птичка, я тебя люблю

джейсон отдыхал в дешёвом, замухрыжном баре, попивая почти дормовой виски со льдом, в котором пару минут назад нарвался на драку и вышел победителем. он считал, что чьи-то шестёрки сами нарвались на него. день не задался с самого утра, всё шло через кое-как. долгого отдыха не было, вытерев кроподтек на губе, юноша вышел из дерьмово вонявшего помещения на улицу, где запашок стоял не лучше. конечно дома его ждут, но желания возвращаться нет, кажется, что это все обман и там никого нет. джейсон закуривает украденные сигареты и садится на бордюр перед входом в бар и устремляет взгляд в пустое небо. слышно, как со спины к нему подходит кто-то. —хей, не хочешь расслабиться? у меня есть хорошенькие подруги, которые были бы не против —иди отсюда. я занят. —ну, сладкий, не ломайся, как школьник, мы же оба знаем, что нам нужно. — съебись отсюда, — тодд показал кобуру с пушкой и наставил нож к горлу девушки, выкидывая сигарету в лужу, хотя девушкой это было тяжело назвать. жалости к ночным бабочками не было, а их желание заработать раздражает. она быстро сбежала от юноши, прячась за углом. для джейсона это уже как-то неудивительно, но он уже понадеялся, что сутенер девушки, решит устроит разборки, действий не последовало. испытав разочарование, мужчина хмуро направился в сторону дома, горбясь в спине. несколько дней он жил от рассвета до заката, желания что-то делать не было, хотелось только лежать на сырой земле и ничего не делать. чтобы крупный дождь падал ему на лицо, может тогда он почувствует, что-то кроме гнева на все живое. даже единственный просвет в его жизни не смог ему чем-то помочь. джейсон только тягал его любовь, поглощая её как ненасытная тварь, а в ответ его свет получал только агрессию и боль во всем теле и побои. джейсону мерзко от этого, но что делать он не понимает. ему хочется спасти свою слабость перед всем миром, такую крохотную по сравнению со всеми, но сильную духом, та которая уберегает от ошибок. два поворота ключом и джейсон зашёл в небольшую квартирку пропитанную любовью к джейсону. сначала он снял обувь, проходя дальше и снимая там куртку. после уличная одежда полетела в грязные вещи, а сам джейсон оделся в треники. в спальной комнате, замершей фигурой сидит его луч жизни, его Ричард, такой хрупкий, прямо из фарфора. кожа у него на слабом свете луны бледная, совсем не похожая на него. тодд обеспокоенно подошёл к нему, усаживаясь на колени, и, укладывая голову туда же. —прости, прости, милый, я снова потерял счёт времени, мне. мне очень жаль. фигура молчала, лишь руки мягко и успокаивающе поглаживали тодда по голове. Ричард не хотел говорить, ему нужна тишина и джейсон, большего желать нет надобности. конечно, джейсон совсем не идеальный и вовсе не такой добрый, как все, зато родной и мил глазу, всегда добрый к ричарду. мягкость изредка сменяется на агрессию, случаи стали большей редкостью. джейсон поднял взгляд на прекрасный просвет в его жизни, а в ответ получил знакомый взгляд с лёгким испугом — джейсон, я думаю нам пора спать — рука нежно поглаживала юношу по щеке, а губы немного приподняты, —я совсем не зол на тебя, все хорошо, милый, тебе просто нужно отдохнуть, всем людям нужен отдых. — рука попала в волосы, мягко почесывая кожу головы. грейсону ничего не нужно от джейсона, только его присутствие, только его любовь. — я люблю тебя, моя птичка, всем своим сердцем, прошу тебя. не бросай меня