Дружеский поцелуй

Суббота. Начало двенадцатого утра. У Алана получается ускользнуть с дома пораньше с отговоркой «к другу». Но в самом деле это не была отговорка — Хейл действительно пошёл в гости к Дирку, с которым они не виделись с прошлой недели. В основном из-за отца, — реже из-за учёбы. Дирк и их компания — прекрасная возможность отвлечься от происходящего дома и хотя бы на время забыть об отце. В особенности о нём, потому что рядом с Миллером Алан ощущает себя слишком особенно. Он явно счастливчик, ведь отец его ближайшего друга позволяет ходить в гости далеко не всем. Первое время это происходило в тайне от самого папаши Дирка. Но спустя какое-то время знакомства с Аланом — прекрасной личностью и послушным мальчиком, как его описывал Миллер, выставляя своего друга хорошей сущностью, — отец разрешил посещать их дом в любое время суток. Исключая, конечно, позднюю ночь. Весь день они провели в доме Миллеров. Порой Алан ощущает себя частью этой семьи, потому что пускай он и относится к совершенно другому виду, Дирк ему словно родной брат. Ох, Боги, хотел бы он иметь такого брата. Они знакомы достаточно близко, чтобы понимать друг друга с полуслова или же по эмоциям, особенно когда в компании. Дирк умеет распознавать смену настроения Алана, а Алан умеет профессионально скрывать то, что он чувствует. По крайней мере, так Хейлу и кажется. Каждый раз, когда они сидят вместе у Дирка и Алан осознаёт, что ему скоро придётся возвращаться домой, на него нападает неосознанная и неконтролируемая тоска, горечь, из-за которой порой тяжело говорить. Выносить ссоры из избы не то, чем хотелось бы заниматься, особенно если об этом потом узнает отец, страшно представить, что он может устроить. Поэтому Хейл каждый раз молчит перед своим лучшим другом о своей семье. И говорит, что всё хорошо. А каждый раз, когда Дирк замечает синяки или побои на теле своего лучшего друга, Алан скидывает это на то, что он просто неудачно подрался или упал. — Камон, было ожидаемо, что он умрёт, — закатывает глаза Дирк. Они расположились на кровати у Миллера для просмотра какой-то слишком неудачной и предсказуемой пародии на Пилу. За окном уже постепенно темнеет, что замечает Алан случайно. Хейл был слишком сосредоточен на фильмах, что они смотрели сегодня, решив устроить небольшой марафон ужастиков. Стоило смотреть что-то более классическое и интересное, считает Алан. Дирк же считает, что так даже лучше. — Я всё равно надеялся, что они сделают хотя бы какой-нибудь интересный кровавый плот твист, — цокает языком Алан и берёт попкорн. Он хмурит брови, пока наблюдает за происходящим на экране, и закатывает глаза, пока персонажи продолжают вести себя слишком предсказуемо. — Так же интереснее. Ничего ты не понимаешь в юморе, — качает головой парень и улыбается в ожидании увидеть такую же реакцию на лице Алана. Но тот молчит, словно воды в рот набрал, чем удивляет Дирка. До этого момента они сидели и обсуждали происходящее на экране более динамично и смеялись с каждого тупого действия главного героя, — Так, я понял, — кивает парень. Он берёт пульт в руки и останавливает фильм. — Что за чёрт? — недовольно реагирует Хейл. И берёт ещё попкорна, — Зачем ты остановил? — Я же вижу, что что-то не так, — спокойнее отвечает Дирк. Алан на него даже не посмотрел, сосредоточившись на экране. И не знал, что его друга пугала одна мысль «мамы сегодня не будет всю ночь.», — Что случилось? — Всё нормально, — совершенно спокойно говорит Хейл. Но по лицу Дирк видит, что всё совершенно не нормально, но не может понять, почему от него хотят это скрыть. — Давай выкладывай, — требовательно продолжает он, а после убирает и тарелку с попкорном, чтобы на него наконец-то обратили внимание и хотя бы посмотрели, — Я что-то сделал не так? — Что за бред? С чего ты это взял? — уже более злее и недовольнее спрашивает Алан. Обычно у Хейла не было в привычке сообщать о том, кто и почему ему мог испортить настроение, разозлить или расстроить. В таких ситуациях Алан просто действовал, портя вещи своему обидчику, избивая по возможности или не сдерживая свои слова. — Я же вижу, что что-то поменялось. Прекрати