Часть первая: Ad Augusta Per Angusta*
«Весь мир – лишь набор двоичных чисел»
Глава 1: Подготовка
Я шёл в кабинет литературного клуба. Судя по всему, уроки уже закончились. Неудивительно, что я не помню, как они проходили – обычно я ускоряю учебные часы, чтобы как можно быстрее вернуться к девочкам. Я зашёл внутрь. В глаза сразу бросилась Нацуки, читающая том манги у окна. Сайори что-то рисовала в своём блокноте, а Юри следила за чайником, поглядывая в свой роман. Моники не было. — Всем привет! – как обычно, поздоровался я. Нацуки, не отрывая глаз от манги, помахала мне вслепую. Юри, испугавшись, чуть подпрыгнула. — А, привет, Дета... – она повернулась обратно к чайнику, – Монику не видел? — Не-а, – ответил я. — Привет! – Сайори оторвалась от своего блокнота, встала со стула и обняла меня. — Да, привет, Сайори... Я смущённо отстранился, пробыв в объятиях несколько секунд. — Есть новости? – спросил я всех. — Ум-м... – Юри застеснялась, хотя сама и начала разговор. – У меня есть для всех вас сюрприз. — О-о-о! – Сайори моментально перевела взгляд на Юри. Нацуки же, в свою очередь, тоже вопросительно на неё посмотрела. — И что это? – не терпелось ей. — Это не просто сюрприз, Сайори. Просто подожди немного, и вы сами всё увидите, когда придёт Моника. — А у меня есть кексы! – улыбаясь, сказала Нацуки. – Не очень много, но на пятерых очень даже хватит! Она берёт коробку с кексами и приподнимает фольгу, демонстрируя свою работу. Сайори раскрыла рот от удивления. — Выглядит аппетитно, – похвалила Юри. — Спасибо! — Э-эх-х, не могу дождаться! Умираю с голоду! – воскликнула Сайори и тут же переменилась в лице. – Вообще-то, мне захотелось пить. Я вернусь через минутку! И она вышла из кабинета, направившись на нижний этаж. Всего через несколько секунд Моника зашла в класс через вторую дверь. — Привет, Моника, – сказал ей я. Она будто проигнорировала. — Ого, похоже, все в сборе. Нацуки вернулась к тому. Юри стала теребить свои волосы, смотря на закипающий чайник. — Ага, наверное... – я сел за свою излюбленную парту. — Как раз вовремя. Она всё ещё не в духе из-за фестиваля. И всё потому, что не знает, что действительно происходило на момент его проведения. Я дал ей знать то, что я хотел, чтобы она знала, а не всю правду целиком. Вернулась Сайори, с упаковкой яблочного сока в руках. — Эй, Мони— — Привет, Сайори. Что случилось в понедельник? Ты болела? – Моника перешла сразу к наболевшей теме. — А-ага, Дета даже отвёл меня в больницу. — Хм. Дета, помнится, ты говорил, что это семейные проблемы? – она вдруг переключилась на меня. — Да, говорил. Мы знаем друг друга с раннего детства, так что она для меня как родная, – быстро проговорил я. – Кроме того, я никогда не видел её такой. Я должен был быть уверен, что с ней всё будет хорошо. Фух. Отстрелялся. — Это всё равно не причина портить нам фестиваль. Конечно, если бы вы были при смерти, тогда я бы поняла и ничего не говорила бы. – Моника не сбавляла серьёзность. – И поскольку вы оба сейчас здесь, то такого оправдания у вас нет. Я посмотрел на неё своими тёмными глазами. — Ладно. Просто, больше не пропускайте подобные важные мероприятия. Иначе, будут последствия. — Ум-м-м... – стремясь погасить злобу Моники, Юри вступила в разговор. – У меня есть кое-что для вас всех. Она поднимает свою сумку на парту и вытаскивает из него новый чайный набор. — Э-это мелочь, конечно, но я подумала, что было бы здорово поделиться с вами. В новом наборе пять чашек. По чашке на каждого; они покрашены в