Игры с королем

Он опоздал. Он пришел, когда все уже закончилось. И любовь всей его жизни лежала перед ним на полу, мертвая, неподвижная, похожая на марионетку с обрезанными ниточками. Совсем молодой черноволосый парень подошел ближе, почти падая на колени рядом с Ней. Он гипервентилировал. Он почти потерял рассудок. Но чей-то пронзительный вопль вернул его к болезненной реальности, и молодой человек оскалился, злобно разглядывая нарушителя спокойствия. Проклятого младенца, из-за которого все и произошло. – Ты! – он подскочил и подошел к кроватке с решеткой – за решеткой самое место этому недомерку. – Проклятое отродье Поттера! Маленький подонок! Она умерла из-за тебя! Юноша махнул рукой в сторону лежащей на полу девушки, и ребенок уродливо скривил большой рот и захныкал еще громче. Видимо, уже вошел в тот возраст, в котором понимают человеческую речь. – Это ты виноват! Это все ты! – не хуже ребенка визжал молодой человек, вцепившись в бортик кроватки и немилосердно раскачивая ее. Напуганный малыш упал назад и зарыдал еще громче – сразу по куче причин, от боли во лбу, от кричащего на него незнакомца и от того, что мама никак не хотела вставать. Ему даже начало казаться, что мама больше вообще не встанет, и от этого было только страшнее и больнее. Чужие руки подхватили его под мышками и подняли в воздух, поднесли ближе к искаженному горем лицу – носатому, бледному и очень юному. – Знаешь, чего я хочу, мелкий ты поганец? – прошипел Северус Снейп прямо в лицо ребенку. – Я хочу, чтобы ты умер. Нет! Я хочу, чтобы ты никогда не рождался! Чтоб тебя гоблины унесли, ты, поттерово отродье! Оглушительная тишина была ответом. Странно, что он вспомнил именно эти слова – когда-то мама рассказывала своему сыну, что гоблины воруют детей из колыбелей, особенно если часто их поминать… Конечно, это только лишь сказки. Юноша хмыкнул и опустил ребенка обратно в кроватку – осторожно опустил, хотя на секунду захотелось швырнуть. Испытав это страшное желание, он ужаснулся ему и передернулся – еще не хватало стать как папаша. Северус посмотрел на притихшего малыша: веки и маленький нос распухли от плача, губы кривятся, волосики растрепаны, а в глазах такая тоска и одиночество. Он ведь остался один, совсем один на всем свете. Он потерял свою маму – Лили – точно так же, как и Северус, и любил ее, наверное, с той же силой. С самого начала своей жалкой маленькой жизни. Молодой маг хотел было извиниться перед ребенком за свои несправедливые слова и утешить его, но раскат грома за окном отвлек его. Резко распахнувшись, створки окна стукнулись об стены, звякнув стеклом, ветер швырнул в комнату влажный холодный ноябрьский воздух и растрепанную амбарную сову, после чего Северус с силой захлопнул окно, чтобы ребенок не простыл. Лили бы ему такого не простила… Но только он повернулся обратно к кроватке, Северус похолодел от ужаса: ребенок исчез! Возможно, он просто спрятался под одеяло, или у него случился выброс магии, сделав его невидимым – или переместив его куда-то в комнату. Но ребенка нигде не было, и даже заклятием “Гоменум ревелио” он не отыскался. Чувствуя все нарастающую панику, молодой человек заметался по комнатам, судорожно вспоминая имя ребенка – Дамблдор вроде бы называл его… Дьявол, как же его звали – Джерри, Гэри… – Гарри, – раздался чей-то мягкий голос. – Его звали Гарри. Готовый убить или умереть, Северус развернулся на звук этого голоса и обомлел. Перед ним стояло самое странное существо, какое он только видел, – а он видел, как наряжается Дамблдор… Золотые волосы были художественно всклокочены, угрожающая броня с золотыми вставками была разукрашена скалящимися мордами, длинный темный плащ нарочито изорван, а макияж на лице этого чудища поверг бы любого благовоспитанного человека в священный ужас. – Вы кто? – спросил юноша, стараясь укротить дрожащий голос и трясущуюся руку с палочкой, которой он безуспешно грозил незнакомцу. Тот усмехнулся, смерив парня выразительным взглядом, особо остановив его на палочке, – видимо, не слишком опасался молодого Пожирателя Смерти. Тот еще и испортил впечатление, подпрыгнув на месте, когда услышал грохот где-то в углу – там копошились неожиданно маленькие… гоблины в воинских доспехах. Только не аккуратных, потрясающе выкованных артефактах, а в каком-то хламе – буквально. Возможно, гоблинские дети? Их никто никогда не видел. А незнакомец молчал, лишь поглядел в тот же угол с добросердечнейшим выражением лица. Не получив ответа, Северус высказал безумнейшее предположение. – В-вы Король Гоблинов? Н-но это же… Совсем не похож на гоблинов – по крайней мере, на тех, что работали в Гринготтсе. А где и каких еще люди видели гоблинов? Интересовались ли? Волшебники слишком погрязли в ксенофобии. – Выдумка? – продолжил за него эффектный незнакомец, приподнимая острую бровь. – Нелепость? Бабушкины сказки? Сглотнув, Северус постарался взять себя в руки. Кем бы ни был этот человек – потерявший берега волшебник? – он не имел права врываться в дом Поттеров. И тем более не имел права забирать их сына. – Пожалуйста, верните ребенка, сэр, – почти вежливо попросил молодой человек, невольно сжимая кулаки. Подперев лицо изящным кулаком в тонкой черной перчатке, блондин сделал вид, что размышляет над просьбой, после чего покачал головой. – Пожалуй, нет. Гоблинята дружно расхохотались. Северус же чуть не задохнулся, только теперь начиная осознавать всю тяжесть ситуации – чужого ребенка, Ее ребенка он своими руками отдал какому-то психу. Какой-то псих забрал Ее ребенка. – Мне как раз был нужен такой. Тебе он не нужен, – продолжал Король Гоблинов. – Так зачем я буду его возвращать? Его голос стал совсем вкрадчивым – точно у Дамблдора, пытающегося навести на какую-то мысль. – Прошу вас, верните ребенка, – Северусу было все сложнее удерживать подобие вежливости. Но с непредсказуемыми опасными психами иначе нельзя. – Что сказано – то сказано. Ты отдал мне его, все по-честному, – отмахнулся блондин. – Я уже отправил его в свой Дворец. Этот ребенок станет одним из нас. – Одним из нас, одним из нас! – подхватили гоблинские детишки, вгоняя Снейпа в ужас. – Куда вы его увели? – повысил он голос, стараясь не поддаваться нерациональному страху. – Под-Землю, – протянул один из гоблинят, и остальные расхохотались. Их Король улыбался тепло, точно гордый отец. – Король Джарет забрал его Под-Землю! Северус похолодел. Под-Землю, Под-Холм… Туда, откуда не возвращаются люди. Или возвращаются кем-то другим. Может, это были не те же самые гоблины, что работают в Гринготтсе, – а те, что пропали с лица Земли навсегда… – Верно, – мягко подтвердил Король. – Дитя отправится вместе с нами, и останется с нами навеки. Его зубы были слишком острыми, чтоб быть человеческими. – Дитя отправится в Лабиринт. А ты возвращайся к своей жизни, мальчишка, – Король – Джарет – снова улыбнулся. – Вари свои зелья, изобретай, твори. Или отправляйся в школу преподавать, как тебе предлагали. Забудь о ребенке. В его голосе проявились презрительные нотки. И немного жалости, совсем