боюсь ошибаться так сильно…
Тема был всегда мягкий, почти нежный, но все ещё с язвительными коготками. Он реально почти как котик, иногда мелькало в мыслях Гриши, когда они обнимались или в шутку тискались на радость шипперам. С Темой всегда хотелось быть уютным, домашним, чтобы ему было комфортно. Было страшно делать что-то не так. Гриша слишком боялся совершить ошибку, в один момент паранойя настолько его доконала, что он резко стал холодным. Н-да, слишком больно сделал для Тёмы тогда. Ошибся.никого не любить, ничего не хотеть…
Гриша пытался утопить все неправильное. Правда пытался!.. Он спускал огромные деньги на шлюх, флиртовал с какими-то однодневками, все также дрочил на гетеро порно. Но каждый раз, когда он видел Артема, Грише хотелось просто обнять его и никогда не отпускать. Он не надеялся на отношения, ему было плевать, что ничего не выйдет, это его не трогало. Его пугало, что он сделает что-то с Темой. Плохое. Ну да, ничего хорошего он сделать не в состоянии. Особенно сейчас. Смешивать маришку и текилу было плохой идеей, кажется Грише, но он снова опрокидывает рюмку, игнорируя тот факт, что в глазах уже неплохо так плывет. Он привык. А вот к этому не может. Не понятно, как реагировать, что делать. «Все слишком сложно…» — думает Гриша и откидывается на кресло. Теперь эти мысли не покидали его даже во время пьянки в шумной компании.Сидит в моей футболке, смотрит на меня в тупую Хочу её, потом хочу прогнать
Он вспоминает, как одалживал свою одежду Майотику. Они часто менялись, типа братья. Только тогда не было никакого контекста, а сейчас Гриша смотрит слишком долго. Смотрит и понимает, что Тема чересчур сексуаленый и милый в его большой футболке. Она так спадает с плеча… Гриша моргает и видит перед собой обычного Тему в его одежде, который вопросительно смотрит в ответ. Может, это что-то вроде шизофрении или галлюцинаций? Это можно хотя бы вылечить. Грише хочется его. Он не может описать, о чем конкретно речь, зависит от настроения, но факт остаётся фактом: он хочет Тему. Хочет обнимать, хочет целовать, хочет вжимать в кровать, хочет быть внутри него, хочет слушать его стоны, хочет отсосать ему. Хочет просто быть рядом, в конце концов. Без ебанного это. Иногда Гриша хочет, чтобы Артем ушел из его жизни. Просто чтобы это угасло. Пропало. Не нашло оправдания. Все остывает, если не чувствует отклика, так ведь?.. Это разжигается все больше и больше от любого взгляда или действия Темы. Да ему было просто достаточно быть в поле зрения Гриши! Как же это выматывает. Как же это неправильно. Это убивало, это было больно, это было невыносимо. Хотелось заглушить это чем-то таким, чтобы это больше никогда не вылезало.Селеба дрочит на твой голос, Селеба дрочит на мой почерк…
У Темы невероятно красивый голос, Гриша это подмечает каждый раз, когда тот начинает говорить. Сам Буда мог лишь похвастаться почерком, которым постоянно восхищался Майот. У них был своеобразный симбиоз: обычно Тёма всегда проговаривал идеи к трекам или сами строчки, а Гриша записывал. Они часто так работали вместе, Гриша постоянно восхищался Майотиком, спасибо дружбе, что это не надо скрывать. Он часто хвалил своего некровного братика, часто касался его, часто улыбался, смотрел, просил что-то спеть просто по приколу. На самом деле Гриша находил голос Темы слишком прекрасным. Его хотелось слушать постоянно, какой бы бред он не нес. Как-то раз, давно ещё, Тема как-то в шутку простонал. Вспоминая этот момент сейчас, Гриша готов поклясться, что сразу мог бы кончить в этот момент, если бы у него было это. Он все ещё не мог смириться, что внутри него есть что-то слишком вязкое, горько-кислое, больное, но такое тёплое, такое мягкое, такое грустно-доброе. Он все ещё надеется, что это пройдет. Гриша бухает как черт, принимает наркотики, усмехаясь на все тяжёлые и грустные взгляды Артема, хотя это молило его остановиться, лишь бы не разочаровать Тему с концами. Шлюхи, наркотики, бухло, музыка. И так каждый раз, будто день сурка. А Тема все дальше от него, все печальнее, все молчаливее. У Гриши что-то копошилось внутри от вида такого Майотика. Будет что-то плохое.Я хочу тебя позвать, Но я же не настолько конченный…