разные приятные цвета, а на них выгравированы наши имена. Сайори снова округлила глаза и раскрыла рот, увидев такую красоту. Новый чайник даже красовался надписью посередине: «Литературный клуб». — Спасибо, Юри! – первой поблагодарила Сайори. – Выглядит так... элегантно! — Благодарю... — И новые чашки немного больше! Снова спасибо, Юри! – подключилась Нацуки. — Должно быть, это отняло у тебя немало времени, – передал я ей свой восторг. – Спасибо. Юри, которой стало непривычно от такого потока внимания, повернулась к Монике, не сказавшей ни слова. — Ох. Хорошая работа, Юри. Проговорила Моника с бесчувственным лицом. А ещё безразличнее она это сказать не могла? Но Юри это не задело. Она аккуратно кивнула и вернулась к своей процедуре заварки чая. Сайори снова села к своему блокноту, а Нацуки подошла ко мне. — Дет, идём со мной! Через полминуты мы уже читали следующий том манги, который она вытащила из кладовки, вернув первый на своё законное место. Примерно через минут двадцать, Моника прокашлялась, чтобы привлечь внимание. — Итак, внимание все! – сказала она своим торжественным голосом, – время делиться стихами! Все немного приникли. А я... забыл его дома. Нацуки, как и Сайори, думаю, тоже не смогли написать свой стих. — Ну? – Моника ждала ответа. – Никто из вас даже не пытался? Все продолжали молчать. Вдруг, Юри заговорила: — Я н-написала, но... может, лучше подождать до завтра? Нацуки и Сайори наверняка не принесли стих из-за того, что— — Хорошо. Завтра, так завтра, – сказала Моника, опустив голову. Мы все собрались за столом. Девушка глубоко задумалась. Видимо, её беспокоит что-то ещё. Но я, пока что, не очень хочу с ней об этом говорить. Да и её проблемы – это не повод относиться к нам с такой холодностью. Юри принялась наливать всем чай. Нацуки принесла свою коробку с кексами. А Моника вырвала из блокнота чистый листок и начала в нём что-то писать. Нацуки поставила кексы в центр. Юри стала раздавать чашки. Моника же не видит ничего из этого: она пишет с явной злобой, сильно вдавливая в бумагу ручку. Сайори уже успела сцапать один кекс и поблагодарить Нацуки. Девочка приняла похвалу с гордой улыбкой. Я смотрел за всей ситуацией со своего места, пока не трогая свой напиток. Сайори же, потянувшись за своей чашкой и взяв её, случайно наклонила, пронося над листком Моники, и вся жидкость вылилась прямо на него. Ой-ой. — Боже, ты всегда такая неуклюжая? Научись следить за собой. Ты же вице-президент! – рявкнула внезапно Моника, ошеломив всех нас. Сайори, испугавшись, облила себе руку своим же чаем, а затем, растерявшись от боли, отпустила чашку, и та, упав на пол, разлетелась вдребезги. Юри отвернулась, закрывшись фиолетовыми волосами. — Ради бога, Сайори! Ты хоть когда-нибудь обращаешь внимание, что и как ты делаешь?! – Моника теперь явно не скрывала свой гнев. — Я— — Что, опять извиняешься? Так же, как извинялась, когда не показалась на фестивале?! И когда утянула его с собой в больницу?! – разбушевавшаяся Моника ткнула в меня пальцем. – Это было очень эгоистично с твоей стороны. Если бы Дета был с нами, мы могли бы всё провести без тебя. Все, кроме Моники, пребывали в глубочайшем шоке. — Б-больницу? – Юри чуть повернулась к нам. Какого фига Моника стала такой злобной? Сайори, рыдая, выбежала из класса, Нацуки побежала за ней в надеждах утешить. Юри переместилась со своего места на другую сторону комнаты, заставив себя погрузиться в книгу. Я встал со стула, отчего Моника посмотрела на меня. — Моника, какого чёрта