чуть-чуть, – будто он издевался. Вдруг он поднял руку в перчатке и грациозно повернул запястьем, материализовывая в тонких пальцах странную хрустальную сферу. – Вот, утешительный подарок, – Король швырнул сферу молодому человеку, но тот не шевельнулся и не сделал попыток поймать шар, и вещица лишь больно ударила его в грудь, упала на пол и укатилась. Северус не думал, что это безопасно – принимать что-то из рук этого существа. – Мне нужен только ребенок, верните его, пожалуйста, – упрямо повторил он. Король нахмурился. – Ты осмеливаешься спорить со мной, смертный? – Прошу… что я могу сделать, чтобы заставить вас передумать? – Северус ненавидел себя, он ненавидел умолять. Но он не мог заставить это существо вернуть дитя силой. Блистательный Король обошел растерянного молодого человека по кругу, отмеряя каждый шаг, словно правда раздумывал над вопросом. – Зачем ты пытаешься его вернуть в свой скучный смертный мир, полный боли и скорби? Я не понимаю. Его родители мертвы. У него никого не осталось. А у нас его ждет всеобщая любовь, принадлежность, семья, сила, власть, вечная жизнь… Все то, за что вы, люди, все время сражаетесь друг с другом. Разве это не подарок судьбы? Снейп выдохнул сквозь зубы, шумно и зло. И вдруг распахнул глаза, поразившись собственной догадке. – Вы, – он поднял дрожащую руку, уставив указательный палец на замершего короля. – Вы же… заперты в своем мире, так? Тот промолчал, и Северус понял, что угадал правильно. Он торжествующе усмехнулся. – Вы не свободны. Вы не упомянули свободу. Это потому что вы заперты здесь, вы не можете покинуть этот свой Лабиринт, пока не найдете себе преемника. Кого-то, на кого можно спихнуть Лабиринт и королевство гоблинов. Король смерил его очень серьезным взглядом, задумчиво коснувшись собственных губ, а затем, словно что-то решил для себя, потряс указательным пальцев в воздухе. – Я бы сказал, – довольно торжественно начал он, явно обращаясь со своей речью к армии гоблинов. – Я бы сказал, что перед нами очень умный молодой человек, но потом он взял и открыл свой рот. Последние слова Джарет почти прошипел, угрожающе наклоняясь ближе, и гоблины мерзко захихикали. – Слова имеют силу, мой юный друг, уж тебе ли не знать, – снисходительным просветительским тоном, неуловимо и до скрипа зубов напоминая Дамблдора, пропел король. – Не стоит принимать эту силу как должное. Северус прерывисто вздохнул, только сейчас осознав, что задерживал дыхание. Перед ним опасное существо, в десять – нет, в сто раз опаснее Темного Лорда. Джарет заставил бы визжать от ужаса и Темного Лорда, и весь его ближний круг, попадись они ему в руки. – Верните ребенка. Прошу. Я сделаю все что угодно... Один из воинства гоблинов покрутил пальцем у виска, двое других переглянулись со снисходительными улыбками. Джарет разочарованно замычал и провел ладонью по лицу, каким-то, видимо, чудом не смазав свой макияж. – Мальчик, ты идиот? Что я только что сказал? Слова. Имеют. Силу! – с ударением на последнее слово повторил не-человек, широко растягивая рот в злой ухмылке. – Я понимаю, – обреченно отозвался Северус. – Я… правда готов на все. Король, кажется, развеселился – он уже улыбался вполне искренне. Быстрая смена его настроений ошеломляла. – Даже на убийство? – Кого нужно убить? – Снейп не моргнул и глазом, поднимая свою черную палочку. – А если я попрошу твою жизнь? – Джарет сделал шаг вперед, пытливо всматриваясь в лицо мага. – Не жизнь и была. Парень не дрогнул и не отстранился. – А если посмертие? Еще шаг. Северус взмахнул руками. – Да мне оно нахрен не сдалось. Только верните ребенка. Джарет встал почти вплотную и заглянул прямо ему в глаза. Молодой маг нервно сглотнул. У этой твари разные глаза: один голубой, как рассветное небо, а другой черный, как ночь, и пронзает душу насквозь. – А если я заберу тебя Под-Землю, в свой замок, сделаю тебя придворным шутом на веки вечные и заставлю носить колпак с бубенцами и изъясняться стихами? Северус слегка закатил глаза и тяжело вздохнул. В принципе, не так уж плохо. Дамблдор вообще предлагал ему поехать в Хогвартс преподавать Зелья малолетним студентам – ему, гению зельеварения. То есть, по сути, все то же самое, еще и к сделке даже не прилагалось бессмертие! Не говоря уже о колпаке с бубенцами... – Всё что угодно, только верните ребенка, – повторил он. Теперь вздыхал уже Джарет. – Хорошо, человек. Я дам тебе шанс вернуть ребенка. Король величественно взмахнул рукой, и вид на ночную улицу из разрушенной стены дома сменился на залитый тревожным золотым светом план. До самого горизонта тянулась безжизненная степь, время от времени прерываясь на обломок скалы или иссохший почерневший труп кривого дерева. Возвышался над этой картиной далекий холм, весь расчерченный исполинским Лабиринтом. – У тебя есть тринадцать часов, – лениво провозгласил Король. Северус нервно заозирался: каким-то образом они перенеслись на эту странную равнину и стояли в нескольких сотнях метров от входа в Лабиринт, совершенно одни, без армии хихикающих гоблинов. – Если за это время ты успеешь добраться до моего Дворца в центре Лабиринта, я отдам тебе ребенка. Если же нет, – Джарет сделал паузу, чтобы растянуть губы в угрожающей ухмылке. – То маленький Гарри станет одним из нас. Навсегда. Северус снова сглотнул комок в горле. Одним из них… Снова вспомнились рассказы матери – тогда он думал, что это-то точно неправда, даже в мире магии. Но оказалось, что правда. Ох, что же он наделал! Призвал такие силы, и на Хэллоуин, не меньше. Ну вот почему он всегда делает такие эпичные глупости? Сейчас ведь они Под-Холмом, в стране Ши. К счастью, хозяин этого места предложил сделку. Игру – все ши обожают играть, причем играть честно, с риском проиграть: надо же как-то щекотать нервы, чтобы скрасить бесконечные годы собственного существования. – Если хочешь вернуть ребенка, поторопись, – прошептал Джарет в напутствие и растворился в воздухе, оставив за собой легкий след едва заметных золотых блесток, опадающих на землю. Стоит поспешить, правда что. Если Северус не спасет Гарри, тот перестанет быть человеком. Навсегда. **** – Идиотский Поттер, и Джарет, и гоблины, – вполголоса ругался молодой человек. Лабиринт только казался близкой целью. Оказалось, что ходу до него полчаса по пыльной выжженной степи. Не совсем безжизненной – тут и там росли колючие кусты, на которых Снейп уже оставил полмантии. И целых полчаса из драгоценных тринадцати. А сколько он потратит времени внутри? Но чувство вины гнало его вперед. Лили не простила бы ему… По какому праву он вообще принялся раздавать ее детей гоблинам? Мысль о Лили резанула сердце острым ножом. Она мертва, в самом деле мертва. Ну почему он не попросил эту тварь оживить ее? Хотя за такое она бы прибила и Северуса, и Джарета, и всю его армию малолетних гоблинов. Гигантские врата принесли тень и облегчение. Хотя бы вокруг ничего не росло… Но как их открыть? Как попасть внутрь? Молодой человек попробовал сдвинуть тяжелые створки – и так, и сяк, они не поддавались. Пробовал пинать