от меня это скрывать, я не впервые это замечаю. Перед тем, как уйти, ты начинаешь грустить, а мне кажется, что в этом моя вина. Я же не хотел тебя обижать, ты же знаешь, что ты мне как брат, — подбадривающе продолжает Дирк. Но видит лишь недовольный взгляд Алана и вздыхает, — Ты не хочешь со мной делиться. — Почему тебя это вообще интересует? — привычная неконтролируемая агрессия пошла в ход. Его раздражает — или же просто пугает — что кто-то вообще о нём так переживает. Алану не нравится это чувство, но сказать прямо он не сможет, иначе расскажет слишком много. — Потому что я твой друг. А ты мой близкий бро. Ответ был предсказуем. Дирк привык к злому Хейлу, более того, он любил подобное. Когда Алан такой, он более открытый и его словно можно узнать с другой стороны. Они сидят, скрестив ноги, всё на той же постели, друг напротив друга. И пока Дирк прожигает того взглядом, изучает чужое лицо и тело, Алану не нравится сидеть под прицелом. Порой это напоминает ему поведение отца, потому что во время утех тот всегда командует смотреть в глаза и быть открытым перед ним в буквальном смысле — сукин сын любит чувствовать власть. Чёрт, даже в горло запершило от этих воспоминаний. Кажется, даже щёки покраснели от агрессии. — Просто усталость, — наконец-то, произносит Алан спустя несколько минут напряжённого молчания. Всё же, как бы он не хотел рассказать об этому кому-либо, стоит продолжать держать их вид «прилежной» и «счастливой» семьи и дальше. Иначе отец затрахает его до смерти. Во всех возможных блядскиих смыслах, — Не обращай внимания, ладно? Я просто устал и… хочу домой, — последние слова он выдаёт с позывом пойти в туалет и блевануть, но за время нахождения с отцом научился врать. Да так, что даже Дирк верит, — Серьёзно, я с утра на ногах, мы смотрели самые хуёвые ужастики на свете, хах, как я могу чувствовать себя нормально без желания кого-нибудь убить? Даже ты не такой тупой, как персонажи этого «кино». — он намеренно делает пальцами кавычки и смеётся. А Дирк подхватывает. — Да, наверное, я слишком перенервничал об этом. Всё же, фильмы были ужасны, — чешет затылок неловко Миллер. А после кладёт ладонь на колено Алана, смотря на того всё также подбадривающе, — Но, если что, я всегда рядом. Не забывай об этом. Между нами ведь нет секретов, верно? Алан не замечал, насколько близко они сидят. Он смотрит в чужие глаза исподлобья и обдумывает чужой вопрос перед ожидаемым ответом «да, конечно». Однако так и хочется ответить правду, а не вновь врать своему человеческому другу. Опустив голову и закрыв глаза, Хейл понимает, на что же этот безсловесный ответ начинает походить, но решает вовремя воспользоваться методикой затыкания отца — двигается ещё ближе и целует Миллера. Парень, кажется, впал в ахуй, по-другому это описать невозможно. Он совершенно не знает, как реагировать на эту ситуацию. Конечно же, это не первый поцелуй Дирка, но, блядь, сам факт кто его целует вводит в ступор. На удивление Алана, Миллер не отстраняется. От этого Хейл лишь хмурит брови, но продолжает целовать уже более грубее, надавливая, когда чувствует нежное касание приятно тёплой ладони к собственному затылку. Кажется, он более чем удачно перевёл тему, просто избежал этого глупого вопроса. Он не может врать Миллеру, но и сказать правду, разрушив идеальный образ и собственную жизнь сильнее, он также не способен. Первым отстраняется Алан с характерным причмоком после поцелуя. И смотрит в чужие глаза, наконец-то, прекратив хмуриться и выглядеть сосредоточенно. Миллер целуется неплохо, намного лучше кого-либо, от чего сердце забилось быстрее. И где-то в том же месте вдруг потеплело. — Что это... было? — сразу же с наездом спрашивает Алан, словно это Миллер начал его целовать первым, а не наоборот. Как же быстро бьётся сердце, чёрт, это пугает, ведь каждый удар отбивается болью в грудь. — Это ты у меня спрашиваешь? — вполне нормальный ответ на чужой вопрос собственным вопросом, — «Что это было»? — Ох, нет, ладно. Заткнись. Не успевает Миллер возмутиться, как его целуют. Только в этот раз с таким упором, что Дирк падает назад, на спину, а Алан