и обида, и ревность, и досада, и разочарование. Сатору просто был подавлен. Разные непонятные эмоции были темными и мрачными — а потому ненужными. Годжо хотел изолироваться от них, но не мог. Другие тоже это заметили. Секо предлагала сигареты, Утахиме меньше орала, а крошка Юджи даже угостил бенто. Сатору был искренне благодарен, но не находил в себе сил выразить это. Он даже не мог заговорить. Как ни странно, на свой сеанс психоанализа его затащил Нанами. Вернее, просто подсел в столовой и прямо спросил: — Что с тобой происходит? — О чем ты? — незамедлительно парировал Годжо, развязно расставив ноги под столом. — У меня все заебись. А ты как? Все корпишь над своими проектами? Кенто не ответил. Он снял свои очки и пристально уставился на Сатору. Сначала было плевать, потом стало некомфортно, а затем и вовсе стремно — так сильно, что Годжо с раздражением оттолкнул от себя поднос с недоеденным раменом и свирепо впился взглядом в Нанами в ответ. — Эта сучка меня игнорирует, поэтому я послал его нахуй. Пусть поблядствует, научится нормальному отношению, — лаконично ответил Годжо, скрестив руки на груди и выжидательно уставившись на Кенто. Тот смотрел еще долгую минуту, а потом устало вздохнул. — Я так и думал, что у вас произошло недопонимание, — сказал он, помассировав пальцами переносицу. — Ты — твердолобый баран, не видящий других, он — скромник-заучка, не понимающий, как себя вести, когда с ним флиртует красавчик. — Слушай, я не спрашивал твоей оценки моей и его личностей, поэтому завали хлебальничек, — мило улыбнулся Сатору, ботинками упираясь в край стола и раскачиваясь на задних ножках стула. — Гето попросил меня поговорить с тобой, — прямо заявил Кенто. Годжо вперился в него взглядом. Блефует? Не похоже: лицо Нанами спокойное, серьезное, как обычно бесстрастное. — Тебе бы в покер играть, — хмыкнул Сатору, демонстративно уставившись в телефон. Его будто разделило пополам: одна часть хотела узнать, что же передал Сугуру, а вторая слала его в жопу. — Он спрашивал меня, есть ли у тебя свободное время на этих выходных, — пугающе спокойно сказал Нанами. Годжо чуть со стула не хрякнулся. Кенто сделал вид, что не заметил его заминки и продолжил тем же безэмоциональным голосом: — Он не хотел тебя обижать, но сделал это. И попросил позволить ему извиниться. Как именно — я не знаю. Я бы порекомендовал тебе поговорить с ним. Но это ваши личные дела, и я не стану лезть. — Сама тактичность, — съязвил Сатору, снова беря себя в руки. — У меня нет его номера, так что пусть сам выкручивается, раз уж так хочет извиниться. — Но не ты ли говорил, что вы переписывались? — выгнул бровь Нанами. Годжо выразительно зыркнул на него и прочитал в чужих глазах понимание. — Ты хочешь ему что-нибудь передать? — А ты заделался Буклей? — ответил вопросом на вопрос Сатору, выгнув бровь. — Если да, то передай этому индюку — пусть читает мой ник. Годжо напоследок выразительно языком изнутри оттянул щеку и, поднявшись со стула, пошел на выход из столовой, прекрасно зная, что недалеко от их столика обедал Гето.***
Сатору скучающе сидел за партой на лекции «Этика научных исследований», когда в аудиторию зашел Сугуру и, извинившись перед преподавателем, махнул рукой ему, Годжо, зовя за собой. «Неужто наш мистер Целомудрие решил правила нарушать?» — злостно хмыкнул про себя Сатору, подхватывая неразобранный рюкзак и идя на выход, все ближе к Гето. Тот просто едва заметно кивнул и первым вышел из аудитории, быстро шагая по коридору. Выглядел Сугуру нервно, и из-за этого Годжо стало еще интереснее. Он держался на небольшом отдалении, гадая: что такого задумал председатель студака. Место их назначения — душевая при лаборатории. Гето толкнул стеклянную матовую дверь и первым зашел внутрь, так и не посмотрев на Сатору. Но стоило Годжо прикрыть за собой створку, как Сугуру порывисто обернулся к нему, дернул за руку, усадил на деревянную скрипучую скамейку и — Сатору ни за что бы не поверил, если бы сам не видел, — опустился на колени между его ног. — Какого дьявола? — спокойным голосом спросил Годжо, наблюдая, как ухоженные пальцы расстегивают его брюки. Сатору был настолько удивлен, что даже не кричал — он просто сидел и смотрел, не зная, как реагировать. — Ты сказал, что поговоришь, только если я тебе отсосу, — напомнил