Гриша не может отделаться от предчувствия пиздеца. Он понимает, что Тема не маленький мальчик, но что-то внутри заставляет слишком сильно беспокоиться о нем. Кажется, что с ним что-то случилось. Гриша его не видел уже минут двадцать точно. Становится не по себе. Тема был всегда такой… Феминный. Беззащитный, милый, но так провоцировал иногда. А если он нарвался на драку?.. Или на домогательства… Это не ревность, убеждает себя Гриша, и, в целом, он прав. Это не ревность, это страх, что Теме будет плохо. Будет больно. Гриша не выдерживает. — Чёт Темы не видно, — задумчиво обращается он к Платине, но тот лишь пожимает плечами и отвечает: — Он вроде свалил где-то полчаса назад, — Роберт усмехается, будто бы язвительно, и у Гриши появляется противоречивое ощущение к нему. Как-то он… Раздражает порой. Иногда он слишком насмешливо лезет в душу. — пока ты кувыркался с той девчушкой. Наверное, это просто нервы шалят. Всё-таки из-за этого их слишком потрепало. Роберт же ничего не сделал. Ещё это волнение за Тему почти с нихуя… Выматывает. Гриша игнорирует подначку, просто кивает и встаёт, говоря, что он сейчас вернётся. Этой ночью он уже не вернётся. Хочется сорваться на бег, но смысла в этом нет, ведь Гриша сидит в такси и уже едет в хаус. Мерзкое тревожное предчувствие не давало вздохнуть полной грудью, было ощущение, что все совсем плохо. Он хотел, чтобы Тема был рядом, но он панически боялся, что сделает больно, сделает плохо. Он считал наименее конченым вариантом перестать так часто вертеться рядом с ним. Снова ошибся. Зайти в будто уснувший коттедж для него тяжело. Гриша прикладывает огромные усилия, чтобы переступить порог и пойти в комнату Темы. Заперто. Свет не горит. Спит? Гриша осматривает коридор. Тишина и темнота действовали нагнетающе. Парень, как можно тише, словно боясь нарушить странное состояние дома, шагает в сторону своей комнаты. Прежде чем обойти коттедж, стоит скинуть вещи. Гриша замечает слабое свечение в щели под дверью. Он не знал чего ожидать, было просто страшно. Гриша не знал, что предпринять, поэтому просто аккуратно открыл дверь. Черт. Блять. Он застывает на пороге. Тема не слышит, он едва в сознании. Обливается слезами, тихо, почти неразборчиво зовёт кого-то. Гриша.Быть эгоистом не страшно, Но видеть себя в другом человеке Так непривычно… Особенно на трезвую.
Он будто вмиг трезвеет. Срывается с места, вскрикивает это до смерти напуганное «Тема!..», наступает на шприц. Так он?.. Блять. Блять-блять-блять. Гриша паникует, Грише страшно, он не знает, что делать. Смутно вспоминает, что в подобных случаях обычно звонят в скорую. За наркотики могут посадить… Сейчас похуй, нужно лишь спасти Тему. Гриша негнущимися пальцами набирает номер скорой, дважды промахиваясь, звонит, ожидание ответа кажется вечностью. Он старается четко, без лишних эмоций описать ситуацию, называет адрес. Дрогнувшим голосом он просит, чтобы скорая приехала как можно быстрее. На другом конце провода просят не паниковать, мол, все будет в порядке, скорая уже в пути. Лучше не становится. Гриша отбрасывает телефон, зажимает укол, чтобы кровь наконец перестала течь, прислушивается к всхлипам, щупает пульс. Собственное сердце подозрительно болит. А оно стучит вообще?.. Тема шепчет что-то совсем неразборчиво, но так панически пытается удержать кого-то, будто кто-то сейчас просто исчезнет. «Это так похоже на тебя, — язвительно шипит голос внутри Гриши, — он тебя тоже просил быть рядом, а ты даже не слышал.» — Заткнись, — шепчет сам себе Гриша, кусая губы в кровь. Он совсем не помнит, что надо делать. Теперь он обязательно бросит наркотики. — Гриш, я… — шепчет Тема, все также неразборчиво, из-за собственных всхлипов он сбивается, замолкает, пытается выдавить из себя хоть слово, но совсем помутненный рассудок не даёт. — Тема, все хорошо, я рядом, я никуда не уйду, я… — Гриша запинается. Сейчас он в полной мере ощущает себя эгоистом. Самым ужасным мудаком. Он так часто нарушал обещания, данные им Артёму. — Клянусь. Больше я тебя не брошу. — Я не хочу без тебя, — всхлипывает Майот и, кажется, отключается с концами. Гриша почти теряет голову от страха. Он окликает Тему, пытается привести в чувства, но ничего не работает. Он чувствует как слабо бьётся сердце. Он хочет обнять Артема, но знает, что может так сделать только хуже. Ему страшно. Больно. Он не может без Темы. Приезжает скорая. Вовремя. По крайней мере, медики так говорят. Они едва успели, с их слов. Гриша едет с ними, не переставая держать Артема за руку. Это все, что он смог сделать. Он ощутил, как они похожи. Он увидел свое отражение в глазах Темы. Гриша понимал, что он последний мудак. Он увидел себя в Теме. Увидел, какой он урод. Он не достоин этого бедного мальчика. Но будет рядом. — Я очень боюсь тебя потерять, солнышко, — шепчет Гриша на ухо Теме, который урывками приходит в сознание, — не уходи, пожалуйста. И снова он струсил.