взбирается сверху. Они целуются долго, чувственно, Алан впервые чувствует что-то подобное во время поцелуя и делает то, о чём бы никогда не подумал — использует язык. А его друг открывает рот и поддаётся, положив руки на бёдра кометы. Руки Алана ползут по чужой груди ниже, прямо к ширинке штанов и начинают незаметно их стягивать. Кажется, Дирк слишком сильно сосредоточился и отдался процессу поцелуя, даже отобрал контроль у Хейла, не давая возможности тому вести. Однако он и не против. Это нравится, что Алан совершенно не думает скрывать, особенно в своих действиях. — Что ты… — Тш-шш… — тянет Алан в чужие губы, затыкая заранее поток чужих идиотских вопросов. Ладонь касается чужого уже возбуждённого члена. Дирк стыдливо краснеет, а Алан самодовольно улыбается — у Миллера встало только от этих идиотских поцелуев, как же это мило. — Хочешь, чтобы я тебе отсосал или предпочтёшь трахнуть меня сзади? — спрашивает Алан прямо. Вновь в мягкие губы друга. — Ч-что? — Ты услышал. — Я не хочу, — сглатывает Дирк. Он смотрит в глаза Алана и видит непонимание. Если он не хочет, то какого хрена у парня стоит настолько твёрдо, что Хейл даже не уверен, что такое бывает. Всё-таки, с таким строением он ещё не имел дело, — В плане… блядский Боже, — выдыхает Дирк нервно, — Я хочу тебя. Целовать. Хочу тебя целовать, видеть твоё лицо перед собой и знать, что тебе приятно, — одна из ладоней, что лежала на чужих бёдрах, спускается ниже по телу Алана, массируя место между чужих ног, — Я могу?.. Если бы Дирк не закрыл глаза, когда Алан вновь прервал его поцелуем, дав ответ без слов, то точно успел бы увидеть слезящиеся глаза Хейла. Миллер вызывает в нём бурю странных, новых эмоций, которые тяжело как-либо описать. Не влюблённость же? Точно не в близкого друга. Алана больше удивляет то, что Дирк хотел попросить разрешения на коснуться его в интимном месте, пока же рука Алана минут как пять ласкает чужой член медленными движениями. Миллер мычит в поцелуй и касается чужого щупальца, как только высвобождает его. Даже Алан одобрительно и довольно стонет в момент, когда тёплые пальцы начинают его ласкать снизу. Дирк далеко не профессионал и видно, что имеет дело первый раз с щупальцем, но тот затрагивает настолько приятные и чувствительные точки, что Алан готов кончить уже вот-вот. Но намеренно сдерживается, оттягивая этот приятный момент, дожидаясь, пока и Дирк дойдёт до этого приятно-пьянящего чувства. Хейл дрочит своему другу быстро, заставляя выделяться естественную смазку и быстро размазывая её по стволу. Давит большим пальцем на чужую головку по возможности, затрагивая уретру и каждый раз этим выпытывает у Дирка удовлетворённые стоны. Алан чувствует резкий прилив жара снизу и сверху. Он чувствует, как кровь наполняет щёки, а снизу становится больно от того, как хорошо, а звуки ударов сердца слышно каждый раз в ушах — они перебивают любые мысли и заставляют отдаваться процессу полностью. Всё это время они целуются. Точнее, последние минуты две, пытаются облизываться и касаться губами, ведь Хейл стонет так, что это мешает — Миллера сводит с ума осознание, что тому хорошо. Приятная судорога схватывает первого Дирка. Он кончает беззвучно, изливается в чужую ладонь и успевает укусить комету за губу перед этим. Миллер задерживает дыхание, когда видит — слышит — оргазм Алана. Мириад сжимает коленями парня под собой и стонет совсем как сучка. Брови подняты вверх, а рот довольно раскрыт — Дирк примет это за комплимент. Парень опускает ладонь и рассматривает тёплую, стекающую жидкость между пальцев. Нужно срочно найти салфетки. — Видимо, между нами и правда нет никаких секретов, — смеётся в чужие губы Дирк и смотрит в чужие глаза влюблёнными светящимися собственными. После этого случая губы Алана ещё долго горели, а воспоминания о поцелуях с Миллером заставляли кончики ушей слабо краснеть. Хейл не хочет и уж точно не захочет это обсуждать. Главное — он смог перевести тему о доверии и одновременно не соврать. Но точно будет врать себе и стараться убеждать, что ему это не понравилось. Только вот подсознательно, где-то глубоко-глубоко внутри, он знает, что это не так.