ты это сказала?! — Иди, заботься о ней. Сама о себе она явно заботиться не может. Захотелось размазать её по стене от этих слов. Но я заставил себя побежать к выходу за Сайори и Нацуки. Вдруг Моника вышла из-за стола, и когда я был почти у дверей, набросилась на меня, сбив с ног. Мы полетели к стене, и я ударился о плакат головой, сняв его с гвоздя. Через силу, я посмотрел вверх. На меня летела магнитная доска. В полёте она развернулась и своим углом грохнулась на мою голову со страшной болью. Я подскочил откуда-то снизу. Хотелось орать, но я не мог, потому что мне пришлось со всей силы хватать ртом воздух. Что это было? В ушах стоял жуткий звон, заглушающий любые звуки извне. Спина была полностью мокрой, а кровь стучала во мне с такой силой, что, казалось, ещё немного, и я просто разлечусь на куски. Руки тряслись так, будто имитировали землетрясение семибалльной шкалы. Я попытался вспомнить, что только что было, но моё переведённое в аварийный режим сознание, видимо, отбросило эти подробности как несущественные. Спустя полминуты с закрытыми глазами, я смог нормально соображать. Глубоко дыша, я пытался вспомнить, кто я, где я, и что вообще происходит. Так. Я внутри игры. Сейчас был кошмар, которого я не помню. Видимо, это уже происходило, раз моя программа решила не запоминать это. Меня зовут Детой. И... сейчас у нас, видимо, конец второго акта игры. Я припомнил вчерашний день. Да, конец второго. И, кстати, предыдущей ночью тоже были незапоминающиеся кошмары. Странно... Я посмотрел на экран телефона, который мне был предоставлен игрой. 2:32. Глубокая ночь, значит... Я глубоко вздохнул. Во рту пересохло. Пойду, налью себе воды... С кухни открывался обзор на дом Сайори, которой сейчас и в помине не было. Я не мог делать ничего, что могло бы пойти не по сценарию скрипта, поэтому просто действовал так, как от меня требовала игра, зная: если произойдёт какой-то парадокс, я могу застрять здесь навечно. Так мне говорил Он – в смысле, настоящий я. Наверняка он сейчас мирно спит в своём реальном мире... Я вернулся в кровать. Прошло две минуты, и теперь часы показывали красивые 2:34. Мне пришлось лечь боком, так как спина всё ещё была мокрой и холодной. Жаль, завтра не выходной, и надо будет подниматься рано... Чуть ли не выбив дверь, я вошёл в класс. Юри, от испуга, подпрыгнула прямо на стуле, а Моника, что-то записывающая в новый, сухой лист блокнота, повернулась ко мне. — Зачем пришёл? – спросила она так, будто ничего и не было. — Не твоё дело. Я взял портфель со своей парты, и накинул себе на плечи. Чай я так и не пил. Подходя к выходу, Моника попыталась привлечь моё внимание. — Ха-ха-ха... Дета, что с тобой не так? Я обернулся, смотря на неё стеклянными глазами. — А с тобой-то, что не так, Моника?! Обе девочки снова вздрогнули. Моника посмотрела на меня невинными глазками. Ну, всё... Напросилась. — С тех пор, как мы ненароком не явились на фестиваль, ты была лишь чистейшей, нафиг, язвой в нашем клубе! Ты без видимой причины грубила Сайори и Нацуки, которые морально не могут справиться со всем этим! Я понимаю, что тот день был важным для тебя, и он многое значил. Но это не повод срываться на нас!! – проорал я в чистой ярости. Наверное, меня слышали через этаж. – И не думай, что я не знаю о том, что ты сказала Юри. Это был блеф. Вернее, я сказал правду лишь отчасти – я знал, что Моника сказала Юри, но не знал, что именно. — О, так вот оно как, Дета? – улыбка Моники моментально сошла в небытие. – Тогда, получается, ты