ворота. Пробовал стучать. Пнув упрямую махину еще раз и сильно ушибив палец, Северус зарычал от бессильной злости. А потом вспомнил – он же волшебник! Швырять взрывными заклятиями в этот монолит он опасался. Но он мог помочь себе перепрыгнуть – должно сработать. Простейшие чары левитации подняли молодого человека на стену. А может, ну его, может, он сумеет пробраться поверху? Северус огляделся по сторонам и шумно сглотнул. Не подумает ли Король, что это жульничество? Вдруг за это есть наказание? Но не попробуешь – не узнаешь, и молодой маг перепрыгнул с внешней стены на следующую. Жужжа как тысяча рассерженных пчел, на него бросился целый рой… пикси. Размахивая руками в попытках отбиться, молодой маг упал на спину, перевалился через стену и рухнул в пыль… за пределами проклятого Лабиринта, прямо перед злополучными воротами. Пикси же не отставали. Только Северус закрыл голову руками, приготовившись к ужасной смерти, как раздался громкий “Пшик”, сопровождаемый отборными ругательствами. – А ну пошли вон отсюда, тунеядцы! Вон! Пахло чем-то химическим и ядовитым. Но пикси не было – кроме парочки оглушенных, что валялись в пыли вокруг молодого человека. – Ты еще кто такой, придурок? – неизвестный мягко пнул юношу под ребра и тяжело прошествовал мимо него, гремя какими-то канистрами. – Чего через стену лезешь? Ты разве не знаешь, что там Лабиринт? Застонав, когда пинок напомнил о синяках от падения со стены, молодой человек перевернулся на спину. – Я пытаюсь попасть внутрь… – А, так это ты стучал? – когда Северус все же открыл глаза, запорошенные пылью, он разглядел говорящего. Низкий рост и удивительно уродливое лицо, хотя и не слишком похожее на гоблинское. Грязная, словно заляпанная землей одежда. – Куда ж ты так торопишься, что не можешь подождать пять минут? Пф. Коротышка покачал головой и принялся наполнять ржавую зеленую лейку в застоялом бассейне около стены. – Мне нужно успеть, – пробормотал Северус, садясь и с трудом поднимаясь с земли. Болело все, и уже не хотелось никуда идти, а надо было. – Ребенок… – А, забудь о нем. Ты все равно не пройдешь Лабиринт, и так хоть сам цел останешься, – махнул рукой незнакомец. – Слушай, что тебе говорят старшие, мальчишка. Я все-таки пожил дольше твоего… – А ты кто вообще? – грубовато поинтересовался Снейп, собираясь с силами. Как бы ни хотелось согласиться с этим карликом, он не мог просто так отступить. Даже если он сам останется в этом Лабиринте, Гарри должен быть спасен. – Хоггл, – ответил карлик, с натугой подволакивая свою лейку к воротам. Что он собирался там поливать, если единственной растительностью были сухие колючие кусты? – Привратник Лабиринта. На полставки. – Почему на полставки? – Северус наблюдал, как карлик рукой сбивает в полете еще одну кровожадную пикси, и та падает с ругательством на пыльную землю. – Потому что нет таких идиотов, которые хотели бы попасть внутрь, вот почему, – сварливо отозвался Хоггл. – Ты – первый за сто лет. Получи гребаную медаль и проваливай отсюда, пока можешь. Не желая вступать с невежливым гномом в полемику, Северус снова подошел к циклопическим створкам ворот. Лежащая прямо рядом с ними в пыли пикси, сбитая кулаком Хоггла, со стоном потирала макушку. – Эй, кореш, – заметив его взгляд, пикси помахала крошечной лапкой. Северус опешил еще больше – когда это пикси знали английский? Тем временем существо сложило ладони рупором и крикнуло погромче. – Эй, кореш! – Что? – молодой человек присел на одно колено рядом с валяющейся пикси. Одно прозрачное крылышко было помято, а светлые одежды, словно сшитые из каких-то лоскутков паутины, были покрыты рыжей пылью. – Ты же идешь в Город Гоблинов, да? Не подбросишь? А то я тут вроде как летать не могу, – пикси вяло приподняла свои крылышки. – Не-не-не-не-не! – Хоггл вдруг замахал руками, бросил лейку, чтобы подобрать какой-то старомодный помповый разбрызгиватель, и подскочил к ним, явно намереваясь обработать пикси. Та протестующе замахала лапками. – Э, придурок, отвали от меня! – живо вскочив на ноги, существо спряталось за коленом Снейпа. Гном погнался за пикси с ругательствами, нарезая круги вокруг высокого парня, так, что у него закружилась голова. – Прекратите! – воскликнул Северус, изловчившись и подхватив пикси на руки. Дрожащее от ужаса создание трепетало в его ладонях. Гном зло сплюнул и швырнул оземь свой жестяной распылитель. – Когда оно тебя покусает, не жалуйся! – хмыкнув, он подхватил распылитель и поковылял обратно к засохшим кустам. – И не проси у меня противоядие! – Пф, – отозвался Снейп. Пикси у него на руках утерла лоб с писклявым вздохом. Вернувшись к упрямым воротам, парень пнул их в отчаянии. – Как вообще открыть эту дурацкую дверь? – прошипел он. – О, это просто, – пикси приподнялась на его ладони и громко, залихвастки свистнула. Дрогнув, ворота медленно распахнулись, достаточно, чтобы впустить кого-то очень маленького или очень худого. – Двигай, они не будут стоять открытыми весь день! – слова помощницы-пикси заставили Снейпа поспешить и протиснуться в образовавшуюся между створками щель. Ворота действительно запахнулись сразу же, со зловещим тяжелым ударом, напоминая мышеловку. Северус огляделся по сторонам. И слева, и справа были совершенно одинаковые уходящие в пустоту туннели. – Ну, как пройти отсюда к Городу Гоблинов? – обратился он к пикси, все еще потирающей макушку, беспомощно сидя у него на ладони. – Понятия не имею, – пикси пожала плечами. – Я обычно просто лечу поверх стен. Она похлопала стрекозиными крылышками и опять пискляво застонала, обеими руками схватившись за ушибленную голову. Северус поглядел вверх, на высокую зубчатую стену. Даже если он попытается снова забраться на нее, не факт, что его не собьет очередной рой не таких уж дружелюбных товарок этой пикси, как в первый раз. И, если верить тому… Привратнику, их укусы ядовиты, как и в его родном мире Наверху. Жаль, что он не старался на Уходе за Магическими Существами в школе, – хоть бы знал, как вылечить пикси, а та бы ему помогла. Хотя бы разведкой. – Мне нужен горячий чай и компресс, – простонала она. – Кто’т сказал чай? Почти подпрыгнув, парень поглядел вниз, на голос. У стены – странный все-таки мох на ней рос – притулился синий мохнатый червь. Размером с пикси, но здоровенный, как для червя. Не говоря уже о том, что говорящий. И в красном шарфе, болтающемся до самых его… ножек. – Простите? – помолчав с минуту, Северус решил быть вежливым для разнообразия. – Я гов’рю, чай. У меня есть. Заглянете? Познакомлю с женой, – червь кивнул на неуютную щель в стене. Северус вздохнул. В его планы совсем не входило задерживаться еще больше. Интересно, сколько времени он уже тут потратил? – Я зайду, – кряхтя, пикси на его ладони зашевелилась и спрыгнула вниз, на стену, и молодой маг почувствовал, будто внутри что-то протестует, крича от ужаса, – ему совсем не хотелось остаться в этом жутком месте совсем одному. – Стой, а как же… Тебе же было надо в Город! – почти прокричал он вслед пикси и червю. – Ме, – пикси, на мгновение