Летнее мгновение

В мягком свете раннего летнего рассвета, проникающего в комнату, он прекрасно различал черты спящего юноши. Чарльз в этот момент даже стал бояться дышать — настолько эта картина не ощущалась как реальная; и он судорожно надеялся, чтобы это не оказалось сном. Но это было реальностью. Той самой, в которой Эйлер, затаив дыхание всматривался в спящего напротив него Винсента; как его освещал приглушенный холодный свет ранних утренних часов лета. В такие моменты Феннелл был подобен Богу, в которого Чарльз мог бы и уверовать. Он осторожно приподнялся и взглянул на окно. По ту сторону стёкол небо приобретало более светлые голубые тона, а на горизонте — более оранжевые и мягкие. Парень даже смог прикинуть примерное время. Было около трёх утра, а в его глазах ни сна. Эйлер зевал, но уснуть никак не мог. И вряд ли сейчас сможет, потому что спящий рядом Винсент приковывает своё внимание. Будь Чарльз превосходным художником, то написал бы эту картину. Возможно, она была бы ещё мягче, чем то, что он наблюдает. Возможно, даже бледнее. Но Фенелла он бы написал более выразительно, отдавая всё мастерство на чудесный лик спящего Бога. Спящий Бог… Звучит как название чего-то необъяснимо мягкого, но ностальгичного и печального; к этому хочется прикоснуться, но в то же время боязно — вдруг разбудишь. И он прекрасно это осознавал, ведь наблюдал это картину в непосредственной близи. Постепенно светало всё сильнее. Теперь можно было заметить очертания комнаты, но это не столь сильно волновало Чарльза в данный момент. Его беспокоило непонятное желание внутри, с которым бороться трудно.

Я хочу погладить его.

Он мотнул головой, после чего лёг обратно. Дыхание спящего Винсента было еле ощутимо, лицо парня было спокойно и расслабленно, пряди падали на бледное лицо. Всё в нём было прекрасно и идеально, что было страшно лишний раз дышать. Однако Эйлер нашёл в себе смелость и наглость убрать пряди волос с чужого лица. Чарльз слабо улыбнулся, когда Феннел чуть нахмурился, потом, подобно коту, чуть сжался, а затем снова расслабился. С каждой минутой всё сильнее светало, свет приобретал более мягкие и тёплые цвета. И освещаемый этими ранними отблесками лучей Бог мирно спал, а Наблюдатель с мягкой улыбкой смотрел на чужим сном. Он зашторил окно и устроился на своей половине кровати поудобнее. Конечно, смотреть за тем, как важный человек отдыхает в спокойствии, имеет свою особенную атмосферу. Однако необходимо и самому отдохнуть. — Спокойных снов, Винсент. — прошептал Чарльз и закрыл глаза, постепенно засыпая.