Гето таким тоном, будто сказал про время встречи, на которую Годжо опоздал. — И если мне надо орально удовлетворить тебя, чтобы прояснить это недопонимание, то я это сделаю. Сугуру поднял лицо, и Сатору удивился по-настоящему — столько эмоций там было. Решимость, неуверенность, смущение, волнение и — обожание. Годжо смотрел на Гето и видел в его зрачках то самое желание: безоговорочное и вседозволяющее. Будто Сатору мог попросить что угодно, и Сугуру выполнил бы, даже самые грязные непотребства. И все ради разговора? — Просто пошли меня нахуй, и забудем друг о друге, — прошипел Годжо, снимая с резинки своих боксеров чужие руки. — Нет, — помотал головой Гето, снова касаясь пальцами его белья. — Да что с тобой не так?! — вскипел Сатору, подтягивая колени к груди и упираясь подошвами кроссовок в чужие широкие плечи. Он чувствовал себя чертовым насильником — тем самым приставалой, который любит глумиться над зависящими от него людьми. Сугуру неожиданно замялся. Он пару секунд сидел, поглаживая подушечками пальцев эластичный пояс боксеров, глядя куда-то в сторону. А потом едва слышно сказал: — Я не хочу. — Что? — нахмурился Годжо, не понимая. — Я не хочу, — уже громче повторил Гето, по-прежнему не решаясь держать его в поле своего зрения. — Чего ты не хочешь? — дернул уголком губ Сатору. Эта ситуация все больше становилась непонятной и странной, и его это конкретно подбешивало. Сугуру снова замолчал, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, ответил: — Я не хочу забывать о тебе. И не хочу, чтобы ты забывал обо мне. Гето, так и не подняв головы, ненавязчиво провел пальцами по бедру Годжо и обхватил ладонями его щиколотки — неплотно, но цепко. Будто не желая отпускать, но готовясь к этому. Сатору медленно выдохнул через нос и скинул свои ноги с чужих плеч, разом обмякая. Он и не заметил, как были напряжены все его мышцы во время этого недолгого и очень странного разговора. — Тогда почему ты игнорил меня? — спросил он негромко, чувствуя себя совершенно разбитым. Вся эта нервотрепка утомила его, и Годжо сам себе казался настолько изможденным, что даже говорить удавалось с трудом. — Мне… было стыдно, — ответил Гето, прикрывая глаза. — И я подумал, что ты потеряешь интерес. — Что, блять? — лаконично поинтересовался Сатору, теперь уже прямо глядя на Сугуру, по-прежнему стоящего на коленях между его широко разведенных ног. — Ну, ты наверняка пользуешься популярностью, и я подумал, что тебе станет скучно со мной, если я не буду выделяться. Это логичный вывод, — сказал Гето, словно аргументировал какой-то научный вывод. Годжо вынужден был признать его правоту, хотя бы мысленно. Привлекло-то его тело, потом разгорелся азарт, а затем… Что-то еще. Сатору нравилось добывать всякие фактики о Сугуру, запоминать их, вертеть в голове и так и сяк. Ответственный, порядочный, любит винил и рейвы. Теперь добавилось «альтруистичный». Даже готов отсосать, чтобы Годжо его не отшивал. — Тогда зачем скинул-то? — хмыкнул Годжо, постепенно все понимая. — Хотел порадовать. — И как решился? Еще и в универском толчке… — Выпил. — Серьезно? Ты пришел в шарагу бухим? — вскинулся Годжо, заинтересованно наклоняясь к лицу Гето. Тот смерил его недовольным взглядом и промолчал. Сатору весело хмыкнул и стянул пальцами резинку, пятерней зарываясь в длинные черные волосы. Сугуру удивленно посмотрел на него, и Годжо снисходительно улыбнулся, сказав: — Ты меня интересуешь не из-за того, что отшиваешь. — Еще сиськи? — уточнил Гето, улыбнувшись, и Сатору был готов умереть за это мимолетное движение губ. — И жопа, — дополнил он, хихикнув. А потом, посерьезнев, ласково добавил: — Просто не игнорируй меня. Сугуру согласно кивнул — чересчур ответственно, как показалось Годжо. Но он тоже дернул головой и принялся застегивать брюки. — А ты разве не хотел, чтобы я взял у тебя в рот? — недоуменно спросил Гето, но Сатору почудилось, что в его голосе были и другие эмоции, слишком непонятные. — Не в универской лабе, — покачал головой Годжо. — Тут же химики с микробиологами тусуются. Найдут слюну и сперму, реплицируют их ДНК и поймут, кто и чем здесь занимался. Сатору ухмыльнулся в ответ на улыбку Сугуру и, осторожно перекинув через него ногу, встал со скамейки, повыше подтягивая брюки. — Тогда как насчет у меня дома?