обернувшись, равнодушно пожала плечами. – Я не спешу. – Стой! – снова позвал Северус, когда оба уже почти исчезли в стене. – Я не знаю, как попасть в Город… – О, эт просто, пройди прямо тут и дальше все время поворачивай налево, – вежливый червь остановился и указал на глухую серую стену. Парень поглядел на него со скепсисом. – Это же просто стена. – Нет, эт проход. Приглядись – тут все не то, чем кажется, – мягко заметил червь. Северус с недоверием посмотрел на грубую кладку и снова на своего собеседника. – Попробуй, пройти тут. Пожав плечами, молодой маг шагнул к стене и попытался коснуться рукой, чтобы уж точно убедиться – все же, он семь лет подряд бегал через стену, чтобы попасть на платформу девять и три четверти… Ладонь прошла насквозь, и чуть не упавший парень сделал судорожный шаг вперед. Лабиринт действительно не то, чем кажется – отсюда проход был сквозным и совершенно очевидным. Повернувшись, чтобы поблагодарить червя, он, впрочем, уже никого не увидел. Северус снова пожал плечами. Ему в любом случае надо спешить. **** В тронном зале Дворца гоблинов раздавались ужасные звуки – словно кто-то мучил сразу с десяток кошек и бил посуду. Посуду били гоблины, пытающиеся заглушить жуткие душераздирающие вопли, а издавал эти вопли покрасневший от плача черноволосый ребенок. Скорчившийся на троне боком Король пытался игнорировать его, пытался закрывать уши ладонями – все перепробовал. – Нет, не плачь… Хватит верещать. Не реветь! Нет! Я приказываю тебе перестать! Силой Лабиринта и именем Короля! Ну вот что с ним делать? Гоблины решили, что Король обращался к ним, и начали наперебой предлагать варианты. – Хорошенько стукнуть? – Вышвырнуть в окно? – Сварить! – Съесть! – Превратить в курицу! – Спеть колыбельную? – все обернулись на предложившего гоблина, но тот только недоумевающе пожал плечами. – Что? Я думала, мы брейнштормим. Все же покосившись на маняще близкое окно, Джарет спрыгнул с трона, подошел к ребенку и почти нежно коснулся пальцем его краснеющей распухшей щеки. – Колыбельную спеть, значит? Ребенка аккуратно перевернули и подняли на уровень глаз, тот от удивления даже перестал реветь. Только похныкивал и время от времени громко шмыгал носом, обиженно заглядывая в разные глаза Короля Гоблинов. – Ты – особенное дитя. Очень особенное. Малыш почувствовал, будто его внутренности подхватили крючком, – так резко его подняли еще выше, над головой. Так высоко он не бывал никогда, и это отвлекло его от горя. Возможно, он мог бы подождать маму еще немного, если дядя еще пошвыряет его – это весело. – Ты очень особенное дитя. Я чувствую в тебе силу! – Какую силу? – встрял один из гоблинов, критически разглядывая младенца. Тому тоже стало любопытно. – Силу вуду! – мгновенно нашелся Король. – Кого? – растерялся гоблин, оглядываясь. – Тебя! – Король пнул замешкавшегося гоблина, вызвав смех всех остальных. Да и самого летуна, как только он приземлился на пол. Младенец тоже захихикал, подхватив за гоблинами, солнечно улыбаясь редкозубым ртом. Те были довольны – Король не так уж часто радовал их песнями, недостаточно часто на их взгляд. Его голос, как, наверное, голос любого ши, мог растворять любые печали. Вот и крошка Гарри почти позабыл свои горести и страхи, слушая про волшебный танец и наблюдая за Королем. Он почти позабыл и пропавшего неотзывающегося папу, и упрямо, несмотря на все его слезы, лежащую на полу комнаты маму, и страшного дядьку с зеленым светом, и бледного дядю в черном, который вроде и накричал на него, но в то же время пытался разбудить маму, а значит, все же был на его стороне… Один из хрустальных шариков Короля прокатился по полу прямо в маленькие ручки Гарри, и ожил, одевшись опаловым светом, когда он схватил шарик. Тот бледный дядя отразился в прозрачной глубине, и мальчик весело засмеялся. – О, мой маленький наследник уже осваивает свои владения, – заметил Джарет, подсаживаясь к ребенку прямо на пол и перехватывая его ручки с зажатым в них шаром. Мальчик довольно крякнул, указывая на парня в отражении. – Да, это тот человек, который хочет забрать тебя отсюда, – согласился Король. – Но ты же не хочешь уходить от нас, правда? Тебе с нами весело, Гарри? Ребенок замер в недоумении. Вроде бы и хочется ответить “да”, но что-то не давало его маленькой душе покоя. – Или не Гарри, а… Джарет-младший? А? Как тебе? – с энтузиазмом предложил Король, подхватывая мальчика и усаживаясь с ним на коленях на свой трон. – Ты можешь стать повелителем этого места. И все эти гоблины будут расшибаться в лепешку, чтобы угодить тебе. Эй, ты! Гоблин, на которого указали, встрепенулся. – Расшибись об стену, – велел Король, и гоблин с разбегу врезался в ближайшую стену под хохот товарищей – благо, его рогатый шлем не дал голове пострадать. Сильно. Гарри захлопал в ладоши, тоже довольно смеясь. – Ты же понимаешь, на Поверхности никто о тебе так не позаботится, как мы, – увещевал Джарет, наклонившись к уху младенца. – Никто не будет исполнять твои желания. Наоборот, о тебе все забудут. Посадят тебя в темный чулан с пауками и забудут там на долгие годы… Слова Короля напугали Гарри, и он снова скуксился, готовясь заплакать. – О, нет, нет, только не снова! Громкий рев разнесся по тронному залу, и гоблины вместе со своим Королем застонали следом. – Ну вот опять! – Да не плачь ты! – Прекрати реветь, или я отправлю тебя в Болото Вечной Вони! Разумеется, угрозы и крики лишь заставили ребенка плакать громче. **** Северус начал замечать, что стены как-то редеют и покрываются растительностью. Но никакого города и тем более Дворца видно не было. Вокруг него постепенно вырос жутковатый темный лес, давший бы фору Запретному. В нем тоже было ужасающе тихо… Разве что кто-то смеялся, как безумец, вдали. Внезапно, словно из засады, на него выпрыгнули косматые яркие существа – как им только удавалось скрываться с такой расцветкой? – Кто это тут бродит? Пришел с нами повеселиться? – их голоса были хриплыми и мерзкими, а глаза безумными. Северус достал палочку и отступил на пару шагов. Он даже не мог сказать точно, что это были за твари – покрытые мехом и перьями лососевого цвета, с зубастыми клювами и когтистыми лапами – верно, какое-то прежде неизвестное науке недостающее звено между гоблином и фламинго. – Отвали! – взмах палочки, и невербальная “Сектумсемпра” бьет по косматым мелким чудовищам. Так, от них начали отваливаться кусочки. Но они отчего-то не умирают в корчах. Задохнувшийся от досады Северус понял, что эти твари ржут, как будто он наложил чары щекотки, а не расчленения. На всякий случай он проговорил одними губами свое заклинание, чтобы убедиться, что имел в виду именно его – “Риктусемпра” все-таки звучала похоже. – Эй, что это за заклинание – “Отвали”? Никогда про такое не слышал, – отсмеявшись, весело поинтересовался лидер косматых монстров, чудом успевший подхватить отвалившуюся из-за “Сектумсемпры” голову. – Давай еще! Похолодев, Северус отступил на шаг. Боже, эти твари правда бессмертны. Вряд ли им навредит… что угодно. Поняв, что тут ему нечего