знаешь, что она делала, не так ли? — Да. Знаю. Глаза Юри, скрывающиеся за книгой, сконцентрированы на мне. Она шокирована, но не подаёт виду, что я блефую. — Да, она… – я хотел уже что-то придумывать на ходу, но меня перебила Моника. — Пыталась саботировать клубу, я знаю. Она не хотела новых участников в нём. Отлично. Я узнал, что именно Моника сказала ей. — Но это не всё. Вчера я поймала её на том, что она копалась в твоём пенале. Я лишь сказала ей, что она – эгоистка. – Моника развернулась и указала на Юри. – Не пытайся одурачить меня, Юри. Я прекрасно понимаю, что тут происходит! Ну, наглость. Теперь она уже и к Юри докапывается. — Моника, это переходит все границы! – снова заорал я. – Почему ты настолько параноидальна, что думаешь— Я не договорил. — Заткнись и послушай меня. – Моника встала и снова начинала вспыхивать. – Ты – реальная причина того, почему фестиваль пришлось отменить. Плевать мне на то, что Сайори нездоровилось. И, конечно же, Юри хотела, чтобы я забыла об этом. Так вот, я скажу тебе то же, что сказала и ей. Она сверкнула глазами. — Это мой клуб. Все делают то, что я скажу. Я ясно выразилась?! – её гнев перешёл в подобие крика. — Более чем, – решил отступить я. – Но есть ещё кое-что. Юри, не хочешь объяснить— — Иди нахрен, Моника! Психованная гадина! – Юри понизила голос до пробирающего баса. – Не видишь ли ты, что речь идёт— — Эй, ты. Не прорезай столь глубоко, Юри. Что бы ни имела под этим в виду Моника, Юри ошалела от услышанного. Подавленная и ошеломлённая, она пересела ещё дальше, уронив свой роман на пол. Оттолкнув меня с пути, Моника пошла прямиком к Юри. Та соскочила из-за парты и попятилась в кладовую. Я понемногу стал к ним приближаться. Моника взяла её за руку и засучила рукав. Рука Юри была вся в красных порезах. — Ох, ты ж, какая жалость... Ты просто не можешь остановиться, не так ли? – ехидным голосом продолжала Моника. Юри стояла молча, в её глазах читался страх. Президент подошёл ближе, заставив смотреть ей прямо в глаза. — Возможно, я неправильно выразилась, Юри. – Моника продолжала напирать своей злобой. – Что. Я. Тебе. Сказала?! Я не могу поверить в то, что вижу. Чувствуя, что сейчас произойдёт что-то скверное, я ускорил шаг. — Е-е-е-е-с-с-л-и-и н-не з-з-з-заткнусь, т-ты рас-с-с-скажешь к-клубу. — Именно. Если ты опять поставишь под сомнение мою способность руководить клубом, Юри... Все узнают об этом. Как ты считаешь, что они будут думать о тебе, зная, что ты делаешь вне школы? Моя кровь просто кипит. Я что есть сил схватил Монику за плечи и с грохотом приставил к кладовке. Несколько выпавших томов манги упали сначала ей на голову, а потом и на ноги. Я готов третьей рукой вырубить её здесь же и сейчас же. — ДА ЧТО НА ТЕБЯ НАШЛО?! ТЫ НЕНОРМАЛЬНАЯ! Боковым зрением я видел, как Юри поднялась с пола и отшатнулась в сторону. — Хочешь увидеть «ненормальную», Дета? – проговорила она с тем же ехидством. Ещё чуть-чуть, и я выбью ей все зубы к чёрту. — Я могу тебе показать «ненормальную». Из своего пиджака она ухитрилась достать аккуратно сложенный бумажный лист. Моника протянула мне его. Я ослабил хватку, а позже и вовсе отпустил её руки, вырвав лист из рук. На всякий случай, я поглядывал на Юри. Как только я увидел «стих», по телу сразу пошли мурашки. Он был от Сайори, и назывался знаком процента. 