ловить, кроме неприятностей – еще больших неприятностей – молодой маг неожиданно рванул прочь через лес. Чудовища конечно же погнались за ним, хотя, к счастью, уступали в скорости – а вот его подгоняли их мерзкие голоса и хохот. Но вскоре перед ним выросла стена не меньше пятидесяти футов в высоту. Абзац. – Эй, ты! От нас не убежишь! – издалека дразнился самый крупный косматый монстр. Не долго думая, Северус взмахнул палочкой, применяя чары, которые выпросил у Темного Лорда. Как он гордился тогда, что сам! Великий и Ужасный! Темный Лорд! учит его лично, как любимого падавана – то есть, аппрентиса. Вот же идиотом он был. Взмывая в воздух, Северус подавил детское желание показать “нос” оставшимся внизу преследователям. Те, впрочим, не то чтобы огорчились – у них, похоже, на все была только одна реакция: они засмеялись и принялись жонглировать отрезанными “Сектумсемпрой” конечностями. – Так стало гораздо лучше, спасибо, кореш! – услышал Северус ликующий крик одного из этих лохматых придурков. Чар левитации не хватило до конца стены – точнее, хватило едва-едва. Цепляясь за край, Северус пытался подтянуть свое легковесное тело наверх, но физкультура мстила за годы пренебрежения. В какой-то момент он повис, явственно ощущая, что сил в горящих огнем мышцах больше не осталось, и сейчас он сорвется вниз, с пятидесяти футов, прямо в пасти косматых бессмертных монстров, которым совершенно плевать, если отрезать им головы…. Взрывы смеха, все еще доносящиеся снизу, пришпорили его. Он хватался за выступы, скользил ботинками по неровному камню, силясь дотянуться ногой до края стены, и в какой-то момент гравитация сжалилась над ним и позволила и зацепиться, и подтянуться, и перевалиться, кулем упав с относительно небольшой высоты всего в пару футов на твердый каменный пол. Там Северус и остался лежать, ловя ртом выбитый из легких воздух. Он отмахнулся от мысли, отчего он так корячится ради какого-то там поттереныша. Надо сосредоточиться на конечной цели пути, на том, что если он доберется до ребенка, все станет хорошо и правильно. Потому что он исправит всё-всё, что натворил, искупит всю свою вину перед всеми, а главное, перед Лили… Эта мысль придала ему сил, и молодой волшебник вскочил на ноги. Но со следующим же шагом он почувствовал, как земля уходит из под ног, а мир вокруг темнеет. **** Золотое сияние летнего вечера оглушило его поначалу. Вздрогнув, Северус с мгновение стоял неподвижно, моргая и пытаясь приглядеться к ослепительным цветам – янтарю заката, изумруду травы, бирюзе неба. Кто-то, с силой потянувший его за руку, заставил вздрогнуть и отскочить, и испугаться, когда в ответ на такой маневр раздался веселый девичий смех. – Сев, ты чего? Лили. Он даже не сразу понял, что почему-то не помнит, как тут оказался – и что это беспокоит его слегка. Он только увидел Лили. Смеющуюся, с ее пламенеющими в закатном сиянии рыжими волосами. С легким макияжем на лице и в лавандовом летнем платье с открытыми руками. Проморгавшись, Северус заметил, что они стоят у школы – старшей школы Коукворта, куда бы Лили ходила - куда они оба ходили. Он бы сейчас не вспомнил название, если бы его спросили, но в ту же секунду, как он увидел светлые кирпичные стены, чувство чего-то знакомого охватило его. Будто это он всю жизнь тут проучился. Сидя с Ней за одной партой. – Пойдем, выпускной уже начался, – Лили, смеясь, упрямо тянула его к широким, пахнущим свежей дешевой краской дверям школы, сейчас гостеприимно распахнутых. По сторонам были привязаны парящие воздушные шарики, внутрь заходили последние парочки, разодетые в платья и смокинги и в неудобных туфлях. У девушек были выпускные корсажи на запястьях, парни потели и поправляли галстуки. Северус и на себе обнаружил хрустящий, хотя и немного потертый – явно подержанный – костюм. Тут же пришла мысль – воспоминание – о том, сколько пришлось подрабатывать в кофейне, чтобы собрать залог на этот костюм… Следом нахлынули другие – о том, как он рвал зад, заканчивая школу на отлично, с рекомендациями, чтобы поехать в город, работать еще больше, поступить в бюджетный колледж и тогда… тогда они с Лили заживут наконец, не зря же он сподобился, собрал в кулак остатки храбрости и пригласил ее на выпускной! О магии он и не вспомнил. Внутри школы еще сильнее пахло свежей краской и было слышно приглушенную музыку. Их встретили улыбающиеся старосты, вручая какие-то самодельные флаеры и показывая на и так отмеченную конфетти и шариками на стенах дорогу в распахнутый спортзал. Лили помахала кому-то из знакомых и тут же сильнее вцепилась в руку Северуса, почти повисая на ней – парня провожали удивленными взглядами. Он приосанился. Что, не ожидали, что он тоже может одеться прилично и вымыть голову, и что с ним пойдет на танцы первая красавица школы? О том, что школу он закончил – и совершенно другую – вот уже четыре года тому назад, Северус и не подумал. Хотя… – Ты чего, Сев? – Лили тут же заметила его замешательство и снова дернула за рукав – парень даже испугался, что ему не вернут залог за костюм. – Даже не надейся, что отсидишься, мы сюда пришли и мы будем танцевать! Его, впрочем, совершенно довольного своей судьбой, поволокли через толпы весело – и местами пьяно – улыбающихся подростков прямо на середину зала. Ботинки скользили, присвистывая, по паркетному полу, от прелого летнего воздуха под “приличным” пиджаком потела спина, рыжие волосы развевались за спиной волочащей его с неожиданной силой девушки, источая медово-цветочный аромат – самый лучший запах на свете… Он взглянул ей в глаза, изумрудно-зеленые – что-то напоминающие – и сам не заметил, как все смущение прошло. Он больше не стеснялся своей нищеты, своей нескладной фигуры и некрасивого лица, он видел только ее сияющую улыбку. И он видел, что она тоже стесняется, и волнуется, иногда отводит взгляд, чуть краснея, и поминутно убирает распущенные рыжие волосы, лезущие в лицо, и неловко пританцовывает под какую-то популярную мелодию, точно не умеет танцевать и испытывает огромный стыд. Но все они так танцуют. Никто не умеет – разве что вон тот, Северус почти вспоминает его имя, – господи, столько лет ведь учились вместе, конечно он знает его имя, – совершенно не стесняясь и не ломаясь колбасится под музыку, а его пара хохочет и подыгрывает ему. Лили тоже улыбается, проследив за его взглядом, и Северус чувствует счастье и безграничную уверенность в своих силах. В том, что все будет хорошо – просто замечательно! Разве что… какое-то предчувствие скребется внутри. Но наверное он просто не ожидал, что после всего Лили возьмет и пойдет с ним на танцы… Что-то мелькнуло перед взором, напугав его, – молния, темная комната, плач младенца, мертвая неподвижная Лили с ее рыжими волосами, разметавшимися по полу, ее зелеными глазами, слепо глядящими в потолок – в никуда, и ее зеленые глаза тут, перед ним, стали обеспокоенными, но тут же мелодия в зале переменилась. А к микрофону на сцене – откуда появилась сцена? – вышел певец. Блондин с красивым лицом, чуть постарше них. – Let’s dance! – раздалось как гром и пронеслось эхом по залу. – Put on your red shoes and dance the blues, – пропел самый прекрасный голос на свете, заставив многих девчонок в зале прерывисто вздохнуть, а Лили – приникнуть ближе к Северусу. Один глаз певца такой же ядерно голубой, как и вечернее небо, а другой черный, и это Снейпа почему-то тревожит. – Let’s dance! – снова прокатилось эхом. Северус глядел в изумрудные глаза напротив, цвета свежей летней травы в золотом сиянии заката, пробивающимся через окна спортзала, и больше ни о чем себя не спрашивал. Действительность была прекрасна – зачем ее рушить? – To the song they're playing on the radio, – протянул певец. Золотые блестки плавали в воздухе, как пылинки. Неземной голос заполнял собой весь зал – и сердца – до отказа. Рука Лили была удивительно теплой и настоящей. Но Северус снова почувствовал, что внутри у него что-то противится этому, дрожит, не верит. – Let’s sway! Лили ведет, кружа его, и смеется, и вынуждает его засмеяться в ответ, но что-то тут не так, катастрофически не так. – While the colour lights up your face, – проникновенный голос словно напоминает ему что-то. Северус пытается вспомнить, но надолго погружается в танец и янтарно-цветочное золотое сияние, и другие, чужие почему-то воспоминания наполняют его голову – как они с Лили… Но почему хочется думать, что все это неправда? Разве он не хочет, чтобы это было правдой? – Сев? – серьезный голос любимой девушки заглушает златовласого певца. – Что случилось? Он вынужденно смеется и проводит рукой по волосам. Болезненным жестом – и болью отзывается в груди ее голос. Почему? Как будто он так давно не слышал этот голос и уже не надеялся… – Лили, – кажется, он уже ухватил за нить то, что забыл, но нет. Нет, не идет. – Ты ведь поедешь со мной в город? Она облегченно улыбается, и ее рука скользит ему на плечи – ей далеко тянуться, он высокий. – Ты опять сомневаешься? Я думала, мы договорились, – отвечает Лили. – Знаешь… – Let’s Dance! – Я, – она снова убирает упрямую прядь густых рыжих волос за ухо и смущенно убегает взглядом. – Я просмотрела объявления в газетах, думаю, мы могли бы снять одну квартиру… Как раз в том районе, где твоя работа. – Let’s sway! Снейп улыбается, чувствуя облегчение пополам с беспокойством – неизвестного порядка. – А твои родители тебя отпустят? – может, это то, о чем он беспокоился? Это его родителям плевать, где он, а ее о ней волновались. – Знаешь, они сейчас больше зациклены на том, что Пет бросила колледж и выходит замуж за того парня, – отвечает Лили с улыбкой. – И они знают, что ты серьезный молодой человек. Словно опасаясь посмотреть вверх, ему в лицо, она проводит рукой по его груди, будто бы поправляя его пиджак, и он млеет – все же ощущая почти позабытое, заглушенное беспокойство. – And if you say run, I'll run with you, – врывается в его уши голос, заглушая все на свете. – And if you say hide, we'll hide… – Лили? – он почти останавливается и смотрит на нее со всей возможной серьезностью. – Because my love for you would break my heart in two… – Сев? – она отвечает тем же взглядом, невероятно внимательным – точно он решает ее судьбу прямо сейчас, на этом месте. – If you should fall into my arms… Лили прямо у него в руках, и Северус наклоняется, чтобы поцеловать ее. – And tremble like a flower! – почти с каким-то сердечным отчаянием выкрикивает певец, и голос эхом отдается в самых их душах, что-то разбивая, словно хрупкое стекло. Северус вдруг просыпается, в точности будто бы просыпается, хотя Лили все еще в его руках, теплая и пахнущая медовыми цветами, и раздается – не в душе, а только лишь в зале – “Let’s Dance!”, но мир больше не похож на чудесный сон. И он все помнит. – Лили, я скажу тебе нечто безумное, но… Она касается пальчиком его губ, заставляя умолкнуть и забыть все слова. – Ш-ш-ш, Сев, – она смотрит своими изумрудными глазами прямо в душу – пустыми, пустыми… Только у одного человека на свете эти глаза еще живы, и он тут, и он скоро перестанет быть человеком, и это Снейп в этом виноват, и только он может спасти… – Неужели ты не можешь просто остаться тут… и станцевать со мной? Северус встряхивает головой, прогоняя наваждение. – Лили, – он обхватывает ее талию. – Это все не настоящее, это… – И я – тоже? Не настоящая? – она обеспокоенно заглядывает ему в глаза, и он думает, может быть, что, если… – Идем, идем со мной… Давай убежим, давай… Она улыбается, и ему кажется, что слегка фальшиво. – Let’s Dance! – Конечно же мы убежим, Сев, – вместе… – Только, – он сглатывает. Гарри. Мальчик с ее глазами. – Давай заберем Гарри и убежим. Только заберем Гарри… Лили смотрит на него с недоумением и отступает на шаг – сразу становится холоднее. – Кто такой Гарри? – Твой… Но в этом чудесном янтарно-цветочном видении нет Гарри. Тут нет и не было и Джеймса Поттера – быть может, Поттер учился где-то в Хогвартсе, только это-то не Хогвартс, это маггловская школа, где учатся лишь они с Лили и нет никаких волшебников. Тут нет ни волшебников, ни волшебства, ни вопросов крови, – они же не аристократы какие, – тут страной правит королева, тут надо платить налоги, тут неприлично убивать других, если ты считаешь их ниже себя, тут ты сам себе хозяин – тут музыка. Тут Лили танцует с ним, а он что-то из себя представляет… Там больно, темно и холодно, и так одиноко. Там – маленький мальчик, который нуждается в нем. Первый и последний, кто в нем нуждается. А этот певец – там он Король Гоблинов. Ши, который заморочил его своей магической песней. – Сев… Эта Лили смотрит на него с испугом – она не поймет, если он начнет нести бред про гоблинов и магию. Но ее объятия такие теплые. И она тут, родная, близкая, с ним… Реальность или сон? Жизнь или смерть? Что выбрать… Северус отступает на шаг сам, и она смотрит на него с болью, мелькнувшей в глазах. Вдруг меняется, лишь на секунду – становится старше, серьезнее солнечно-цветочной девчонки, что танцевала с ним на приснившемся выпускном, а ее рыжие волосы печально тускнеют. – Защити Гарри, Сев. Защити его, это все, что я прошу. Он смотрит в ее глаза и кивает. Конечно, как же иначе. Она все же подается вперед, обратно, но ей уже столько же лет, сколько и ему, и она помнит то же, что и он. Но она все равно ему улыбается, так тепло, как только может, и касается ладонью его щеки. – Лили, – в горле встает ком. – Как бы я хотел, чтобы ты… Спаслась, бежала с ним, чтобы найти ее раньше, чтобы увезти ее прочь, пусть и с Гарри… отродьем Поттера – Гарри, ее сыном, из страны. Но быть вместе, с ней, живой. Она ведь не только ему нужна… – Ш-ш, – повторяет она. – Все хорошо, Сев. Все будет хорошо. Просыпайся. Время… Время. Время! Только тринадцать часов, и большую часть он уже наверняка потратил! Северус вздрагивает всем телом и снова падает куда-то, теряясь в пространстве. **** – Дьявол! На случай, если он недостаточно проснулся, его тело после сенсации падения в пропасть чувствительно ударяется о твердую землю. Парень стонет от боли и перекатывается на живот, чтобы оглядеться и обнаружить