14 строчек подряд было написано «Убирайся из моей головы», а потом ещё 8 видоизменённых. В конце было написано: «Но стихотворение никогда не закончится. Оно просто перестаёт двигаться», от чего мне, на миг, стало плохо. Я оторвал глаза, специально делая изумлённый вид. Моника была там же, Юри переместилась сзади меня. — Вот это «ненормально», – сказала Моника своим обычным голосом. — Что это, чёрт побери? – мне нужно было придерживаться скрипта. — Стих, который прислала мне Сайори накануне фестиваля. Она мне всё рассказала... Это должна была быть предсмертная записка. — П-п-предсмертная з-записка? – ожила Юри позади меня. – Ч-чёрт, что с-с тобой н-не так? Сайори, она бы н-никогда... Я отложил записку. — Моника. Я стал к ней подходить. Она отступала к противоположной стене, глядя на меня. Я снова чувствовал, что хочу её убить. — Это и была предсмертная записка Сайори. По счастливой случайности, я проснулся среди ночи, в день фестиваля, и увидел в её окне свет. Разумеется, я пошёл к ней! И, знаешь, что?! Она почти повесилась, держась своими ручонками за петлю, которую привязала к вентилятору! Каково было мне её уговорить не делать этого! Я чувствовал, как Юри тяжело дышала сзади, не веря моим словам. — И каково сейчас мне слышать от тебя такое, Моника, когда ты, ни во что не ставишь человеческую жизнь, да ещё и одной из близких тебе подруг?! Ты не знаешь, через что прошли Сайори, я и Нацуки!! Так какого хрена ты делаешь скоропалительные выводы, не зная ни черта??!! Юри пулей вылетела из класса, окончательно доломав дверь. Я чувствовал, как мой адреналин зашкаливает выше крыши. Моника упёрлась в стену, слегка съёжившись. Моё бешенство заставило схватить её за воротник, выше груди, и поднять вверх. Под действием тяжести форма стала рваться. — А насчёт Нацуки, так с ней почти то же самое. – Я продолжал стискивать воротник ещё сильнее, ещё выше поднимая Монику. – Впрочем, ты сама это знае— Пока я гооврил, Моника упёрлась в стену, а ногами резко пнула меня прочь. Я полетел назад и сильно ударился о парту, которая наклонилась к следующей. Начался грохот. Парты, как домино, стали падать одна на другую, давя собой стулья. Я лежал на полу, оглушённый. Моника посмотрела на меня сверху. — Видимо, и ты не понял, что я сказала, – её ехидство снова вернулось. Она присела на корточки передо мной и достала свою ручку. – Что ж, я говорила о последствиях. Я услышал, как в комнату кто-то вбежал. Моника, не обратив внимания, открыла ручку и замахнулась на меня. — Дета! Голос Нацуки. Его я слышал последним. Ручка Моники, с размаху, впилась в мою шею, создав адскую боль. Я проснулся от собственного крика. Озноб нещадно бил меня по всему телу. Дыхание сбилось окончательно, волосы встали дыбом, перед глазами мелькали молнии. Голова раскалывалась от страшной боли. Уши заложило, я отчётливо слышал свой громкий пульс. Всё тело тряслось, словно я сидел на старой стиральной машинке. О, нет, опять... Отдышавшись, я посмотрел на время. 4:04. Ясно... А сегодня, вообще, какой день? Я снова включил экран телефона. День фестиваля. Наконец-то... А то я уже потерял счёт дней с этими ночными кошмарами. Поймав себя на мысли, что я снова не помню недавний кошмар, я лёг обратно. Спать не хотелось. Но я должен заснуть. Так должно быть по скрипту. Я не могу отклоняться от него до завтрашнего обеда. Ещё немного... Я не могу подвести и Его, и себя. Ещё немного потерпеть, и я смогу осуществить то, ради чего был создан... Спать всё равно не хотелось. Я полежал минут десять. Ничего. Сна ни в одном глазу. Мне пришлось встать, взять таблетку мелатонина, и запить водой... Водой. Я хотел воды. Чёрт... Я мог заснуть, просто выпив воды. Аргх. Ладно.