себя… перед дурацкими воротами дурацкого Лабиринта! – Тра-ла-ла, тра-ла-ла – начинай сначала! – во взрыве хохота и золотых блесток материализовался Джарет. Как всегда высокий, гибкий и в одежде, которая подчеркивала совершенство его фигуры, всем назло. – Снач… Сначала? – Северус тоже взорвался, но от ярости. Его руки сами сжались в кулаки, так сильно, что ногти вонзились в ладони до крови. – О, и поспеши, – Джарет ловким жестом вытащил откуда-то изящные золотые карманные часы и резко свесил их с ладони на цепочке, отчего раскрылась мелодично звякнувшая крышечка. – Осталось всего сорок две минуты. Тик-так, тик-так! И исчез, лопнув, как мыльный пузырь, оставляя после себя только приятный мелодичный смех и взрыв золотых блесток. И тот быстро заглушил разнесшийся по окрестностям злой вопль человека. – Сначала начать, значит! Все это – все было зря! – маг заметался у ворот, сбивая ноги и чуть ли не выдергивая собственные волосы от досады. – Время. Время уходит, – вдруг прошептал он. И остановился. И посмотрел на чуть приоткрытые, будто дразнящие, врата в Лабиринт, посмотрел упрямо, с вызовом, улыбаясь. – Я иду, Гарри. Я иду. Ворота на этот раз подаются – стоит только взмахнуть палочкой. И дорогу он знает, хотя проклятые стены уже не на тех же местах. Северус прокладывает себе дорогу, ориентируясь на далекий холм, на котором, возвышаясь над Лабиринтом, стоит причудливый замок, а не на своевольные переходы. За одним из поворотов его ждет тупик, но он перемахивает через стену заклинанием левитации, на него пытаются броситься давешние пикси, но врезаются в щитовые чары, пол пытается разевать черные провалы в никуда, но Северус не дремлет. С магией никто не может его остановить! Более мощные железные ворота Города Гоблинов предстают перед ним совсем скоро. К несчастью для гоблинов, если они хотели остановить этим Снейпа, им следовало оборонять их получше. – Бомбарда! – выпад палочкой, и ворота, а с ними и часть стены, разваливаются от заклятия сильного мага, и Северус проскакивает дальше, мимоходом замечая, что за воротами его встречала армия. Гоблины еле ворочаются, охают и выползают из-под обломков, переругиваясь – они слегка обеспокоены, не накажет ли их Король за недостаточное рвение. Волшебник-то прошел мимо них. – Нам точно нужно что-то посерьезнее для обороны города, чем просто мечи и копья, – простонал один из стражников, по-собачьи отряхиваясь от побелочной пыли и осколков кирпича. – Больше стражи! – Да! – отовсюду раздались воодушевленные крики. – Пушки, – предложил другой. – Да! – толпа отозвалась даже с большим энтузиазмом. – Гигантский робот-убийца с большим-пребольшим топором, который будет делать ву-уш-ш-ш, вуш-ш-ш, – меньше всех пострадавший и оттого очень резвый гоблин вскочил на обломок стены и принялся механически медленно переставлять ноги и взмахивать воображаемым топором, воображая, что у него получается очень зловеще. Даже его сородичи удивились. На несколько секунд установилось гнетущее молчание, и за это время предложивший гоблин успел смутиться – его “звуковые эффекты” становились все тише, пока не смолкли. – Да! – неожиданно поддержал другой гоблин. И толпа снова взорвалась ликованием. Но Северус уже был далеко и не слышал их. Он что есть силы бежал ко Дворцу. И едва он коснулся золоченых ворот, раздался звон – удар часов. И мир, снова покачнувшись, обрушился вниз. **** Тяжело, загнанно дыша, Северус Снейп покружился по комнате, тёмной и полуразрушенной, как он ее запомнил. Первым делом он бросился к колыбели – мимо тела Лили, – и Гарри, стоящий у решетки, встретил его редкозубой улыбкой. Как ни в чем не бывало. Шумно выдохнув, Северус оперся о решетку. – Неужели все получилось… Боже. Гарри, чувствуя, что взрослый снова игнорирует его, скуксился и захныкал, но Северус на этот раз просто подхватил его на руки, и мальчик тут же перестал грустить. – Ну что, Поттер… Откуда-то снизу раздались голоса – чей-то шумный вопль, крики, слезы. Кажется, он даже узнает голос – это Блэк. Пришел поглядеть на дело рук своих? Северус ощутил злобу. Ему захотелось немедленно пойти и разобраться с предателем, открывшим тайну Волдеморту, но… мальчик, снова накуксившийся, оттягивал руки, обе руки, которые пригодились бы ему в бою, хотя, конечно, Блэка он бы разделал и с завязанными за спиной. Блэк… он ведь продался Темному Лорду, открыл тайну, только чтобы тот убил этого мальчика, – и он будет лишь рад убить мальчика вместо Лорда. Северус спрятался в темном углу, наложив на них двоих дезиллюминацию. Гарри, точно все понимая, затих и прижался к его груди. В комнату ворвался воющий, как баньши, Блэк, забегал кругами, как потерявшийся пес. – Джеймс, Лили… Боже, Гарри! – тот метался от тела Лили к пустой кроватке, всклокоченный и настолько очевидно разбитый и опечаленный, что Северус засомневался, что именно он выдал друзей Волдеморту. – Чертов ты Питер, убью! – вдруг взревел Блэк, отпустив свои волосы, которые словно рвать только что пытался, и выбежал из комнаты. Снизу раздался шум заводимого двигателя – кажется, мотоцикла, и спустя минуту все стихло. Подождав еще пару ударов сердца, Северус вышел из темного угла с мальчиком на руках и, бросив последний печальный взгляд на тело Лили, повернулся на каблуке и аппарировал домой. **** Время тянется чертовски медленно, а Гарри то ли беспокоится о том, что мамы все нет и нет, – к счастью, не зовет своего папу, гада, – то ли рад побывать в гостях у нового друга. Очевидно, с крестным – Блэком – или отцом он Северуса не путает, но очень ему симпатизирует. Закончив обустраивать для малыша кроватку и прочие принадлежности, которые могли бы ему понадобиться первое время, Снейп принимается развлекать его безобидными спецэффектами палочки, не решаясь ложиться спать, словно ждет гостей, сам того не сознавая. Кто-то все же не замедлил прийти. Дамблдор. Старик, такой понурый и разбитый даже в веселенькой мантии, вошел через дверь и почти даже не удивился малышу на руках у Снейпа. Только усмехнулся через силу. С заметным облегчением. – Явились, – едко подмечает парень, ссаживая Гарри с колен в отцовское старое кресло и поднимаясь навстречу незваному гостю. Мальчик, точно почуяв, с кресла не сползает и глядит на Дамблдора с настороженностью, за которую Северусу хочется расцеловать ребенка, как родного. – Северус, это ведь Гарри Поттер, я правильно понимаю? – Директор же не церемонится, подходит ближе и почти тыкает ребенку в лоб палочкой, что-то вычерчивая. И если на заклинания Снейпа мальчик реагировал радостным смехом, то от палочки Дамблдора натурально шарахается и громко плачет. – Да, это Гарри Поттер, – Снейп грубо отмахивается от чужой палочки и гладит мальчика по черным волосам, успокаивая его почти мгновенно. – Вы чего пришли? На Дамблдора он зол, так зол, что едва не сознает… – Вы обещали! Обещали, вы обещали, вы обещали защитить ее, защитить их, – он кричит, срывая горло, натурально кричит, брызгая слюной, краснея, указывая в сторону притихшего мальчишки. – Северус, – Дамблдор еще пытается быть спокойным, разумным взрослым, и его попытки злят Снейпа сильнее. – Мальчика нужно отправить его семье, мальчика нужно отправить сестре Лили, кровная защита… – Какая к дьяволу кровная защита! Дерьмовая защита! Я не подпущу вас к ребенку Лили на пушечный выстрел – вас и к Лили-то не следовало подпускать! – орет парень, грубо перебивая Директора. – Вы обещали мне, вы мне пообещали… – Я обещал постараться, – холодно обрывает его Дамблдор, утомленный его грубостью. – Поста… Постараться! – тихо застонав, Северус с силой провел ладонями по лицу и сделал несколько шагов прочь от старого волшебника. А вернувшись обратно, затараторил скороговоркой. – Вы – победитель самого опасного Темного Лорда всей Европы – всего мира! Которого вы одолели без каких-то проблем, и вы считаетесь – до сих пор – самым могущественным волшебником Британии, и вот это вы называете “постараться”, вот так вы стараетесь? Вы нифига не постарались! Я! Не заметил! Ни следа! Старания! Подойдя к магу почти вплотную, Северус продолжил, злобно сверкая глазами. – О, вот теперь я прозрел, теперь я вижу! Оказывается, мой папаша честно старался не заливать шары каждый чертов день! – метнувшись прочь, порывистый в своем гневе, молодой волшебник с силой пнул кресло, в котором упомянутый папаша проводил вечера с газетой и бутылкой – Гарри, сидящий в нем теперь, впрочем, даже не вздрогнул. – Он так старался не бить жену и сына в пьяном угаре, а я и не заметил бы без вас! Следующей вещью, которую Северус пнул, была тумбочка. С нее свалилась какая-то старая ваза, еще материнская, и с грохотом разбилась. – А еще – Петтигрю, оказывается, старался на уроках! А Поттер с Блэком старались не быть заносчивыми ублюдками, которым нравится мучить людей! А Темный Лорд – он старался быть мудрым и справедливым политиком! А Белла Лестрейндж старалась не быть чокнутой сукой! Спасибо вам! Я! Все это! Понял! В контрасте! С вашим! Старанием! Повисла оглушительная тишина. Тяжело дыша после такой длинной тирады, Северус снова отступил от Директора на пару шагов. Тот поднял ладони и заговорил своим тихим, увещивающим голосом. – Северус, вы столько всего пережили, вам бы поправить душевное равновесие. Ребенок вам сейчас... – Не отдам! – рявкнул он, заслоняя собой младенца, прямо как его мать пару Наземных часов назад. – Я обещал Лили, что позабочусь о нем! Теперь Дамблдор удивился. – Ты виделся с Лили? – Виделся! Да, виделся! – не моргнув глазом, солгал Снейп. Не признаваться же ему, что он виделся с Лили не по-настоящему, а в зачарованном сне Под-Холмом. На всякий случай он решил соврать больше. – Уговаривал ее уехать из страны, но она заявила мне, что их, цитирую, “надежно охраняют”. Это Дамблдора пристыдило. По крайней мере, Северусу так показалось, что отозвалось в его измученной душе зловредным ликованием. – Северус, мальчик мой… Каждый из вас доверился не тому человеку… – Вам! – снова взорвался молодой маг. – Мы, она и я, доверились вам! Мы надеялись, что у вас получится защитить ее семью! А вы – постарались! Золотую звездочку за труды на мантию вам налепить? Или уже некуда? И уже тише и спокойнее продолжил. – Теперь моя очередь. Я позабочусь о нем. Не постараюсь, – издевательски выговорил он. – А позабочусь. – Но на свободе еще бродят Пожиратели… Что, если вас найдет кто-то из приспешников Волдеморта? Кровная защита справилась бы с этим лучше. Северус по привычке вздрогнул было при звуках этого имени, но тут же понял, что совершенно не ощущает былого страха. Вот если бы Дамблдор сказал “Джарет”... Тут молодой маг передернулся сильнее. Но Король Гоблинов оставил свои притязания на младенца. Северус победил его в честной игре. Народ холмов всегда подчинялся своим правилам и всегда держал слово. – Пусть приходят. Я обеспечу ему море крови и горы защиты. Нашинкую гадов на выбор, кубиками или соломкой. Гарри, ты как больше хочешь, кубиками или соломкой? – вдруг обратился он к ребенку, совершенно, к удивлению Директора, не расстроенному и не напуганному взрывами ярости молодого мужчины. – Пюешка! – выдало дитя, и Северус кивнул, беря его на руки и прижимая к груди. И глянул на Альбуса исподлобья, но уже куда спокойнее. – Слышали, Дамблдор? Значит, будет пюрешка. О, как бы ему хотелось рассказать Директору, что после того, через что он прошел в последние тринадцать часов, даже возрожденный Темный Лорд его не напугал бы, не то, что какие-то жалкие прихвостни. Но что-то велело ему молчать о встрече с Джаретом. Если подумать, ему стоило быть благодарным Королю – если бы не этот шкодливый ши, он бы сейчас сидел безвольной кучей слизи на полу в доме Поттеров, а маленького Гарри отдали бы Петунии. Придумал же, старый дурак! Петунии! Которая родную сестру, мать Гарри, называла не иначе как уродкой! Чтобы у Гарри было такое же детство, как у Северуса, – да ни в жизнь! Что-то изменилось в юном Снейпе, и Альбус это видел. Какой решимостью блестят его глаза, еще сильнее, чем в тот день, когда он предал своего господина. Нет, этот юноша костьми ляжет, но не даст Гарри в обиду. – А если придет Темный Лорд, то, – вот, как воркует с ребенком, точно это его собственный, а за плечами у него нет тяжелого недолюбленного детства. Кажется, любовь к Лили оказалась в нем сильнее ненависти к Джеймсу. – Темый Лод пюешка! – весело провозгласил ребенок, неловко взмахивая крохотными ручками, к восторгу своего нового опекуна. Да и Альбуса тоже. Правда, пара вещей омрачали его веселье. – Северус, а как быть с тем, что Гарри… Что благодаря ему Волдеморта не стало? – Директор пригляделся к счастливому мальчику. Никаких следов на нем не было, никаких последствий. Отведя взгляд, он продолжил. – Люди будут говорить о нем. Его будут прославлять... – Оставьте ребенка в покое, Дамблдор. Пусть для всех Гарри Поттер погибнет от “Авады” Лорда. А Гарри, просто Гарри, останется со мной, – предложил Северус. – Я сам ему расскажу все, что надо, как подрастет. Выдайте его за моего сына, а не Поттеров. Незачем такому маленькому становиться источником сплетен для каких-то слабохарактерных слизняков, которые всю дорогу лизали Волдеморту ботинки. Заодно и Пожиратели его искать не будут. Все в выигрыше. Голубые глаза Директора заблестели, и не в последнюю очередь от звуков имени старого хозяина из уст Северуса. – Да. Да, это отличная идея, мой мальчик, ты гений! Так и поступим, – и снова посерьезнел. – Северус, ты все-таки уверен, что справишься? Отцовство это все-таки не так уж и просто. Особенно, если твой “сын” – вечное напоминание о старом враге, который унижал тебя, и о старой подруге, в чьей смерти ты винишь себя… Особенно, если его настоящие родители погибли у него на глазах, и тебе придется объяснять ему, что они не придут, и примирять его с потерей, и стараться рассказывать ему о них только хорошее, хотя на язык лезет только плохое… Он правда задумывается об этом после того, как прошел полный монстров Лабиринт и сразился с бессмертным древним жителем Холмов и его армией гоблинов-подростков за мальчишку? – Пфф, да это же проще пареной репы.